Политическая борьба в СССР и бсср: причины, масштабы, разные взгляды и версии 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Политическая борьба в СССР и бсср: причины, масштабы, разные взгляды и версии



 

Октябрьская революция: кровавая и безжалостная, мирная и насильственная политическая борьба. Некоторые современные историки отвергают цивилизационные ценности Октябрьской революции и широко распространяют тезис о ее варварстве, дикости и жестокости, утверждая при этом, что кровь, слезы, горе и страдания народа характерны только для российской революции. Данная попытка политико‑идеологической дискредитации революции не имеет никакого отношения к науке. Любая революция – это катастрофа, безжалостная борьба разных классов и групп населения за будущее страны, неисчислимые жертвы и разрушения.

После победы Английской буржуазной революции середины XVII в. Ирландия – часть тогдашней Великобритании – не признала новой власти. Началась лютая борьба. В 1650 г., как отмечается в специальном исследовании, английское командование прибегло к таким средствам, как выкуривание (поджог мелколесья) и голодная блокада (поджог и уничтожение всего, что могло служить повстанцам в качестве питания). К концу 1652 г., после трех лет борьбы, Ирландия лежала в руинах. Опустошение оказалось столь значительным, что можно было проехать десятки верст и не встретить ни одной живой души. Население Ирландии сократилось почти в 2 раза.

В годы Французской буржуазной революции конца XVIII в. затапливались баржи, трюмы которых были забиты священниками, не принявшими нового порядка. Не щадили даже маленьких детей, несмотря на их просьбы. «Это волчата, – отвечала рота Марата, – из них вырастут волки». Женщин и мужчин связывали вместе за руки и ноги и бросали в воду. Это называлось «республиканской свадьбой». Вооруженные каратели расстреливали детей и женщин, до 500 человек одновременно. В Вандее – области Франции – в результате чрезвычайно кровопролитной войны безлюдными оказались целые департаменты, погибло около миллиона человек. Всего во

Франции за четверть столетия (до 1814 г.) из 25 млн человек населения погибло, по разным оценкам, от 3,5 до 4,5 млн человек (Кожинов В.В. Россия. Век XX (1901–1939). М., 2005. С. 300).

Не была исключением из правил и Октябрьская революция. Шла жестокая, беспощадная борьба между сторонниками революции, с одной стороны, и ее противниками, как утверждалось, представителями эксплуататорских классов, с другой стороны. Борьба шла по принципу «кто кого». Бунты, мятежи, восстания, выступления стали характерным явлением в послеоктябрьской России.

В советской историографии главное внимание сосредоточивалось на бунтах против белых, выступления против красных или умалчивались, или представлялись как «подрывные» действия белых, которым удалось ввести в обман народ. Сегодня, наоборот, некоторые историки стараются все свести к «народному» сопротивлению красным. Однако и «советская» и «антисоветская» версии являются тенденциозными, основанными на искусственном подборе исторических фактов.

Правда истории в том, что народ сражался и против белых, и против красных, когда их политика и практическая деятельность не соответствовали его интересам. Были случаи (например, Нестор Махно в Украине), когда народная вольница сражалась на два фронта: и против белых, и против красных.

Правда истории в том, что одинаково зверскими и безжалостными были как участники бунтов, восстаний и других народных волнений, так и те, кто подавлял эти выступления. Например, во время Тобольского антисоветского восстания в Западной Сибири в 1920–1921 гг. коммунистов не расстреливали, а распиливали или обливали холодной водой и замораживали. Сторонникам советской власти разбивали дубинами черепа, вспарывали животы и набивали брюшную полость зерном и мякиной, сжигали их живьем.

Таким же жестоким и бесчеловечным было поведение представителей советской власти при подавлении бунта крестьян в Тамбовской губернии в 1920–1921 гг., которые выступали против продразверстки. В соответствии с приказами от 12 и 23 июня 1921 г., подписанными командующим войсками Тамбовской губернии М.Н. Тухачевским и начальником штаба Н.Е. Какуриным, разрешалось применять ядовитые газы против «бандитов» (бунтарей‑крестьян), прятавшихся в лесах, брать в заложники местных жителей для выдачи «бандитов» и оружия, а также «бандитских семей». В случае невыдачи через два часа на глазах у населения расстреливались 60‑100 заложников и брались новые.

Приведенные примеры свидетельствуют о зверстве, лютости и варварстве любой революции, о массовой гибели ни в чем не повинных людей. За 1918–1922 гг., по некоторым подсчетам, погибло от пуль, умерло от голода, холода и болезней 20 млн человек, в основном мирное население. Белая и Красная армии понесли значительные потери, составившие приблизительно 2 млн человек.

Политическая борьба на этапе строительства социализма в одной, отдельно взятой стране. Курс на строительство социалистического общества похоронил надежды на реставрацию капитализма. Во второй половине 1920‑х – первой половине 1930‑х гг. в советском обществе обострились противоречия по вопросам направлений общественно‑политического развития страны и путей построения социализма в СССР. В очень жесткой форме развернулась борьба против противников политического курса на проведение социалистической индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. В историографии эта борьба известна под названием политические репрессии (от позднелат. repressio – подавление, карательная мера, наказание).

Вопрос о происхождении репрессий, их настоящих причинах в историографии освещается с разной степенью аргументированности.

Многие историки утверждают, что политические репрессии были результатом отлично спланированных «сверху» мероприятий в масштабе государства. Руководство СССР с помощью репрессивной политики решало задачи освобождения от действительно недостойных чиновников, подавления местного сепаратизма и обеспечения безусловной власти центра.

Вторая группа историков, в том числе и зарубежных, считает, что И. Сталин накануне Второй мировой войны жестоко расправился с «пятой колонной» (иностранная агентура внутри СССР) и тем самым укрепил безопасность собственного государства. При этом инициатива осуществления репрессий шла «снизу», от местных партийных и советских руководителей. У И. Сталина не было определенных намерений осуществить «великую чистку». Насчет необходимости репрессий В. Молотов говорил: «Мы обязаны 1937 году тем, что у нас во время войны не было “пятой колонны”».

Третья группа историков утверждает, что репрессии имели экономическую основу. Руководство страны не справлялось с решением народнохозяйственных задач и видело выход в широком использовании дешевого труда заключенных, в постоянном пополнении ГУЛАГа, который сыграл значительную роль в индустриальном развитии страны. Менее убедительной можно считать мысль о том, что основой репрессивной политики являлся страх государственных руководителей потерять власть.

Четвертая группа историков связывает репрессии с нетерпимостью партийных и государственных структур к инакомыслию, с традициями шельмования политических оппонентов, с культивацией насилия и принуждения, с практикой перекладывания личных ошибок на плечи «врагов» и «вредителей».

И наконец, есть немало историков, которые пишут о насилии большевиков как о результате классовой борьбы, о желании большевиков уничтожить потенциальную опасность контрреволюции, разгромить те социальные пласты общества, которые могли взять реванш за поражение в Гражданской войне. Однако они забывают о том, что в политологии есть положение о монополии государства на применение узаконенного им насилия. Значит, репрессии, насилие против противников политического режима всегда применялись, применяются и будут применяться в любой стране. Речь может идти только о формах и методах этого насилия, его правовой обоснованности. Неслучайно некоторые историки подразделяют репрессии на обоснованные, когда карательные органы привлекали к криминальной ответственности за действительные и доказанные в суде преступления, и необоснованные, когда людей судили за преступления, которых они не совершали.

Политическая борьба в руководящих кругах страны во второй половине 1930‑х – начале 1940‑х гг. Коренные изменения во внутренней и внешней политике во второй половине 1930‑х гг., отказ от левокоммунистической идеологии и практики, замена революционного разрушительства созидательным трудом народа, изменение политического климата и самого бытия страны вызвали недовольство со стороны старых большевиков, «ленинской гвардии», части управленческой элиты, а также ее агентуры за границей. В адрес высшего политического руководства СССР стала звучать критика за то, что в стране будто бы произошел контрреволюционный переворот, что революция со всеми ее обещаниями закончилась, осуществляется ликвидация революционного интернационализма, большевизма, ленинизма, каины рабочего класса уничтожают дело Октябрьской революции.

Старые большевики, критики и разрушители старого общества на первом этапе революции, оказались неспособны к созидательному труду, к строительству социалистического общества на новом этапе революции. Встал вопрос о необходимости отстранения их от руководящей деятельности, формирования нового управленческого аппарата с идеологией созидания, а не разрушения.

Политическая борьба за направления развития, за будущее страны вновь вспыхнула с новой силой и в очень жесткой форме. Ее особенностью являлось то, что борьба велась не столько с классовым противником, как это было в 1917–1922 гг., сколько внутри правящей элиты. Жертвами борьбы становились в основном политические и государственные руководители, деятели науки, образования, литературы и искусства, которых стали называть троцкистами и контрреволюционерами и которые в новой ситуации стали ненужными и даже вредными для государства.

Люди, против которых были направлены репрессии во второй половине 1930‑х гг., в свое время создали в стране политический климат, порождавший безжалостный террор. Именно люди, которые были насквозь пропитаны духом революции первых десятилетий, которые раздували пламя террора, уничтожали предыдущие руководящие слои, сами стали жертвами этого террора. Например, Г.Е. Зиновьев в сентябре 1918 г. говорил: «Мы должны повести за собой 90 млн из 100 населявших Советскую Россию. С остальными нельзя говорить – их надо уничтожить». Когда 25 августа 1936 г. расстреляли Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева, Н.И. Бухарин сказал: «Что расстреляли собак – страшно рад». Н.И. Бухарин, А.И. Рыков, М.П. Томский выступали за расстрел тех, кто проходил по так называемому шахтинскому делу. Безразличие к судьбе людей, их жизни – черта почти всех революционеров.

Одной из особенностей репрессий второй половины 1930‑х гг. было то, что они диким образом сочетали в себе исходившую от первых революционных лет стихию безжалостного террора и восстановленные, пусть даже формально, юридические принципы, которые до этого не принимались старыми большевиками. Например, следствие и судебное разбирательство по делу Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева продолжалось 1,5 года. По подсчетам специалистов, в 1937–1938 гг. было репрессировано около 680 тыс. человек.

В некоторых изданиях распространена версия о том, будто репрессии второй половины 1930‑х гг. – это антисемитская акция, спланированная и хорошо проведенная властями. Против этой версии необходимо привести четыре аргумента. Во‑первых, много лиц еврейской национальности пострадало во время репрессий не потому, что проводилась специальная антисемитская акция, как писали в своих мемуарах Л.Д. Троцкий, Н.С. Хрущев и другие авторы, а потому, что в партийных, государственных, хозяйственных и научных заведениях на руководящих постах было много евреев – старых большевиков, против которых в 1930‑е гг. были направлены репрессии.

29 ноября 1935 г. газета «Известия» опубликовала сообщение о присвоении руководителям НКВД СССР высших званий – Генерального комиссара, комиссара госбезопасности первого и второго ранга (по нынешней классификации – маршала, генерала армии, генерал‑полковника). Из 20 человек, получивших эти звания, более чем половину, включая самого Генерального комиссара, составляли евреи.

Во‑вторых, многие лица еврейской национальности активно участвовали в репрессиях второй половины 1930‑х гг., раздували пламя террора, а затем сами стали жертвами этого террора. Например, судебный процесс «Антисоветского объединенного троцкистско‑зиновьевского центра», в списке подсудимых которого значилось 9 еврейских фамилий, а также Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев, был подготовлен 8 евреями (Г.Г. Ягода, Я.С. Агранов, М.Н. Гай, А.М. Шанин, Островский, А.А. Слуцкий, М.Д. Герман, Черток) и одним русским (Молчанов). Многие руководители ГУЛАГа также имели еврейское происхождение. Позднее независимо от национальной принадлежности эти люди стали жертвами репрессий или покончили жизнь самоубийством.

В‑третьих, на смену репрессированным деятелям еврейского происхождения часто приходили тоже евреи, что отклоняет версию антисемитизма. Например, на должность начальника Политуправления рабоче‑крестьянской Красной Армии и заместителя наркома обороны СССР Я.Б. Гамарника был назначен член еврейской национальной партии «Рабочие Сиона» Л.З. Мехлис, должность репрессированного наркома оборонной промышленности М.Л. Рухимовича занял еврей Б.Л. Ванников.

В‑четвертых, в партийных и государственных органах, общественных организациях, учреждениях науки, образования, культуры, охраны здоровья национальной принадлежности особого внимания не придавалось. Неслучайно евреи С. Милынтейн, Л. Райхман, Л. Эйтингон, Л. Новобратский и многие другие продержались в НКВД СССР на генеральских должностях почти до «крушения» Л.П. Берии в 1953 г.

В 1939 г. после якобы «еврейских репрессий» в ЦК ВКП(б) по‑прежнему, как и в 1934 г., каждый шестой из его членов был евреем, что более чем в 10 раз превышало долю евреев в населении страны. В 1939‑1940‑х гг. многие евреи были назначены на высокие государственные должности: Р.С. Землячка, Л.М. Каганович, Л.З. Мехлис стали заместителями Председателя СНК СССР (заместителями В.М. Молотова, а с 6 мая 1941 г. – И.В. Сталина). Должность наркома строительства занял С.З. Гинзбург, наркома лесной промышленности – Н.М. Анцелович и др. Это ставит под сомнение версию антисемитизма со стороны советского руководства и лично И.В. Сталина.

Борьба внутри правящей элиты во второй половине 1930‑х гг. приводила к взаимному уничтожению. «Трагедия правящей элиты» нередко сопровождалась репрессиями против людей, не имевших никакого отношения к структурам власти. Значительное количество обвиняемых приговаривались к расстрелу. При этом многие дела были сфальсифицированы, вина осужденных не доказана. Нередко следствие сопровождалось издевательствами и пытками, когда арестованных ломали физически и морально и принуждали признаваться в преступлениях, которых они не совершали. Социалистическая законность грубо нарушалась. Доносы и поклепы стали обычным явлением. Общество находилось в морально‑психологическом помутнении.

В результате репрессий пострадало много невиновных людей – партийных и государственных работников, деятелей науки, литературы и искусства, представителей духовенства, скромных работников. С середины 1950‑х гг. до середины 1990 г. в Беларуси было реабилитировано более 160 тыс. граждан, пострадавших от политических репрессий. Вместе с тем сведения о десятках миллионов жертв политических репрессий в СССР, которые содержатся в публикациях последних десятилетий, – не что иное, как миф, запущенный в общественное сознание для дискредитации социалистической системы.

Необходимы старание и время для научной разработки проблемы политических репрессий, с тем чтобы подобное больше нигде и никогда не повторилось.

Политическая борьба в жесткой форме продолжалась в СССР и БССР почти 40 лет, пока революционный запал Октября 1917 г. не потерял своей мощи и агрессивности.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-30; просмотров: 573; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.235.246.51 (0.022 с.)