Удельные княжества и особенности их внешней политики.

В период феодальной раздробленности каждое из крупных русских княжеств (Киевское, Галицко–Волынское, Черниговское, Новгородское, Смоленское, Владимиро–Суздальское, Полоцкое и др.) становилось претендентом на новое объединение русских земель, которое не состоялось по различным, в том числе и внешнеполитическим причинам.

Говоря о внешнеполитическом положении Киевского княжества следует отметить, что для Киева ушли в прошлое европейские цели, громкие союзы, династические связи, победоносные походы. Из поля зрения Киевской земли постепенно выпадают европейские, византийские, северо–западные, кавказские направления внешней политики, т.е. все то, что принесло м/н славу Руси в прошлом. Со всех сторон Киевское княжество было окружено новыми, достаточно сильными русскими княжествами, которые встали на пути прежних общерусских внешнеполит. направлений. Киевской земле остались внешнеполитические интересы, связанные в основном с Половецкой степью и ее соседями – Волынским (позднее Галицко–Волынским) княжеством на юго–западе и Ростово–Суздальским (позднее Владимиро–Суздальским) княжеством на северо–востоке, а также давнее соперничество с Черниговым, Полоцком, а позднее со Смоленском. В 40‑е годы XII в. начинается борьба с Галичем. Несмотря на то, что Киев борьбу на всех направлениях проиграл ему удалось сохранить свой исторический, культурный и церковный авторитет. В конце XII – начале XIII вв. Киевское княжество все более ощущает давление со стороны Владимиро–Суздальского и Волынского княжеств. Так, на примере Киевского княжества переплетались внутри– и внешнеполитические факторы рус. жизни.

Такая же картина складывалась в это время применительно к Галицко–Волынской земле. Однако там, на юго–западе Руси, на границе с Польшей, Венгрией, византийскими владениями, ярче проявляли себя отношения с окрестными гос-вами и в меньшей степени внутрирусские политические противоречия, хотя они и занимали значительное место.

В ту пору начинается все более активное вовлечение Юго–Западной Руси в восточноевропейские дела. Волынские войска сражались в те годы на стороне Польши против германского императора Фридриха I Барбароссы. Союз с Польшей становится на долгие годы краеугольным камнем внешней политики Волыни.

В середине XII в. в связи с обособлением Галича интересы рус. стороны на Дунае стали представлять именно галичские князья. Теперь здесь Византии противостоял Галич, а не Русь. В дальнейшем в союзе с Венгрией галичский князь Ярослав Осмомысл уже прочно утвердился на Дунае, что беспокоило Византию, которая искала на Руси союзники против Галича и, кажется, нашла его в лице сначала киевских князей, а позднее – с трудом – владимиро–суздальских князей.

В конце XII в. Юго–Западная Русь уже определенно участвовала в двух противоборствующих коалициях: Галич выступал в союзе с Венгрией и Суздальской землей против другой коалиции – Волыни, поддержанной Киевом и Польшей. За спиной первого союза стояли германские интересы против Польши и Византии, за спиной второго – внешнеполитические расчеты Византийской империи и Венгрии, хотя в определенные периоды страны, участвовавшие в этих коалициях, искали компромиссы, вызванные тактическими соображениями.

Польша и Венгрия внимательно следили за развитием событий в Юго–Западной Руси. Вступая в различного рода союзные отношения с Галичем и Волынью, они поощряли сепаратизм этих русских княжеств и содействовали их отделению от Киева. Позднее, после смерти Ярослава Осмомысла, Венгрия пыталась сокрушить своего союзника – Галичское княжество, на галичский престол даже был посажен сын венгерского короля. Только вмешательство Германии и Польши привело к восстановлению местной династии в лице Романа Мстиславича. Помощь Роману Мстиславичу оказали князья Малой Польши, которая нуждалась в сильном союзнике во внутриусобной борьбе.

В 1199 г. произошло объединение Волыни и Галича, которому мешала Венгрия, но помогала Малая Польша. После этого Галицко–Волынская земля, держава Романа Мстиславича, куда в 1202 г. вошла и Киевская земля, стала огромным гос-вом, равным по величине Священной Римской империи. На долгие годы она стала одним из центров объединительных общерусских тенденций.

После объединения Галицко–Волынская земля пытается, с одной стороны, диктовать свою волю ближним соседям, с другой –использовать их внутренние неурядицы в своих интересах (союз с Малой Польшей), а порой и противопоставить их друг другу. Одновременно нарастает стремление поддержать традиционные русские интересы на подступах к Балканам как путем давления на Византию, так и за счет договорных с ней отношений перед лицом нарастающей для империи опасности со стороны турок–сельджуков и крестоносцев.

Роман Мстиславич участвовал в борьбе м/у Германией и Польшей, вмешивался в междоусобную борьбу в Германии после смерти Фридриха I Барбароссы и даже покушался на Саксонию. Одновременно он нормализовал отношения с Венгрией и Византией. Князь Роман выступал против политики Германской империи и папства.

Контуры внешней политики Юго–Западной Руси менялись, но существо ее оставалось прежним: стремление к лидерству в русских землях и попытки объединить под своей рукой остальные, хотя бы ближние, русские княжества, овладение Подунавьем, продвижение своих интересов в Восточной и Центральной Европе.

Во второй половине XII – первой трети XIII вв. Ростово–Суздальское (позднее Владимиро–Суздальское) княжество определило свою внешнеполитическую специфику. Лидерами этой новой сепаратной внешней политики Северо–Восточной Руси стали Юрий Долгорукий, один из младших сыновей Владимира Мономаха, а позднее его сыновья и внуки. При Юрии Долгоруком элементами внешней политики Северо–Восточной Руси стали:

Во–первых, борьба за Киев в союзе с Волынью и Польшей, противоборство со Смоленском и Новгородом за Подвинье.

Во–вторых, союз с половцами, с которыми Юрий Долгорукий был связан династическими узами и неоднократно водил половецкую конницу на Киев.

В–третьих, вмешательство в дела Юго–Западной Руси на стороне Волыни.

В–четвертых, продвижение своих интересов в Окско–Волжском м/уречье. Внешнеполитическую линию Ростово–Суздальской Руси продолжили великие Владимиро–Суздальские князья – Андрей Юрьевич Боголюбский и его брат Всеволод Юрьевич Большое Гнездо. К концу XII в. эти князья распоряжались Рязанским княжеством, имели владения в Киевской земле, оказывали давление на Новгород, имели связи с Германией против Византии. И все же внешняя полит-ка Владимиро–Суздальской земли носила в основном региональный хар-р. Однако из этих локальных интересов в Поволжье, Подвинье, на западных –смоленских, киевских, черниговских – рубежах стали со временем проявляться контуры внешней политики преемников Владимиро–Суздальской Руси, в первую очередь Твери и Москвы, как в домонгольский, так и в послемонгольский период.

Рано определились и внешнеполитические приоритеты Новгородского княжества:

Во–первых, овладение районами Восточной Прибалтики, землями финнов.

Во–вторых, распространение своего влияния на восток – до Урала и в Зауралье.

В–третьих, попытка поставить под контроль балтийско–волжский торговый путь.

Земли чуди, еми, перми, печоры, югры, корелов, вожан и др. уже вошли в сферу интересов Новгорода. Форпостами Новгорода в иноязычных землях утвердились крепости Псков, Ладога и др.

Что касается политики Новгорода в общерусских делах после 30‑х гг. XII в., когда Новгородское княжество стало фактически самостоятельным, то здесь следует отметить определенный «изоляционизм» Новгорода. Его элита была против вовлечения, скажем, в южнорусские дела (попыток вмешаться в борьбу за киевский престол) или активной политики в отношении Ростово–Суздальской Руси. Вместе с тем Новгородская республика внимательно следила за попытками своего соседа – Владимиро–Суздальской земли – поставить под свой контроль Подвинье, пограничные с Новгородом области и давала здесь решительный военный отпор.

С течением времени Новгород все настойчивее старался отгородиться от русских дел и все чаще обращал свои взоры на Запад. Прибалтика, Южная Скандинавия, торговые пути в Северную и Центральную Европу – вот что стало реальным внешнеполитическим интересом Новгорода, как и сохранение контроля над северной частью балтийско–волжского торгового пути.

В борьбе за Прибалтику и за финские земли уже с середины XII в. Новгород столкнулся со шведской агрессией, а позднее и с немцами‑крестоносцами, которые начали свою экспансию на южнобалтийское славянство еще с XI в. и продвигались все далее на восток. С XIII в. к ним присоединяется Литва.

Новгород продолжил дело некогда единой Руси, которая еще в пору своего расцвета отдала северо–западное направление своей внешней политики (под своим контролем) в руки Новгорода, а также Полоцка (который рано стал действовать по своей инициативе). При этом, как и в других пограничных с Русью районах, на северо–западе со временем складывалась буферная зона, состоящая из угро–финских и балтских народов, за которую испокон веку шла борьба м/у Швецией, Данией, позднее крестоносцами, Литвой и Русью. Борьба за этот регион шла не только военными методами, но и с помощью втягивания в совместную торговлю, а также с помощью религии. С востока шло православие, носившее добровольный хар-р, с запада – католичество, насаждаемое насильственными военно–административными методами.

Следует заметить, что если Русь, овладев первой большинством здешних территорий, в борьбе с немцами и шведами стремилась сохранить свои завоевания, то позже это противоборство переросло в стремление Швеции, Дании и немецких орденов использовать полит. раздробление Руси для овладения ее буферной зоной и захвата непосредственно русских земель, на которые крестоносцы хотели распространить католичество. Усиление агрессии крестоносцев делало русские княжества, угро–финские и балтские народы естественными союзниками, хотя союзы не всегда были долгосрочными и крепкими.

К 30‑м гг. XII в., когда Новгородская земля обособилась от остальной Руси, в результате частых военных походов новгородцев практически весь север Восточной Европы был подчинен Новгороду. С 50‑х гг. XII в. ситуация в этой части Европы начинает существенно меняться: именно с этого времени прослеживается активная экспансия Швеции в Восточной Прибалтике, которая сразу же стала приобретать крестоносный хар-р. Первые военные столкновения шведов и Новгорода относятся к 40‑60‑гг. XII в.

Говоря о складывании внешней политики раздробленной Руси, следует упомянуть о Полоцком княжестве. Княжество было соседом Новгорода на северо–востоке, Смоленска на востоке, киевских и черниговских земель на юге и балтских племен (земиголы, литва, латгалы, ливы, ятвяги) на западных границах. Через нижнее течение Западной Двины Полоцкая земля получала выход в Балтийское море. Такое геополит. положение княжества рано определило его внешнюю политику, которая отличалась сепаратизмом. В 30‑е гг. XII в. Полоцкая земля, включая княжества Минское, Витебское, Друцкое и др., окончательно обособилась от остальной Руси.

Полоцкие князья постоянно атаковали новгородские земли и даже пытались подчинить своей власти сам Новгород; шла борьба за Западное Подвинье; Полоцк стремился установить контроль над соседними прибалтийскими племенами, на владения которых претендовал и Новгород. Неоднократно полоцкие дружины нападали на Псков.

Ко времени окончательного обособления Полоцкой земли от остальной Руси приоритеты ее внешней политики были следующими:

Во–первых, противостояние Киевскому княжеству на юге и Новгороду на северо–востоке.

Во–вторых, оборона от натиска смоленских и владимиро–суздальских князей на востоке.

В–третьих, овладение районами Восточной Прибалтики.

Полоцкое княжество стало наследником активной балтийской политики Древней Руси. Но отношения с литовскими племенами складывались особо – сначала перевес был на стороне Полоцка, затем, в середине XII в. усиливается натиск литовских племен на земли княжества, к концу века столкновения прекращаются и положение стабилизируется.

По–прежнему оставалась актуальной половецкая опасность, особенно для южных и юго–западных русских княжеств, нараставшая по мере усиления борьбы русских княжеств м/у собой и с соседями. Некоторые русские князья, например, Юрий Долгорукий, были частыми союзниками половцев, которых приглашали себе в помощь. Но были и такие русские князья, которые стремились продолжить антиполовецкую линию Владимира Мономаха. Таким образом, походы на половцев перемежались мирными переговорами, заключением непрочного мира, быстро нарушаемыми договорами. Подобные тенденции продолжались вплоть до татаро–монгольского нашествия.

Итоги противостояния были катастрофическими для обеих сторон. Русь не только потеряла часть плодородных земель на юге, но и лишилась, в конце концов, самого южного из своих княжеств –Тмутараканского на Таманском полуострове. Началось перемещение населения под спасительный покров северо–восточных лесов, что хотя и содействовало процветанию этого края, но отбрасывало Русь в цивилизационном плане от путей развития остальной Европы. Подъем Владимиро–Суздальской, а позднее Тверской, Московской Руси и других здешних русских княжеств означал перемещение центра рус. цивилизации в Окско–Волжское м/уречье и замедление общецивилизационных процессов. Степняки также отрезали русские земли от выходов к Черному и Азовскому морям, нарушали торговые связи с Балканами, Южной Европой и Востоком. За время противоборства с половцами Русь понесла огромные людские потери. Половецкий фактор во многом определил социально–эк. и политические процессы в русских землях: милитаризацию Руси, замедление ее эк. движения, специфику социальных процессов.

Борьба с Русью оказала губительное влияние и на половецкое степное сооб-во, которое так и не включилось в цивилизационные процессы Восточной Европы, как, к примеру, ранее болгары или венгры, а осталось на уровне родоплеменных отношений с экстенсивным хар-ром хозяйства.

Начало XIII в. вплоть до татаро–монгольского нашествия русские княжества–гос-ва встречают в сложной внутри– и внешнеполитической обстановке:

Во–первых, продолжается их борьба м/у собой и стремление наиболее крупных и сильных из них к общерусскому лидерству.

Во–вторых, сохраняются факторы, объединяющие княжества м/у собой: единая религия и влияние рус. митрополии, общая опасность со стороны половцев.

В конце XII – начале XIII вв. наряду с усилением мощи литовских племен и шведской агрессией на положение русских северо–западных княжеств стал влиять новый внешнеполит. фактор –продвижение немецкой и датской крестоносной агрессии далее к востоку. Опасность со стороны немецких крестоносцев нависла уже над полоцкими и новгородскими землями. В первой трети XIII в. набеги литовских дружин все больше тревожат владения Волыни, Новгорода, Полоцка, Смоленска, Чернигова и других русских городов. Литовцы не только начинают покушаться на русские владения в Эстонии, Латвии, Пруссии, но и все чаще атакуют непосредственно русские земли. Все чаще они участвуют в русских междоусобицах, выступая то на стороне одной, то другой враждующей группировки.

Однако в отношениях с литовскими союзами племен имелась одна особенность: сами они испытывали с конца XII в., а особенно активно в первой трети XIII в. все возрастающее давление со стороны немецких крестоносных орденов. Собственно, это давление (захват литовских земель, насильственная христианизация Литвы, блокада ее с моря и оттеснение от балтийского побережья) в известной мере способствовало объединению литовских племенных союзов в единое гос-во. Литва постоянно вела борьбу с натиском немцев в Подвинье, а позднее на Вислу, в Пруссию, Понеманье. Поэтому Литве нужен был спокойный тыл на юге (Волынь). Одновременно литовские князья ведут наступление на смоленские земли, что приводит к столкновению с Владимиро–Суздальской Русью, союзной Смоленску.

Изменившаяся геополит. обстановка на северо–западе русских земель (натиск шведов, датчан, немцев, Литвы) переориентировала внешнеполитические акценты Новгорода и Полоцка. Особенно сложным было положение Новгорода. В первой трети XIII в. ему приходилось бороться на четыре фронта: против шведов – на северо–западе, против немцев – на западе, против притязаний Владимиро–Суздальской Руси – на юго–востоке и против литовцев – на юго–западе.

Аналогично Новгороду складывались внешнеполитические связи у Полоцка, который испытывал давление со стороны Литвы и крестоносцев. Полоцкие князья, как и новгородцы, стремились использовать литовско–немецкие противоречия.

Одновременно стороны этого восточноевропейского треугольника – Русь (Новгород, Полоцк), Литва и Тевтонский орден – с течением времени связываются м/у собой серией мирных торговых и даже союзных договоров. Хозяйственные связи порой диктовали свою волю полит-кам.

Говоря об обстановке на северо–западе Руси, следует отметить:

Во–первых, роль Литвы в противостоянии агрессии крестоносцев. Это во многом определяло все более тесные отношения северо–западных княжеств с Литвой и последующее образование Литовско–Русского гос-ва.

Во–вторых, русские княжества продолжают наступление на земли соседних народов (в Прибалтике, Приуралье, Окско–Волжском м/уречье).

В‑третьих, те княжества, которые граничили с гос-вами Центральной, Южной и Юго–Восточной Европы, продолжают строить с ними внешнеполитические комбинации, стремясь усилить свои позиции как внутри русских земель, так и на м/н арене.

Все это создавало исключительно сложный и быстро меняющийся внешнеполит. фон жизни русских княжеств, осложненный их огромными размерами, большой протяженностью границ, вовлечением в орбиту их внешнеполит. интересов десятков других народов и гос-в.