Процедура признания доказательств недопустимыми.

Порядок исключения недопустимых доказательств подробно описан в УПК применительно к предварительному слушанию и к деятельности суда присяжных (ст.ст. 229, 234, 235, ч. 4 ст. 236 УПК РФ). Однако это не означает, что исключение недопустимых доказательств имеет место только на этих стадиях.

В силу ч. 3 ст. 88 УПК прокурор, следователь и дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе.

Исключение недопустимых доказательств в суде присяжных имеет особое значение, так как там особенно важно исключить из судебного следствия недопустимое доказательство с тем, чтобы оно не оказало воздействия на формирование убеждения присяжных в доказанности каких-либо обстоятельств. Это разъяснение Пленум Верховного Суда РФ дал в постановлении № 1 от 29 апреля 1996 г. «О судебном приговоре».

Признать доказательство недопустимым может и следователь, и прокурор. В приложении 98 к УПК была дана форма постановления об исключении доказательства, вынесенного судьей. Аналогичные по форме постановления могут выноситься следователями, дознавателями, прокурором по ходатайству сторон или по собственной инициативе.

Согласно ч. 4 ст. 235 УПК РФ при рассмотрении ходатайства об исключении доказательства, заявленного стороной защиты на том основании, что доказательство было получено с нарушением требований УПК, бремя опровержения доводов представленных стороной защиты, лежит на прокуроре.

В случае признания доказательства недопустимым суд должен мотивировать свое решение об исключении его из совокупности доказательств по делу.

Конституционный Суд РФ в своем определении от 23 мая 2006 г. № 154-О разъяснил, что устранение дефектных с точки зрения процессуальной формы доказательств должно осуществляться, прежде всего, на стадии предварительного слушания (ч. 4 ст. 88, п. 2 ч. 1 ст. 227, п. 1 ч. 2 ст. 229, ч. 5 ст. 234 и ст. 235). Однако УПК РФ не исключает возможность переноса решения вопроса об их допустимости на более поздний этап судопроизводства в тех случаях, когда несоответствие доказательства требованиям закона не является очевидным и требует проверки с помощью других доказательств, что вовсе не равнозначно разрешению использования в процессе недопустимых доказательств, под которыми понимается обоснование этими доказательствами решений или действий по уголовному делу.

Исключение доказательств в стадии предварительного слушания не признается законом окончательным. В соответствие с ч. 7 ст. 235 УПК при рассмотрении дела по существу суд по ходатайству сторон вправе повторно рассмотреть вопрос о признании исключенного доказательства допустимым.

Рассмотрение ходатайств об исключении доказательств на предварительном слушании стало общим правилом. Это дает возможность сторонам до начала слушания дела исключить из перечня доказательств те из них, которые свойством допустимости не обладают, и оценить доказательства, не принимая во внимание те из них, которые уже признаны законом непригодными.

Исключение недопустимых доказательств ведет к изменению позиции по отношению к обвинению, выработке иной стратегии и тактики поддержания обвинения, ведения защиты.

Удовлетворение судом ходатайства об исключении доказательства осуществляется путем оценки сведений, проводимой по правилам ст. 88 УПК РФ. В ходатайстве должно быть указано конкретное доказательство, основания для его исключения, предусмотренные УПК РФ и обосновывающие ходатайство обстоятельства (ч. 2 ст. 235). Судья выясняет у другой стороны, имеются ли у нее возражения против данного ходатайства. При отсутствии возражений судья удовлетворяет ходатайство (ч. 5 ст. 235). Представленная формула удовлетворения ходатайства характеризуется формализмом оценочной деятельности суда, который, по существу, довольствуется доводами заинтересованной стороны, без исследования действительных качеств оспариваемых доказательств. Это продиктовано состязательностью процесса и независимой ролью суда, выполняющей функцию разрешения дела, несовместимой с осуществлением функции обвинения или защиты.

Одна из новелл УПК РФ относится к правилам оценки доказательств по уголовному делу. В гл. 2 «Принципы уголовного судопроизводства» содержится ст. 17 «Свобода оценки доказательств». Однако ряд ученых-процессуалистов несогласны с такой позицией законодателя. Так, В.М. Быков считает, что нет оснований относить свободу оценки доказательств к принципам уголовного процесса. Принципы – важнейшие и определяющие правовые положения, на которых строится уголовный процесс и которые определяют всю систему процессуальных форм и институтов и отражают наиболее существенные черты и свойства уголовного процесса[20]. Исходя из этого определения, нет оснований считать, что свобода оценки доказательств определяет все построение российского уголовного процесса, его основные процессуальные формы и институты. Свобода оценки доказательств – это правила оценки доказательств в уголовном судопроизводстве, и поэтому, как отмечает Виктор Михайлович Быков, нормы, сформулированные в ст. 17 УПК, следовало бы поместить в ч. 1 ст. 88 УПК.

Но вряд ли можно с этим согласиться, поскольку положение о свободе оценки доказательств распространяется не только на процесс доказывания, но сопровождает принятие любого процессуального решения на любой стадии уголовного процесса (взять, к примеру, принятие решения об избрании меры пресечения).

Принцип свободной оценки доказательств находит свое выражение в том, что при оценке доказательств следователь, дознаватель, прокурор и суд свободны в своих оценочных суждениях, в выводах, которые они делают на основе исследования и рассмотрения всех обстоятельств дела. Они оценивают имеющиеся доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств, и не связаны при их оценке никакими формальными предписаниями закона. При этом исключается возможность внешних влияний.

Согласно данному принципу уголовно-процессуальный закон не должен устанавливать какие-либо формальные правила, которые бы давали основания следователю, дознавателю, прокурору или суду в силу каких-то особых свойств и качеств считать одно доказательство достоверным, другое, наоборот, недостоверным, а требует в каждом отдельном случае тщательно оценивать каждое доказательство.

Однако свободу оценки доказательств нельзя понимать в том смысле, что следствие и суд вообще свободны от фактов объективной действительности, от требований закона. Одной субъективной убежденности для установления истины по делу недостаточно. Основывать выводы по делу необходимо на основе имеющейся в деле совокупности доказательств.

Таким образом, при оценке доказательств недопустимы предельный субъективизм или, напротив, предельный объективизм (т.е. недооценка роли и значения внутреннего убеждения). Только правильное понимание и сочетание объективного и субъективного моментов при оценке доказательств могут обеспечить обоснованность выводов по делу.

Проблема внутреннего убеждения при оценке доказательств издавна является предметом острых дискуссий. Так, в психологическом аспекте оно означает чувство уверенности, убежденности в правильности своих выводов. Морально-этическая сторона внутреннего убеждения характеризует действия, поступки, совершенные в соответствие со своими убеждениями, в согласии с самим собой. Гносеологический аспект выражает соответствие (несоответствие) убеждения в чем-либо объективной действительности. Однако в процессуальной деятельности внутреннее убеждение является, прежде всего, правовым понятием, закрепленным в законе предписанием (ст. 17 УПК).

Термин «внутреннее убеждение», - отмечает Г.М. Миньковский, - определяет, в частности, что подход к оценке доказательств на любой стадии включает непредвзятость, отсутствие предустановленности, независимость.

Впервые в юридической литературе оценку доказательств по внутреннему убеждению рассматривал как самостоятельный принцип уголовного процесса Михаил Александрович Чельцов.

Согласно ст. 17 должностные лица оценивают собранные доказательства, руководствуясь законом и совестью. Категория «совесть» в данной норме является новеллой. В УПК РСФСР (ст. 71) говорилось о необходимости руководствоваться правосознание, т.е. знанием субъекта о праве и его отношением к нему. Очевидно, данное изменение учитывает особенности оценки доказательств присяжными заседателями, которые не сведущи в законах, а потому могут испытывать затруднения при необходимости оценивать доказательства по правосознанию (А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский).

Совесть выступает в процессе оценки доказательств «как внутренний критерий соблюдения правил, обеспечивающих независимость и свободу при выражении своего внутреннего убеждения, уверенность в беспристрастности и справедливости». Целый ряд авторов критикуют данное положение ст. 17 УПК, ссылаясь на то, что эта категория весьма сложная и неоднозначная. Так, М.О. Баев и О.Я. Баев ссылаются в обоснование своей позиции на К. Маркса, который писал: «У республиканца иная совесть, чем у роялиста, у имущего – иная, чем у неимущего, у мыслящего – иная, чем у того, кто не способен мыслить». Действительно, если под совестью понимать чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, перед обществом, то она мало подходит как какой-то нравственный критерий при оценке доказательств. Совесть оказывается слишком привязана к конкретному человеку со всеми его лучшими и худшими качествами как личности, а потому этот нравственный критерий является чрезвычайно субъективным и не может использоваться при оценке доказательств (это точка зрения В.М. Быкова, которую мы полностью разделяем).

Кроме того, как считают А.В. Смирнов и К.Б. Калиновский, формулировка свободы оценки доказательств в УПК РСФСР была более удачной, поскольку, по сути, являлась основанием для применения в уголовном процессе аналогии закона и аналогии права в тех ситуациях, когда необходимо было с помощью правосознания восполнить пробел в законе. Восполнение же его с помощью такой сугубо нравственной категории, как совесть, чревато отступлениями не только от закона, но и общих правовых принципов в пользу разнообразных этических представлений.

Субъекты оценки доказательств.

Подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, частный обвинитель, гражданский истец, гражданский ответчик, их представители, законные представители, а также защитник не являются, в отличие от должностных лиц, осуществляющих производство по делу, субъектами оценки доказательств. Оценка доказательств в смысле ст. 17 УПК РФ является для суда, прокурора, следователя и дознавателя обязательной; она служит основанием для принятия решений по делу, порождающих для обвиняемого определенные правовые последствия. За законность и обоснованность принятых решений должностные лица несут ответственность. Оценка доказательств другими участниками не порождает для них никакой ответственности за те выводы, которые они делают по делу. Закон не обязывает их принимать какие-либо решения по результатам оценки доказательств. Поэтому сложно согласиться с авторами «Теории доказательств в советском уголовном процессе», которые относят к субъектам оценки доказательств не только должностных лиц, на которых закон прямо возложил эту обязанность, но также и других участников процесса (обвиняемого, потерпевшего и т.д.).

В современной юридической литературе также высказывается данная точка зрения относительно круга субъектов доказывания. Например, В.М. Быков отмечает, что «законодатель, забыв указать в ч. 1 ст. 17 УПК РФ всех участников уголовного судопроизводства, которые оценивают доказательства, показал, что он находился в плену устаревших представлений об оценке доказательств». Автор аргументирует свою позицию ссылкой на состязательное построение процесса. Так, пишет автор, наделив защитника правом собирать доказательства, а потерпевшего, обвиняемого (подозреваемого), гражданского истца (ответчика) и их представителей правом собирать и представлять предметы и документы для приобщения в качестве доказательств, законодатель обязан был наделить их правом оценивать собранные материалы с точки зрения их доказательственной ценности.