Мозговая организация психических процессов

«...Психика не является чем-то лежащим по ту сторону природы или государством в государстве, она является частью самой природы, непосредственно связанной с функциями высшей организованной материи нашего головного мозга. Как и вся остальная природа, она не бьиа создана, а возникла в процессе развития.... Психику следует рассматривать не как особые процессы, добавочно существующие поверх и помимо мозговых процессов, где-то над или между ними, а как субъективное выражение тех же самых процессов, как особую сторону, особую качественную характеристику высших функций мозга....

Психический процесс путем абстракции искусственно выделяется или вырывается из того целостного психофизиологического процесса, внутри которого он только и приобретает свое значение и свой смысл. Неразрешимость психической проблемы для старой психологии и заключалась в значительной степени в том, что из-за идеалистического подхода к ней психическое вырывалось из того целостного процесса, часть которого она составляет, и ему приписывалась роль самостоятельного процесса, существующего наряду и помимо процессов физиологических.

76 Введение в нейропсихологию детского возраста

Напротив, признание единства этого психофизиологического процесса приводит нас с необходимостью к совершенно новому методологическому требованию: мы должны изучать не отдельные, вырванные из единства психические и физиологические процессы, которые при этом становятся совершенно непонятными для нас; мы должны брать целый процесс, который характеризуется со стороны субъективной и объективной одновременно... Психические процессы составляют неотделимую часть более сложных целых, вне которых они не существуют, а значит, и не могут изучаться.

Диалектическая психология не смешивает психические и физиологические процессы, она признает несводимое качественное своеобразие психики, она утверждает только, что психологические процессы едины. Мы приходим, таким образом, к признанию своеобразных психофизиологических единых процессов, представляющих высшие формы поведения человека, которые мы предлагаем называть психологическими процессами, в отличие от психических и по аналогии с тем, что называется физиологическими процессами» (Л.С. Выготский).

Нейропсихология — единственная из всех дисциплин психологии как раз и изучает психическую деятельность человека в норме и патологии с позиций ее мозговой организации. Поскольку это понятие является центральным, ключевым для нейропсихологии, обсудим его значение. Мозговая организация — морфофункциональная совокупность паттернов различных систем и подсистем мозга, обеспечивающих протекание различных уровней и этапов того или иного психологического феномена. Это определенный их ансамбль, узор, архитектура, включающая в себя клеточные и сетевые, нейро-гормональные, физико-химические и т.д. блоки и процессы в их морфофункциональном взаимодействии. По-видимому, наиболее близким аналогом (как всегда, когда мы обсуждаем нечто невероятно прекрасное) здесь может выступить музыка; неизменна правота А.С. Пушкина: «Одной любви музыка уступает, но и любовь — гармония».

Психическая деятельность и шире — поведение человека, аналогично произведению искусства, есть результат слаженной, сонастро-енной «сыгранности» оркестрантов (зон или систем мозга), который является и воспринимается нами как гармоничный, дисгармоничный (попросту — какофония), а то и вовсе пустой набор звуков. У каждого из оркестрантов есть своя определенная функция, ограниченная возможностями его инструмента. Он может выступить как солист, но его соло обречено на провал, если ансамбль «не сыгран» или он сам на долю секунды сбился с такта. Большая же часть времени посвящена

Глава 2. Базовые понятия нейропсихологии 77

той фоновой партии, которая предназначена ему в данной симфонии. Эта партия может занимать минуты, но без нее музыкальное произведение сыграно не будет.

Если смотреть на виртуозный оркестр с достаточно большой высоты (например, в древнем амфитеатре) так, чтобы видеть его весь, появляется ощущение великолепного балета, где музыка сливается с калейдоскопом непрерывно изменяющегося двигательного узора оркестрантов. По сути своей этот образ абсолютно соответствует динамике мозговой организации психической деятельности человека. Современные методы исследования наглядно демонстрируют в цветовом воплощении, как ежесекундно меняется цветовая палитра, отражающая функциональную включенность различных зон мозга. И как нет мелодии без взмаха смычка (а молчащая скрипка, в сущности, деревяшка), так невозможно даже элементарное поведение без мозговой активности, а мозговая активность без определенного психологического паттерна.

Каким образом и почему именно мозг, являющийся частью человеческого организма, частью тела человека, обеспечивает ему оптимальное (или, наоборот, абсолютно неадекватное) протекание различных психических процессов: восприятия, движения, памяти, речи, мышления, внимания, эмоций? Как та или иная мозговая организация этих процессов и их констелляций, видоизменяющихся с невероятной скоростью, реализует его гармоничные, искаженные или патологичные взаимодействия с другими частями организма и окружающим миром? Каким образом взаимодействуют различные микро- и макроструктуры мозга между собой и с другими отделами нервной, эндокринной, органными системами, чтобы получить тот результат, который мы воспринимаем как свое высшее достижение или, напротив, неудачу или дефицит?

Хотелось бы подчеркнуть, что упоминание нормального, оптимального, патологического, сверхординарного психических статусов как равноправных не случайно. В нейропсихологическом контексте они уравнены по единственному, но абсолютно неоспоримому параметру — мозг есть у всех. А поскольку универсальные закономерности работы мозга инвариантны, как любые универсальные закономерности, задача нейропсихолога в самом широком смысле — рассмотреть любой психологический феномен (в норме, препатологии или патологии; в конкретном половозрастном, социальном и культурно-историческом контексте) с точки зрения его церебрального обеспечения: 1) имеющего онто- и филогенетические психологические и нейробиологические корни; 2) предопределяющего непременную, инвариантную актуализацию других конкретных феноменов, что де-

78 Введение в нейропсихологию детского возраста

терминировано системно-динамической организацией психической деятельности человека.

Предмет науки детерминирует и особый понятийный аппарат, и построение эксперимента (наблюдения), и схему построения анализа (прогноза), и выбор мишени направленной психологической коррекции (абилитации). Естественно, что именно предмет исследования предопределяет и научное пространство той или иной дисциплины, равно как и ее теоретическую и практическую востребованность.

Базовыми идеологемами нейропсихологии при решении широкого круга проблем являются:

1) Теория факторной, системно-динамической локализации
ВПФ в мозгу и их нейропсихологической реабилитации.

2) Теория синдромного анализа.

3) Теория трех функциональных блоков мозга.

4) Теория межполушарного взаимодействия.

Они актуализируются в научном пространстве общей психологии, нейробиологии, медицины под эгидой системной и эволюционной парадигм.

Мозг и психика являются различными аспектами единого процесса энергоинформационного взаимодействия человека с окружающим миром и самим собой. Строго говоря, для доказательства обратного действительно необходимо собрать хотя бы малочисленную группу «всадников без головы», которые демонстрировали бы какое-нибудь поведение. Невозможность же на современном этапе развития науки объяснить целый ряд патологических или экстраординарных пси-явлений никоим образом не говорит о том, что они протекают без участия мозга. Они отражают недостаточность нашего инструментария для их констатации и недостаточность теории, которая могла бы создать экспериментальную базу для таких исследований.

Функциональные церебральные и психические аспекты в определенной плоскости нерасчленимы и пересекаются. Но они не идентичны и не параллельны. У мозга и психики есть единые задачи, главная из которых — адаптация и оперативное реагирование на постоянно изменяющиеся условия внешней среды и внутреннего мира человека. Но есть и разные.

Это связано с тем, что психическая деятельность человека во многом является частью внешнего мира; собственно, и развивается (в фило-, онто- или актуалгенезе) она во многом как ответ на его запросы и трансформации. Мозг же изначально — часть организма человека и развивается соответственно в первую очередь в ответ на его

запросы. Вследствие его, целостного организма, неудовлетворенности поступающей извне энергией и информацией (например, в виде пиши или среды обитания), неэффективности, неэкономности, нерентабельности собственных средств этого энергоинформационного взаимодействия.

Мозг как материальный объект старше психики попросту потому, что само существование информации предполагает наличие ее материального субстрата. Для первого же самого элементарного «пред-психического» акта должен был существовать хоть какой-то субстрат («предмозг»), посредством которого этот акт материализовался. Другой вопрос, что сегодня расширился тезаурус понятия «материя» и физики предоставили нам возможность осознать, что формы существования материи — это не обязательно реально осязаемый объект.

Для того чтобы снять целый ряд недоговоренностей, которые все время возникают при обсуждении этой проблемы и имеют в истории науки свое имя: дихотомии «душа—тело», «мозг—тело», «душа—дух-мозг» и т.д., рассмотрим модель, которая визуализирует не только предмет нейропсихологии, но и области ее пересечения с другими областями науки, исследующими поведение человека. На рис. 8 видно, что предметом нейропсихологии является та область объективно существующей в природе реальности (соответственно та область че-

80 Введение в нейропсихологию детского возраста

ловеческого знания), которая является взаимообусловливающим и неразделимым, нерасчленимым единством тела, психической деятельности и мозга, реализующимся в определенной биосоциокультурной среде.

То, что «биосоциокультурное окружение» представлено и вне (на границе), и внутри этой системы, очевидно из элементарного рассуждения. Внешний мир только кажется исключительно «внешним», его границы весьма подвижны и зыбки. В процессе энергоинформационного обмена различные его свойства (содержащиеся в атмосфере, еде, предметах, людях, знаниях, ситуациях и т.д.) ассимилируются нашей нейропсихосоматической системой, что предполагает некоторый (иногда довольно длительный) период взаимной адаптации, во время которой и разыгрывается основная драма взаимного приживления/отторжения такой «трансплантации». А уже затем принятое становится частью нашего «внутреннего мира».

С позиций нейропсихологии вообще не понятны дискуссии относительно того, всегда ли эта система имеет место, или — лишь в какой-то степени, или вообще одно может существовать без другого. Нейропсихологически изначально декларируется абсолютная инвариантность этого единства — эти объекты в реальности друг без друга просто не существует.

Другой вопрос, что та идеальная форма, которая отражена на рисунке, в природе практически не встречается. Эти три сферы имеют центробежную (стремящуюся к взаимной изоляции) и центростремительную (стремящуюся к максимальной интеграции) динамику. Они могут деформироваться за счет увеличения (уменьшения) какой-либо из них. Но любая частная модификация всегда сопровождается полной перестройкой всей системы в целом и всех остальных ее членов. Это аксиома диалектического материализма, системно-эволюционный закон, материализованный в форме и паттерне «человек». С помощью такой модели в принципе можно описать любой из феноменов поведения или состояния человека.

Методологический и методический арсеналы нейропсихологии изначально были ориентированы на рассмотрение взаимодействия этих трех переменных, в принципе, по определению, не существующих в природе в изолированном виде. Именно поэтому любой психологический феномен (ъ норме или патологии) рассматривается как обладающий нейросоматической, мотивационно-потребностной, эмоциональной и когнитивной организацией. Каждая из этих ипостасей в их взаимодействии может быть упорядочена, препарирована, искусственно изолирована и рассмотрена с различных точек зрения (например, в регуляторном и операциональном контекстах).

пава 2. Базовые понятия нейропсихологии 81

При этом кардинальной, инвариантной точкой отсчета является конкретная психологическая единица, введенная создателем отечественной нейропсихологии А.Р. Лурия, — фактор.

§ 3. ФАКТОР - ЕДИНИЦА СИНДРОМНОГО НЕЙРОПСИХОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА

Фактор — звено целостной психофизиологической функциональной системы, опосредующей осуществление той или иной психической функции. Это особая структурно-функциональная единица работы мозга или определенный способ работы (modus operandy) определенных мозговых структур. Как любое научное открытие (подчеркиваю — именно открытие) такого ранга, это определение А.Р. Лурия продолжает насыщаться и углубляться. Лавинообразное нарастание новых обнаруживаемых феноменов в различных областях психологии, психофизиологии, нейробиологии, медицины заставляет с большой осторожностью относиться к исчерпывающему его определению, окончательная формула которого — дело будущего.

Безусловной классикой, активно работающим «капиталом» учения о факторе были и остаются работы А.Р. Лурия, его учеников (Е.Д. Хомской, Л.С. Цветковой, Н.К. Корсаковой, Э.Г. Симерниц-кой, Л.И. Московичюте и др.) и последователей, основные из которых представлены в списке литературы.

В них же подробно рассмотрены идеология, стратегия и тактика синдромного анализа, системоорганизующей единицей, осью которого и является фактор. По этой причине нет необходимости подробно рассматривать этот вопрос здесь. Единственное, что хотелось бы особо акцентировать: проведение синдромного анализа неразрывно связано с клинико-эволюционной традицией, заложенной А.С. Шмарь-яном. В ней постулируется рассмотрение любого патофеномена (то есть, по А.Р. Лурия, — следствия нарушения/искажения определенного фактора) в трехмерной системе координат: локальной мозговой, общемозговой и общепатогенетической (общесоматической).

К приведенной в конце книги литературе я адресую всех специалистов, заинтересованных в полноценном присвоении идеологии, стратегии и тактики факторного синдромного анализа, поскольку это классика нейропсихологии. Рамки и жанр данной книги никак не рассчитаны на исчерпывающее изложение.

Дело даже не в том, что в работах всех этих авторов отдельным параграфом идет обсуждение природы фактора. Суть в другом. Любая грамотная нейропсихологическая работа привносит новый ракурс в

82 Введение в нейропсихологию детского возраста

видение проблемы мозговой организации того или иного психического процесса, функции или феномена поведения. А мозговая организация — это и есть факторная организация психологической реальности.

Употребляю здесь термин «грамотная», поскольку в последнее время появилось слишком много «интродукций и рондо-каприччиозо на нейропсихологическую тему», весьма далеких от нейропсихологии. Более того, находящихся с ней в параллельных (пересекающихся, как известно, исключительно в теории Лобачевского) и даже перпендикулярных плоскостях, но обильно использующих ее номинативный арсенал. Именно «номинативный», а не понятийный.

Проблема фактора была и остается центральной, базовой теоретической и методологической проблемой нейропсихологии. Однако, констатируя во многом открытый, не во всем определенный характер этого явления, нельзя не поражаться, что со времени его открытия по сегодняшний день эвристичностъ понятия «фактор» не просто не уменьшается, но находит все большее воплощение в реальной психологической, клинической и педагогической практике. Очевидно, это связано с тем (и мы знаем аналоги в истории развития других наук), что энергоинформационный потенциал, заложенный А.Р. Лурия в введенной им единице анализа, оказался синэр-гичным, изоморфным, максимально приближенным к описываемой ею объективной реальности.

Ограничимся рабочим авторским определением (естественно, во многом производным от классических представлений) понятия фактор.

• Фактор— это единица нейропсихологического анализа поведения человека в норме и патологии, отражающая определенный, относительно независимый, дифференцированный аспект, звено целостной психологической системы, функции, процесса.

• В зависимости от заданного контекста он может соотноситься
как с конкретной мозговой зоной или распределенной системой,
так и с нейросоматическими образованиями макроуровня. На
пример, кинестетический (артикуляторный) фактор речи —
паттерн (способ и форма) существования не только пост
центральных отделов левого полушария, но базальных ядер,
речедвигательных, дыхательных и т.д. систем (со всеми соответствующими молекулярными, клеточными, биофизикохимическими, неврологическими и иными механизмами внутри- и межсистемных взаимодействий).

Глава 2. Базовые понятия нейропсихологии 83

• Это процесс (механизм), паттерн взаимодействия между
нейробиологическими (локальными, общемозговыми, обще
соматическими) и психическими аспектами жизнедеятельности
человека, имманентно включающий в себя свойства ок
ружающей и внутренней среды человека. Иными словами,
фактор, например, фонематического слуха, речевого звуко-
различения, — это церебральный (шире — нейросоматический)
механизм восприятия не звуков речи вообще, а механизм восприя
тия определенных их свойств.

По-видимому, здесь и кроется принципиальная разрешимость многовековой дискуссии о переводе языков внешней среды на языки мозга. Можно предположить, что в филогенезе, вступая в энергоинформационные коммуникации с разнообразными свойствами внешней/внутренней среды, мозг, и шире — организм, наших предков (в силу уже оговоренного наличия в нем абсолютно всех ингредиентов природы) научался создавать изоморфные (например, частоте, высоте, температуре и т.д.) именно этим свойствам «слова и фразы» восприятия, памяти, отреагирования. А потом, если стагнированность, неизменность среды и результаты естественного отбора позволяли, запоминал самые эволюционно «выгодные» (ретро- и перспективно) из них, передавая из поколения в поколение. Иными словами, шел взаимообмен между абсолютно не противоречащими друг другу паттернами среды и аналогичными (так как создавались они по тем же биофизикохимическим законам) им паттернами мозга. Менялась среда, менялись и паттерны мозга, что, собственно, наблюдается в каждом конкретном онтогенезе в норме и патологии.

• Как единица психологической системы, существующая в форме
внутри- и межсистемных нейропсихосоматических взаимодей
ствий, фактор обладает многокомпонентным и многоуровневым
строением, включающим как психические, так и нейробиологичес-
кие (психофизиологические, соматические, нейрохимические
и т.д.) параметры, способы и формы актуализации.

• Представляет собой генетически заданную потенциально и раз
вивающуюся в онтогенезе (и каждый актуальный момент жиз
ни) человека морфофункциональную структуру, в которой
ежемоментно происходит смена удельного вклада каждого из
перечисленных аспектов.

• Фактор может выступать и как фигура, и как фон; быть более
или менее сложно организованным. Обладает по преимуществу

84 Введение в нейропсихологию детского возраста

статическими (например, объем восприятия) или, напротив, динамическими (например, мануальная или речевая кинетика) характеристиками; более или менее выраженной компонентой врожденной заданности и/или зависимости от обучения. Это очевидно, например, из сравнения соответственно кинестетического (структурно-топологического, нейродинамического и т.п.) фактора с фонематическим слухом, а тем более — с логико-грамматическим (номинативным, стратегии пространственной актуализации, произвольной саморегуляции и др.). Соответственно различные факторы обладают организацией разной степени сложности.

В самом общем виде фактор — системно-динамический психологический процесс и результат комплементарности, изоморфности определенных свойств мозга (и шире — нейросоматической организации) человека определенным свойствам внутренней и окружающей среды.

По-видимому, здесь и кроется абсолютная «материальность» разнообразных нормативных, субнормативных и «пси-явлений», гениальности и патологии. Все эти сферы индивидуальных различий человечества — континуум, срединные значения которого и являются «нормой реакции». Каждая из точек этого континуума обладает своими разрешающими способностями в отношении соответствия (количественного и качественного) свойствам внутреннего и внешнего мира. Гипотетическая модель такого континуума отражена на рис. 9*.

Модель описывает индивидуальные различия и норму реакции определенного фактора у взрослого здорового человека. Очевидно, что помещение в данную систему координат какого-либо психологического фактора среднестатистического, нормально развивающегося ребенка принципиально приведет к сдвигу центральной точки «<»» вниз и влево с одновременным уменьшением размеров самой «°о»-модели. Ведь объем паттернов внешней и внутренней среды у ребенка (хотя бы ввиду меньшего опыта), безусловно, беднее, чем у взрослого.

В нейропсихологии детского возраста принята «взрослоцентри-ческая» парадигма, что подробнее будет обсуждаться в следующей главе. Следовательно, отражение результатов обследования детей различных возрастов будет сопровождаться определенной динамикой основной модели: чем младше ребенок, тем дальше от заданного центра оси координат и тем меньше по объему будет «оо»; понятно, что здесь возможны варианты. Числовое обозначение заданного на

* Подготовка иллюстративного материала к этой главе была бы абсолютно невозможна без творческого участия и помощи М.В. Черепкова.

ось X — объем количественных и качественных свойств и паттернов (операциональных и регуляторных) внутренней среды человека;

ось Y — объем количественных и качественных свойств и паттернов (операциональных и регуляторных) внешней среды человека;

ось Z — память (генетическая и актуальная) как инвариантный механизм существования любого фактора и базис обучения,

ПС — пограничные и дизадаптивные состояния;

ИСС — измененные состояния сознания (сон, любовь, наркотическая интоксикация, медитация и т.д.).

86 Введение в нейропсихологию детского возраста

базовой модели центра (точки пересечения осей координат) — некая универсальная, среднестатистическая для взрослого состояния определенного фактора единица оценки, измерения. В общем виде она представлена в материале, посвященном количественной оценке нейропсихологических данных в главе «Нейропсихологическая диагностика и консультирование».

В реальности данная комплексная базовая модель дублируется, одна отражает операциональные, а вторая соответственно регулятор-ные параметры. То есть на рисунке представлен, в сущности, уже второй шаг анализа, когда они рассматриваются наложенными друг на друга, создавая матрицу, в рамках которой актуализируется (следовательно, может быть исследован) тот или иной фактор.

Внешне простой вариант, предлагаемый для описания детского возраста, перестает быть просто уменьшенной и несколько смещенной копией взрослого, как только мы понимаем:

— модель описывает один-единственный фактор;

— разные факторы в определенном возрасте, а также отдельный
фактор на разных участках онтогенеза, будут обладать разной
конфигурацией.

Примеры этого приведены в частях «Состояния» и «Процессы» рис. 10: на нем для доступности изображения дан плоскостной (то есть двумерный, без оси «z») вариант; условные обозначения те же, что и на рис. 9. Предоставляю возможность читателю в качестве некоторого «нейропсихологического практикума» описать все возможные факторные (фонематический слух, кинестезия, объем слухо-речевой памяти, нейродинамика, произвольный контроль и т.д.) модели конкретного ребенка, который сейчас наблюдается, отдельно, а затем просто наложить их друг на друга. Это и будет приблизительной моделью общего нейропсихологического статуса данного ребенка.

Подчеркнем особо, что видимая на рисунке плоскость, заключенная в каждой из «°о»_; таковой не является, поскольку:

— изначально задана в трехмерной системе координат;

— движется вдоль собственного контура (стрелки на контуре «<»» —
векторы этого движения); очевидно, что в детстве или крити
ческих ситуациях скорость этого движения резко увеличивает
ся по сравнению со среднестатистическими параметрами та
ковой во взрослом, спокойном состоянии;

— вращается вокруг собственной оси (рис. Юа) и вдоль заданной
системы координат (рис. 106);

— практически постоянно демонстрирует колебания (рис. 10в).

88 Введение в нейропсихологию детского возраста

Понятно, что потенциальная готовность к актуализации того или иного варианта этой оо-образной модели (равно как и выраженность совокупности количественных и качественных показателей) — врожденный механизм, реализация которого детерминирована в большой степени средой. Но очевидно, что практически каждый человек проходит этот путь (например, имеет место высший пик достижений и, напротив, низший — в возрасте инволюции). Иногда он проигрывает эту драматургию многократно, создавая (рис. 10в) большие, длинные жизненные циклы: в детстве, юности, зрелости, старости у него имеют место свои «гениальные озарения» и «пещеры с демонами». Мы говорим о «раннем» и «позднем» А.П. Чехове или Л. ван Бетховене, «цветовых» периодах П. Пикассо и т.д. А иногда он, лишь единожды «качнув маятник» и достигнув высот «гениальности» и/или «помешательства», остальную жизнь проводит в нормативном ареале. Но думаю, что в любом случае принципиальная динамика всегда направлена в одну сторону, как это отмечено стрелками-векторами «оо» на рис. 9 и 10; в норме стремится к медианной, индивидуализированной реакции с небольшой амплитудой колебаний, не заходящей за границы субнормативных состояний.

Поясним представленные на рис. 10 примеры. В части «Состояния» «асимметричный вариант» (рис. Юг), например, описывает не-сформированность какого-либо фактора, или в патопсихологической традиции — типичный вариант задержки психического развития (определенного звена психической деятельности), закономерно ставший во взрослом возрасте психологической акцентуацией. Вариант «смещения по двум (или по всем трем) осям» (рис. Юд) — дефицитар-ность определенного фактора, обусловленного генетической и/или актуальной недостаточностью мозга. Например, так может быть описана олигофрения. Дефицитарность актуализируется в данной иллюстрации в том, что центр графика смещен относительно нормативной оси координат. «Дисгармоничный вариант» (рис. Юе) описывает тип развития или состояния, протекающий в условиях выраженной (вплоть до полной элиминации) депривации относительно внешней среды. Это, например, слепоглухонемые индивиды. Если же эту «оо» развернуть вдоль оси ординат, то есть изобразить ее в вертикальной плоскости, перед нами — вариант тяжелого спинального больного, резко депривированного относительно своей внутренней среды

Таким образом, графически (учитывая все варианты, представленные на рис. 9—10, и иные возможные) каждый из открытых или еще не выявленных факторов описывается многомерной моделью. А любая психическая функция, процесс или поведенческий феномен — наложением всех факторных моделей, их соответственно образующих

Глава 2 Базовые понятия нейропсихологии 89

Хо есть матрицей, где число степеней свободы по видимости стремится к бесконечности, но в реальности (потенциально) конечно. Хотя конечность эта и видится в весьма отдаленной перспективе, оптимистический прогноз (принципиальная познаваемость этой реальности) все же имеет право на существование.

Как уже не раз акцентировалось, возможность планомерного, упорядоченного во времени развития и устойчивого состояния факторной организации психологических систем предопределена генетически заданными у человека врожденными моделями поведения, которые активизируются только благодаря контактам с внешним миром, выступающим в роли триггера («курка», пускового механизма). Врожденными и крайне индивидуализированными в каждом конкретном случае являются соответственно и пороги, допустимые значения крайних (положительных и отрицательных) показателей на всех точках периметра этого «оо-образного» паттерна и его динамические характеристики. Знаки же «бесконечности» на осях координат обозначают принципиально, потенциально возможные ресурсы человечества в прошлом (Платон, Леонардо да Винчи и Галилей), настоящем (А.Р. Лурия и С. Эйзенштейн, Н. Бор, И. Пригожий и т.п.) и будущем. Сказанное относится как к конкретным факторам, внутри-и межфакторным констелляциям (частным психическим функцям), так и к поведению человека вообще.

В миру эти пороги обозначаются формулами: «Выше головы не прыгнешь», «Не дано». Это, безусловно, отражает реальность, поскольку «нижняя и верхняя планки» потенциальной способности к чему бы то ни было (музыкальный слух или объем памяти, пластичность или зависимость, агрессивность, научаемость или сексуальность) у каждого из нас заданы от рождения. Так же задан и удельный вес каждого из перечисленных аспектов в целостном индивидуальном нейропсихологическом статусе. Повторим, что реализация его абсолютно зависима от внешних воздействий; существует определенная возможность направленного формирования и абили-тации отдельных факторов. Но все же их генетически заданные границы— достаточно устойчивый и консервативный механизм. Это один из базовых аспектов системно-динамической мозговой организации психической деятельности. Если бы его не было, не пришлось бы нам сегодня ломать голову над проблемами отклоняющегося развития: любой пре- и/или перинатальный дефицит компенсировался бы без особых видимых осложнений.

То, что фактор является врожденным механизмом, то есть эво-люционно одобренным конструктом поведения человека, подтверждает-

90 Введение в нейропсихологию детского возраста

ся одним неопровержимым доводом. Практически у всех правшей, а они составляют подавляющее большинство человечества, мозговая организация и соответственно синдромоорганизующая функция идентичны. Сенсорная афазия, связанная с патологией фактора фонематического слуха, всегда возникает при поражении задних отделов левой височной области и актуализируется, в принципе, одинаково: в литеральных парафазиях, словесной окрошке, отчуждении смысла слов и т.п., обнаруживаясь во всех формах речи (устной, письменной, чтении). Полевое поведение (нарушение факторов программирования и контроля) патогномонично для лобного синдрома, а дефицит ре-ципрокной координации (фактор межполушарного взаимодействия в кинетическом праксисе) — для дефицита передних отделов мозолистого тела.

Собственно, на этом и построена вся многовековая диагностика, коррекция и реабилитация не только в неврологии, нейропсихологии, логопедии и т.д., но и в психиатрии. Ведь при всех возможных гипотезах о сущности отклоняющегося поведения лечат этих больных совершенно определенными лекарствами, мишенью которых являются конкретные мозговые (и шире — нейросоматические) системы, имманентно связанные с продуцированием конкретных психопатологических симптомов и синдромов. И доказательство от обратного: если эти закономерности не учитываются, имеет место то, что именуется «побочными (непрогнозируемыми, парадоксальными) эффектами».

Здесь хотелось бы уточнить одну важную деталь понятийного аппарата нейропсихологии. Фактор — это нормативное звено, аспект психической функции или процесса; этот термин имеет исключительно «+»-звучание. Когда же мы говорим о патологии (дизонтогенезе, дизадаптивных состояниях), следует употреблять эпитеты «пораженный (дефицитарный, несформированный и т.п.) фактор» или «недостаточность (патология, незрелость и т.п.) фактора». Иными словами, терминологически придавать сказанному «—»-звучание.

На сегодняшний день не существует какого-то единственного языка описания фактора. Поскольку и функционально, и процессуально он существует на всех обозначенных уровнях и стадиях реализации (в статике и динамике), выступая в едином потоке поведения человека то как фон, то как самостоятельная фигура, и (по аналогии с физическими реалиями) как квант и как волна. Он может быть полноценно описан только через взаимодействие различных языков, отражающих его сущность как отдельного функционального звена психической деятельности (фонематический слух, объем памяти, координатные представления и т.д.); как специфической функции,

Глава 2. Базовые понятия нейропсихологии 91

индивидуального таланта определенной зоны мозга; как соматических, био- и физико-химических процессов клеточного и молекулярного уровня, активности нейронных колонок, сетей и узлов.

Вернемся к луриевской логике размышлений, которая, помимо прочих ее достоинств, является блестящим, элегантным (впрочем, как и все, что создал этот человек) образцом клинико-психологи-ческого анализа феноменов поведения человека. Естественно, что, создавая свою теорию, А.Р. Лурия опирался на те знания и факты, которые были накоплены в нейронауках тогда. Сегодня мы имеем возможность оперировать категориями существенно более широкими и сложными, чем «зоны мозга», с которыми соотносятся в классическом варианте теория системно-динамической мозговой организации психических процессов. Между тем собственно психологическое ядро луриевской теории неизменно подтверждает свою абсолютную, исчерпывающую завершенность.

Вечная дискуссия о том, где в мозгу «локализовать» психику, была переформулирована А.Р. Лурия в вопрос: «Что именно следует "локализовать" в мозгу?» Эта методологическая смена приоритетов с неизбежностью привела к необходимости рассмотрения понятия «психическая функция». Итак, по А.Р. Лурия:

1. Любая психическая функция (высшие психические функции
(ВПФ) в терминологии А.Р. Лурия) — движение, память, речь, эмоции и т.д. — и психическая деятельность человека в целом обладают
едиными устойчивыми характеристиками. ВПФ включают обширный
диапазон явлений и феноменов человеческого поведения, начиная от
относительно элементарных аффективных, гностических или двигательных процессов и кончая сложными системами мнестических и
речевых связей, приобретаемых в процессе обучения, высшими формами интеллектуальной и духовной деятельности.