Глава 1. 2 марк Витрувий и его роль в науке и искусстве.

De architecturalibridecem (лат., «Десять томов по архитектуре») — самый древний трактат по теории архитектуры, целиком дошедший до наших дней с дохристианских времен. Он посвящен римскому императору Августу. Считается, что его автором был военный инженер римской армии по имени Марк ВитрувийПоллион.

Трактат является единственной сохранившейся античной работой об архитектуре и по свидетельству самого Витрувия на тот момент единственной книгой об архитектуре на латыни. Книга посвящена императору Августу как знак благодарности за оказанную им помощь.

Автор обобщил в трактате опыт греческого и римского зодчества, рассмотрел комплекс сопутствующих градостроительных, инженерно-технических вопросов и принципов художественного восприятия.

За исключением нескольких свидетельств (Фронтин, Фавентин, Плиний Старший) труд Витрувия нашёл только очень небольшой отклик среди современников. Этому наверняка способствовала ограниченность темы, интересной тогда узкому кругу специалистов.

Трактат был известен в Средние века, существует более 80 средневековых манускриптов с текстом трактата на различных языках. Самый старый найденный датируется 996 годом и находится в Британском музее (Harley 2767). Однако, наибольшую популярность работа приобрела в эпоху Ренессанса.

Часто указывается, что с открытия этой работы началось итальянское возрождение. Без сомнения «10 книг» очень повлияли на развитие возрождения, но не могли быть причиной (были хорошо известны в средневековье). Скорее наоборот, в период возрастающего интереса к античности единственный сохранившийся античный автор не мог быть оставлен без внимания, даже при определенной несистематичности своего повествования. В 1486—1492 гг. гуманист ПоджоБраччолини осуществляет первое печатное издание трактата в Италии.

«Десять книг об архитектуре» представляют собой энциклопедию технических наук. Архитектура, в понимании Витрувия (I, 3, 1), включает три основных области: архитектуру в узком смысле этого слова, т. е. строительную технику и строительное искусство (кн. I-VIII), гномонику, т. е. изготовление приборов для измерения времени (IX), и механику, т. е. изготовление грузоподъемных и водоподъемных машин и осадных и метательных орудий (X). Охватывая весь круг знаний, необходимых для строителя и инженера, трактат Витрувия - не просто сборник рецептов и не только практическое руководство, но и определенная система теоретических научных знаний. Согласно определению самого автора (I, 1), практика основывается на теории, опыт проверяется и руководится наукой. Наука же на основании устанавливаемых ею законов природы объясняет, почему надо строить так, а не иначе, показывает, как надо строить, и расценивает уже построенное. Отсюда вытекает требование энциклопедического образования для архитектора, и Витрувий не только перечисляет те науки, которые должен знать архитектор, но и действительно обосновывает все области строительства соответствующими научными теориями, излагая их подчас весьма музыкальной теории (V, 3-5; 6); устройство солнечных и водяных часов - не что иное, как прикладная астрономия (IX), не говоря уже о том, что постройка подъемников и метательных орудий является приложением теоретической механики, в частности учения о рычагах (X); наконец, архитектурная эстетика, т. е. теория украшений и пропорций, которую Витрувий вначале определяет чисто абстрактными категориями (1,2) *, в дальнейшем в целом ряде частных случаев выводится им из законов построения человеческого тела (например III, 1), из законов физиологической оптики (III, 3, 10; 4, 5; 5, 10; 5,13; IV,4; VI, 2; 3,5) и из чисто конструктивных принципов (IV, 2). В основе научных теорий Витрувия лежат две натурфилософские концепции, весьма характерные для античности: учение о четырех стихиях и представление об универсальном объективном значении числовых закономерностей и пропорциональных отношений, которые можно обнаружить в строении вселенной и человека и без которых нельзя построить ни красивого здания, ни точно работающей машины; так, например принцип модульности применяется и в теории ордеров и в конструкции баллисты.

Считая, что наибольшего успеха в практических действиях можно достичь, лишь сочетая «механическую сноровку» с «теорией и научными знаниями», Витрувий уделил в своём трактате большое внимание теории машин, посвятив ей десятую книгу трактата, озаглавленную «Основы механики». Данная книга — это краткое практическое руководство по прикладной механике, содержащее описание различных механизмов для поднятия тяжестей, практические правила и строительные рецепты. Разъясняя читателю принцип действия этих механизмов, Витрувий обращается к задаче о равновесии рычага, придерживаясь при этом кинематического направления статики^[5]. В восьмой главе книги X Витрувий излагает теорию действия рассмотренных им машин, включая основанную на законе равновесия рычагатеорию равновесия простых машин.

 

Основное содержание книги

 

Марк Витрувий описал шесть основополагающий принципов архитектуры.

1. Ordinatio (систематичность, порядок, ордер) — описаны общие принципы архитектуры, основы формирования объема (quantitas), основы пропорций, основы соотношений размеров (modulus). Здесь приведена знаменитая триада Витрувия: три качества, которыми обязательно должна обладать архитектура: firmitas (прочность конструкции), utilitas (польза), venustas (красота).
2. Dispositio (расположение, основа) — описаны основы организации пространства, основы проекта и отображение их в трех основных чертежах: ichnografia (план этажа), ortografia (чертеж) и skenografia (перспективный вид).
3. Eurythmia — определяет красивые пропорции, изучается композиция.
4. Symetria — под этой категорией скрывается сильный антропоморфизм. Акцентируется модуль, основанный на частях человеческого тела (нос, голова).
5. Decor — эта категория не ограничивается только декорацией и описывает ордерную систематичность.
6. Distributio — категория описывает способ использования объекта экономически.

 

.

«10 книг об архитектуре» изучались архитекторами с XV вплоть до XIX века.

Сделались ли «Десять книг об архитектуре» популярным и необходимым пособием, сказать трудно. Во многом, в особенности в части техники сводов, книга должна была скоро устареть. В области военной техники Витрувия могли затмить и Фронтин и Аполлодор из Дамаска, «Полиоркетика» которого до нас не дошла 3. Наконец, имя Витрувия встречается у античных авторов очень редко. Однако, с другой стороны, уже во II в. Марк ЦетийФавентин составляет краткую выдержку из трактата и в IV в. Палладий, в строительной части своего сочинения по сельскому хозяйству, целиком примыкает к Витрувию. К тому же весьма характерно, что до нас дошел именно трактат Витрувия, т.е. сочинение, имевшее большое практическое значение, а энциклопедия филолога Варрона не пережила своего времени и бесследно пропала.

Дальнейшая судьба Витрувия - замечательное явление в истории европейской культуры. Это один из тех редких случаев, когда литературная традиция, более того - отдельная книга, надолго определила характер и направление развития целой области человеческого творчества. Вся европейская архитектура от Возрождения до наших дней воспринимала наследие античности прежде всего и главным образом через Витрувия, и трудно себе представить, как сложился бы ее облик, если вычеркнуть трактат Витрувия из этого наследия.

В средние века Витрувий не был забыт. Древнейшие дошедшие до нас списки трактата датируются IX-XI вв.* (Античных рукописей не сохранилось. Из 55 списков 15 относятся к IX-XI векам, остальные к XIII-XV. Все восходят к одному не дошедшему до нас архетипу), Уже Карл Великий, пытавшийся проводить своеобразную политику культурного «возрождения» античности, видимо живо интересовался Витрувием, так как экземпляр трактата имелся у Эгинхарта, его ближайшего советника в области строительства. Списки трактата хранились во многих монастырях, например в Фульде и в Рейхенау,и имя Витрувия не раз упоминается у средневековых авторов. Вопрос о роли Витрувия в средние века еще совершенно не изучен, однако можно с уверенностью утверждать, что цеховому и ремесленному укладу средневекового строительства самый замысел трактата, в основе которого лежит представление о научной природе технических знаний, и идеал архитектора как энциклопедически образованной личности, был совершенно чужд. Если средневековые мастера и пользовались Витрувием, то только как сборником технических рецептов и, конечно, не могли ни понять, ни усвоить художественной стороны античной теории архитектуры.

Витрувий заново открывает Возрождение. Для Возрождения Витрувий был прежде всего источником познания античности, а кроме того, он был созвучен тому новому пониманию искусства как науки и архитектора как homouniversale (универсальный человек), которое в начале XV в. вырабатывается в передовых торговых республиках Италии и в первую очередь во Флоренции. В процессе изучения «возрождаемой» античной архитектуры Витрувий играет не меньшую, часто даже большую роль, чем памятники; к тому же новая архитектура с первых же своих шагов создает себе свою теорию, опираясь опять-таки на Витрувия. А так как основным моментом, связывающим античную архитектуру с архитектурой Возрождения, была ордерная система, «ордера» Витрувия и явились исходной точкой для всей архитектурной эстетики Возрождения. Правда, на первых порах трактат Витрувия воспринимался целиком, как строительно-техническая энциклопедия, ибо в XV в. искусство и прикладные науки составляли единое целое и архитекторы, как и все художники этой эпохи, были, действительно, универсальными людьми, хотя бы, например, Альберти, который в своем трактате пытался создать такую же энциклопедию и которого за это и величали «итальянским Витрувием». Но уже начиная с середины XVI в. архитектор-художник начинает диференцироваться от ученого-изобретателя и техника и витрувианство все больше и больше сводятся к архитектурной эстетике, к теории ордеров и к археологическим проблемам. Все же роль его настолько значительна, что вся архитектурная теоретическая мысль вращается в его орбите вплоть до конца XVIII в. С этой точки зрения трудно провести строгую границу между многочисленными комментариями к Витрувию и не менее многочисленными оригинальными трактатами. Мало того, через теорию витрувианство оказывает огромное влияние на архитектурную практику. Так, например стимулом к созданию современной иллюзионной сценической коробки явились попытки реконструкции античной сцены на основании текста Витрувия, не говоря уже о том, что витрувианская теория сыграла решающую роль в разработке и развитии ордеров от XVI до XVIII в. включительно. Конечно, наряду со здоровым творческим усвоением Витрувия крупными мастерами, как Виньола, Палладио или Перро, витрувианство породило немало схоластики и эклектизма, но в основном оно является живой и неотъемлемой частью всей возрожденческой традиции в истории европейской архитектуры.

Основные этапы в истории витрувианства следующие. Все теоретики XV в., и в первую очередь Альберти, пользуются рукописными текстами Витрувия. Первое печатное издание Витрувиявышло почти одновременно (1484-1486) с трактатом Альберти о зодчестве (1485). В XVI в. начинается своего рода канонизация Витрувия. Им занимаются не только архитекторы, но и филологи. В 1531 г. основывается в Риме витрувианская академия (AcademiadellaVirtu), всякий мало-мальски образованный гуманист считает себя витрувианцем, увлечение Витрувием доходит до фанатизма, и витрувианская схоластика нередко вмешивается в архитектурную практику. Но наряду с этим начинается критическая работа над текстом (первый шаг в этом направлении сделал Фра Джокондо, который в 1511 г. выпустил первое издание текста, не потерявшее свое значение и по сие время) и появляются первые комментированные издания (Чезариано - 1521, Филандер - 1544 и, главное, Барбаро - 1556, который дает для XVI в. наиболее обширное и в архитектурном отношении наиболее интересное толкование текста, иллюстрированного отчасти рисунками Палладио). Сюда же можно смело отнести и крупнейшие архитектурные трактаты этого времени (Серлио - 1540, Виньола - 1562, Палладио - 1570 и Скамоцци - 1615), которые по существу являются творческими комментариями к Витрувию. Для XVII и XVIII вв. решающую роль сыграл перевод и комментарий Перро (1673), который для своего времени может считаться образцовым как в филологическом, так и в архитектурном отношении, ибо автор был одинаково силен и в той и в другой специальности. К Перро непосредственно примыкает трактат Блонделя Старшего (1675).

Аналогичное значение для Англии имело издание Ньютона (1771-1791). В XVIII в. внимание издателей все больше и больше сосредоточивается на археологических и филологических изысканиях. В этом отношении серьезными вкладами в науку явились комментарий Полени (1739-1741) и издание Галиани (1758). В XIX в. Витрувий, потеряв значение для архитектурного творчества, продолжает существовать наряду с Виньолой в качестве мертвой академической рецептуры. Зато в XIX в. была проделана серьезная работа над критикой текста, и именно в этом отношении многочисленные издания прошлого века сделали огромный шаг вперед по сравнению с «творческими) комментариями XVI в. Из критических изданий текста необходимо упомянуть издания Роде (1800), Шнейдера (1807), Лоренцена (1857), Розе (1867, 1899) и Крона (1912). В связи с появлением археологии, как науки, комментирование Витрувия пошло главным образом по археологическому руслу. Однако большинство исследований этого рода, посвященных этим вопросам, рассеяно по журналам, далеко не охватывает всех археологических проблем, связанных с Витрувием (а главное, проблему пропорций и ордера) и пока еще не сведено воедино. Подытоживающие издания Стратико (1825-1830) и Марини (1830), несмотря на свою полноту, значительно устарели. Единственной попыткой архитектурно-строительного истолкования является посмертное издание неоконченного комментария Шуази (1909), который совершенно не учитывает археологического материала. Последнее большое комментированное издание Престеля (1912-1913) нам, к сожалению, при подготовке к первому тому использовать не удалось.

Первый том настоящего издания содержит текст трактата, снабженный краткими примечаниями. Напечатанный здесь перевод - первый перевод Витрувия на русский язык, сделанный с подлинника. Известный перевод Каржавина, изданный Баженовым (1790-1797), сделан с французского перевода Перро и устарел не только по языку, но и потому, что устарели перевод и комментарии самого Перро. В основу настоящего перевода положен текст Крона. Все отступления от этого текста в пользу других чтений будут оговорены и обоснованы в текстологической части второго тома. Для проверки переводчик и редактор пользовались лучшими переводами XIX и XX вв., а именно; немецкими - Лоренцена и Ребера, французским - Шуази и английским - Моргана, а также индексом Ноля.

 

Переводы

В 1547 году в Париже издаётся французский перевод трактата (перевод Жана Мартена).

В серии «Loebclassicallibrary» сочинение издано в 2 томах в пер. Грейнджера (под № 251, 280).

• Первый перевод трактата на русский был осуществлён В. Баженовым и Ф. Каржавиным в 1792—1797 гг.
• В 1936 году — перевод Ф. А. Петровского.
• В 2000 году — вышло в свет издание в обработке В. Л. Глазычева, ISBN 5-484-00192-7.

Русские переводы:

• Перро К. Сокращенный Витрувий, или Совершенный архитектор. М., 1789.
• Марка ВитрувияПоллиона об архитектуре. С примеч. г. Перо. / Пер. с фр. и прим. В. Баженова. СПб, 1790—1797. Кн. 1-2. 1790. 230 стр. Кн. 3. 1792. 136 стр. Кн. 4. 1793. 122 стр. Кн. 5. 1794. 159 стр. Кн. 6. 1794. 96 стр. Кн. 7. 1795. 86 стр. Кн. 8. 1796. 75 стр. Кн. 9. 1797. 79 стр. Кн. 10. 1797. 208 стр.
• Витрувий. Десять книг об архитектуре. / Пер. Ф. А. Петровского. Т. 1. М., Изд-во Всес. Академии архитектуры. (Серия «Классики теории архитектуры»). 1936. 331 стр. 6000 экз.
• переизд.: Марк ВитрувийПоллион. Об архитектуре. / Пер. Ф. А. Петровского. (Серия «Из истории архитектурной мысли»). М., Едиториал УРСС. 2003. 320 стр. 960 экз.

 

 

Личность архитектора.

 

Архитектура у Витрувия начинается с личности архитектора.

Требования, которые выдвигает Витрувий в адрес архитектора, поистине удивительны. Особенно впечатляет список тех наук, знатоком которых он должен быть. Витрувий указывает, что архитектор должен разбираться в географии, климате, людях, ему необходимо быть не просто одаренным, но и трудолюбивым, прилежным в науке, потому что ни дарование без науки, ни наука без дарования не в состоянии создать совершенного художника. Он "должен быть человеком грамотным, умелым рисовальщиком, изучить геометрию, всесторонне знать историю, внимательно слушать философов, быть знакомым с музыкой, иметь понятие о медицине, знать решения юристов и обладать сведениями в астрономии и в небесных законах". И все эти знания нужны по причине их практической ценности, а не для того только, чтобы уметь вести беседы на любую тему. Впрочем, и последнее бывает полезно, пишет автор, например, когда архитектору приходится общаться с заказчиком.

Витрувий тут же уточняет, что кроме технических знаний еще важнее врожденное качество архитектора. "Дело в том, что глаз не всегда дает верное впечатление, но очень часто обманывает душу в ее суждениях. Так, например на декорациях кажутся выпуклыми выступы колонны, выносы мутулов и фигуры статуй, хотя самая картина, без сомнения, совершенно плоская. Подобным же образом хотя корабельные весла под водою и прямы, однако глазу они кажутся надломленными, и до того места, где их части соприкасаются с поверхностью воды, они представляются, как они и есть, прямыми, но там, где они погружены в воду, они отбрасывают от своих тел текучие образы, всплывающие через прозрачную и редкую от природы среду к самой поверхности воды; и эти движущиеся там образы действуют на глаз так, что весла кажутся надломленными.

Итак, если истинное может казаться ложным и некоторые вещи глазам представляются иными, чем на самом деле, я полагаю, не может быть сомнения, что по природным условиям местности или по необходимости следует делать известные сокращения или добавления, но так, чтобы не оставалось ничего желать в этих зданиях. А это достигается врожденною проницательностью, а не только знаниями".