Ценности, образцы и нормы потребительского поведения

В «Домострое» три части.

Первая – «духовное строение» – религиозные наставления. Это – «поучение и наказание отцов духовных ко всем православным христианам о том, как веровать во святую Троицу и пресвятую Богородицу и в крест Христов и в небесные силы… О том, как царя почитать и князей и вельмож… И о том, как почитать святителей, священников и монахов – и пользу от них получать и молитвы просить на благословение дому своему и всех нужд своих, и духовных и телесных, но пуще всего духовных»[95].

Вторая – «мирское строение» – поучение о семейных отношениях. Это некий устав о том, «как жить православным христианам в миру с женами и детьми и домочадцами, как наставлять их и поучать, и страхом спасать и запрещать строго и во всех их делах сохранять их в чистоте, душевной и телесной, и о них заботиться, как о собственной части тела… и нести любовь всем живущим по-божески»[96].

Третья – «домовное строение» – рекомендации по ведению хозяйства. Здесь дается устав о том, «как учить жену, и детей и слуг, и как всякий запас собирать – и хлебный, и мясной, и рыбный, и овощной, и о домашнем хозяйстве, особенно в сложных делах»[97].

У «Домостроя» много редакций, отличающихся друг от друга. Как говорят специалисты, это сборник текучего состава [98]. Но эти три части явно выделяются во всех редакциях при тех или иных внесенных изменениях.

Первая его редакция была составлена в Новгороде в конце XV – начале XVI веков неизвестным автором, вторая – духовником молодого царя Ивана IV, благовещенским протопопом Сильвестром. Он сократил текст «Домостроя» по сравнению с первой редакцией, дав его как дополнение к другим произведениям, составленным с его участием. Чего нет в «Домострое», то есть в «Стоглаве», сборнике постановлений церковного Собора 1551 года (состоит, как и «Судебник» 1550 года, из 100 глав), в «Четьих-Минеях», в «Степенной книге». Но если «Стоглав» или «Судебник», были официальными законами, то «Домо-строй», остался свободным от жесткой нормализации.

Во второй половине XVII века появились даже стихотворные его переложения. В главе, добавленной Сильвестром, «Послание и наставление отца сыну», резюмирующей все содержание «Домостроя» и посвященной его сыну Анфиму, говорится: «В Писании сказано: «Позаботься оставить детей наставленными в заповедях господних – и это лучше неправедного богатства: краше жить в праведной бедности, чем в богатстве неправедном». Ты тоже, чадо, оберегайся неправедного богатства, добрые дела твори, имей чадо, великую веру в Бога…»^[99] В этих словах заключена специфика русского миропонимания – богат-ство, справедливость и духовность стоят нераздельно в одном ряду.

Как и другие «домострои», он появился, чтобы отметить изменения в жизни, подвести итоги прошлому – оценить его и/или закрепить как норму ^[100]. В его основе лежит несколько жанров, характерных для средневековой литературы. Прежде всего это «поучения от отца к сыну», которые писали сначала особы царственного ранга (например, «Поучение Владимира Мономаха»), затем крупные феодалы, полководцы, бояре. В «Домострое» такую возможность получило купечество. (Заме-тим, Сильвестр был выходцем из семьи крупного новгородского купца.) Позднее в этом же жанре увидят свет «Завещание отеческое сыну» И. Т. Посошкова и «Духовная» В. Т. Татищева.

Кроме того, на «Домострой» оказали влияние слова святых отцов, о том, как жить христианам, сначала переводные (например, поучения Иоанна Златоуста), затем свои, русские (прежде всего – «Измарагд», сборник нравственного содержания, составленный в Новгороде XIV в.). При этом следует отметить социальную направленность этих поучений – они содержат только те установки нравственной жизни, которые отражают поведение человека в общественной среде. Не личные переживания, страсти, пороки отдельного человека, а только то, что направлено на служение другим членам общества, начиная с семьи. Этим можно объяснить рассуждения о необходимости поучать друг друга словом и наставлять личным примером. Поэтому же мы не видим в «Домострое» осуждения богатства и «торгашества», неправедного суда.

Наконец, русский «Домострой» испытал на себе влияние также западноевропейских «домостроев», восходящих к сочинениям Ксенофонта «О хозяйстве» и «Политике» Аристотеля.

«Домострой» описывает экономику нравственности. Это не закон, а завет. Ему не просто формально подчиняются, а следуют более строго, так как он глубже проникает в душу и направляет все действия. Он настраивает на понимание доброго смысла жизни, которое не приходит извне, а должно быть принято и усвоено изнутри самим человеком, его разумом, опытом, верой. А для этого нужно воспитание ума и совести.

Нравственное начало в человеке противоположно экономическому, основанному на безудержной погоне за корыстью и потребительстве. До определенного момента нравственность способна сдерживать «экономику», но ее необходимо воспитывать. И это делает «Домострой», восходящий как к народному представлению о человеке, так и к христианским нормам нравственности и порядочности. Если человек живет неправедной жизнью (страха Божия не имеет и отеческого предания не хранит, чинит неправды всякие и насилия, чрезмерную наносит обиду и, в долг взяв, его не вернет, истомит волокитой, по-соседски не отзывчив, ограбит, побьет, оклевещет, от неправедных поборов разбогатеет, непотребные дела совершит: блуд и распутство, сквернословие, гнев, ярость, злопамятство, – ест и пьет безудержно, до обжорства и опьянения, всегда пребывает в разгуле и т. д.), то его ждет осуждение или проклятия людей и немилость Божья. И наоборот, если человек живет праведной жизнью, то Бог обратит на него свои милости, приумножит урожай плодами и всякое изобилие, грехи отпустит и вечной жизнью наградит. А от людей – почет и уважение. То есть любое деяние «Домострой» рассматривает с двух точек зрения: религиозной и социальной. А при анализе хозяйственных вопросов – еще и с точки зрения надежности богатства. «Надобно каждому человеку избегать тщеславия и гордыни и неправдою нажитого имущества, жить по силе своей и возможности, и по расчету, и по средствам, добытым законным путем. Только такое житье и благоприятно, и Богу угодно, и похвально среди людей, а себе и детям своим надежно»^[101].

Отсюда вытекает важный вывод: человек по своей воле совершает поступки, ведущие к добру или злу, к правде или неправде. И по этим поступкам можно дать положительную или отрицательную оценку личности. Праведно жить надлежит всякому человеку. Но особые слова обращены к людям, создающим богатства: «Люди торговые и мастеровые, и земледельцы тоже пусть праведным только и благословенным торгуют, а производят, и пашут – без покражи, разбоя и грабежа, без поклепов и лжи, клеветы и обманов; пусть торгуют и промышляют нажитым праведными трудами, не ростовщичеством, но благодаря приплоду, труду и всякому урожаю, исполняют дела свои добрые по христианскому закону …»^[102] Нельзя наживаться за счет обмана потребителей.

Труд – основа жизни. Кто трудолюбив, бережлив и понятлив – тому хвала. Кто ленив, небрежен и нерадив – «такого поучать и бранить и, по вине смотря, наложить еще пеню… А кто глуп и груб, вороват и ленив, и ни на что не годится, кого наставления не берут – того, накормив, со двора прогнать: тогда и другие, на такого дурака глядя, не испортятся!»

А. М. Яковлева видит сходство идеального человека «Домостроя» – трудового человека – с протестантским типом личности в Западной Европе, как он описан М. Вебером ^[103]. Однако следует добавить, что мотивация труда с протестантской и православной точек зрения является разной. Протестантизм рассматривает труд как главное аскетическое упражнение, основное орудие упорядочивания человеческой души и организации жизненного процесса в рамках профессии. Профессия считается личным призывом Бога служить в этой жизни, «здесь и теперь», обращенным к каждому верующему, «застигнутому» на рабочем месте. О богоугодности труда свидетельствует доходность. «Домострой» же объясняет необходимость труда стремлением к вечной жизни. Человек обязан трудиться постоянно, ибо по завету Божьему это важно для спасения души. Господь сказал: «На чем тебя застану, по тому и сужу». Поэтому всегда надо заниматься серьезным делом, так как смерть может застать
в любой момент [104]. Отсюда – и строгая регламентация развлечений.

«Искусственные» развлечения, то есть занятия, придуманные людьми, в средние века считались антисвятостью и церковью осуждались. Игра-развлечение, как и двойничество – грех, ибо человек при этом отказывается от имени, данного ему при крещении, а значит, теряет ангела-хранителя и попадает в лапы к бесу. Дозволенными, естественными «утехами» считались любование природой как творением рук Божьих и гостевание ^[105]. В «Домострое» много места отводится правилам приема гостей, этикету: какие блюда подавать, в какой последовательности, кто где должен сидеть, о чем говорить, сколько времени проводить в гостях.

Главная добродетель, по «Домострою», – труд, не только физический, но и нравственный. Термин «труды праведные» имеет очень широкое значение. Слово «праведный» в Древней Руси имело два оттенка: это святой, угодный Богу, и ведающий правду, социальную справедливость ^[106]. Кроме общепринятого понимания, что «никто же без труда не увенчан будет», к «трудам праведным» отнесены честное несение государевой службы, забота жены о доме, забота слуги о хозяйском интересе, воспитание детей.

В памятнике говорится о «воспитании» детей, «наказании» и «поучении». Воспитанием называется забота об их физическом развитии, наказанием – забота о нравственном совершенствовании, а поучением – забота о религиозном развитии. Ум («разум», «смысл») признается из всех свойств человека самым ценным. Его необходимо развивать учением («наказанием»)^[107]. Протопоп Сильвестр в своем «Послании и наставлении отца сыну» советует своему единственному чаду Анфиму, во-первых, читать Писание, во-вторых, держаться добрых людей всех чинов и званий, подражать их добрым делам и внимать их хорошим словам, в-третьих, остерегаться лукавых и преступающих закон, в-четвертых, использовать семейный опыт. Неоднократно Сильвестр напоминает о своих добрых делах и том, как Христос ему за это посылал свою милость, всякие блага (как мы сказали бы сегодня, Сильвестр воспитывает своего сына личным примером).

Культуре потребления продуктов питания посвящено в книге немало страниц. Главная мысль – пища должна быть полезной для здоровья. Поэтому много места отводится рецептам приготовления блюд русской кухни, правилам сохранения всяких припасов, меню в праздники и во время постов. Неоднократно «Домострой» предупреждает о вреде пьянства и обжорства, «неурочных питья и еды». Причем речь идет не о том, что не следует пить вообще, а о том, что необходимо соблюдать меру, нельзя пить «без удержу», «упиваться допьяна пьяными». «Спьяну многие от вина умирают и замерзают в пути», лишаются и земного богатства, и небесного. Из-за чрезмерного пьянства хозяйству разорение, от людей позор, родителям печаль и Богу не угодно ^[108]. Вот так комплексно подходит к рассмотрению последствий пьянства эта книга: с точки зрения самого индивидуума, социума и религии.

Потребление одежды должно отличаться бережливостью. Работать – в рабочей одежде, а «по праздникам и при добрых людях, да в хорошую погоду» – платье должно быть лучшее. Одежда должна быть непременно чистой, заплатанной и зашитой. Носить ее и хранить надо аккуратно, чтобы «и людям посмотреть не совестно, и себе хорошо и прибыльно, и сиротине дать во спасение». Социальная функция одежды, по «Домострою», выражает не демонстрацию своего благосостояния, а стремление доставить удовольствие ближнему своим опрятным видом, а также заботу о слугах, бедных, нуждающихся, которым можно передать свои старые, но хорошо сохраненные вещи.

В основу должного потребительского поведения положен призыв возлюбить Господа и ближнего своего. Приоритет ценностей взаимопомощи, сострадания, милосердия пронизывает всю книгу. Если «у соседа или иного христианина не хватило зерна – на семена ли, на пищу, да лошади или коровы нет, или налога в казну уплатить нечем, – так нужно помочь ему и ссудить, а мало у самого, так у людей подзанять, но другому по просьбе дать. И помогать им от всей души, от всяких обидчиков оберегая по правде их». Следование коллективистским ценностям, милосердие и любовь, добрые дела являются делом богоугодным. Помог нуждающемуся, больному или нищему – получишь награду от Бога, который «преумножит урожай плодам и всякое изобилие… грехи отпустит и вечной жизнью наградит»^[109].

В «Домострое» говорится о стремлении к достижению достатка в удовлетворении самых необходимых жизненных потребностей. Признаки этого достатка – у людей отсутствует тревога или возмущение, они пребывают в мире, сыты, одеты, имеют теплую сердечную атмосферу в доме. При этом материальное богатство не является главной целью, приоритет отдается нематериальным ценностям. «Будь и праведен, и справедлив, и живи в смирении… в молитве к Богу и в слове к людям приветлив будь; опечаленного утешь, со всяким будь обходителен, щедр и милостив… друзей возлюби, а не злато …»^[110]. (Выделено мною.– Л.Р.).

Но экономический аспект потребительской культуры в «Домострое» не является обойденным. Всякий человек должен жить по средствам. Необходимо все заранее распределить и вести хозяйство согласно приходу и расходу. Закупать товар и припас, какой не портится быстро, нужно тогда, когда завоз. Тогда это обойдется дешево: «хоть сейчас и не нужно, но тогда и купи – и покроешь нужду свою, а чего запасешь с избытком, на том деньги придут с прибылью», можно будет «лишнее продать, когда товар вздорожает»^[111].

Есть в «Домострое» и экологический аспект – указание на необходимость ведения домашнего хозяйства в чистоте и «в полном порядке». Глава 42 предписывает всегда подметать мусор, выгребать грязь, а зимой – снег во дворе и перед воротами на улице, содержать в чистоте конюшню, хлев, избу и всю домашнюю утварь.

Весьма интересны и актуальны наставления о необходимости вести учет и контроль запасов, о бережливости и гостеприимстве, умении строить отношения с людьми, уклоняться от конфликтов, избегать пьянства и разврата. «Законный брак тщательно соблюдай до конца своей жизни, чистоту телесную сохрани … и пьянственного берегись недуга – от тех двух причин все зло заводится и ведет в преисподний ад: и дом пуст –богатству разорение, и Богом не будет помилован, и людьми обесчещен, высмеян и унижен, родителями же проклят»^[112].

Таким образом в «Домострое» описан как идеал аскетический тип потребительской культуры, утверждающий жизнь, полезную для души и для тела, в любви к Богу и к людям, «по правде и с чистой совестью». Хорошо сказал об аскетизме, глубоко вошедшем в русскую душу, В. В. Зеньковский: «Русский аскетизм восходит не к отвержению мира, не к презрению к плоти, а совсем к другому – к тому яркому видению небесной правды и красоты, которое своим сиянием делает неотразимо ясной неправду, царящую в мире, и тем зовет нас к освобождению от плена мира. В основе аскетизма лежит не негативный, а положительный момент: он есть средство и путь к преображению и освящению мира. Видение небесной правды и красоты вдохновляет к аскетизму…»^[113] (Выделено автором. – Л.Р.)

Русские мыслители XVII–XVIII вв.
о богатстве материальном и нематериальном

Юрий Крижанич (ок. 1618–1683)

Хорват по национальности, католик по вероисповеданию, просветитель по призванию, выдающийся деятель общественно-политической мысли России Крижанич имел сложную судьбу ^[114]. Не имея средств получить образование, он вынужден был воспользоваться услугами иезуитов, готовящих специалистов по унии (объединению восточной и западной христианской церкви под главенством римского папы). Униатским священником Крижанич был послан в Смоленск.

Прожив в России почти двадцать лет, он понял несбыточность унии. Подчинение христианских народов власти римского папы означало бы утрату национальных особенностей славян, подчинение их диктату Ватикана. Тогда Крижанич разработал свой план объединения всех славян во главе с русским народом. Он предлагает объединение славян сверху, отдавая главенство русскому царю.

В результате интриг его удаляют от царского двора в ссылку в Тобольск, где он создает трактат «Политика» (1663), в котором содержится глубокий анализ экономического положения России, даются советы царю как управлять государством.

Трактат состоит из трех частей, в которых говорится о богатстве, силе и мудрости государевой. Этими тремя вещами «мир славится и в коих он почитает свое счастье». Это три основы и три столпа государства. Богатство правителя состоит не столько в его золотой и серебряной казне, сколько в многолюдности его страны. Сила состоит не столько в обширности державы и в неприступности крепостей, сколько в хороших законах. Мудрость государева основана на двух правилах: «Познай самого себя. Не верь чужестранцам». Так же, как простой человек может быть обманут из-за доверчивости, так и короли бывают обмануты королями и целые народы – другими народами. Никто и никогда не творит добра ради своего ближнего, а всегда ради себя, исходя из своих интересов. Причина всех наших бед в том, что мы себя сами не знаем, а чужестранцам верим.

Некоторые люди славу и достоинство государево видят в том, чтобы: 1) «похваляться» перед чужестранцами красивой дорогой одеждой, пышным войском, серебром и казной, 2) одаривать чужестранцев, послов и торговцев богатыми подарками, 3) держать на большом жаловании множество чужестранцев ради славы, какую они приносят. Это – суетная слава. Истинное же достоинство – в том, чтобы не дать перехитрить себя в торгах и договорах[115].

Какая страна является богатой? Та, где имеется золото, серебро и иные руды. Еще богаче та, которая изобилует вещами, пригодными для украшения тела и для одежды. Еще богаче кажется та, где есть в изобилии пища. А еще богаче, многолюднее и сильнее та страна, жители которой приобрели искусные навыки или обладают от природы острым умом и хитростью, где имеются хорошие корабельные пристани и торжища и где поэтому процветает всякое ремесло, земледелие и великая морская торговля, как это происходит в Англии.

Но еще более славным и счастливым будет государство, в котором, кроме всего этого, есть еще и хорошие законы, как это во Французском Королевстве[116].

Таким образом представление о богатстве у Крижанича шире, чем у европейских меркантилистов. Кроме материальной составляющей (золото, серебро, товары), оно имеет и нематериальную составляющую (хорошие законы, знания, навыки, умения).

Есть еще одно отличие, обнаруживающееся при ответе на вопрос о путях достижения богатства. Крижанич различает справедливые и несправедливые средства обогащения. К первым он относит те благие и похвальные способы приобретения, посредством которых казна пополняется разумно, милосердно, по-божески и честно, без гнусной жадности, без лютых поборов и без невыносимого и бесчеловечного отягощения подданных. К таким способам относятся три: земледелие, ремесло и торговля, а четвертый – хозяйство, или общее устройство, является основой всех остальных.

Несправедливыми средствами обогащения Крижанич называет промыслы, из которых доходы извлекаются глупым, жестоким или мерзким путем. Ненадежен всякий доход, добытый без труда и пота, либо неправедно, либо жестоким и постыдным способом, либо без затраты достаточного времени. Алхимия, порча монеты, нещадные поборы, жестокие порядки, монополии, кабацкие дела и всякое чрезмерное и немилосердное отягощение подданных – плохие способы обогащения[117]. Всякий надежный доход должен приумножаться постепенно и терпеливо.

Размышляя о размерах богатства с количественной точки зрения, Крижанич был сторонником умеренности, «золотой середины». Неумеренная роскошь приносит телу болезни, неумеренное богатство порождает нищету, ибо за чрезмерными сборами в казну следует запустение страны. Бедное и малолюдное государство – тоже плохо, так как государь не имеет надежного богатства, необходимого ему для того, чтобы сделать свой народ счастливым. «Честь, слава, долг и обязанность короля – сделать свой народ счастливым. Ведь не королевства для королей, а короли для королевств созданы»[118].

Впервые в истории отечественной экономической мысли Крижанич говорит о том, что смысл богатства страны в том, чтобы хорошо жилось народу. Тем самым он напоминает не только о правах, но и обязанностях правителя перед народом. Позднее эту мысль мы встретим также у И. Т. Посошкова. Кри-жанич в своем трактате подробно характеризует роль торговли, ремесла, земледелия в создании богатства государства. Он создал настоящий гимн просвещению и науке, ратует за создание школ, подчеркивает роль армии для сохранения государственной независимости, протестует против засилья иностранцев (по сути он дает критику их политики «разори соседа»).

В духе меркантилизма он выступает против роскоши. Первая причина несчастий и бедности, по мнению Крижанича, – роскошь в одежде. «Рубахи вышивают золотом и шелком, сапоги прошивают медными нитками, мужчины носят жемчуг – такого безобразия нет нигде в Европе». Русские люди даже низшего сословия подбивают соболями шапки и шубы снизу так, что отделка остается скрытой и нисколько их не украшает; большие расходы являются напрасными. Это не только убыточно, но явно глупо и смешно, когда холоп носит золото, и оно скрыто под платьем. Крижанич полагает, что простым людям следовало бы запретить носить дорогую одежду: «Ибо никуда не гоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье с боярином»¹.

По нашему мнению, причины его недоумения, равно как и непонимания чужеземцев, видевших в русской одежде неразумность народа, следует искать в русском аскетизме, пренебрежении материальными ценностями. К тому же, в Европе была мода на меха, а в России, богатой пушниной, и суровым климатом отношение к ним было другим. Отсюда и кажущаяся нерациональность в поведении. А что касается пищи, Крижанич и сам отмечал неприхотливость наших людей в еде и питье. Жизнь без излишеств он называл одним из достоинств русских.

Крижанич называет пять функций одежды, или причин того, почему люди носят платье:

- для прикрытия тела от наготы и стыда,

- для защиты от холода и воды, грязи, ветра, зноя, пыли, мух,

- для возвышения своего достоинства, внушительности,

- для защиты от оружия и устрашения врагов,

- для украшения тела.

Четыре качества отличают хорошую одежду: пригодность (если она выполняет вышеперечисленные функции), доступность (если ее можно купить недорого), долговечность (если она скоро не порвется), легкость (если она не стесняет тело и не мешает движениям).

Сквозь призму этих критериев Крижанич критикует одежду русских, считая ее неудачной: неудобной, дорогой, недолговечной, плохого покроя – тесное длинное платье с узкими рукавами быстро рвется на локтях, не прибавляет чести и достоинства, требует дорогих украшений.

Иван Тихонович Посошков (ок. 1652–1726)

Посошков приводит первую классификацию богатства в экономической мысли России в своей «Книге о скудости и богатстве» (1721), посвященной Петру I.

Он выделяет два вида богатства: вещественное и невещественное. В свою очередь, последнее – это «истинная правда». «Паче вещественного богатства надлежит всем нам обще пещися о невещественном богатстве, то есть о истинной правде»^[119]. «Истинна правда», по его мнению, вытекает из Священного Писания. «Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христа», то есть лишь при общем согласии и уважении друг к другу все обогатятся и царские сокровища умножатся. Другой источник невещественного богатства – духовная культура населения. Русскому народу «надобно не парчами себя украшати, но надлежит добрым нравом и школьным учением...»^[120]

Западные экономисты считали, что богатство создается только для государства. От этого зависит его мощь. Богатство –цель государства, а государство – средство для получения богатства. И. Т. Посошков проводит идею, что в богатом государстве должен быть богат народ. «Все, что есть в народе богатства –богатство царственное, подобне и оскудение народное – оскуде-ние царственное»[121]. Таким образом «царственное богатство» и «всенародное богатство» есть формы проявления «гобзовитого богатства». Д. Платонов интерпретирует «гобзовитое», т. е. «изо-бильное», богатство как богатство с приращением[122]. Посошков верил, что российские реформы способны создать благоприятные условия для народного обогащения. Под «всенародным богатством» он понимал совокупность «домового богатства», то есть имущество семей. «Не то царственное богатство, еже в царской казне лежащия казны много... но то самое царственное богатство, еже бы весь народ по мерностям своим богатствы, а не внешними своими богатствы или позументным украшением...»[123]

Для умножения семейного богатства Посошковым предлагаются рецепты о рачительном ведении домашнего хозяйства, заимствованные из «Домостроя». «Чтобы даром напрасно ничего не тратили» – основной принцип; «необходимо быть от пьянственного питья воздержаннее»; «в одеждах не весьма тщеславно, и не иметь лишних украшений»[124]. То есть «домовое богатство» мыслитель видел как богатство-достаток в соответствии с нормами семейного потребления для разных сословий. Смысл сословных норм потребления – в их способности в конечном счете способствовать росту нормы накопления капитала у молодой буржуазии. И. Т. Посошков выводил предметы роскоши за рамки семейного богатства, осуждал роскошь и расточительность. В этом состоит сходство его мыслей с взглядами западных меркантилистов.

В 20-е годы ХVIII века около 97% податного населения России составляло крестьянское сословие. Потому Посошков особо выделяет «крестьянское богатство». От него зависят налоговые поступления в казну. Оно является условием подъема российской торговли и промышленности.

Особое место в книге Посошкова отводится духовности. Этому посвящена отдельная глава, в которой рассматриваются вопросы важности духовности для людей, подготовки священников, их поведения.

«Завещание отеческое сыну» Посошкова написано под сильным влиянием «Домостроя». Это проявляется как в избранном жанре, так и содержании. Отношение мыслителя к материальному богатству выражается как к необходимому условию жизнедеятельности, но не цели. Своему чаду он советует заботиться о «померном богатстве, а не о преизлишнем», чтобы быть со своими домашними сытыми. Если будет достаточное богатство, не радуйся ему, а не будет – не печалься. Если желанием богатства томим не будешь, то печаль и жадность не овладеют тобою, ты будешь властвовать над ним, а не оно над тобой. Если ты будешь благодарен малому, то и великим богатством наполнен будешь. Богачам не завидуй, а будешь богат сам, не будь скуп – помогай церкви, нищим, бедным и нуждающимся. Будешь милостив ты – будет милостив к тебе Бог, он ведает, что кому дать и чем кому владеть. Будь, кроток, смирен, снисходителен к людям, ни пред кем не возносись[125].

В этих наставлениях утверждается приоритет духовных ценностей над материальными. Надо искать богатства вечного, а не временного, «ибо от богатства приходит гордость, тщеславие, чревообъядение, сластолюбие, вещелюбие, всякая роскошность непотребная. От излишнего изобилия и в блуд впадают...»[126] «Нам не золотом и серебром, не накладными волосами подобает украшать себя», – говорит Посошков. Главные ценности – другие. Украшать себя надо в воинском деле храбростью, в судейском деле – правосудием, в купечестве – праведным и надежным словом, да товаром качественным, мастеровым людям – тща-тельным художеством. Самое лучшее украшение – духовное украшение:

– «благочестивая правая христианская древняя вера», которую надо соблюдать цело и непоколебимо,

– «книжное учение» и

– «философский разум»[127].

А для этого необходимо правильно воспитывать детей, учить их терпеть всякую нужду. Одежда и еда должны быть простой и грубой, так как от роскоши царская казна оскудевает, семейный бюджет испытывает напряжение, а дорогие наряды и баловство рождают у детей гордость и распущенность. Пища не должна быть изысканной – здоровье и долголетие приносит человеку обычная еда. Никогда не следует объедаться – лучше не доесть, чем переесть. Знать меру нужно не только в еде, но и в выпивке, ибо «пианство человеки погубляет и в самую скудость приводит», подрывает здоровье, повреждает ум, порождает бесчестье[128]. А если обыкновенную еду или питье придется изменить, делать это надо постепенно, чтобы здоровье не повредить. Жить надо с воздержанием.

В воспитании детей, по Посошкову, необходимо, чтобы чада всегда были под присмотром. Это позволит, во-первых, избежать дурного влияния улицы, во-вторых, не допустить праздного времяпрепровождения (ничегонеделанья), в-третьих, постоянно контролировать их поступки, не допуская своеволия, нарушающего традицию, ибо «всякие пакости содеваются в народе, яко духовные, тако и гражданские и житейские, от самоволия»[129]. И конечно же, необходимо научить детей пребывать в ежедневных трудах.

Василий Николаевич Татищев (1685–1750)

Это и историк, и географ, и экономист, философ, этнограф, фольклорист, лингвист и даже палеонтолог. Он был убежденным сторонником и защитником эпохи петровских преобразований со всеми ее светлыми и темными сторонами. Это весьма интересная личность, правила которого вытекают не из преданий и древних уставов (как у его предшественников моралистов), а основываются частью на личном рассуждении, частью на началах нового западноевропейского образования. Часто его идеи идут вразрез с уставом и обычаем и направлены к разумной и полезной деятельности.

В. Н. Татищев видит два источника богатства: ремесла и торговля. «…богатство, сила и честь происходит единственно от прилежности народа к рукоделиам и добраго состояния купечства»^[130]. К этому выводу он приходит, обратившись к примеру Англии и Голландии. Эти страны, не изобилующие землями и ее плодами, в том числе золотом и серебром, приобрели великие богатства единственно торговлей и ремеслами и за то у всех в почтении. Испания же, наоборот, ежегодно получала из всей Европы и Индии много золота, серебра, алмазов и прочих драгоценностей. К тому же и сама обладала многими внутренними ресурсами. Но за недостатком прилежности к рукоделиям и торгу весьма оскудела, растрачивая богатства на войны.

Являясь автором первого в Отечестве труда по истории Российской (в 7 томах), Татищев утверждает, что государи издавна заботились о пользе русского купечества. Составленный им перечень государей и их дел в области развития торговли и ремесел как главного источника обогащения страны позволяет сделать два вывода:

1. Элементы политики меркантилизма можно увидеть в истории России еще до Петра: это и забота о накоплении денег внутри страны, о развитии торговли, ремесел, мореплавания, о приглашении искусных мастеров из-за границы и подготовке своих специалистов, о полезных для России заимствованиях иностранного опыта (прежде всего опыта Голландии и Англии, где меркантилизм был наиболее силен).

2. Политика меркантилизма старше теории меркантилизма, которая стала постепенно вырисовываться в трудах русских мыслителей в XVII–XVIII веках. Как правило, они выступали с программами преобразования России, обращенными к государям: Ю. Крижанич – к царю Алексею Михайловичу, И. Т. Посошков – к Петру I, В. Н. Татищев – к императрице Елизавете Петровне.

Большую проблему для государства и для людей он видит в отсутствии законов. Ремесленники, не видя никаких предписаний, стремятся лишь дешевле свое изделие сделать и обмануть купца и потребителя. Так, часто в сапоги и башмаки под подошву для жесткости кладется береста, каретники и столяры из сырого леса делают товары, серебренники и золотари прибавкою меди и мышьяка портят свои изделия. И нет надзора и наказания за такое воровство. «… нет ни одного ремесла или рукоделия, которое у нас делается и в редах продается, чтоб какого коварства и обману не было, что не токмо стыд, но и государственный убыток, что мы весчи каких со избытком дома иметь можем, принуждены с убытком и усчербом наших ремесленников из других государств купить»[131].

Купцы и их приказчики тоже наносят большой вред воровством и фальсификацией товаров. Хотя Устав магистратский и предписывает для проверки качества товаров определить маклеров в крупных городах, однако их нигде нет, кроме приморских городов, и законов им не предписано. Отсюда – плутовство и вредительство. Например, в Москве невозможно найти хорошего вина. Продают некачественное, поддельное вино, которое вызывает тяжкие болезни. Более всего воровством испорчены заграничные торги, китайский и персидский. Великое множество чаю привозят, но все гнилой и негодный, потому приходится покупать в Англии, Голландии, Швеции. По сему видно, что на границе у досмотра искусных маклеров нет. Если б были, то такой негодной и вредной для здоровья продукции не пропустили бы, а уничтожили тут же, чтоб впредь плохое возить и не пытались.

Много на Руси плутовства с поддельными векселями и банкротствами. Хищение внутренней пошлины происходит через отдачу на откуп малых таможен, лежащих близ городов. Например, купец, приобретя товары в Москве, с которых должен был заплатить пошлину в 100 рублей, возьмет выписку отвозную в малой таможне за 5 рублей и тем пошлину покажет.

Этот перечень фактов из XVII в. весьма напоминает проблемы сегодняшнего дня.

Экономические рассуждения В. Н. Татищева идут рука об руку с этическими. В его нравоучении доброму крестьянину и рукодельнику говорится о необходимости не льститься на барыши в случае неурожая, не продавать хлеба, чтобы самому потом не попасть в беду. В духе «Домостроя» он расписывает, что делать должно, а что нет. Осуждает праздность, восхваляет чистоту, предлагает распорядок дня и даже меню, чтоб сохранить здоровье и отличаться от скота. Он дает советы по воспитанию детей, расписывает, что должна уметь хорошая хозяйка и добрый хозяин, чтит не забывать Бога – все праздники и воскресенья проводить в церкви «в белых рубашках и во всяком опрятстве».

«Каждый человек, который ежечасно упражняется в работе, тот всегда здоров и бодр; а который спит довольно, ест много, тот ежечасно себя подвергает болезни».

Татищев приводит признаки плохого хозяйства в деревне, достойные осуждения^[132], на основе которых угадываются такие ценности, как чистоплотность, бережливость, трудолюбие.

 

1. С двора навоз течет.

2. Мало дров заготовлено.

3. Изба холодна и неконопачена.

4. Зимою лаптей и веревок не наготовлено

5. Изба и сарай от дождя капает.

6. Колод, яслей и решеток нет для корма скота.

7. Стол не мыт, а изба не чиста.

8. Тараканы и сверчки в избе.

9. Ножи, барона и сошники тупы.

10. Тупа коса, серп и топор.

11. Мало рубах и один кафтан.

12. Лошадям, скоту и птицам не вод.

13. На дворе своево колодезя нет.

14. В погребе льду и бани нет.

15. Летом телег, а зимой саней нет.

16. Лошадь с садном, седла нет.

17. На полосе хлеб хуже всех.

18. Навоз долго не запахан.

19. Хлеб убирают позднее всех.

20. Летом избу топит.

21. Худыя и сырыя хлебы печет.

22. Ранее всех ест.

23. А долее всех спит.

24. Квасу в доме нет.

25. Здоровый по миру ходит и милостыни просит.

 

Рассуждения Татищева о воспитании также не потеряли сегодня актуальности.