Полина. Не исчезайте незаметно

 

Есть дети, которые в садике легко расстаются с мамой. Просто потому что привыкли к таким расставаниям, привыкли, что мама каждое утро ходит на работу.

Марк, например, с года сидел дедушкой. Поэтому, скучая по дому, он причитал не «мамочка моя», а «когда же мой дедулечка придет».

Витя с полугода воспитывался няней. Мама его приводила утром в садик, а забирала няня Вера. Потому что рабочий день мамы – менеджера среднего звена частенько заканчивался ближе к ночи. Витя в детском саду причитал не «хочу к маме», а «хочу к Вере, позвоните моей Вере».

У Полины мама тоже рано вышла на работу. Девочка с полугода была с бабушкой. Я не осуждаю мам, рано выходящих на работу. Они имеют право на это решение. И основание. У Вити, у Марка, у Полины нет пап. Необходимость зарабатывания денег возложена на маму. Необходимость наличия денег в семье, думаю, никому объяснять не нужно.

Полина привыкла к расставанию с мамой и легко ее отпускала утром. Она была одной из немногих детей, которые вообще не ревели при адаптации. С аппетитом кушала, с интересом играла, с удовольствием шла на контакт со всеми детьми. Однажды вечером мама предупредила меня, что Полину завтра утром приведет бабушка, а значит, возможны слезы. С бабушкой Полина всегда тяжело расстается. К слезам Полины следующим утром я была морально готова. Но я не думала, что все будет настолько «интересно». Бабушка переодела Полину и пошла. Полина заревела и побежала за ней. Я впервые увидела, как Полина умеет реветь. В принципе, не громче, чем другие дети. Она агрессивно вырывалась из моих рук, намереваясь бежать за бабушкой. Но бабушка неожиданно сама вернулась. Зачем?! Она же не собирается забирать Полину? Уходя – уходи. Долгие проводы – лишние слезы. Все банальности про неизбежные расставания здесь более чем верны. На мой немой вопрос в вытаращенных от удивления глазах бабушка с уверенной интонацией и жестом «О’к» сообщает:

– Я ее сейчас быстро успокою.

И обращаясь к Полине:

– Чего ревешь? Хочешь со мной, значит, пойдем домой.

Я еще больше удивляюсь. Неужели правда сейчас заберет домой? Я привыкла верить словам людей.

– Давай, только перед дорогой в туалет сходим, – предлагает бабушка Полине.

Действительно, логично, в туалет перед дорогой – это очень важное правило.

Полина радостно бежит в туалет и садится на горшок. Бабушка следует за ней. Я из группы слышу, как бабушка разговаривает с Полиной.

– О! А давай на соседний горшок куклу посадим! Я сейчас самую большую куклу принесу!

Я не в восторге от этой идеи – не разрешаю детям носить игрушки в туалет. Это строгое правило вытекает из соображений гигиены. И сохранности унитаза. И игрушек. Уже был прецедент, когда Алик спустил в унитаз машинки…

Бабушка быстрым шагом пробежала через группу в раздевалку. У меня успела мелькнуть мысль: «Может, кукла у Полины в шкафу?» Дети часто носят личные игрушки в садик. Не успела я эту мысль додумать, как бабушка, крикнув «До свидания!», исчезла в коридоре. Быстрее, чем скорость моей мысли. Меня накрыло волной ужаса. Она обманула Полину! Полина сидит на горшке и ждет, что бабушка придет к ней с самой большой куклой, а потом они вместе пойдут домой. А бабушка убежала… Что я теперь скажу Полине? На что рассчитывает бабушка, так внезапно исчезая? Что Полина забудет, зачем пришла на горшок, и пойдет, как ни в чем не бывало, в группу играть игрушками? Я-то знаю, что не забудет. Но что мне сейчас делать?

Когда маленькие дети начинают играть в «Ку-ку», у них есть заблуждение, что, закрывая лицо ладошками, они становятся невидимыми. «Если я ничего не вижу, то и меня не видно». Ощущение, что у некоторых взрослых есть подобные отклонения в восприятии: «Если я не слышу плача, значит, ребенок не плачет». Бабушка сбежала в тишине, сберегла свои нервы…

 

Я долго боролась с мамой Вовы, которая выбрала похожую тактику незаметного исчезновения. Она приходила с Вовой в садик, говорила Вове, что он только поиграет игрушками, а она посмотрит. Так все и было. Вова играл игрушками, а мама стояла в проходе и смотрела. Вова был начеку. Поглядывал на маму, проверяя, на месте ли она. Но в какой-то момент увлекался игрой с ребятами и терял бдительность. Мама незаметно исчезала.

Когда Вова вспоминал про маму, она была уже далеко. Вова начинал реветь, бежал в раздевалку, кидался к окнам, потом на пол с криком «Где мама?». Но мама этих слез не видела и не слышала. Маме было спокойней незаметно исчезать в тишине.

– Пожалуйста, не исчезайте незаметно! Он же все равно теряет вас, когда вспоминает, и начинает реветь. Пусть он при вас начнет реветь, но вы нормально попрощаетесь. Это будет честно. А так вы его каждое утро обманываете. У него же доверие к вам исчезнет, тревога появится: «Меня могут оставить в любой момент без предупреждения».

Мама согласно кивала, но на следующий день опять незаметно исчезала. Ситуацию исправил сам Вова, сказав однажды: «Мама, ты иди уже, а то я устаю бояться, что ты уйдешь, играть нормально не получается».

 

Прошло полчаса. Полина по-прежнему сидела на горшке и ждала бабушку с куклой. Она не хотела со мной разговаривать, не верила, что бабушка ушла, кричала мне: «Уйди!» И не давала себя поднимать с горшка. Еще через полчаса она начала рыдать, но еще крепче цеплялась за горшок, как за нечто связывающее ее с любимой бабушкой. Бабушка оставила ее на горшке, значит, если она встанет с него, то потеряет надежду на возвращение бабушки.

Бабушка обещала: «Сходишь на горшок, и пойдем домой». Значит, чтобы пойти домой, надо оставаться на горшке… Только через полтора часа уговоров, убеждений измученную Полину удалось оторвать от горшка. «Оторвать» – в прямом смысле: попа плотно засела в горшке.

Полина согласилась встать лишь после предложения пойти в кабинет заведующей и позвонить бабушке, чтобы узнать: неужели она так долго ищет самую большую куклу? А дальше уже спектакль одного актера в исполнении заведующей. Ей сейчас Полина поверит больше, чем мне. В отношении меня еще сохраняется негатив. Ведь в восприятии Полины это я все испортила: появилась в туалете, когда должна была вместо меня появиться бабушка.

– Алло! Это бабушка Полины?

Вместо ответа монотонный гудок просто снятой трубки стационарного телефона. Бабушкина ложь вынуждает нас тоже врать. Заведующая продолжает «диалог»:

– Полина ждет вас. Вы где? Так далеко зашли в поисках самой большой куклы? Самая большая кукла оказалась очень тяжелой? Вы не смогли ее поднять? А что теперь будете делать? Вы поедете за Полиной? Только к вечеру успеете? Хорошо, передадим Полине. Хорошо, мы позаботимся о ней до вечера. Конечно. Передать Полине привет от самой большой куклы? Она обещала прислать конфету? Вот здорово!

Еще через полчаса Полина получает «посылку» от самой большой куклы – конфету в маленькой красивой коробочке. У заведующей много всяких красивых коробочек. Упаковки от подарков она не выбрасывает, а бережно складирует: они могут пригодиться детям для поделок. А конфеты всегда есть у меня. Я так спасаюсь от рабочих стрессов: чашечка растворимого кофе со сливками и конфеткой в тихий час.

Уговаривая ребенка, надо переориентировать его на ожидание хорошего. Полина «повелась» на посылку от куклы, стала ждать конфету.

Вечером за Полиной пришла мама. Жаль, я бы многое хотела рассказать бабушке…

Не врите ребенку. Не старайтесь исчезнуть незаметно. Ребенок ведь все равно будет реветь потом, когда хватится. Но к горечи расставания добавится еще и горечь обмана.

 

Карина. О важности ритуалов

 

Карину обычно приводит папа. Сегодня ее привела няня. Заводит в группу девочку, по щекам которой слезы градом. Я удивлена. Карина никогда не плакала. Что случилось?

Няня раздражена. Малышка отказывается заходить в группу, рыдает и рвется обратно. И сквозь слезы говорит, что-то про другую дверь. Я начинаю понимать, в чем причина яростного сопротивления Карины. Няня привела ее через центральный вход. А она привыкла заходить через другую дверь – автономный вход в группу.

Говорю няне: «Вам лучше обойти здание и зайти через наш отдельный вход».

Няня не понимает. Как это так? Девочка уже в группе, еще шаг – и вот он, Каринин шкафчик. Зачем снова обуваться, выходить на улицу, обходить здание, чтобы зайти сюда же через другой вход?! Это же не рационально, не логично!

 

 

!!!

У детей своя логика. Эта логика называется – ритуал. Все должно быть как всегда – это гарантия спокойствия и безопасности.

 

Дети любят стабильность и постоянство – это их успокаивает. Они хотят, чтобы было «как всегда». В таком огромном и меняющемся мире хоть что-то должно оставаться неизменным. И тогда на эту константу можно опереться, осмотреться и двигаться дальше. И чем больше изменений происходит в жизни ребенка (детский сад, переезд, развод, рождение второго ребенка), тем важнее сохранять неизменным то, что можно.

Неизвестность – всегда стресс. У взрослых свои способы справиться с этой тревогой. Понимая, что «призрачно все в этом мире бушующем», они пытаются создать себе иллюзию стабильности: придумывают гарантии, обязательства, страховки, подписывают договоры, при этом, не забывая упомянуть про форс-мажорные обстоятельства.

А дети придумывают себе ритуалы. Они проще засыпают, когда перед сном выполняется один и тот же порядок действий. Они просят читать одну и ту же книжку. Они берут в кровать одну и ту же игрушку. Они легче расстаются в садике с мамой, если она машет в одно и то же окошко определенным образом. Или придумала еще какой-нибудь особенный способ сказать «до свидания».

Мама Макса целовала его в обе щеки и говорила: «Хорошего дня! Я тебя люблю!»

Папа Никиты пожимал сыну руку, они соприкасались кулаками, потом показывали друг другу большой палец и говорили: «Все будет вот так!»

Мама Димы показывала в окошко «обезьянку»: подносила ладони с растопыренными пальцами к ушам, скашивала к носу глаза и смешно показывала язык. А Дима смеялся. И не только Дима. Маму Димы в окно любили провожать все дети группы.

Мама Леши зачитывала ему меню. Ритуал сложился спонтанно. В первый день при слезном расставании мама придумала прочесть меню: «Смотри, тут написано: творожная запеканка. Ты же любишь творожную запеканку! Интересно, тут запеканка с изюмом или без? Она будет с повидлом или со сгущенкой? Я приду сразу после завтрака, и ты мне расскажешь, какой была запеканка». На следующий день Леша сам повел маму читать меню. Логика Леши проста: «Если вчера мама прочитала меню и потом пришла, значит, и сегодня она придет за мной, если прочитает меню». Спустя полгода Леша нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока мама дочитывала меню. В группе ждали друзья и интересные игры, но отпускать маму без чтения меню он не хотел – этот ритуал защищал его от страха быть оставленным насовсем.

Эти наблюдения сделали меня ярым приверженцем ритуалов. В детском саду свой ритуал у нас был на каждый режимный момент.

Особый ритуал возвращения с прогулки: мы считали лопаты. Лопата – самая востребованная всесезонная игрушка. Зимой дети копают снежок, летом – песок. Лопат должно после прогулки остаться столько же, сколько до. «Ребята, все ли лопаты собрали? Где еще две лопаты прячутся?»

Особый ритуал начала обеда: хоровое «всем-всем приятного аппетита!», а потом вскидывание рук вверх «поедим и вооот такими вырастем!»

Особый ритуал засыпания: я каждому нашептывала сон. Для этого нужно было поводить руками над головой ребенка, сказать шепотом «Абракадабра» и тихонько подуть на лоб. Если в делах я забывала о ритуале, дети сами напоминали: «Ты нам еще сон не нашептала!»

Ритуалы помогали формировать особый комфортный климат в группе, «корпоративную культуру». И дети легче адаптировались.

 

 

!!!

Поэтому придумывайте свои ритуалы отхода ко сну, подготовки к обеду, прощания в садике. Ритуалы успокаивают ребенка и помогают с ним договориться. Ритуалы – это то, что ребенок будет с теплотой вспоминать, когда станет взрослым.

 

Но если ритуал есть, его надо соблюдать безукоризненно.

О родители! Видели бы вы, в какую истерику впадает ребенок, которому папа забыл помахать в окно детского сада!

Если малыш в своем ритуале должен сам выключать свет перед сном, то Боже упаси бабушку сделать это вместо него!

Если дочь всегда спит в садике в красной пижаме, нельзя без ее согласия приносить после выходных синюю!

Если малыш забыл дома игрушку, с которой ВСЕГДА ходит в садик, то лучше за ней вернуться. Это не блажь и не каприз ребенка. Это его потребность в стабильности. Это очень важно.

Карине было просто необходимо зайти в группу через привычную дверь – как всегда.

Однажды я рассказывала родителям о важности ритуалов на семинаре по детско-родительским отношениям. И один папа возмутился, что подобное потакание ребенку и закрепление ритуалов – прямой путь к воспитанию аутиста. Это напрасные опасения. Аутиста нельзя воспитать. Аутизм – это расстройство, связанное с нарушениями развития мозга. Причина расстройства генетическая. У медицины на данный момент нет четкого исчерпывающего ответа на вопрос, почему и как происходят изменения генов, отвечающих за созревание синаптических связей головного мозга. Но воспитательные принципы родителей на мутацию генов влияния не оказывают. Существуют еще другие психиатрические нарушения, связанные с ритуализациями – обсессивно-компульсивные растройства. Но они тоже не являются следствием неправильного воспитания. Есть ритуал как норма, есть патология. Если вам ритуализация поведения ребенка кажется избыточной, если замечаете другие тревожные симптомы в его поведении, то обратитесь за консультацией к специалисту. Начните с невролога. Он либо подтвердит ваши опасения, либо успокоит. Но само по себе соблюдение ритуала укладывания спать не может привести к психическому расстройству. Пожалуйста, без заблуждений.

И в другую крайность тоже уходить не стоит. Там находятся родители, которые испытывают тревогу по поводу отсутствия ритуалов у ребенка. Прочитав об их важности, начинают старательно придумывать и навязывать детям. Не нужно. Дети все разные. Иначе бы из одинаковых детей вырастали одинаковые взрослые.

Но взрослые люди отличаются по степени консерватизма. Тот, кто во взрослом возрасте верен своим привычкам и с большим трудом соглашается на что-то новое, скорее всего, и в детстве был таким – ребенком, требующим соблюдения ритуалов. А тот, кто с радостью и азартом пробует все новое, не может долго сидеть на одном месте, регулярно меняет работу, жилье, друзей, скорее всего, и в детстве не нуждался в ритуалах и даже противился их навязыванию. И такие различия тоже не следствие воспитания, а особенности натуры человека. Натура – это то, что существует еще до формирования характера.

 

 

!!!

Если натура вашего ребенка такова, что ему для спокойствия и эмоционального комфорта необходимо соблюдать некоторые ритуалы – пожалуйста, отнеситесь к этому с пониманием.

 

У Пети был не то чтобы ритуал, но особо значимая привычка. Привык он к нашей няне, помощнику воспитателя. Так получилось, что на момент его адаптации и я, и второй воспитатель, моя напарница, были на больничном. В группе работали подменные воспитатели. Каждый день – новая тетя. Постоянной была только няня Наташа. Поэтому Петя уцепился за няню Наташу как за единственную константу, на которую можно опереться. Хвостиком ходил за Наташей, держась за ее голубой халат. Даже когда она шла получать обед, Петя шел за ней. Повар на раздаче встречала его ласковым приветствием: «Помощник пришел» и доверяла отнести в группу булку хлеба.

Утром Петя, прощаясь с мамой, шел на руки исключительно к Наташе, даже когда оба «родных» воспитателя уже вышли на работу. «Наташа, иди, прими Петю!» – звали мы няню, потому что Петя, находясь у мамы на руках, нам приветливо улыбался, но отпускать ее не собирался – ждал, когда к нему выйдет Наташа. От Наташи он уже мог идти ко мне или к напарнице, мог потом за целый день ни разу о Наташе не вспомнить. Но при утреннем прощании с мамой обязательно нужно было соблюсти этот ритуал перехода от мамы в садик через Наташины руки. Всех это устраивало, проблемы в этом мы никакой не видели, до тех пор пока на больничный не ушла сама Наташа.

– Ох, Петя и дал жару сегодня! Ни в какую без Наташи в группу не шел! Вцепился в маму и орал. Я его еле удержала. Он у меня на руках бился и пинался. Сильно так пинался. Даже синяк на животе. Ты осторожнее завтра! – поделилась со мной утренними событиями напарница в пересменку, когда мы вместе укладывали детей на тихий час.

Конечно, мне надо осторожнее. Меня по животу пятого месяца беременности пинать весьма нежелательно даже двухлетнему ребенку.

Весь остаток рабочего дня я придумывала, как завтра утром буду встречать Петю. Утром я надела Наташин голубой халат. Пуговицы халата на животе издевательски разъехались в стороны. Сверху повязала Наташин фартук, заправила волосы под Наташину голубую косынку. Родители удивленно косились на мой маскарад. При наличии в группе подменной няни такой антураж был совершенно необязателен. Когда в садик привели Петю, я даже надела на руки желтые хозяйственные перчатки, вспоминая, каким жестом Наташа их снимала. Она выходила к Пете, одну за другой снимала перчатки, убирала их в карман фартука так, что «пальцы» перчаток торчали наружу, а потом жестом подзывала Петю к себе на руки. И вот настал тревожный момент передачи Пети. Мама, помня вчерашнее расставание, озабоченно посматривает на мой живот и шепчет: «Анна Александровна, вы только осторожнее». Я выхожу к Пете. Одетая как Наташа. Снимаю перчатки как Наташа. И для убедительности, широко улыбаясь (как Наташа), говорю Пете: «Смотри, я сегодня как Наташа!» Сработало! Мое импровизированное подобие привычного ритуала сработало! Петя без сопротивления пошел ко мне на руки, схватившись за ворот знакомого голубого халата.

 

 

!!!

Если вы не можете в силу каких-либо обстоятельств воспроизвести ритуал полностью, воспроизведите хотя бы его часть.

 

 

О проблеме аппетита

 

Лидером родительских вопросов, когда они забирают ребенка из детского сада, является вопрос: «Как он сегодня кушал?»

Он часто задается с тревогой в голосе в присутствии ребенка, который в этот момент, по мнению некоторых родителей, должен почувствовать вину или гордость в зависимости от того, съел ли он сегодня суп, котлету и кашу…

Отвечать мне в таких случаях хотелось цитатами известного доктора Комаровского: «Ребенок лучше знает, когда и сколько ему надо есть» и «Единственное „лекарство“, в 100% случаев решающее проблему избирательного аппетита, – это чувство голода».

Не спрашивайте: «Что ты сегодня ел?». Спросите лучше: «Что было самым интересным?»

Также очень рекомендую отказаться от регулярного вопроса: «Тебя сегодня никто не обижал?» Сам вопрос уже содержит посыл ребенку, что среда детского сада враждебна и нужно ожидать, что в любой момент могут обидеть. Ребенок напрягается, акцентирует внимание на «обидных» действиях детей из группы, может даже начать провоцировать своим поведением других, чтобы те его «обидели» и было о чем рассказать маме. Ведь она, как всегда, вечером спросит: «Тебя не обижали?» И нельзя ограничиваться банальным и скучным «Нет»…

Спросите лучше: «С кем ты сегодня играл?», «Что интересного видел?»

Но вернемся к проблеме детского аппетита. В период адаптации ребенок может отказываться от еды, даже похудеть. Ничего, потом наверстает. Взрослые ведь тоже в период стресса или болезни могут терять аппетит и худеть, но потом, когда состояние нормализуется, аппетит и вес возвращаются. Главное – не акцентировать внимание ребенка на этой модели поведения.

 

 

!!!

Если ребенок постоянно слышит тревожное «Ел?» – «Не ел», то он может сделать из этого инструмент манипулирования.

 

«Опять не ел», – сообщает маме воспитатель, а мама, сокрушаясь, рассказывает папе, бабушке, подруге. Ребенок рядом. Ребенок слышит. Ребенок делает выводы. Вокруг естественной потребности организма создается такой ореол важности, что естественность утрачивается. Начинаются танцы с бубнами. Что бы нам такого сделать или сказать? Чем накормить? Какими лекарствами для повышения аппетита попоить? А может, свою еду в садик приносить?

 

 

!!!

Ребенок понимает, что, когда он начнет нормально есть, внимание к его персоне уменьшится, и старается это внимание удержать.

 

Ребенок усилиями родителей принимает временное снижение аппетита за свою особенность и придерживается созданного имиджа – не ест. Он даже может понадеяться, что если не начнет есть, то его заберут из садика навсегда. Заметила: чем меньше ребенок, тем меньше у него проблем с аппетитом в период адаптации. Не могу вспомнить ни одного случая, чтобы от еды отказывались полуторагодовалые малыши. Но много примеров «голодающих» трехлеток. Полуторагодовалый ребенок меньше думает, больше следует за естественными потребностями организма.

У моего младшего сына каждый год меняется воспитатель в группе. И от всех слышу: «А кушает он у вас хорошо!» Он просто кушает. Хорошо – это уже оценка. Как можно ставить оценку тому, как ребенок поел? Поел столько, сколько хотел. Это не заслуга, не достижение, чтобы за это хвалить. Ровно как и отказ от какого-то блюда – не повод для порицаний. Однажды мне Сашка заявил, что больше не пойдет в садик. Я удивилась. К моменту, когда Сашка пошел в садик, я уже успешно защитила диплом по адаптации детей к детскому саду, получая второе психологическое образование. Сашка адаптировался совершенно без слез, и никогда не возникало проблем с его нежеланием ходить в садик. С чего это вдруг? Оказывается, новая нянечка заставляла его есть рассольник, а рассольник Сашка не любит. Выучили с ним аргумент: «Я ем столько, сколько хочу. А если не хочу – не ем». С нянечкой я поговорила. Потому Сашка и ест с удовольствием, что он умеет это удовольствие от еды получать. Еда для него не ассоциируется с негативом, с принуждением. Он всегда ел, что хотел и сколько хотел.

Мама Алика из моей группы, придя за ним во время ужина, отправляла его обратно за стол со словами: «Пока не съешь всю кашу, домой не пойдешь!» Мне хотелось со всей щедростью положить ей в тарелку остатки антигравитационной ячневой каши со дна огромной кастрюли с аналогичным ультиматумом: «Пока не съешь всю кашу, сына тебе не отдам». Антигравитационная – это значит такая тугая каша, что в тарелку из поварешки ее нужно с усилием вытряхивать. А когда тарелку с кашей переворачиваешь, то масса, именуемая ячневой кашей, вопреки законам гравитации, не плюхается на стол, а остается в тарелке. Лично я не люблю такую кашу и никогда не ем. И в тот момент я очень сочувствовала Алику, когда он со слезами давился кашей. А мама стояла в дверях и смотрела за процессом, приговаривая: «Давай-давай. Ты должен съесть все!» (Это довольно занятное самонаблюдение: перед некоторыми особо властными родителями я вдруг сама впадаю в состояние робкой девочки, не рискующей высказывать свое несогласие с их воспитательной позицией.)

 

Общие рекомендации касательно аппетита в адаптационном периоде

 

1. Успокоиться. Верить, что это временно, все наладится, аппетит вернется.

2. Если не получается успокоиться, сводите ребенка к врачу, пусть он подтвердит, что с малышом все в порядке.

3. Не заставлять есть. Предлагать еду, но не фиксировать внимание на количестве съеденного.

4. Не поднимать тему аппетита при ребенке, не обсуждать ни с ним, ни со взрослыми, когда и сколько малыш съел. Если очень интересно, как же он кушал, то лучше задать вопрос воспитателю, когда ребенок не слышит, например по телефону.

5. Изучить меню детского сада. Готовить дома блюда, которые дают в садике. Чтобы эти блюда стали знакомыми, узнаваемыми.

 

Дети-консерваторы могут отказываться от морковных запеканок, свекольных котлеток или суфле из печени, потому что это им незнакомо, а ко всему новому они подходят настороженно. Ребенок, привыкший есть только макароны и пельмени, вероятно, будет отодвигать «садичное» овощное рагу. Отварной минтай – в меню нашего детского сада бывает каждую неделю – тоже часто остается в тарелке новичков нетронутым. Потому что у детей нет навыка обходиться с рыбными костями. Встретят они косточку, выплюнут – и больше не едят. Некоторые родители длительное время кормят детей «баночным» детским питанием. Ребенок, получающий дома только протертую пищу, приходит в садик с несформированным навыком жевания, давится капустным салатом, устает пережевывать мясо.

По моему опыту, аппетит у всех детей налаживается. У кого-то через неделю, у кого-то через месяц. Конечно, ребенок не все и всегда съедает, но это и не нужно. Нужно, чтобы он рос, развивался. И важно, чтобы он разбирался в своих чувствах, желаниях, предпочтениях: «Это мне нравится. Это я хочу съесть с добавкой. А это не люблю и не буду».

Я знаю только одного ребенка, который так и не начал есть в садике. Но там была ошибка родителей. Ребенку на момент адаптации было пять лет. К этому возрасту он уже был хорошим манипулятором и добился того, что родители начали носить ему в садик йогурты, творожки, печенье и плавленый сыр. Этот ребенок ходил не в мою группу. В моей группе я бы такого не разрешила. Во-первых, осложняет обстановку в группе. Другие дети видят йогурты, творожки, печеньки какого-то мальчика вместо предложенного им борща и пюре с котлетой и начинают ныть: «Я тоже так хочу». Во-вторых, ребенок может отравиться принесенным йогуртом или творожком, за качество которого садик ответственности не несет. Но СЭС все равно придет в садик и отвечать буду в том числе и я.

Еще один ребенок не пил воду. Вообще. Он привык утолять жажду соками. Когда ребенок просил пить и я наливала ему воду в стакан, стакан тут же оказывался на полу. Ребенок делал глоток, понимал, что там не сок, в ярости швырял стакан и заливался плачем. Родителям казалось, что это правильно, когда ребенок пьет соки. В них витамины. И соки вкуснее. Родители считали себя достаточно успешными и зарабатывающими, чтобы не пить обычную воду. Сомнительный такой критерий успешности. А еще у меня много сомнений по поводу пользы промышленных соков.

– Что будем делать? – спрашиваю у родителей.

– Давайте мы вам будем сок приносить в коробочках! Пусть у него в шкафчике сок стоит. Он сам пойдет и возьмет, когда захочет.

– Нельзя.

Это все те же «во-первых» и «во-вторых», что и с едой. Другие дети увидят и начнут у меня требовать коробочку сока. Или без разрешения залезут в чужой шкафчик и выпьют. Соблазн окажется сильнее правил. Мне сока не жалко, особенно чужого, но это скандал и детские шумные разборки. А вдруг у другого ребенка на этот сок аллергия? А если СЭС с проверкой? Нельзя. Выход я вижу один: приучить ребенка пить воду. Можно резко: убрать из рациона соки. И тогда он будет вынужден пить воду. Можно постепенно: разбавлять сок водой, меняя концентрацию. Все меньше сока, все больше воды. Пока не останется одна вода. Дома перевод на воду осуществляли постепенно. В садике ребенок сначала терпел от завтрака до обеда, от какао до компота, игнорируя воду, но в летний зной сдался и стал вместе со всеми пить воду. Голод не тетка, жажда не дядька.

– Максик опять сегодня ничего не ел, – мимоходом сообщает помощник воспитателя маме, появившейся в дверном проеме.

И мама Максика, проглатывая «добрый вечер», тревожно расспрашивает сына:

– Ты почему ничего не ел?

Максик уже бежал к маме с объятиями, но после этого вопроса затормозил возле меня и спрятался за мои ноги. Максик не хочет становиться участником неприятного для него разговора.

Вот так выглядит «ничего не ел» Максика с указанием времени:

1) бутерброд с маслом и сыром на завтрак (запеканку отодвинул) (8:30);

2) половинка яблока перед прогулкой (10:30);

3) бульон из супа на обед с двумя кусками хлеба (гущу оставил), половина котлеты, стакан киселя (12:30);

4) стакан кефира с булочкой на полдник (15:15);

5) 1/3 порции каши на ужин (17:00).

 

Я не вижу в этом списке причин для паники и постановки диагноза «ничего не ест». Тем более, что обычно аппетит у Макса лучше и он на полголовы выше своих ровесников. Максик «ничего не ел» каждые два часа. Перечисленного хватило бы даже взрослому человеку, чтобы не чувствовать себя голодным. Любим мы, взрослые, из ничего проблему делать.

Я могу привести пример детей, которые действительно ничего не ели. Детская больница. Инфекционное отделение. Палата детей с подозрениями на острую кишечную инфекцию. Три мамы, три ребенка в возрасте от полутора до трех лет. Поступили почти одновременно. Пока мамы застилают постели выданным бельем и распихивают вещи по тумбочкам, в палату входит дежурный врач и инструктирует: «Мы лечим голодом. Детей не кормить. Вообще. Ничем. Только отпаивать водой и регидроном. Медсестра сейчас принесет регидрон». Дети двое суток действительно ничего не ели. Дети ревели и просили есть. Мамы тоже не ели. Потому что ни одна мама не сможет есть, когда на нее смотрит голодный ребенок. А когда доктор наконец-то разрешил покормить детей и медсестра принесла тарелки с холодной серой овсянкой, дети жадно набросились на еду. Казалось, они никогда не ели ничего вкуснее этой овсянки, сваренной на воде, без масла, без соли, без сахара…

Как сказал Копатыч из «Смешариков»: «В кулинарии может не хватать только аппетита».