Люди и события, которые не забываются 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Люди и события, которые не забываются



Бывали в нашей парламентской жизни и курьезы, и нелепости.

13 июля 1997 (воскресенье) вылет делегации (я как зампред Государственной Думы – глава, депутаты А.И. Подберезкин, генерал-полковник Воробьев и Э. Памфилова) в Брюссель, в штаб-квартиру НАТО. Встречают только натовцы, из посольства – никого. Я к этому отнесся с недоумением, а А.И. Подберезкин как зампред комитета по международным делам – с бурным негодованием. Он позвонил в посольство, но на месте был только дежурный.

14 июля знакомимся с работой органов НАТО. Из посольства РФ – никого.

15 июля. Натовский генерал, нас сопровождающий, сообщает, что после обеда по плану – посещение российского посольства.

Советуемся и меняем план, продолжая встречи в штаб-квартире НАТО. Примчавшемуся представителю посольства объясняем, что мы российские депутаты парламента, а потому по приглашению НАТО в российское посольство не ездим. Если Чуркину не нашлось времени с нами встретиться или, хотя бы, с первого дня кого-то к нам прислать, значит разбираться с этим будем в Москве.

В тот же вечер поездом выезжаем для продолжения знакомства с работой НАТО в Лондон. На этот раз на вокзале нас встречают и представители НАТО, и российский дипломат. Более того, на другой день российский посол в Великобритании Адамишин дает в честь нашей делегации вечерний прием.

17 июля делегация возвращается в Москву.

Редкий случай, но грубая бестактность, если не сказать – прямое неисполнение своих обязанностей российским послом Чуркиным, не осталась безнаказанной. Вскоре у него закончился срок пребывания в Брюсселе, он вернулся в Москву. МИД РФ представил в Думу его кандидатуру на согласование послом в Канаду. И тут документы ложатся на стол А.И. Подберезкина! На заседании Комитета по международным делам выясняется, что по изначальной специализации Чуркин монголовед. Комитет, рассмотрев представление МИДа, согласовывает кандидатуру Чуркина послом, но не в Канаду, а в Монголию.

А.И. Подберезкин был неподражаем и безупречен!

Полгода мы не меняли своей позиции, и МИД ничего не мог сделать. Заместитель министра А.А. Авдеев, с которым мы были в дружеских отношениях, специально приглашал меня на чай, как-то даже был обед на троих с братьями Михаилом и Евгением Кожокиными, которые, только подвезя меня после обеда к дому, объяснили свой интерес и попросили простить Чуркина. Мы с Алексеем Подберезкиным не были совсем уж садистами, и потому, посчитав урок усвоенным, согласились пропустить штрафника в Канаду.

 

В начале осени 1997 года последний министр советского космоса и руководитель программы «Энергия»-«Буран» О.Д. Бакланов, с которым я имел честь дружить все больше и больше, вплоть до того, что принял его идею осесть рядом с ним в селе Иславское под Москвой, сообщил, что грядет юбилей – 80 лет выдающемуся представителю космической отрасли генерал-лейтенанту Кериму Алиевичу Керимову.

К.А. Керимов как военный инженер занимался ракетной техникой с 1946 года, генерал-лейтенантом стал еще в 1967 году, с 1965 года более 20 лет был председателем Государственной комиссии по запуску пилотируемых кораблей «Союз». Герой Социалистического Труда, фронтовик, кавалер многих советских орденов.

Мне не надо было ничего объяснять – я бросился «долбить» Правительство и администрацию Президента России на предмет официального награждения юбиляра. Не тут-то было! Юбиляр же не стоял в хоре аллилуйщиков действующей российской власти. Убедившись, что с нынешним государством каши не сварить, я перевел вопрос на парламентский уровень.

Г.Н. Селезнев, надо отдать ему должное, согласился сразу.

1 ноября 1997 года К.А. Керимова, которого сопровождали мы с О.Д. Баклановым, в Ореховом зале Государственной Думы России принял ее Председатель, Г.Н. Селезнев. Он тепло приветствовал юбиляра и от лица российского парламента вручил ему Почетную грамоту.

После приема у Председателя мы вернулись в мой кабинет, где уже был накрыт праздничный стол. Были представители легендарного МОМ («Министерство общего машиностроения», как в СССР конспиративно называли космическую отрасль) во главе с О.Д. Баклановым и Ж.Ф. Зинченко, депутаты нашей группы «Народовластие». Подошли В.И. Илюхин и Л.Я. Рохлин. Звучали здравицы в честь юбиляра, страницы воспоминаний, просто забавные истории. Керим Алиевич был растроган, а я радовался, что мы воздали должное легендарному человеку.

Радость моя вскоре удвоилась, когда, узнав о торжественном приеме К.А. Керимова в Государственной Думе Российской Федерации, его отметило вниманием руководство Азербайджана, и в посольстве Азербайджана в Москве прошел официальный прием в его честь. Посол, энергичный и мудрый Р.Г. Резаев, собрал на этот прием огромное число людей, которые являлись гордостью советской науки, советского космоса.

Очень признателен Олегу Дмитриевичу Бакланову за то, что щедро знакомил меня со своими учителями и учениками по оборонно-космической отрасли. Благодаря О.Д. Бакланову я смог проводить в последний путь в 1993 году последнего из легендарной группы генеральных конструкторов Бармина, познакомился с не менее легендарными министром общего машиностроения СССР С.А. Афанасьевым и академиком Чертогом, многими космонавтами и конструкторами.

Конечно, многое складывалось по работе. Так, еще в начале 1993 года вместе с В.С. Соколовым и группой народных депутатов-промышленников побывал на Байконуре. Вместе с руководителем Рособоронпрома В. Глухих, руководителем Роскосмоса Ю.Н. Коптевым, генеральным директором «Энергии» Семеновым и командующим космическими войсками генерал-полковником Ивановым мы проводили в космос российский экипаж, ознакомились с положением на космодроме и в городе.

На заседании Государственной комиссии перед стартом произошел примечательный казус. В ходе обсуждения сложившейся после рассекречивания Байконура бытовой ситуации в городе встал полковник ВКС РФ и обратился непосредственно к нам:

– Товарищи народные депутаты, я шпион.

Сказать, что в большом зале установилась гробовая тишина – значит ничего не сказать. А полковник продолжил:

– А как еще можно охарактеризовать ситуацию, когда здесь, на Байконуре, находятся российские военно-космические силы, а я как начальник Особого отдела космодрома Байконур подчинен МГБ Казахстана и должен докладывать в МГБ, кто приезжает из России, зачем, с кем встречается, о чем ведет разговоры…

Такие вот были времена.

 

Мне довелось познакомиться почти со всеми президентами послесоветских государств на территории нашей страны, со многими выдающимися государственными деятелями мира. От М. Горбачева и Б. Клинтона и до всех российских президентов. Довелось говорить с людьми, имена которых крупными буквами вписаны в историю XX века – Е.К. Лигачевым, Т. Живковым, Г. Шмидтом, Г. Колем, Г. Геншером, Н. Назарбаевым, А. Муталибовым, С. Милошевичем, И. Маркос и другими. Горжусь добрыми отношениями с А.Г. Лукашенко и У Чавесом.

О всех рассказать – потребуется отдельная книга. Из тех, кого узнал, Н. Назарбаев – самый дальновидный, Э. Шеварднадзе – самый подлый, Г.А. Алиев – самый мудрый и даже коварный. Каждая беседа с Гейдаром Алиевичем была бесценным уроком жизни, политического стиля и умения неуклонно идти к поставленной цели.

Запомнилась встреча с К.С. Демирчаном в 1994 году в Ереване. Я приехал к нему в гости на завод. Говорили о многом, об изнанке Перестройки, о разрушительной роли Горбачева. Карен Демирчан, самый молодой руководитель ЦК компартии союзной республики, член ЦК КПСС, руководя заводом в разрушенной стране, оставался общепризнанным лидером своей нации. Мне не удалось удержаться:

– Карен Серопович! Вы – уважаемый для всех в Армении государственный деятель. Почему Вы не вернетесь в политику, чтобы облегчить жизнь народа? Экономика Армении разрушена, в Ереване – веерное энергоснабжение (свет включают на 2 часа в сутки по скользящему графику). Убежден, что Вас безоговорочно избрали бы президентом!

Мудрый собеседник помолчал, затем грустно ответил:

– Я не хочу уподобиться жалкой роли Кучмы. Пока не будет перемен в Москве, никто ничего не сможет изменить.

Убежден, что за убийством ставшего через несколько лет председателем армянского парламента К.С. Демирчана и группы более молодых армянских лидеров стоит не больной одиночка! Все гораздо более серьезно.

 

4 июля 2000 года мне удалось прилететь в Минск на похороны Николая Николаевича Еременко-старшего. Чувство потери было безмерным, я не мог сдержать слез. Да, мы были людьми разных поколений, даже эпох, но взаимное душевное расположение после знакомства осенью 1993 года сблизило нас, подружило. Когда Н.Н. Еременко в 1996 году спешно приехал ко мне в Москву советоваться о выборе, какой вариант конституционной реформы Белоруссии ему поддержать, мы ходили по аллеям поселка, где находилась моя служебная даче на Успенке, долго. Дорогой гость был полон энергии и намерения активно отстаивать интересы белорусского народа. Мы обсудили не простую ситуацию, наметили план действий.

В день похорон легендарного героя фильма «Люди и звери» последний раз виделся я и с Николаем Николаевичем Еременко-младшим. Наша новая договоренность повидаться в Москве в очередной раз, осталась невыполненной. На сей раз навсегда: через год я был в Доме кино, когда хоронили Н. Еременко-сына.

Несчастная и героическая Галина Александровна!

Уникальная белорусская семья: три народных артиста, каждый – одного из трех государств – СССР, Российской Федерации и Республики Беларусь.

А какой был вечер, когда мы сели с Николаем Николаевичем (старшим) и Галиной Александровной в их минской квартире за столик с водкой и закуской, а Николай Николаевич (младший), только что подаривший отцу фильм, снятый к его юбилею, устроился на полу рядом, чтобы поглядывать телевизор и участвовать в разговоре. На мое приглашение сесть с нами за стол, весело отмахнулся:

– Свою норму я уже выпил, теперь вечный мораторий.

Похоронили моего старшего друга под Минском, недалеко от могилы П.М. Машерова.

 

С утра 30 декабря 2009 г. закупил продуктов, подарков и вместе с С.Ю. Филем заехал к Манякиным поздравить с Новым годом. Сергей Иосифович оказался в ЦКБ после обширного инфаркта, хотя уже чувствовал себя лучше, лежал в терапии. Прасковья Петровна при всех возрастных проблемах и хворях – бодра и энергична. Сын их Александр рассказал о лечении. Поедет в обед к отцу.

По предварительной договоренности с Юрием Алексеевичем Хреновым и Станиславом Юрьевичем Куняевым в обед втроем съездили в Переделкино, навестили Алевтину Ивановну Бокову, сходили на могилу В.Ф. Бокова. Поэт погребен рядом со своим учителем Б. Пастернаком. Поминая замечательного человека – человека озорства и радости – много вспоминали, читали его стихи. Задержался так, что по обильному снегопаду в Кремль уже не попадал, а потому на новогодний прием не поехал, свернул сразу домой. В чем-то жалею (надо было со многими повидаться), но в целом нет – был в Косово в момент похорон Виктора Федоровича, а потому сердце требовало отдать долг, не перенося его в новый год.

Сердечный был человек. Настоящий русский интеллигент. И – Поэт!

К сожалению, многолетний лидер омичей С.И. Манякин из больницы уже не вышел. В разгар рождественских праздников его не стало.

 

Пошли с супругой 20 февраля 2010 г. в Музыкальный театр на «Вечер классической оперетты». Хотя Хибла Герзмаа ввиду болезни не пела, сборник понравился: молодые солисты имели и голоса, и фактуру. Хотя особо тепло зрители встречали все же немногочисленные арии с исполнением на русском языке.

В фойе увидели большую фотовыставку, посвященную памяти народного артиста Вячеслава Осипова. О смерти его не знал, потому был крайне опечален. Мое обещание этому решительному человеку, яркому певцу и страстному патриоту, – обещание побывать на его спектакле – осталось невыполненным.

Вспомнилось, как нас знакомила обаятельная Татьяна Петровна Авдеенко, как у меня в думском кабинете за чаем В. Осипов с болью говорил о вине актеров в облагораживании гибели страны. Строили планы объединения усилий по укреплению русского патриотизма в ошалевшем обществе.

Уходят корифеи. Скоро не останется тех, то был олицетворением Советского Союза.

Благодарен Богу и тогдашнему послу Азербайджана в России Рамизу Гасановичу Резаеву за то, что познакомился с великим певцом и человеком Муслимом Магомаевым.

В тяжелые 90-е М. Магомаев предпочел тихо уйти со сцены, но не унизился до политической конъюнктуры и тем более оскорблений в адрес советского прошлого. Он остался настоящим артистом великой Державы и ее достойным гражданином. Как-то, обедая по приглашению Р.Г. Резаева втроем, я спросил М. Магомаева о его отношении к текущим событиям, и он не скрыл горечи. Но и ни в чей адрес из оставшихся в придворной обойме коллег не бросил ни слова упрека – Бог им судья.

Гордо сообщил, что сохранил записи всех песен, которые когда-либо исполнял:

– Есть даже запись в моем исполнении гимна Советского Союза!

Рад, что в Москве один из современных концертных комплексов носит имя Муслима Магомаева.

Будни 2010 года. По просьбе Администрации Президента был модератором на заседаниях Молодежного Федерального Собрания в Пскове. Планировались спокойные сборы 3 и 4 марта, но жизнь внесла свои коррективы. За четыре дня до псковской поездки мне сообщили из Омска, что 3 марта планируется чествование М.С. Гринберга в связи с 85-летием.

Для нас, выпускников юридического факультета ОмГУ, имя Михаила Семеновича Гринберга, старейшего нашего профессора, значит многое. Он во многом формировал в конце 70-х лицо факультета, формировал и наше отношение к науке и практике юриспруденции, наше отношение к жизни. Ироничность М.С., его оптимистичное и уверенное отношение к любым поворотам повседневной жизни стали и для меня эталоном поведения. А отдавать долги людям, которые так или иначе сыграли роль в твоей судьбе, надо при их жизни. Я не мог пропустить юбилея. Но я не мог и нарушить данного слова, не мог не ехать в Псков.

Все сложилось, хотя приключений избежать и не удалось.

В 23:25 2 марта я вылетел в Омск. Три часа полета, три часа разницы во времени с Москвой – и я в Сибири. Выступил с лекцией перед студентами 4 курса, участвовал в юбилейных торжествах на факультете – и в 17.45 вылетел обратно в Москву. В 18.45 из Домодедово на машине вместе с двумя Александрами, Ходаковым и Ивановым, выдвинулся в Псков (ни поездом, ни самолетом к утру не успевал).

В 4.45 мы въехали в город, после небольших ночных блужданий в 5.30 были в отеле. Целых 3 часа сна в горизонтальном положении, а потом работа. После обеда, закупив книг для библиотеки и подержанных вещей для музея, в 16.30 выдвинулись засветло в Москву. Уже в 20.45 проехали поворот на Торопец и были в 392 км от Москвы.

И тут Господь послал нам испытание: проехав в 20.50 мимо нескольких встречных машин, стоявших с поврежденными колесами, посочувствовав их водителям, мы, несмотря на малую скорость, лишились сразу двух своих левых колес. В 373 км от Москвы, за многие километры от населенных пунктов.

Справиться самим было невозможно: шины зияли дырами в палец шириной. Вызвали помощь из университета с двумя нашими летними колесами (хорошо, что почти все еще были на службе, завершая университетский праздничный вечер в честь 8 марта). В 02.45 приехали спасатели – С.С. Ермаков с водителем, у которых за километр до нас, оказывается, тоже полетели два левых колеса (к счастью, зная нашу историю, они захватили и себе две запаски).

Въехали в Москву рано утром, в 08.00 были уже в университете, где, приняв душ и позавтракав, приступил к рабочим делам.

Три ночи подряд сидячего сна.

А день 5 марта был печальным: проводили в Москве в последний путь В.Г. Ардзинбу и Ю.А. Квицинского. С Владиславом Ардзинбой прощался в ЦДРА, а к Юлию Александровичу ездил на Троекуровское. Вечная память этим очень разным, но равно выдающимся людям и пламенным патриотам! Горжусь их дружбой.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-01-20; просмотров: 74; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.235.22.225 (0.024 с.)