Максимка. О страшной чужой тете

Анна Александровна Быкова

Мой ребенок с удовольствием ходит в детский сад!

 

Мамина главная книга –

 

 

 

«Быкова, Анна. Мой ребенок с удовольствием ходит в детский сад!»: АСТ; Москва; 2016

ISBN 978-5-17-097378-1

Аннотация

 

Анна Быкова – талантливый педагог, практикующий психолог, мама двух сыновей, ее советам по воспитанию доверяют более 10 тысяч родителей!

В этой книге вы найдете ответы на очень важные вопросы, от которых зависит – ни много ни мало – счастье ребенка, его нормальное психическое развитие:

– как облегчить ребенку расставание с мамой;

– как быстрее адаптироваться к детскому саду – не только ребенку, но и родителям;

– как научиться спокойно реагировать на детские слезы, истерики, отсутствие аппетита, нежелание оставаться с «чужой тетей»;

– что на самом деле происходит с ребенком в детском саду.

А еще о важности новых трусов, постоянстве и маминых тревогах.

Практический опыт, реальные истории, бесценные советы!

 

Анна Быкова

Мой ребенок с удовольствием ходит в детский сад!

 

 

© Быкова А., 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

 

* * *

 

Ничего подобного раньше не встречала и не читала! По моему мнению, эта книга просто обязана стать бестселлером! Жаль, что она не появилась раньше, – возможно, мне удалось бы избежать многих ошибок при адаптации старшего ребенка сначала к расставанию со мной (я вышла на работу), а потом и к садику.

Мария, Москва

 

Очень полезная книга, с жизненными историями и реальными советами. Читаешь – и легче на душе становится: уже не коришь себя за то, что должна отдавать любимое чадо кому-то, потому что уверена – с ним все будет хорошо.

Ольга, Екатеринбург

 

Вспоминаю себя в детском саду, куда ходила, как на каторгу, и понимаю, насколько важно любящей маме (то есть КАЖДОЙ МАМЕ) хотя бы полистать эту книгу! Она читается на одном дыхании, а выводы делаешь – ого-го какие! Несмотря на «веселые» картинки, все сказанное в ней серьезно, профессионально и пронизано мудростью и опытом автора! Спасибо огромное, Анна!

Марина, Челябинск

 

Удивительно добрая, трогательная и нереально полезная книга! Каждая мама должна ее прочитать, еще и выделить важные места (а они в книге на каждой странице). Мамочки, не пожалейте денег – психологическое здоровье ребенка гораздо дороже!

Виктория, Санкт-Петербург

 

Была приятно удивлена, что наконец-то появилась стоящая книга про психологию ребенка в детском саду. Была б моя воля – в принудительном порядке заставляла бы ее читать всех родителей, а главное – воспитателей!

Полина, Краснодар

 

Тот редкий случай, когда понимаешь, что, попади эта книга тебе в руки лет пять назад, жизнь могла сложиться если не кардинально по-другому, то уж точно не так, как сейчас идет. Я бы не осталась с ребенком дома, забросив перспективную и любимую работу, а ребенок не получил бы явной психологической травмы быть без мамы. Мораль: девочки, читайте умные, полезные книги, они действительно способны сделать нашу жизнь счастливой.

Ольга, Москва

 

Введение

 

С проблемой адаптации ребенка к детскому саду я сталкивалась неоднократно и с разных сторон: как мама, как воспитатель младшей группы, как семейный психолог. Данная тема имела для меня большую личную значимость. Я помню, как ужасно адаптировался к детскому саду мой старший сын. Много плакал, много болел. Частые ангины, тяжелые затяжные отиты. Это прекратилось только тогда, когда я, оставив преподавание в колледже, устроилась на должность воспитателя в его детский сад. Это как раз совпало с периодом моей учебы на психолога в дополнение к моему высшему педагогическому образованию.

Учитывая практическую деятельность, для написания выпускной работы я выбрала тему «Психологическое сопровождение процесса адаптации детей к дошкольному образовательному учреждению», руководствуясь желанием помочь детям своей группы, особенно тем, которые уже на протяжении четырех-шести месяцев не могли привыкнуть к садику. Они тосковали по дому, плакали, болели, словом, демонстрировали все те симптомы, которые я видела в период затяжной адаптации у своего старшего сына. В результате проделанной работы у всех адаптирующихся детей наблюдалась положительная динамика. Даже у тех, кто ее не проявлял в течение нескольких месяцев посещения детского сада. Некоторые привыкшие к садику дети, но посещающие его без особого желания, стали ходить в детский сад с удовольствием.

Мой младший сын адаптировался быстро и бесслезно. Для этого у меня уже были опыт и знания, которыми я с открытым сердцем делюсь с вами в этой книге. Тут вы найдете следующее.

 

● Реальные истории сложных адаптаций с победным завершением.

● Анализ педагогических ошибок.

● Объяснение реакций ребенка.

● Работающие фишки и приемы.

● Никаких банальностей типа: придерживайтесь дома принятого в садике режима дня, ибо cовсем не это определяет успешность адаптации.

 

В книге я делюсь своим практическим опытом, который опирается на знания детской психологии.

 

Марина. О жажде внимания

 

Маленькая, худенькая и очень смышленая девочка трех лет. Мама Марины уже полгода как вышла на работу. До детского сада Марина сидела то с одной бабушкой, то с другой. Разлука с мамой ее не смущала – девочка привыкла, что та каждое утро уходит на работу, что может быть другой ухаживающий взрослый, и легко пошла на контакт со мной. Накануне вечером мама зашла в группу познакомиться и задать интересующие вопросы. Я попросила привести Марину в первый день пораньше. Садик работает с семи утра. Детей обычно начинают приводить ближе к восьми. Значит, если Марина придет хотя бы в половине восьмого, у меня будет целых полчаса, чтобы показать девочке группу, игрушки, поиграть с ней и только с ней. Тридцать минут индивидуального внимания – очень важный фактор для налаживания контакта. А налаженный контакт с воспитателем – половина успеха при адаптации.

Оказалось, что я напрасно переживала по поводу установления контакта. Марина при знакомстве сама взяла меня за руку, сама залезла ко мне на колени и начала легко и непринужденно болтать. Большинство фраз у нее начиналась со слова «Почему»:

– Почему они тоже приходят в садик?

– Почему она взяла кастрюли?

– Почему надо садиться за стол?

– Почему сюда?

– Почему он не ест?

– Почему он уронил ложку?

– Почему надо другую?

Сказать, что Марина ходила за мной весь день как хвостик, будет неправильно. Хвостики – это такие молчаливые детки, которые просто не выпускают из своей руки мою руку. Марина же не выпускала не только мою руку, но и мое внимание. Не хвостик, а пиявочка. Она мешала разговаривать с другими детьми, перебивая и громко спрашивая: «Почему ты разговариваешь с ним? Разговаривай только со мной». «Марина, я здесь не только для тебя, я здесь для всех детей и разговариваю со всеми», – этого Марина не могла понять.

Когда ко мне в группу зашла заведующая с вопросом, Марина без тени смущения встала между нами и, обращаясь ко мне, громко сказала: «Не разговаривай с ней, разговаривай со мной!» Я взяла Марину за руку, отвела в сторону и попросила:

– Марина, сейчас тебе нужно немножко помолчать, а нам поговорить.

– Почему мне помолчать, а вам поговорить? – Марина и «помолчать» несовместимы.

Это была тяжелая прогулка. Марина требовала безраздельного внимания, то и дело сбивая меня со счету. А мне нужно было обязательно считать до двадцати четырех – это не блажь и не обсессивно-компульсивное расстройство. Это столько детей должно быть в совокупности в песочнице, на веранде, на машине, на скамейке, на асфальте.

Двадцать три.

И я несусь за веранду – вдруг кто-то скрылся там от моих глаз. Марина за мной: «Куда ты? Почему ты убегаешь?» Вывожу из-за веранды Рому и снова пересчитываю.

Все равно двадцать три.

Дети, как муравьи, хаотично перемещаются по участку. То скрываются за спинами друг друга, то выныривают из-под скамейки, то опять…

«Я кому сказала! Нельзя заходить за веранду!»

У меня все равно двадцать три, я паникую и начинаю считать отдельно девочек и мальчиков, а Марина громко кричит: «Почему ты со мной не разговариваешь?!»

Артема нет! Артема нет на участке! Он ходит в садик третий день. Мама его оставляет пока только до обеда. Он не плачет, активно играет, но проблема в том, что он не знает границ. В первый день я его несколько раз ловила при попытке покинуть участок. Во второй день все прошло гладко. Я рано расслабилась. На третий день Тема исчез. Я кричу коллеге с соседнего участка: «Присмотри за моими!» И быстро бегу к входным воротам. Марина замечает, что я намереваюсь исчезнуть из ее поля зрения, и у нее начинается истерика. Она бежит за мной и ревет: «Почему ты убегаешь!» Запинается, падает, ревет еще громче. Я кричу ей: «Марина, беги на участок», а сама шарю глазами в поисках мальчика. Марина встает и с громким плачем бежит за мной. Но бежит медленно, а мне надо бежать быстро, надо срочно найти Тему. Я хватаю Марину на руки (какое счастье, что она такая худенькая и легкая) и стремительно бегу к входным воротам. Обычно они всегда закрыты во время прогулки, но вдруг… У ворот, как и положено во время прогулки, стоит охранник.

– Денис, ты тут мальчика не видел?

– Нет.

Ворота закрыты, значит, выйти не мог. Выдыхаю, бегу дальше. Артема я нахожу в песочнице на участке средней группы. Опускаю Марину с рук на землю. Она тут же вцепляется в мою руку и в мой мозг вопросом: «Почему ты от меня убегала?» Беру в другую руку Артема, отчитываю: «Нельзя уходить. Я всегда должна тебя видеть» – и спешу на свой участок пересчитывать детей под Маринин аккомпанемент: «Почему ты мне не отвечаешь?» Я устала. Я чертовски устала от этой милой девочки. Но это была только середина дня. А Марину забрали после ужина.

Делюсь с родителями Марины своими наблюдениями:

– Честно говоря, это тяжело. Марина требует безраздельного внимания. А мое внимание должно делиться на всех детей.

Папа эмоционально закивал, в его глазах читалось: «Вы тоже! Вы тоже это заметили!», а вслух он сказал:

– Это реальная проблема! Мы не можем дома поговорить друг с другом, потому что Марина тут же перебивает! Она требует, чтобы слушали только ее, а сама говорит без умолку. Обсудить с женой какие-то вопросы мы можем только после того, как уложим Марину спать.

Реальная проблема? Но ведь родители сами создали ее. Тем, что не пытались исправить поведение, не говорили что-то вроде: «Марина, давай сейчас послушаем маму. Марина, сейчас папина очередь говорить».

На следующий день мы делаем коллективную творческую работу «Цветочный ковер». На большой ватман зеленого цвета наклеиваем цветы, заранее вырезанные из цветной бумаги. Они отличаются по цвету и размеру. Дети могут сами выбрать, какой цветочек куда наклеить. В этой простой работе очень диагностично раскрываются характеры детей. Вилена – яркая девочка с лидерскими задатками – выбирает ярко-алый крупный цветок и лепит его в самый центр, потом поворачивается к подружке Олесе и командует: «А ты вот этот желтый рядом приклей». Олеся слушается. Она всегда слушается Вилену. И это меня смущает. Вилена придумывает правила игры и диктует их Олесе. А та не смеет отказать. Я только по глазам девочки могу догадаться, нравится ли ей предложенная игра. И спрашиваю: «Олеся, ты хочешь в это играть?» «Нет», – шепотом отвечает Олеся, боясь обидеть Вилену. Вот и сейчас я останавливаю лидерский порыв последней: «Не командуй. Пусть Олеся сама выберет цветочек!» Та в нерешительности замирает. Ее рука уже тянулась за желтым цветком и зависла после моих слов. Олеся выбирает небольшой нежно-розовый цветок и клеит его в уголочек листа.

– Почему ты не клеишь цветок? – спрашивает меня Марина.

Она уже выбрала себе маленький ярко-малиновый цветок, но почему-то не спешит наклеивать.

Действительно, на этой поляне цветов мне тоже нужно найти место. Я выбираю самый большой цветок. Больше, чем у Вилены. Странно, что она сама его не взяла. Или не странно, а наоборот, нормально, что Вилена оставила его для меня. Это в представлении взрослых людей я маленькая и худенькая, а в своей группе трехлеток – бесспорно, самая крупная фигура. И только я размещаю свой большой цветок на поляне, Марина клеит сверху свой ярко-малиновый.

Я помню из школьного курса биологии, что есть такие растения-паразиты, которые поселяются на других растениях и питаются за их счет. Да, есть ощущение, что за вчерашний день эта крошка выпила всю мою энергию. Что-то надо с этим делать. Цветов осталось много, и я предлагаю Марине наклеить еще цветочек. Марина выбирает маленький цветочек, на несколько секунд задумывается и приземляет цветок поверх большого цветка Вилены.

 

Почему же эта девочка не клеит цветок на свободное пространство, а только на чей-то цветок?

Потребность в чьем-то внимании?

В наличии свободных ушей?

 

Однако это идея: поручить Вилене шефство над Мариной. Немного освободятся мои уши от Марины и Олеся от лидерского натиска Вилены.

Вечером спрашиваю маму Марины:

– Бывают ли моменты, когда Марина остается без внимания? Может ли она сама себя занять, немного поиграть одна?

– Нет, у нас такого не бывает. С ней постоянно кто-то рядом. Она не дает мне готовить ужин, если папы нет дома. Обычно в таких случаях бабушка задерживается, чтобы я могла заняться домашними делами, пока она играет с Мариной. Если сама Марина не хочет есть, то мы с папой ужинаем по очереди: пока один ест, другой играет с Мариной. Причем игры она придумывает сама, играет сама, но нужен обязательно зритель.

– А что будет, если бабушка уйдет домой, а мама не пойдет играть и останется на кухне готовить ужин?

– Ну, – неуверенно предполагает мама, – тогда Марина будет реветь.

– Я правильно понимаю, что вы стараетесь не допускать таких слез?

– Да, конечно.

 

 

!!!

Дети, которые не ревут дома, потому что никогда не сталкиваются с отказом, потом очень много ревут в садике.

 

Я имею в виду капризы и сиюминутные исполнения желаний. Для Марины было неприятным открытием, что я делаю то, что должна делать, а не то, что хочет Марина прямо сейчас, и слезы ей тут не помогали…

– Почему ты не хочешь мне читать?

– Ты же видишь, я накрываю на стол.

– Почему ты накрываешь, а не читаешь?

– Потому что сейчас будет завтрак, и мне нужно накрыть на стол.

К концу дня я уставала давать развернутые объяснения и отвечала просто: «Потому что».

Через неделю стало легче. Во-первых, Марина стала спокойней относиться к тому, что я могу быть занята другими детьми или другими делами. Во-вторых, научилась делать зрителями своих игр некоторых ребят из группы.

Адаптацию Марины можно назвать легкой. Но было бы еще легче, если бы до детского сада Марина поняла, что взрослые могут быть заняты своими делами, а не только Мариной.

Я понимаю, что детские слезы – тяжелое испытание для взрослой психики. Порой хочется идти на разные уступки, только чтобы не слышать, как он ревет. Но реальность такова, что весь остальной мир не будет подстраиваться под желания ребенка. Однажды ему все равно придется встретиться с отказом, испытать по этому поводу негативные эмоции: злость, печаль, отчаяние, обиду. И только после этого включаются адаптационные механизмы психики, помогающие выдерживать отказ. В три года ребенок хорошо выражает свои желания, осознает себя как отдельную личность, понимает, что есть другие люди. Важно еще объяснить ему, что у других людей есть свои желания и потребности.

 

Виталик. Об умении ждать

 

Как-то услышала критику в адрес одной школы развития по поводу плохой материальной базы: детям предложили собирать пирамидку по очереди. Когда дети в этой школе развития время от времени что-то делают по очереди, то это безусловный плюс к занятиям. Хорошо, если периодически на занятиях дети будут собирать пирамидку по очереди. Потому что без очереди они ее и дома соберут.

Я специально на своих занятиях в школе развития давала малышам что-то делать по очереди, так как одна из задач занятий – подготовить их к детскому саду.

 

 

!!!

В детском саду ребенку постоянно приходится ждать своей очереди. Ждать, когда поставят компот, ждать, когда освободится унитаз, ждать, когда помогут одеться. Не умеющие ждать малыши испытывают стресс и закатывают истерику.

 

– Одень меня! – ревет Виталик.

Новенький, сам еще не умеет одеваться. И ждать тоже не умеет. Я одеваю его самым первым, но это не спасает от слез. Потому что одетому Виталику немедленно хочется на улицу, но опять приходится ждать остальных.

– Дай мне руку! – новая волна слез.

Новенькие малыши часто ходят исключительно за руку с воспитателем. Им так спокойнее. Обычно во время прогулки у меня заняты обе руки. Причем держащихся за меня детей может быть больше двух. Настя и Катя, например, довольствуются двумя пальчиками. А за мизинец еще может ухватиться Костик.

Мне не жалко руки для Виталика, но сейчас я надеваю варежки. Двадцать пять пар.

У меня большой опыт по надеванию варежек и натренированные дети. Процесс налажен и занимает в общей сложности пять минут. Как только мы выходим из здания садика, дети встают в очередь, протягивая мне варежки. Дальше на свой участок можно идти только в варежках. Варежки не надеваем в группе специально, чтобы малыши в верхней одежде не находились лишнее время в жарком помещении. Пять минут я буду занята варежками, а Виталик стоит рядом, жаждет мою руку и ревет. Потому что не умеет ждать.

Потом он ревет «Раздень меня».

Потом «Покорми меня».

Потом «Посиди со мной».

Засыпает Виталик, только если сидишь с ним рядом на краешке кровати и гладишь по спине. А мне нужно каждому из ребят поправить одеяло и нашептать сон. Есть у нас такой ритуал. И вот, пока я обхожу остальных ребят, периодически обращаясь к Виталику: «Подожди, я сейчас подойду», он ревет. Потому что не умеет ждать.

В моей группе есть несколько ребят, которые в свои три года уже старшие дети в семье. Для них ждать – не проблема. Они привыкли делить внимание взрослых с братом или сестрой. Они привыкли ждать, пока мама оденет брата или сестру, пока малыш наестся или уснет.

 

 

!!!

Ждать – это очень важное умение. Умеющий ждать ребенок бережет нервы и свои, и родителей. Ждать – это потерпеть, переключиться, занять себя чем-то. Ждать – это когда все прихоти не выполняются сию минуту. Ждать – это понимание, что есть другие, со своими желаниями и потребностями.

 

Для легкой адаптации к садику научите ребенка ждать. И даже если вы в садик не собираетесь, все равно научите. В жизни пригодится.

 

Кирюша. О постоянстве

 

Ох уж мне эти дети сотрудников… Мамы думают, что если они будут где-то поблизости, то ребенку в садике будет легче. А получается «видит око, да зуб неймет». Лишние слезы.

Малыш не может понять, почему нельзя уйти к маме в соседнюю группу, почему он должен быть здесь, если мамочка – там, рядом, буквально через коридор. На период адаптации лучше, если ребенок не будет знать, что мама работает в том же садике. Не показываться. И уж тем более не брать «на чуть-чуть» к себе в группу. Никаких исключений. Исключения только нервируют ребенка.

 

 

!!!

Детям не нужны исключения из правил. Им нужны постоянство и стабильность.

 

Кирюша привыкал к садику полгода. Так и не привык. Ушел из садика вместе с мамой Леной – воспитателем средней группы. Точнее, не так, не в такой последовательности, а наоборот: сначала ушла с работы мама – это первопричина, а так как путевка служебная, то и Кирюша прекратил посещать садик. Мама, кстати, не сама ушла, а ее «ушли», то есть предложили уволиться. Предложение поступило после ее слов, сказанных методисту: «Я вообще-то сюда не из-за чужих детей пришла, а из-за своего». Этим отличаются мамы с педагогическим призванием от тех, кто пытается найти в работе воспитателя какую-то выгоду. Выгоды нет. Есть труд, тяжелый в эмоциональном и физическом плане. Мамы-педагоги-по-призванию отдаются чужим детям настолько, что на своих детей уже не остается сил. Увы, но это так.

Лена не была педагогом по призванию. Она не была педагогом даже по образованию. Красный диплом экономиста и наличие своего ребенка – этого недостаточно, чтобы быть хорошим воспитателем. Конечно, можно почитать методику работы с детьми, педагогику, психологию. Именно на это изначально методист и рассчитывала: если у человека красный диплом экономиста, то логично предположить, что есть мозги и она обучаема. Но при воспитании детей хорошо функционирующего мозга недостаточно. Нужна еще и определенным образом настроенная душа. Душа, обращенная на ребенка. Чтобы чувствовать, чтобы сочувствовать, созидать и сопровождать. А не просто осуществлять присмотр и передачу знаний-умений-навыков.

Лене корона краснодипломного экономиста явно мешала в работе. Она четко понимала, что работает в садике временно, пока младший ребенок не пойдет в школу, а вообще-то у нее тааакой потенциал. С этой позиции приседать до уровня детских сопливых носов было очень неудобно. Но ради Кирюши Лена была готова пожертвовать несколькими годами в построении карьеры.

Хотя как раз для Кирюши и его успешной адаптации было бы лучше, если бы мамы в садике не было.

– Лена, я же тебе говорю, приводи Кирюшу в одно и то же время! Ты же ему каждый день стресс создаешь!

Сегодня Лена приносит рыдающего Кирюшу к завтраку. А не в семь утра, когда начинается рабочий день воспитателей. До этого она держала сына у себя в группе. Довольный Кирюша ходил по маминой группе, играл игрушками. И тут, ни с того ни с сего, мама берет и уносит его в другую группу. Лена объясняет малышу необходимость перемещения тем, что больше у мамы в группе находиться нельзя, что сейчас злая тетя заведующая придет и будет ругаться, ведь Кирюше у мамы в группе быть нельзя. Вот дура! Ну нет у меня других слов. Она еще и пугает малыша заведующей. А заведующая, делая релакс-паузы в работе, каждый день заходит в группу посмотреть на деток, поиграть с ними в ладушки, зарядиться энергией и осознанностью, ради чего и ради кого она работает. Дети из группы любят визиты заведующей. Они бегут к ней обниматься. А Кирюша – самый первый. Еще и на колени обязательно забирается.

Дети в группе перестают есть и наблюдают, как орущий Кирюша виснет на маминой шее. Лена пытается усадить его на стул и расцепить его руки.

– Лена, дай Кирюшу мне, у тебя дети в группе без присмотра! – я уже морально готова к тому, что сейчас Кирюша будет вырываться и пинать меня ногами.

Это мы уже проходили. Это ежедневный момент. Я привыкла и знаю, как лучше взять Кирюшу, чтобы зафиксировать его ноги. Сначала он вырывается, потом расслабляется и обнимается. А потом превращается в веселого, любопытного, контактного малыша, который активен на занятиях и в играх, прыгает, хлопает в ладоши, заливисто смеется и бежит обниматься к каждому взрослому, который заходит в группу. Если бы не мамины выкрутасы, Кирюша бы легко адаптировался.

Чем бы так маму напугать, чтобы она прекратила держать Кирюшу у себя в группе до завтрака?

– Лена, приводи Кирюшу с утра! Он же сейчас будет реветь и не позавтракает!

Это была моя ошибка. Я никак не могла предположить такой поворот событий. Лена хватает Кирюшу и порцию творожной запеканки со стола, и уносится в свою группу со словами:

– Я тогда его у себя покормлю, а потом принесу.

Так и хочется настучать ей по голове. То есть сейчас Кирюша радостно решил, что он ревом добился своего и остался опять с мамой. А через десять минут, когда он счастливо расправится с запеканкой, мама устроит ему повторение стресса.

Я не выдерживаю, звоню папе Кирюши в надежде, что он более адекватен. Мне кажется, лучше эту проблему решать через папу ребенка, чем через заведующую садиком.

Папа внял моим доводам. Каждое утро он стал лично привозить Кирюшу в садик, в одно и то же время, минуя мамину группу. С папой Кирюша расставался гораздо легче. Они по моему совету придумали особый ритуал прощания. Через семь дней слезы расставания прекратились. Постоянство дает свои результаты.

Но мама нашла новый способ усложнить ребенку жизнь. Зачем-то показалась сыну на прогулке. А все ведь было предусмотрено: на прогулку по совету бывалых воспитателей она надевала чужую куртку. Между участками мамы и сына было еще два участка. Чужая куртка и большое расстояние выручали. Кирюша не знал, что мама где-то рядом, и спокойно гулял, лепил куличики, играл с ребятами. Что двигало Леной, когда она пришла на наш участок переодеть Кирюшу в другую шапочку? Ее можно было передать через другого воспитателя, но не показываться ребенку. Кирюша видит маму и молниеносно решает, что та пришла его забирать. Радость тут же сменяется горем: мама надела другую шапочку и уходит. При этом Кирюша видит, куда она уходит. Теперь он стоит у изгороди своего участка, взор направлен на участок, по которому в чужой куртке с чужими детьми ходит его мамочка. Мальчик рыдает, потом сбегает с участка и с ревом несется в сторону мамы. Мама срывается и бежит навстречу Кирюше. Малыш бросается ей на шею. Прямо-таки сериальная сцена. Странная женщина. Ей что, сильных эмоций в отношениях с мужем недостаточно? Мама осыпает Кирюшу поцелуями и… несет обратно на участок Анны Александровны с железным аргументом: «Анна Александровна не разрешает». Конечно, давай Лена, выстави меня в глазах ребенка злыдней. Ему ведь каждый день со мной общаться приходится, пусть знает, что это из-за меня он разлучен с мамой…

На соседнем участке гуляет мой сын. Носится с ребятами, иногда дерется. Машет мне рукой и посылает воздушные поцелуи. Но не пытается перелезть через заборчик. Он знает, что мама работает и к ней нельзя. Не потому что заведующая будет ругаться или воспитатель не отпустит, а потому что мама работает, мама занята, у мамы есть обязанности. Ребенок быстро привыкает к любым правилам, при условии, что они постоянны.

– Раз уж он меня заметил, пусть сегодня со мной на участке побудет, я его после прогулки принесу.

Заметил? Как же он мог тебя не заметить, если ты сама к нему пришла…

– Лена, ты что? Он же потом все прогулки к тебе проситься будет! Играть перестанет, будет только реветь и тебя глазами искать. Сбегать при любом удобном случае начнет.

– Ну пусть он всегда со мной гуляет.

– Лена, какое «всегда»? Ты по сменам работаешь. Кирюша через день будет рыдать, что вместо мамы на ее участке другая тетя.

– Я тогда сейчас его возьму, а потом с ним поговорю, что ко мне нельзя.

И Лена с орущим Кирюшей на руках стремительно уходит на свой участок. Вот как ей еще объяснить, что если нельзя, то нельзя? Как она не может понять, что действует во вред ребенку?

 

 

!!!

Дети хорошо понимают строгое «нельзя». Но с пониманием более сложных конструкций типа «вообще-то нельзя, но вот сегодня можно, а потом опять нельзя, совсем нельзя, ну разве что в крайнем случае» всегда возникают проблемы.

 

Но не догонять же Лену и не отбирать у нее Кирюшу.

Лена притаскивает Кирюшу после прогулки, быстро сует мне ребенка и убегает раздевать свою группу. Кирюша некоторое время истерит, не подпускает к себе и не дает раздевать. Плохо ест, долго не может заснуть, лежит и всхлипывает: «Хочу к маме».

Несколько дней после этого инцидента, как я и предполагала, Кирюша на прогулке высматривает маму. Всю прогулку мы с ним как мантру повторяем: «Мама работает. Мама поработает и придет. Кирюша поспит, покушает и мама придет». Сначала Кирюша обливается слезами, потом уже спокойно повторяет, что мама скоро придет, а затем и вовсе отвлекается от маминой темы и интересуется играми.

Но мама Лена коварна и придумывает для детей своей группы экскурсию вокруг садика. Думаю, лишним будет говорить, что маршрут она проложила мимо нашего участка. Кирюша вылетел к маме, а та («Ой, он меня заметил») забрала его на свой участок. После прогулки она привела Кирюшу в свою группу, там раздела и там же решила накормить («А то он у вас плакать будет и не поест»). Лена принесла мне Кирюшу только тогда, когда уже все малыши были в кроватях. Громким ревом мальчик разбудил уже уснувших и активизировал засыпающих.

Когда Лена уволилась из садика, с облегчением выдохнули все: я, заведующая, методист, родители детей из Лениной группы.

Если мама работает в том же детском саду, где находится ее ребенок, но в другой группе, то лучше, если ребенок не будет видеть ее во время рабочего дня. Это стресс для двух-трехлетнего малыша, когда мама появилась и тут же исчезла. Можно объяснять, рассказывать, что мама тоже работает в садике, но не показываться до тех пор, пока у ребенка не сформируется представление о распорядке дня, не усвоится правило «мама забирает меня после ужина», пока он не адаптируется к детскому саду, пока он не перестанет плакать при расставании. В 4—6 лет ребенок будет уже спокойно реагировать на маму, проходящую мимо него по своим делам, потому что точно знает, когда мама придет за ним и потому что ему уже весело играть с ребятами. Он обрадуется встрече, помашет маме рукой и продолжит интересную игру.

 

Танечка. А нужен ли садик?

 

!!!

Прежде чем отдавать ребенка в садик, родителям надо определиться, твердо решить, нужен ли им садик и зачем.

 

Это одна из тем, которая часто вызывает споры.

 

– Одни считают, что детский сад – обязательный пункт в биографии нормального ребенка, иначе он общаться не научится и самостоятельным не станет.

– Другие, что в садик отдают детей только несознательные родители, которые хотят поскорее избавиться от ребенка.

– Кто-то с ужасом вспоминает воспитателей из своего детства и делает все возможное, чтобы их ребенок избежал травматизации детским садом.

– Кто-то опасается, что малыш будет привязан к чужой тете – воспитателю с непонятными жизненными ценностями, которые та будет «транслировать» ребенку.

– Некоторые пытаются найти компромисс убеждений и отдают любимое чадо в детский сад только на полдня или только на один год перед школой, «чтобы привык к дисциплине».

 

Хотя я много лет проработала в детском саду и оба моих ребенка «садичные», я не считаю детский сад чем-то обязательным. Можно подготовить ребенка и к школе, и к жизни без детского сада.

Детский сад – это не обязательно, но и не ужасно. Есть хорошие садики, хорошие педагоги и есть дети, которые с удовольствием ходят в садик. Даже если не всегда с удовольствием, но сохранно для психики.

Гораздо хуже, когда садика нет, но есть необходимость маме ходить на работу.

Детство моего отца прошло без детского сада. Послевоенные годы. Мать – вдова. Четверо детей, трое из которых совсем малыши: близнецы и погодка. Мать уходила утром на работу, оставляя их на полу, привязанных за ногу к кровати. Ближе к вечеру приходил из школы старший брат (школа в соседней деревне, девять километров пешком). Отвязывал и кормил. Привязывать стали после трагического случая, когда младший слишком близко подполз к печке и получил ожог. Ходить дети научились ближе к трем годам. А попробуйте научиться ходить раньше, если вы большую часть дня сидите, привязанные за ногу… По-моему, лучше, когда ребенок «привязан» к чужой тете из садика, чем к ножке кровати. Но садика не было.

Детство моей мамы прошло без детского сада. Кроватка с ребенком стояла в школьной подсобке. Во время перемен директор школы навещала ребенка. Директор школы – это моя бабушка. Потом взяли из соседней деревни няньку, поселили у себя, кормили и одевали. Нянька – юная девушка недалекого ума из очень бедной семьи, в школе не училась, нигде работать не пригодилась, только за ребенком приглядывать могла. Посадит дите на закорки и носится весь день по улицам… По-моему, садик с квалифицированным педагогическим персоналом был бы лучшим решением. Но садика не было.

В моем детстве садик был. Но появился не сразу. До того счастливого момента, как папе дали путевку в ведомственный садик, я сидела дома с бабушкой. Бабушка у меня была самая замечательная. Но вот ноги у нее болели. По этой причине бабушка не могла водить меня на прогулку. Спуститься с пятого этажа без лифта – это еще могла, а подняться назад после прогулки – нет. Родители приходили с работы домой поздно. Поэтому гуляла я преимущественно по выходным, легко простужалась и много болела. Вопреки опасениям врачей: «Вы с ума сошли! В садик часто болеющего ребенка! Она же тогда вообще болеть не перестанет!» – болеть я перестала. Потому что в садике был режим дня, включающий закаливающие процедуры и ежедневные прогулки утром и вечером.

Исторически детский сад был нужен для того, чтобы мама могла работать, а за ребенком в ее отсутствие был надлежащий уход. Это уже много позже придумали «социализацию».

 

 

!!!

Социализация – это процесс усвоения норм поведения, позволяющих человеку функционировать в качестве полноправного члена общества.

 

Разве без детского сада нормальные родители не научат своего ребенка нормам поведения в обществе? Для развития и общения со сверстниками можно подыскать и другие варианты. Есть разные школы развития, спортивные секции и творческие студии.

Конечно, посещение детского сада имеет значение для облегчения последующей адаптации к традиционной школе (если выбором родителей будет именно традиционная школа, а не семейное образование). Но и тут можно найти альтернативу садику. Для адаптации к школе важно научить ребенка дисциплине, исполнительности, усидчивости. Поэтому, если без садика, то пусть будет спорт и к нему еще какой-нибудь «сидячий» кружок по интересам со строгими правилами, похожий по подходу на классическую школу с ее уроками. Подойдет музыкальная школа или художественная, или шахматы, или конструирование – выбирайте по интересам. За год до школы можно походить на подготовительные курсы в ту школу, в которую собираетесь устраивать ребенка. Этого будет вполне достаточно для облегчения школьной адаптации. А садик – это не обязательно.

Тяжелая для адаптации к садику ситуация возникает, когда мама, подчиняясь установке «ребенок должен ходить в садик» и не имея в том необходимости, приводит малыша, но сама внутренне не готова отпустить его от себя. Ее разрывают сомнения и страх.

 

 

!!!

Если мама сомневается, то ребенку тяжелее принять необходимость временной разлуки с ней. Это уже получается не осознанное решение родителей, а какие-то обстоятельства непреодолимой силы, которые осложнили жизнь и маме, и ребенку, разлучив их.

 

Не надо таких осложнений. Надо, чтобы и маме, и ребенку было хорошо. А хорошо может быть и с садиком, и без садика. Просто нужно подумать и принять взвешенное решение, как будет лучше для вашей семьи.

Танечка – дочка тревожных родителей. Танечке два с половиной года. У нее есть пятилетний брат, который ходит в среднюю группу. Наш садик считается лучшим в районе. Родители смогли устроить и младшую дочку в этот же садик. С большим трудом через знакомых и подарки нужным людям достали путевку. И вот, когда на руках есть путевка в желанный садик, вроде как возникает необходимость водить дочку, иначе (рассуждают тревожные родители) путевка «пропадет», место отдадут другому малышу.

Надо занять место.

Занять шкафчик, занять кроватку.

Надо, чтобы ребенок ходил в садик.