О сознательном и подсознательном уме 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

О сознательном и подсознательном уме



ВОПРОС: Сознательный ум пребывает в неведении относительно подсознательного ума и испытывает страх перед ним. Вы обращаетесь главным образом к сознательному умуи этого достаточно? Приведёт ли ваш метод к освобождению подсознания? Объясните, пожалуйста, подробно, каким образом можно полностью овладеть подсознательным умом?

КРИШНАМУРТИ: Мы сознаём, что есть сознательный ум и подсознательный ум, но большинство из нас функциониру­ют только на сознательном уровне, в верхнем слое ума, и вся наша жизнь фактически этим и ограничена. Мы живём в так называемом сознательном уме и никогда не уделяем внимания более глубокому подсознательному уму, от которого иногда поступает намёк, указание, предвидение; этот намёк игно­рируется, извращается или истолковывается в соответствии с нашими частными особыми требованиями сознательно­го ума в данный момент. Задавший вопрос спрашивает: «Вы обращаетесь главным образом к сознательному уму – и этого достаточно?» Давайте посмотрим, что же мы подразумеваем под сознательным умом. Отличается ли сознательный ум от подсознательного? У нас имеется разделение на сознание и подсознание; оправдано ли оно? Истинно ли оно? Сущест­вует ли такое разделение на сознание и подсознание? Есть ли определённая граница, линия, где кончается сознание и на­чинается подсознание? Мы сознаём, что верхний слой, созна­тельный ум, активен, но единственный ли это инструмент, который активен в течение дня? Если бы я сейчас обращался только к верхнему слою ума, тогда, несомненно, то, что я гово­рю, не представляло бы никакой ценности, не имело бы ника­кого значения. И всё же большинство из нас цепляется за то, что воспринял сознательный ум, потому что сознательный ум находит удобным приспосабливаться к некоторым очевидным фактам; но подсознательный ум может восстать и часто делает это, и потому существует конфликт между так называемым со­знанием и подсознанием.

Следовательно, наша проблема именно в этом, не так ли? Ведь в действительности есть только одно состояние, а не два – сознательное и подсознательное; есть только со­стояние бытия, которое осознаваемо, хотя вы можете делить его на сознание и подсознание. Но это осознавание – всегда от прошлого и никогда от настоящего; вы осознаёте только то, что уже свершилось. Вы осознаёте то, что я пытаюсь вам со­общить, только секунду спустя, не так ли? – вы понимаете это лишь мгновение спустя. Вы никогда не осознаёте и не знаете происходящего в данный момент. Понаблюдайте за своими собственными сердцами и умами, и вы увидите, что осознава­ние функционирует между прошлым и будущим и что настоя­щее является просто переходом прошлого в будущее. Поэтому осознавание – это движение от прошлого к будущему.

Если вы понаблюдаете за тем, как работает ваш собствен­ный ум, то увидите, что движение в прошлое и в будущее – процесс, в котором настоящего нет. Или прошлое оказывается способом бегства от настоящего, которое может быть непри­ятным, или будущее представляет собой надежду, уводящую от настоящего. Так что ум занят прошлым или будущим и отбрасы­вает настоящее. То есть ум обусловлен прошлым, обусловлен как индус, брамин или не-брамин, христианин, буддист и так далее, и этот обусловленный ум проецирует себя в будущее; поэтому он никогда не способен увидеть какой-либо факт непосредственно и беспристрастно. Ум или осуждает и отклоняет факт, или при­нимает этот факт и отождествляет себя с ним. Такой ум, несом­ненно, не способен видеть какой-либо факт как факт. Таково наше состояние осознавания, обусловленного прошлым, и наша мысль – это обусловленная реакция на вызов факта; чем в боль­шей степени ваша реакция соответствует обусловленности ве­рованиями, убеждениями, прошлым, тем сильнее укрепляется прошлое. Это укрепление прошлого есть, очевидно, продление его самого, которое оно называет будущим. Таким образом, со­стояние нашего ума, нашего сознания – это маятник, качающий­ся вперёд-назад между прошлым и будущим. Таково наше созна­ние, которое состоит не только из верхних слоёв ума, но также и из более глубоких его слоев. Такое сознание, очевидно, не может функционировать на различных уровнях, поскольку оно знает только эти два движения – назад и вперёд.

Если вы понаблюдаете очень внимательно, вы увидите, что это не постоянное движение, но существует промежуток между двумя мыслями; хотя он может длиться всего лишь бес­конечно малую долю секунды, этот промежуток важен для по­качивания маятника вперёд и назад. Мы видим этот факт – что наше мышление обусловлено прошлым, которое проецирует­ся в будущее; в момент признания прошлого вы должны также признать и будущее, ведь нет двух таких состояний, как прошлое и будущее, но только одно состояние, в которое вклю­чены и сознание и подсознание, и прошлое коллективное и прошлое индивидуальное. Коллективное и индивидуальное прошлое, откликаясь на настоящее, выдают определённые от­веты, создающие индивидуальное сознание; таким образом, сознание – от прошлого, и в этом вся подоплёка, вся основа нашего существования. Когда у вас прошлое, у вас неизбеж­но и будущее, ведь будущее есть просто продлеваемое видо­изменённое прошлое, но это всё ещё прошлое, так что наша задача – как внести трансформацию в этот процесс прошлого, не создавая другой обусловленности, другого прошлого.

Другими словами, проблема в следующем: большинство из нас отклоняют одну специфическую форму обусловленности и находят другую форму, более широкую, более значительную или более приятную. Вы бросаете одну религию и принимае­те другую, отклоняете одну форму веры и принимаете иную. Такая замена, конечно – не от понимания жизни, жизни, ко­торая есть взаимоотношения. Наша проблема – как быть сво­бодным от всякой обусловленности. Или вы говорите, что это невозможно, что ни один человеческий ум не может ког­да-либо быть свободным от обусловленности, или вы начина­ете экспериментировать, исследовать, выяснять, открывать. Если вы утверждаете, что это невозможно, естественно, вы не двинетесь дальше. Ваше утверждение может базироваться на ограниченном или широком опыте или на простом при­нятии верования, но такое утверждение – это отрицание по­иска, исследования, проникновения, открытия. Чтобы выяс­нить, возможно ли для ума быть полностью свободным от лю­бой обусловленности, вы должны быть свободны исследовать и открывать.

Так я говорю, это определённо возможно для ума быть сво­бодным от любой обусловленности – не потому, что вы должны положиться на мой авторитет. Если вы положитесь на автори­тет, вы никогда не совершите открытия, это будет ещё один заменитель – что не имеет никакого смысла. Когда я говорю, что это возможно, я говорю так, потому что для меня это – факт, и я могу показать вам это на словах, но если вы хотите выяснить истину этого сами, вы должны экспериментировать с этим и следовать этому строго.

Понимание всего процесса обусловленности не придёт к вам через анализ или самоанализ, потому что когда вы име­ете анализирующего, именно сам этот анализирующий и есть часть основы, подоплёки, прошлого, и потому его анализ не имеет никакого смысла. Это факт, и потому, вы должны ото­двинуть в сторону такой подход. Анализирующий, который исследует, который анализирует то, на что он смотрит, сам является частью обусловленного состояния и поэтому каки­ми бы ни были его интерпретация, его понимание, его ана­лиз, это всё ещё часть этой основы, подоплёки, прошлого. Так что на этом пути никакого выхода нет, а разрушить эту основу существенно важно, ведь для того чтобы встретить вызов нового, и сам ум должен быть новым; чтобы открыть Бога, истину или что угодно, ум должен быть свежим, не за­сорённым, не отравленным прошлым. Анализировать про­шлое, делать выводы из ряда экспериментов, строить утверж­дения и опровержения и всё остальное того же рода – всё это включает, по самой своей сути, продление основы, про­шлого, в различных формах; когда вы видите истину этого факта, вы обнаруживаете, что анализирующий исчез. Тогда нет никакой сущности, кроме основы, прошлого: есть толь­ко мысль как основа, прошлое; мысль, являющаяся откликом памяти, и сознательной и подсознательной, индивидуальной и коллективной.

Ум – результат прошлого, то есть процесса обуславливания. Как это возможно для ума быть свободным? Чтобы быть сво­бодным, ум должен не только видеть и понимать своё маятнико-подобное колебание между прошлым и будущим, но также осознавать промежуток между мыслями. Этот интервал спон­танен, он не приходит путём какой-либо причины, путём жела­ния, путём принуждения.

Если вы понаблюдаете очень внимательно, вы увидите, что хотя реакции, движение мысли, кажутся такими быстрыми, между мыслями имеются щели, между мыслями существуют промежутки. Между двумя мыслями есть период тишины, не связанный с мыслительным процессом. Если вы наблюдаете, вы увидите, что этот период тишины, этот интервал – вне вре­мени, и открытие этого интервала, полное переживание этого интервала, освобождает вас от обусловленности – или, скорее, оно не освобождает «вас», но происходит освобождение от обусловленности. Таким образом, понимание процесса мыш­ления – это медитация. Мы сейчас не только обсуждаем струк­туру и процесс мысли, что является основой, фоном памяти, опыта, знания, но мы также пытаемся выяснить, может ли ум освободить себя от этого фона, основы, прошлого. Только когда ум не способствует продлению мысли, когда он тих, спо­коен, спокоен без какого-либо принуждения, без какой-либо причины – только тогда может быть свобода от этой основы, подоплёки, прошлого.

 

О СЕКСЕ

ВОПРОС: Мы знаем секс как неизбежную физическую и психологическую необходимость, и, как представляется, именно он оказывается первопричиной хаоса в жизни людей нашего поколения. Как нам быть с этой проблемой?

КРИШНАМУРТИ: Почему получается, что всё, к чему бы мы ни прикоснулись, мы превращаем в проблему? Мы сделали проблемой Бога, мы превратили в проблему любовь, мы сде­лали проблемой отношения между людьми, саму жизнь, и мы превратили в проблему секс. Почему? Почему мы из всего дела­ем проблему, ужас? Почему мы страдаем? Почему секс стал про­блемой? Почему мы поддались жизни с проблемами, почему мы не положим им конец? Почему вместо того, чтобы тащить их на себе день за днём, год за годом, мы не умираем по отноше­нию к нашим проблемам? Вопрос о сексе определённо уместен, но самый первый вопрос в том, почему мы превращаем жизнь в проблему. Дела, секс, заработать деньги, размышления, чув­ства, переживания – вы знаете, весь этот круг жизни, – почему всё это представляет проблему? Не в том ли суть, что мы всегда думаем с определённой точки зрения, с фиксированной точки зрения? Ведь мы всегда думаем от центра к периферии, имен­но периферия является центром для большинства из нас, и по­этому всё, к чему мы прикасаемся – поверхностно. Но жизнь не поверхностна; она требует полноты целостной жизни, а поскольку мы живём лишь поверхностно, мы знаем только поверхностные реакции. Что бы мы ни делали на периферии, это должно неизбежно создать проблему – и такова наша жизнь: мы живём в поверхностном, и мы вполне довольны жить так со всеми проблемами поверхностного. Проблемы существуют до той поры, пока мы живём в поверхностном, на периферии, той периферии, которую образуют «я» и его ощущения, которые могут быть объяснены внешними причинами или быть субъек­тивными, которые могут быть отождествлены со вселенной, со страной или с чем-то другим, созданным умом.

Пока мы живём в поле ума, должны быть осложнения, долж­ны быть проблемы; вот всё, что мы знаем. Ум – это ощущение, ум – результат накопленных ощущений и реакций, и всё, чего бы ум ни коснулся, должно создать страдание, замешательство, бесконечную проблему. Реальная причина наших проблем – ум; ум, который работает механически ночью и днём, сознательно и подсознательно. Ум – самая поверхностная вещь, и мы про­жили многие поколения, мы тратим всю нашу жизнь, культи­вируя наш ум, делая его всё более умным, всё более тонким, всё более хитрым, всё более нечестным и изворотливым, что про­является в каждой грани деятельности в нашей жизни. Сама природа нашего ума должна быть нечестной, изворотливой, неспособной видеть факты такими, каковы они есть, и именно это и создаёт проблемы; это нечто такое, что само по себе яв­ляется проблемой.

Что мы подразумеваем под проблемой секса? Дело в акте, в действии – или в мысли об этом действии? Определённо дело не в акте. Половой акт – не проблема для вас, не больше, чем еда для вас проблема, но если вы думаете о еде или о чём-то другом весь день-деньской, потому что вам больше не о чем думать, то это становится для вас проблемой. Проблема в поло­вом акте или проблема в мысли об этом акте? Почему вы дума­ете об этом? Почему вы нагнетаете к этому интерес, а ведь вы со всей очевидностью так и делаете? Кинофильмы, журналы, рассказы, то, как одеваются женщины, всё возбуждает ваши мысли о сексе. Почему ум выстраивает всё это, почему ум вооб­ще думает о сексе? Почему? Почему секс стал центральной про­блемой в вашей жизни? В то время когда есть так много вещей, требующих вашего внимания, вы уделяете всё внимание мыс­лям о сексе. Что происходит, почему ваши умы столь заняты этим? Потому что это путь полного, крайнего, окончательного бегства – разве не так? Это способ полного самозабвения. В это время, по крайней мере в течение этого мгновения, вы можете забыть себя – и другого способа забыть самого себя нет. Всё остальное, что вы делаете в жизни, делает акцент на «я», на «само». Ваш бизнес, ваша религия, ваши боги, ваши лидеры, ваши политические и экономические действия, ваши уходы от действительности, бегства, ваши социальные поступки, ваши переходы из одной партии в другую – всё это подчёркивает и даёт силу «я». Так что есть только один акт, в котором нет никакого акцента на «я», поэтому это и становится проблемой, разве не так? Когда в вашей жизни есть только одна вещь, ко­торая является средством к полному уходу, бегству, к полному забвению себя пусть лишь на несколько секунд, вы цепляетесь за это, потому что это – единственное мгновение, когда вы счастливы. Любая другая проблема, которой вы касаетесь, ста­новится кошмаром, источником страдания и боли, поэтому вы цепляетесь за единственную вещь, которая даёт вам полное за­бвение, которое вы называете счастьем. Но когда вы прилепле­ны к этому, это также становится кошмаром, потому что тогда вы хотите быть свободным от этого, вы не хотите быть рабом этого. Тогда вы изобретаете, снова умом, идею целомудрия, безбрачия и пытаетесь оставаться безбрачным, быть целомуд­ренными, через подавление себя, и всё это – действия ума, что­бы отделить себя от факта. Этим снова делается специфичес­кий акцент на «я», которое пытается стать чем-то, чтобы снова поймать вас в сети мук, неприятностей, усилий, боли.

Секс становится чрезвычайно трудной и сложной пробле­мой, пока вы не поймёте ум, который думает об этой проблеме. Сам половой акт никогда не может быть проблемой, но мысль об этом акте создаёт проблему. Вы охраняете этот акт; вы живё­те распущенно или даёте себе волю в браке, превращая тем са­мым свою жену в проститутку, и всё это кажется вполне респек­табельным, и вы этим удовлетворены настолько, что всё так и оставляете. Конечно, проблема может быть решена только тогда, когда вы поймёте весь процесс и структуру «я» и «моё»: моя жена, мой ребёнок, моя собственность, мой автомобиль, моё достижение, мой успех; пока вы не поймёте и не решите всё это, секс останется проблемой. Пока вы честолюбивы – в поли­тике, в религии или в чём-либо другом, – пока вы выпячиваете своё «я», мыслящего, переживающего, навязывая ему честолю­бивые устремления, подпитывая их, будь то во имя себя самого как индивида или во имя страны, партии или идеи, которую вы называете религией, – пока продолжается эта деятельность экспансии «само», «я», вы будете иметь сексуальную проблему. С одной стороны, вы создаёте, подпитываете, расширяете себя, а с другой стороны, вы пытаетесь забыть себя, потерять себя хотя бы на мгновение. Как эти два подхода могут существо­вать вместе? Ваша жизнь – противоречие; упор на «я» и забве­ние «я». Секс не проблема; проблема в противоречии в вашей жизни; и это противоречие не может быть разрешено умом, потому что ум сам по себе – противоречие. Это противоречие может быть понято, только если вы понимаете полностью весь процесс вашего повседневного существования. Просмотр ки­нофильмов и наблюдение за поведением женщин на экране, чтение книг, которые стимулируют эту мысль, просмотр жур­налов с картинками полуголых женщин, ваш способ смотреть на женщин, их ответные взгляды исподтишка, перехватываю­щие ваш взгляд, – все эти вещи поощряют ум окольными путя­ми придать особое значение своему «я», и в это же самое время вы стараетесь быть добрым, любящим, нежным. Эти двое не могут идти вместе. Мужчина, который честолюбив, духовно или как-то иначе, никогда не будет без какой-либо проблемы, ведь проблемы прекращаются только когда своё «я» забыто, когда «я» не существует, и это состояние отсутствия «само» – не действие воли, не просто реакция. Секс становится реакцией; когда ум пытается решить проблему, он только ещё более за­путывает проблему, делает её более мучительной, более болез­ненной. Акт не проблема, но ум – проблема, ум, который гово­рит, что он должен быть целомудренным. Целомудрие – не от ума. Ум может только подавлять свои собственные действия, а подавление – не целомудрие. Целомудрие – не добродетель, целомудрие нельзя культивировать. Человек, культивирующий смирение, конечно, не является скромным человеком; он мо­жет назвать свою гордость смирением, но он – гордый чело­век, и именно поэтому он стремится стать скромным.

Гордость никогда не может стать скромной, и целомудрие – не продукт ума, – вы не можете стать целомудренным. Вы будете знать це­ломудрие только тогда, когда есть любовь, а любовь – не от ума и не продукт ума.

Поэтому проблема секса, которая мучает так много людей во всём мире, не может быть решена, пока не понят ум. Мы не можем положить конец мышлению, но мысль приходит к кон­цу, когда мыслящий исчезает, а мыслящий исчезает только когда есть понимание всего процесса. Страх приходит, когда присутствует разделение между мыслящим и его мыслью; когда мыслящего нет, только тогда нет никакого конфликта в мыс­лях. То, что безусловно, не требует никаких усилий для пони­мания. Мыслящий возникает через мысль; затем мыслящий проявляет себя, чтобы придавать форму своим мыслям, конт­ролировать их или приводить их к концу. Мыслящий – это фик­тивная сущность, иллюзия ума. Когда реализация мысли есть факт, тогда нет никакой необходимости думать о факте. Если имеет место простое, исключающее выбор осознание, тогда то, что неявно включено в данный факт, начинает себя про­являть. Поэтому мысль как факт кончается. Тогда вы увидите, что проблемы, грызущие наши сердца и умы, проблемы нашей социальной структуры, могут быть разрешены. Тогда секс пе­рестаёт быть проблемой, он занимает своё надлежащее место, это ни нечто нечистое, ни нечто чистое. Секс занимает своё место; вот когда ум придаёт сексу доминирующее место, тог­да он становится проблемой. Ум отдаёт сексу доминирующее место, потому что он не может жить без определённой доли счастья, и тогда секс становится проблемой; когда ум понимает весь свой процесс и потому выключается, то есть мышление прекращается, тогда есть творчество, и именно это творчест­во делает нас счастливыми. Находиться в этом состоянии твор­чества – блаженство, потому что это самозабвение, в котором нет никакой реакции «я», «само». Это не абстрактный ответ на повседневную проблему секса – это единственный ответ. Ум отвергает любовь, а без любви нет целомудрия; и именно из-за того, что любви нет, вы делаете из секса проблему.

 

О ЛЮБВИ

ВОПРОС: Что вы подразумеваете под любовью?

КРИШНАМУРТИ: Мы намереваемся раскрыть это через по­нимание того, чем любовь не является, потому что, поскольку любовь неизвестна, мы должны прийти к её пониманию, от­брасывая уже известное. Неизвестное не может быть обнару­жено умом, который набит известным. Что мы собираемся де­лать – это выявить ценности этого известного, посмотреть на известное, а когда на что-то смотрят просто, без осуждения, ум становится свободным от знания, от известного; тогда мы узнаем, что такое любовь. Таким образом, мы должны подходить к любви от негативного – не от позитивного.

Что такое любовь для большинства из нас? Когда мы гово­рим, что любим кого-то – что мы имеем в виду? Мы подразумева­ем, что мы обладаем этим человеком. От этого обладания возникает ревность, ведь если я потеряю его или её – что произойдёт? Я почувствую себя пустым, потерянным; поэтому я легализую своё обладание; я удерживаю его или её. Из владения, обладания этим человеком возникают ревность, страхи и все неисчисли­мые конфликты, которые возникают при владении чем-либо. Конечно, такое обладание – это не любовь, не так ли?

Очевидно, что любовь – это не сентиментальное чувство. Быть сентиментальным, быть эмоциональным – это не любовь, ведь сентиментальность и эмоции – это просто ощущения. Религиозный человек, который плачет об Иисусе или о Криш­не, о своём гуру или о ком-то ещё, просто сентиментален, эмо­ционален. Он отдаётся ощущению, что является процессом мысли, а мысль – не любовь. Мысль есть результат ощущения, так что тот, кто сентиментален, кто эмоционален, не имеет возможности знать любовь. И несмотря на это – разве мы не эмоциональны, не сентиментальны? Сентиментальность, эмо­циональность – просто форма экспансии «само», своего «я». Быть полным эмоций, несомненно – не любовь, ведь сентимен­тальный человек может быть жестоким, когда на его чувства не отвечают, когда его чувства не имеют выхода. Эмоциональный человек может быть доведён до ненависти, до войны, до крова­вой бойни. Тот, кто сентиментален, кто полон слёз из-за своей религии, определённо не имеет любви.

Является ли прощение любовью? Что включено в проще­ние? Вы оскорбляете меня, и я обижаюсь на это, помню это; затем, или принудив себя, или через раскаяние, я говорю: «Я прощаю вас». Сначала я удерживаю, а потом я отбрасы­ваю. Что это означает? Я – всё ещё центральная фигура. Я всё ещё важен, ведь именно я прощаю кого-то. Пока сохраняет­ся установка на прощение, важен именно я, а не тот человек, который, предположительно, оскорбил меня. Поэтому, когда я накапливаю негодование, а затем отбрасываю его, что вы называете прощением, – это не любовь. Человек, который лю­бит, очевидно, не испытывает никакой вражды и безразличен ко всем этим вещам. Симпатия, прощение, отношение облада­ния, ревность и страх – всё это не любовь. Все они – от ума, не так ли? Пока ум выступает арбитром, любви нет, поскольку ум выносит решение только как собственник, через обладание, и его арбитраж – просто стремление обладать в различных формах. Ум может только разрушить любовь, он не может способствовать рождению любви, он не может создать красоту. Вы можете написать поэму о любви, но это – не любовь.

Очевидно, что любви нет, когда нет подлинного уважения, когда вы не уважаете другого, будь то ваш слуга или ваш друг. Вы не замечали, что вы неуважительны, недоброжелательны, нещедры по отношению к вашим слугам, людям, которые, как говорится, стоят «ниже» вас? Вы уважаете тех, кто выше вас, своего босса, миллионера, человека с большим домом и высо­ким титулом, человека, который может предоставить вам луч­шее место, лучшую работу, – тех, от кого вы можете получить кое-что. Но вы пинаете тех, кто стоит ниже вас, и у вас для них особый язык. Поэтому там, где нет уважения, нет и любви; там, где нет милосердия, сострадания, великодушия, там нет любви. И поскольку большинство из нас находится именно в этом со­стоянии, у нас нет любви. Мы неуважительны, немилосердны, невеликодушны, нещедры. Мы собственники, мы заполнены сентиментальностью и эмоциями, которые могут быть направ­лены любым путём: убивать, участвовать в кровавой бойне или объединиться из-за какого-то глупого, невежественного наме­рения. Так как же здесь может быть любовь?

Вы можете познать любовь, только когда всё это остановле­но, окончено, только когда вы не обладаете, когда вы не просто эмоциональны в своей увлечённости объектом. Такая увлечён­ность, поклонение, является мольбой о чём-то, стремлением к чему-то в иной форме. Человек, который молится, не знает любви. Раз в вас есть стремление обладать, раз вы нацелены на результат, через увлечённость, через мольбу, что делает вас сен­тиментальным, эмоциональным – любви, естественно, нет; оче­видно, что нет любви и когда нет уважения. Вы можете сказать, что уважение у вас есть, но ваше уважение для превосходящего вас, это просто уважение, приходящее из желания чего-то, это уважение страха. Если бы вы действительно чувствовали уваже­ние, вы были бы почтительны к самому низкостоящему точно так же, как и к так называемому самому высокостоящему; раз у вас этого нет, нет и любви. Как мало среди нас великодушных, сострадающих, милосердных! Вы великодушны, когда это вы­годно вам, вы милосердны, когда можете увидеть, что получите что-то взамен. Когда эти вещи исчезают, когда эти вещи не зани­мают ваш ум и когда всё, что исходит от ума, не заполняет ваше сердце, – тогда есть любовь; и любовь, одна, единственно она, может преобразовать нынешнее безумие и безрассудство в мире – не системы, не теории, левые или правые. Подлинно любите вы только тогда, когда вы не обладаете, когда вы независтливы, нежадны, когда вы великодушны, уважительны, когда вы мило­сердны и сострадательны, когда вы внимательны к вашей жене, вашим детям, вашему соседу, вашим несчастным слугам.

О любви невозможно думать, любовь невозможно культи­вировать, любовь невозможно практиковать. Практика люб­ви, практика братства – всё ещё внутри поля ума, поэтому это не любовь. Только когда всё это остановлено, только тогда возникает любовь, тогда вы узнаете, что такое любить. Тогда любовь – не то, что измеряется, она вне количеств – одно только качество. Вы не говорите: «Я люблю весь мир», – но когда вы знаете, как любить одного, вы знаете, как любить всё. Поскольку мы не знаем, как любить одного, наша любовь к человечеству – фикция. Когда вы любите, нет ни одного, ни многих: есть только любовь. Только когда есть любовь, все наши проблемы могут быть разрешены, и тогда мы узнаем её блаженство и её счастье.

 

О СМЕРТИ

ВОПРОС: Какое отношение имеет смерть к жизни?

КРИШНАМУРТИ: Есть ли разделение между жизнью и смер­тью? Почему мы рассматриваем смерть как нечто отдельное от жизни? Почему мы боимся смерти? И почему о смерти написа­но так много книг? Почему имеется эта граница между жизнью и смертью? И реально ли это разделение или оно просто про­извольно, выдумка ума?

Когда мы говорим о жизни, мы считаем жизнь процессом непрерывным, продлением, в котором существует отождест­вление. Я и мой дом, я и моя жена, я и мой счёт в банке, я и мои переживания в прошлом – именно это мы подразумеваем под жизнью, не так ли? Жизнь есть процесс непрерывного про­дления в памяти, как сознательной, так и подсознательной, с её разными столкновениями, ссорами, борьбой, случаями, переживаниями и так далее. Всё это мы и называем жизнью; как противопоставление, противоположность этому – смерть, которая кладёт конец всему этому. Создав это противопостав­ление, а именно смерть, и страшась её, мы продолжаем ис­кать взаимоотношения, связи между жизнью и смертью; если мы можем закрыть этот разрыв каким-то объяснением, верой в продление, в будущую посмертную жизнь, мы удовлетво­рены. Мы верим в перевоплощение или в некоторую другую форму продления мысли, и затем мы пытаемся установить вза­имоотношения между известным и неведомым. Мы пытаемся соединить известное и неведомое и тем самым пытаемся най­ти взаимоотношения между прошлым и будущим. Мы делаем именно это, не так ли, когда спрашиваем, есть ли какие-нибудь взаимоотношения между жизнью и смертью. Мы хотим знать, как соединить мостом жизнь и её окончание, – вот наше основ­ное желание.

Теперь, можно ли окончание жизни, то есть смерть, познать ещё при жизни? Если бы мы могли знать, что такое смерть, бу­дучи живыми, проблемы бы не было. Именно потому, что пока мы живы, мы не можем переживать на опыте это неведомое, мы и боимся его. Наша борьба в том, чтобы установить взаимо­отношения между нами, то есть результатом известного, и не­известным, неведомым, которое мы называем смертью. Могут ли существовать взаимоотношения между прошлым и чем-то, чего ум не может постичь, что мы называем смертью? Почему мы разделяем их? Не потому ли, что наш ум может действовать только внутри сферы известного, внутри сферы продлевае­мого, непрерываемого? Человек знает себя только как того, кто мыслит, как того, кто действует с определённой памятью страдания, удовольствия, любви, привязанностей, пережива­ний различного рода; человек знает себя только как нечто про­должающееся, продлевающееся, непрерывающееся – иначе он не имел бы воспоминаний о самом себе как о том, что он есть то-то и то-то. И когда это то-то и то-то приходит к концу, кото­рый мы называем смертью, возникает страх перед неведомым; поэтому мы хотим затащить неведомое в известное, и все наши усилия нацелены на то, чтобы дать продление неведомому. Другими словами, мы не хотим знать жизнь, которая включа­ет смерть, но мы хотим знать, как продлевать и не подходить к концу. Мы не хотим знать жизнь и смерть, мы только хотим знать, как продлевать без окончания.

То, что продлевается, лишено обновления. Не может быть ничего нового, не может быть ничего творческого в том, что имеет продолжение, в том, что продлеваемо – это достаточ­но очевидно. Только когда продолжение, продление законче­но, есть возможность быть тому, что всегда ново. Но именно этого окончания мы и страшимся, и мы не видим, что только в окончании могут быть обновление, творчество, неизведан­ность – не в перенесении изо дня в день наших переживаний, наших воспоминаний и неудач. Только когда мы умираем каж­дый день ко всему, что есть старое, может быть новое. Новое не может быть там, где есть продолжение, продление – новое, будучи творчеством, неизведанностью, вечностью, Богом или чем хотите. Человек, продлевающаяся сущность, ищущая неведомое, реальное, вечное, никогда не найдёт этого, пото­му что найти он может только то, что он проецирует из себя, а то, что он проецирует, реальностью не является. Только в окончании, в умирании, можно познать новое; и человек, который стремится выявить взаимоотношения между жиз­нью и смертью, соединить мостом продлеваемое с тем, что он считает запредельным, живёт в фиктивном, вымышленном, нереальном мире, который является проекцией его самого.

Так возможно ли, будучи живыми, умереть – что означает приводить к завершению, быть ничем? Возможно ли, живя в этом мире, где всё – становление всё большим и большим или становление всё меньшим и меньшим, где всё – процесс восхождения, достижения, продвижения шаг за шагом, возможно ли, в таком мире, познать смерть? Возможно ли завер­шить все воспоминания – не память фактов, дороги к своему дому и так далее, а внутреннюю привязанность посредством памяти к психологической безопасности, воспоминания, которые человек накопил, сохранил и в которых он ищет безопасность, счастье? Возможно ли положить конец всему этому – что означает умирание каждый день так, чтобы мог­ло быть обновление завтра? Только тогда человек познаёт смерть, продолжая быть живым. Только в таком умирании, в таком подходе к завершению, приводящему к концу про­должение, продление, существует обновление – то творчест­во, которое вечно.

 

О ВРЕМЕНИ

ВОПРОС: Может ли прошлое раствориться всё сразу, или для этого обязательно требуется время?

КРИШНАМУРТИ: Мы – результат прошлого. Наша мысль основана на вчерашнем дне и на многих тысячах вчерашних дней. Мы – результат времени, и наши отклики, реакции, наши нынешние позиции, отношения – это итог накоплений многих тысяч мгновений, событий и переживаний. Поэтому прошлое для большинства из нас является настоящим – и это факт, ко­торый нельзя отрицать. Вы, ваши мысли, ваши действия, ваши реакции – результат прошлого. Теперь задавший вопрос хочет знать, может ли это прошлое быть стёрто немедленно, что означает – не со временем, а именно немедленно; или же это накопленное прошлое требует времени для того, чтобы ум ос­вободился в настоящем? Важно понять этот вопрос, который сводится к следующему: поскольку каждый из нас – результат прошлого, с фоном, основой бесчисленных влияний, постоян­но варьирующихся, постоянно изменяющихся, то возможно ли стереть этот фон, основу, не проходя через процесс времени?

Что такое прошлое? Что мы подразумеваем под прошлым? Конечно, мы не имеем в виду хронологическое прошлое. Мы подразумеваем, безусловно, накопленные переживания, накопленные реакции, воспоминания, традиции, знания, под­сознательное хранилище бесчисленных мыслей, чувств, влия­ний и откликов. С этой основой, фоном, невозможно понять реальность, ведь реальность должна быть неподвластна време­ни: она вечна, вне времени. Поэтому человек не может понять вечное, вневременное, умом, который является результатом времени. Задавший вопрос хочет знать, возможно ли освобо­дить ум – или, чтобы ум, который является результатом вре­мени, прекратил своё бытие мгновенно; или каждый должен пройти через длинный ряд исследований и анализов и таким путём освободить ум от его основы, фона, прошлого.

Ум и есть основа, фон; ум и есть результат времени; ум и есть прошлое, ум – не будущее. Он может проецировать себя в бу­дущее, и ум использует настоящее как переход в будущее, по­этому он по-прежнему – что бы он ни делал, безотносительно своей активности, своей будущей активности, своей активности сейчас, своей прошлой активности – постоянно находится в сетях времени. Возможно ли, чтобы ум исчез полностью, чтобы процесс мысли пришёл к концу? Вполне очевидно, что ум имеет много слоёв; то, что мы называем сознанием, имеет много слоёв, и каждый слой связан с другими слоями, каждый слой зависит от другого, взаимозависит; всё наше сознание в целом – и не только переживая, но также и присваивая на­звания, классифицируя и накапливая память. Это и есть весь процесс сознания в целом, не так ли?

Когда мы говорим о сознании, разве мы не подразумева­ем – переживание, присваивание наименования или термина этому переживанию, чтобы тем самым отдавать это пережива­ние в память для сохранения? Всё это на различных уровнях является сознанием. Может ли ум, который является резуль­татом времени, пройти шаг за шагом через процесс анализа, чтобы освободить себя от фона, основы – или же, возможно ли быть полностью свободным от времени и смотреть на реаль­ность прямо, напрямую?

Многие аналитики говорят: чтобы быть свободным от фона, основы, вы должны исследовать каждую реакцию, каж­дый комплекс, каждую помеху, каждую блокировку – что с оче­видностью подразумевает процесс во времени. Это означает, что анализирующий должен понять то, что он анализирует, и он не должен превратно истолковывать то, что он анализи­рует. Если он неправильно истолкует то, что он анализирует, это приведёт его к неправильным выводам и тем самым создаст другой фон, основу. Анализирующий должен быть способен к анализу своих мыслей и чувств без малейшего отклонения; он не должен пропустить ни один шаг в своём анализе, потому что совершить неправильный шаг, сделать неправильный вы­вод – это значит заново создать фон по другой линии, на дру­гом уровне. Возникает также и такая проблема: действительно ли анализирующий отличается от того, что он анализирует? Не являются ли анализирующий и то, что он анализирует, од­ним и тем же?



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-01-19; просмотров: 95; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 44.200.144.68 (0.034 с.)