Русские княжества в период монголо–татарского нашествия.

Татаро–монгольское нашествие на Русь, а затем и на Восточную Европу, с одной стороны, коренным образом изменило всю систему внешнеполит. связей русских земель м/у собой и со своими соседями, а с другой –подчеркнуло и высветило прежние (ранее лишь намеченные) отношения. В ходе нашествия (1236–1242гг.) монголо–татары уничтожили гос-во Волжскую Булгарию, стерли с лица земли половцев. Остатки половцев с ханом Котяном ушли в 1239г. в пределы Венгрии. Завоеватели подчинили себе русские княжества Северо–Восточной, Южной и Юго–Западной Руси. В ходе дальнейшего наступления войска Батыя вторглись в Польшу, взяли Краков, разгромили армию венгерского короля, взяли штурмом столицу Венгрии Пешт, разорили Словакию, с боями прошли по Чехии и Хорватии. Монголо–татары дошли до побережья Далмации и границ Италии и оттуда повернули назад.

В ходе этого нашествия ярко выявились ставшие уже стабильными некоторые черты внешней политики как русских княжеств, так и их соседей.

Былая разобщенность и вражда Северо–Восточной Руси с Волжской Булгарией, остальных русских княжеств с половцами, соперничество Юго–Западной Руси с Венгрией и Польшей, наконец, постоянные междоусобные войны, несмотря на объединяющие эти силы периодические союзы, миры, коалиции, и привели Восточную Европу к катастрофе в борьбе с монголо–татарами. В 1236г. Владимиро–Суздальская Русь отказалась поддержать атакуемую монголо–татарами Волжскую Булгарию, буртасов и мордву, в 1237г., не услышали призыв рязанских князей объединить силы против полчищ Батыя, и в том же году Владимиро–Суздальская земля сама стала жертвой нашествия. Призывы князей Северо–Восточной Руси к юго–западным русским княжествам о помощи также не встретили отклика с их стороны. Как в свое время Владимиро–Суздальская Русь, рязанские князья остались глухи к просьбам о помощи в 1223г., во время появления в Южной Руси полчищ Джэбе и Субудая, так на этот раз ни Киевское, ни Черниговское, ни Галицко–Волынское княжества, занятые своими внутри– и внешнеполитическими проблемами, не откликнулись на призывы из Владимира. Верхом сведения старых счетов, новых междоусобиц, межкняжеских интриг в стане Руси стали события в марте 1238г., когда на реке Сить встретились основные силы Батыя и войско великого князя владимирского Юрия Всеволодовича. Юрий ждал подхода ратей из Киева, где княжил его брат Ярослав и из Новгорода (князь Александр, сын Ярослава), но их не было. После гибели Юрия в битве во Владимире стал княжить Ярослав, имевший дружеские отношения с Батыем. Можно предположить, что м/у ними имел место сговор. В русских источниках нет никаких указаний на то, что кочевники собирались идти на Новгород, напротив, по данным Рашид–ад–Дина, на военном совете они решили повернуть на юг и идти облавой по южным русским городам, что и было сделано.

В результате случайного совпадения или возможного сговора, но Северо–Западная и Западная Русь – княжества Новгородское со Псковом, Полоцкое, частично Смоленское – не были затронуты монголо–татарами, обошли они стороной и литовские земли.

В дальнейшем такое состояние северо–западного региона Руси и Литвы стало одним из определяющих факторов во внешнеполитическом развитии всех русских земель.

Нашествие, разгром Северо–Восточной, Южной, Юго–Западной Руси, образование Золотой орды как мощного гос-венного конгломерата, чье владычество в той или иной форме распространялось на огромные территории русских земель, повлекли за собой дальнейшее их разъединение и, прежде всего долгий разрыв Северо–Восточной и остальной Руси. Именно Северо–Восточная Русь стала в полной мере «улусом» Орды, попала в вассальную зависимость от нее. Это означало, во–первых, политическую зависимость с ее системой ярлыков, а во–вторых, –даннические отношения, союзные обязательства Руси по отношению к Орде.

Вместе с тем русские княжества сохранили свое внутреннее социально–полит., эк. и религиозное устройство. Те из них, что были в наибольшей зависимости от Орды, в первую очередь земли Северо–Восточной Руси, а также Новгород, признавший власть Орды, сохраняли за собой в течение долгого времени военную поддержку ордынских сил в борьбе с внешними врагами. Тем самым Орда обеспечивала, прежде всего, свои собственные внешнеполитические интересы. Но факт остается фактом: в борьбе против Литвы, крестоносного натиска Владимиро–Суздальская, Новгородская, а затем и Московская Русь в полной мере опирались на поддержку Орды. Временами эта поддержка оказывалась тому или иному княжеству в противовес другому или другим. Тем самым, Орда стремилась поддержать на Руси определенный баланс сил и воспрепятствовать возвышению какого–либо княжества. Так же поступали и с отдельными русскими князьями, порой убирая их с политической сцены. На это же были нацелены периодические татарские карательные экспедиции на русские земли. Такие экспедиции лишь против Северо–Восточной Руси предпринимались в 1252, 1281, 1293гг., не считая вмешательства в межкняжеские усобицы и разного рода несогласия. Все это еще больше привязывало внешнюю политику русских земель к ордынскому диктату. Русь потеряла свободный выход на Волгу, утратила в пользу Орды свои вассальные владения в Окско–Волжском м/уречье, Среднем и Нижнем Поволжье, на Северном Кавказе. Общее ослабление Руси привело к активизации ее противников на юго–западе –Венгрии и Польши, на северо–западе –Тевтонского ордена, Швеции, Дании, Литвы, которые методично и настойчиво оттесняли русские княжества от балтийского побережья.

Одним из результатов нашествия и последующей зависимости русских земель от Орды стали не только локализация и измельчание внешнеполит. ориентиров русских княжеств, но и их дифференциация и, как следствие, тот факт, что на каждом из направлений своей внешней политики русские земли выходили теперь зачастую в одиночку. Внешняя полит-ка Руси попадает в изоляцию. В результате Русь теряет одну внешнеполитическую позицию за другой, становясь, особенно на западе и юго–западе, жертвой своих более сильных, независимых от Орды соседей. Северо–Восточная Русь устояла перед натиском западных соседей, но платой за это была зависимость от Орды. И лишь Новгород сумел отстоять себя.

Полоцкая земля была свободна от ордынской зависимости и на период почти в 150 лет стала ядром независимой литовско–рус. православной гос-венности. Полоцкое княжество вместе с Новгородом с глубокой древности осуществляло контроль над северо–западным направлением рус. внешней политики. Со второй половины XIII в. оно все глубже вписывается в систему взаимоотношений с усиливавшейся Литвой. Особенно активно это происходит после вокняжения в Полоцке представителя литовской династии Товтивила. Следует подчеркнуть, что литовский князь проводил самостоятельную внешнюю политику. Опираясь на Юго–Западную Русь, Полоцк сумел отстоять свою независимость от Литвы. Тогда же, в середине XIII в., Полоцк сумел сохранить независимость и от Галицко–Волынского княжества, слишком тесная связь с которым означала бы для Полоцка превращение в вассальное от Орды гос-во. В сущности, Полоцкое княжество стало буферной м/у Литвой, Ордой, Тевтонским орденом и Северо–Восточной Русью и повторило судьбу других русских земель, попавших в такую же ситуацию.

Однако, в отличие, от Южной и Юго–Западной Руси, Полоцкое княжество больше, чем другие русские княжества, было заинтересовано в союзе с Литвой: этот союз давал Полоцку защиту от агрессии крестоносцев, гарантировал свободу от ордынской неволи при сохранении полного религиозного и этнического равноправия местного русского населения с литовцами.

Здесь необходимо понять сущность Литовско–Русского гос-ва. Во второй половине XIV в., в период своего расцвета, Великое княжество Литовское и Русское (таково было официальное название) занимало огромную территорию –от Балтики до Черного моря, от границ Польши и Венгрии до Подмосковья. Русские земли составляли 9/10 всей его территории, и русское население в нем было подавляющим большинством. По существу, под властью литовской династии оказалась большая часть бывшего древнерусского гос-ва: за его пределами остались лишь новгородские и псковские земли и княжества Северо–Восточной Руси.

В составе Литвы русские земли сохранили свое единство, свой федеративный полит. статус, некоторые из них – свои княжеские династии, традиции, материальную и духовную культуру, религию, судопроизводство. Языком Великого княжества Литовского и Русского был русский, на нем писались все гос. документы, летописи, а религией подавляющей части населения было православие, официально признанное и поддержанное великокняжеской властью.

В историографии продолжается дискуссия: можно ли оценивать Литовско–Русское гос-во наряду с Московским княжеством как равнозначный потенциальный центр объединения русских земель? В.Т.Пашуто отрицательно отвечал на этот вопрос. И.Б.Греков, отстаивая еще дореволюционную концепцию, отвечал на этот вопрос положительно. К этой же точке зрения склоняются сегодня некоторые российские, белорусские и литовские историки.

Несмотря на различные точки зрения, фактом является то, что задолго до того, как Ольгерд в середине XIV в. повел борьбу с Москвой, Литовско–Русское гос-во в послемонгольский период уже проводило политику объединения русских земель (на условиях договорного вассалитета, добровольного вхождения, подчинения, завоевания и т.д.), что во многом напоминало политику великих киевских князей X–XI вв. по созданию древнерусского гос-ва, в состав которого вошли и балтские народы. Литовско–Русское гос-во укрыло русские земли от натиска Орды и защитило их от агрессии крестоносцев. И не случайно в русских княжествах, не вошедших в состав Литвы (Новгородское, Псковское, Тверское), были так сильны пролитовские тенденции. Во главе Литовско–Русского гос-ва стояли в основном православные князья, бравшие себе в жены русских княжен. И лишь после Кревской унии 1385г., объединившей Польшу и Литву, в Великом княжестве Литовском начались необратимые изменения: поворот к католицизму, выдвижение на основные гос. посты представителей литовской знати, дискриминация русского и православного населения. Но этот процесс был длительным и медленным и в XV в. еще не затрагивал коренных устоев русских земель. И все же Литва поворачивалась к Западу, а Русь оставалась на Востоке.

В 1307г., после того как Литва в очередной раз оказала Полоцку помощь в борьбе с немцами, княжество вошло в состав Литовско–Русского гос-ва на правах «унии». Смыслом этой «унии» стало появление на полоцком престоле литовского ставленника при сохранении Полоцким княжеством широкой политической, культурной, конфессиональной автономии. Полоцкая земля стала одной из центральных частей Литовско–Русского гос-ва с его тенденцией к объединению всех восточнославянских земель на антиордынской и антинемецкой основе. Потерю Полоцком самостоятельности исследователи относят к концу XIV в., когда там появился наместник великого литовского князя.

Вхождение Полоцкого княжества в состав Литвы привело к трансформации западного направления внешней политики Руси. Ее наследником стала, с одной стороны, Литва, объединившая все русские земли до Можайска, а с другой – Великое княжество Владимирское, а позднее Москва, которая, постоянно сбрасывая с себя внешнеполитические ордынские путы, начала практически с нуля осваивать и развивать это внешнеполит. направление.

Сложная внешнеполит. ситуация складывалась в Юго–Западной Руси. Время правления Даниила Романовича Галицкого (род.1201 – ум.1264г.) было периодом столкновений с русскими князьями, с Литвой и вассальной зависимостью от Орды. Постепенно влияние галицких князей уменьшается. Подобную судьбу испытали и другие княжества Юго–Западной и Центральной Руси –Киевское, Черниговское, а позднее Смоленское.