Блага и объекты правоотношения

В общественных отношениях деятельность людей осуществляется по поводу материальных или нематериальных благ, призванных удовлетворять определенные потребности. В общетеоретической литературе предлагается не размежевывать объект правоотношения и объект общественного отношения[145]. Действительно, все, что относится к характеристике объекта вообще, присуще и объекту правоотношения, однако в качестве последнего могут выступать только те, что предусмотрены нормами права. Эти блага можно назвать объектами правоотношения, только если это будет предусмотрено правовой нормой (ст. 129 ГК РФ). Таким образом, как и субъекты правоотношения, их объекты должны обладать чисто юридическим свойством – оборотоспособностью.

 

Содержание и структура обязательства

Содержание обязательства (совокупность субъективного права требования и юридической обязанности[146]), исходя из системного подхода, отражает его структуру, то есть связи между элементами. Из этого следует вывод – содержание не является элементом обязательственного правоотношения.

То что, права и обязанности, собственно говоря, и есть структура обязательства, наглядно показано А.В. Егоровым. Автор, проведя достаточно подробный анализ доктрины германского обязательственного права, наглядно показал, что в ней структура обязательства представляется как ряд обязанностей. Характерно, что в первую очередь уделяется внимание именно обязанностям, но не правам[147]. Однако, учитывая парность этих категорий, такое представление структуры правоотношения вполне логично. Более того, такой подход показывает, что именно должник является активной фигурой в обязательстве, в котором кредитору (верителю) остается надеяться, что должник добровольно сам начнет исполнение. Применение активных мер, направленных на принуждение к исполнению, возможно лишь в случае нарушения должником своей обязанности. Активно повлиять на должника кредитор, пожалуй, может только с помощью мер оперативного воздействия, но они, как известно, непосредственно не направлены на передачу объекта обязательства.

Но это не означает, что содержание следует исключать из системы обязательства. Субъективные права и обязанности как субстанции неосязаемые связывают между собой субстанции осязаемые – субъектов с материальными благами как потребителей с потребляемым. Таким образом, содержание имущественных отношений, в том числе обязательств, в самом широком философском понимании является одной из форм взаимодействия общества с окружающей средой – правовой формой.

Как отмечалось, особенности структуры, то есть связей между элементами системы, вызывают ее развитие. Именно противоположность права и обязанности, обусловленная разными экономическими целями сторон, и их одновременное единство, воплощенное в договоре, вызывают неизбежное развитие обязательства.

Юридическое содержание обязательственного правоотношения[148] составляют субъективные права и соответствующие им юридические обязанности. Субъективное право и юридическая обязанность являются парной категорией. Подавляющее большинство ученых указывают на неотделимость субъективного права от корреспондирующей ему юридической обязанности[149]. Действительно, при надлежащем исполнении обязательства происходит своего рода «аннигиляция» права и корреспондирующей обязанности.

Субъективные гражданские права, которые, по словам Д.И. Мейера, представляют собой «меру свободы лица, живущего в обществе»[150], отличаются в зависимости от вида правоотношения. В абсолютных правоотношениях – это право на собственные действия, в обязательствах – право на действия чужие. Кроме того, всегда существует возможность прибегнуть к государственному принуждению в случае неисполнения противостоящей стороной своей обязанности (притязание). Иными словами, субъективное право может выступать как право-поведение, право-требование, право-притязание и право-пользование[151].

В связи с тем, что именно с помощью субъективного права достигается цель правового регулирования: лицо получает гарантированную и защищаемую возможность достижения искомого блага, виды возможностей, объединяемых в категории субъективного права, соответствуют формам реализации права[152]. Подходы к определению понятия юридической обязанности в отечественном правоведении можно признать единообразными — это мера должного поведения субъекта, то есть мера поведения, требуемого от лица в целях обеспечения реализации принадлежащего другому субъекту субъективного права.

Субъективные права и юридические обязанности также как и правоотношения являются понятиями абстрактными, мыслимыми. Однако и их можно представить в качестве своего рода системы, в качестве элементов включающих в себя правомочия и субъектов, ими обладающих. Правомочия являются поведенческими возможностями и делятся на два вида: на возможность собственных действий и на требование чужих действий[153]. В литературе высказывалась точка зрения, что правомочие на защиту включается в любое субъективное право[154], однако всеобщего признания она не получила. Так, А.В. Власова считает, что притязание является не составным элементом охраняемого им субъективного права, а самостоятельным охранительным субъективным гражданским правом, которое состоит из тех же правомочий, что и регулятивное субъективное гражданское право[155].

Констатируем, что вряд ли целесообразно для достижения задач настоящей диссертации углубляться в структуру субъективного права. Права требования как права активного типа в основном и состоят из одного правомочия – требовать от должника совершения определенных действий. Однако А.В. Власова, ссылаясь на Е.А. Крашенинникова[156], утверждает, что интерес управомоченного в относительном гражданском правоотношении удовлетворяется не только поведением обязанного лица, но и определенными действиями носителя субъективного гражданского права, хотя они проявляются здесь менее ярко, нежели в структуре абсолютных субъективных гражданских прав. Правомочие требования, по ее словам, в относительном правоотношении «может обнимать собой два субправомочия: возможность заявить требование обязанному лицу и возможность принять предложенное им исполнение»[157]. Свою позицию А.В. Власова иллюстрирует словами О.С. Иоффе: «Для удовлетворения интересов нанимателя в договоре имущественного найма необходима не только передача ему вещи наймодателем (положительные действия должника), но и использование ее нанимателем (положительные действия кредитора)»[158].

Действительно, зачастую кредитор должен совершить определенные активные действия для того, чтобы должник смог исполнить обязательство, то есть так называемые кредиторские обязанности. Перечня таких действий в законе нет. Их не так много, например, указание реквизитов для оплаты, явка за товаром. Однако содержание кредиторских обязанностей необходимо выяснять в каждом конкретном случае, так как последствия нарушения кредиторских и юридических обязанностей разные[159]. К кредитору, не совершившему действия, составляющие содержание кредиторской обязанности, можно применить меры воздействия, ограниченные лишь правом должника на задержку исполнения, возмещение причиненных просрочкой кредитора убытков или потерей процентов по денежному обязательству (п. 2, 3 ст. 406, п.2 ст. 408 ГК РФ). Вместе с тем особую сложность составляет выяснение различия между юридической и кредиторской обязанностями во взаимных обязательствах. Например, по договору купли-продажи на покупателя возложена обязанность принять товар (ст. 484 ГК РФ), за неисполнение которой установлена четкая санкция (п.3 ст. 484 ГК РФ). Но в похожей ситуации с обязанностью арендодателя взять обратно арендованную вещь, столь однозначный вывод сделать сложно, поскольку эта обязанность только предполагается, и конкретной санкции в законе не предусмотрено.

Представляется, что главным признаком кредиторских обязанностей является их необязательность для факта существования и исполнения обязательства. Кредиторская обязанность с целью обязательства напрямую не связана и имеет некий служебный характер. При нормальном ходе оборота исполнение определенных активных действий кредитору необходимо для него самого, это в его интересах. Поэтому нельзя назвать кредитора обязанным субъектом. Он «обязан» лишь для себя, но не для других. Вместе с тем это юридическое явление имеет достаточно большое правовое значение, так как влияет на освобождение должника от ответственности. Кроме того, следует иметь в виду, что кредиторская обязанность проявляется только на второй стадии развития обязательства.

Следует заметить, что сущности обязанностей, составляющих содержание обязательственного правоотношения, в отечественной цивилистике уделяется не так много внимания. В основном предполагается соответствие обязанностей праву требования. Вместе с тем своеобразный подход к классификации обязанностей, предложил В.С. Толстой. Ученый указывал, что целесообразно предмет исполнения принять за основу для классификации отдельных обязанностей по видам. К первому виду он относит обязанности, предметы исполнения которых передаются и принимаются (обязанности по передаче вещей в собственность, оперативное управление, владение, пользование и т. д., а также по возврату вещей из временного владения). Ко второму виду – обязанности, предметы исполнения которых передаются должником, по принятие, их другим участником обязательства исключено, потому что оно невозможно (передача сведений). Обязанности, предметы исполнения по которым не передаются и не принимаются (обязанности по охране объекта или вещей в месте их нахождения, по переводу долга,и уступке требования) цивилист выделяет в качестве третьего вида[160]. На наш взгляд, подобное деление больше подходит для классификации обязательств, но не обязанностей, так как в любом случае они предполагают совершение тех или иных действий, составляющих содержание обязательств.

В германской цивилистике структуре обязательства уделяется пристальное внимание[161]. При этом следует отметить, что помимо обязанности по предоставлению (Leistungspflichte) и соответствующей ей праву требования (Forderung), а также кредиторской обязанности, именуемые долженствованием (Obliegenheit), в науке германского гражданского права в последнее время стали выделять:

- поведенческие (охранительные) обязанности, представляющие собой обязанность стороны проявлять к контрагенту лояльность, уважение, тщательность, попечение и верность к договору. Как видим, эти обязанности носят вспомогательный характер и сопутствуют праву требования, хотя стороны могут сделать эти обязанности самостоятельными, по поводу которых можно подавать самостоятельный иск.

- преобразовательные права (Gestaltungsrechte), представляющие собой права, благодаря которым управомоченное лицо непосредственно воздействует на правовое положение другого лица, против которого реализуется право, без какого-либо содействия с его стороны. Например, к таковым относят право на отказ от договора. В отечественном праве указанные права именуют секундарными, и им в последнее время уделено достаточно много внимания, однако в основном в качестве таковых обычно представляют права лиц, заключающих договор, которые, однако, сторонами обязательства еще не являются.

Несомненно, указанные правовые явления имеют тесную связь с тем или иным конкретным обязательством, однако, не стоит считать, что отечественное право и доктрина «отстали» от немецких. И так называемые поведенческие обязанности, и секундарные права нашли у нас вполне достойное отражение. Так, первые охватываются такой общей категорией как «презумпция добросовестности», которая благодаря авторам Концепции развития гражданского законодательства вполне может быть «возведена» в ранг принципа гражданского законодательства, а вторые – такой категорией, как «мера оперативного воздействия на должника». Таким образом, все указанные права и обязанности известны отечественному обязательственному праву, и отнюдь не факт, что их отнесение к структуре обязательства оправданно. Наоборот, это может привести к размыванию границ между обязательством и сходными правоотношениями.

Таким образом, структуру обязательства составляют право требования кредитора и соответствующая обязанность должника. Эти парные категории указывают на связь сторон обязательства с его объектом. Кредиторская обязанность также отражает связи между сторонами, поэтому ее следует относить к структуре любого обязательства.

Структура обязательства изменяется с его развитием. На стадии возникновения обязательства возможные поведенческие акты в правоотношении выражаются в виде субъективных прав и юридических обязанностей. Стороны обязательства затем вынуждены соотносить свое поведение с требованиями, заложенными в нормах права.

На второй стадии в систему обязательства включаются акты реализации прав и исполнения обязанности, то есть исполнение обязательства.