Полагаться на «то, Что есть»

ВОПРОС: В чём разница между подчинением Божьей воле и тем, о чём вы говорите как о принятии того, что есть?

КРИШНАМУРТИ: Совершенно очевидно, что существует огромная разница, разве не так? Подчинение Божьей воле под­разумевает, что вы уже знаете волю Бога. Вы не подчиняетесь чему-либо, чего вы не знаете. Если вы познаёте реальность, вы не можете подчиняться ей; вы перестаёте существовать; не су­ществует подчинения высшей воле. Если вы подчиняетесь вы­сшей воле – эта высшая воля является проекцией вас самих, ведь реальное не может быть познано посредством известного, путём знания. Реальное обретает бытие только тогда, когда известное, знаемое, знание прекращает своё бытие, перестаёт быть. Из­вестное есть порождение ума, поскольку мысль есть результат известного, прошлого и мысль может создавать только то, что она знает; поэтому то, что ей известно, не является вечным. Вот почему, когда вы подчиняетесь воле Божьей, вы подчиняетесь собственным проекциям; они могут быть удовлетворяющими, утешающими, но реальными они не являются.

Понимание того, что есть, требует иного процесса – возможно, слово «процесс» неправильное, но я имею в виду вот что: понять то, что есть, значительно труднее, это требует большего разума, большего осознания – чем просто принять или отдать себя какой-либо идее. Понимание того, что есть, не требует уси­лия; усилие – это отвлечение. Чтобы понять что-либо, понять то, что есть, вам нельзя быть отвлекаемым, разве не так? Если я хочу понять, что вы говорите, мне не следует слушать музыку, шум людей снаружи, я должен отдать этому всю полноту своего внимания. Осознавать то, что есть, необычайно тяжело и труд­нодоступно как раз из-за того, что само наше мышление стало отвлечением. Мы не хотим понимать то, что есть. Мы смотрим на то, что есть, через очки предубеждения, осуждения или отож­дествления, и очень трудно убрать эти очки и посмотреть на то, что есть. Несомненно – то, что есть, является фактом, является истиной, а всё прочее – это бегство, это не истина. Чтобы по­нять то, что есть, конфликт двойственности должен прекратить­ся, ведь негативная реакция стать чем-то иным, чем то, что есть, представляет собой отречение, отказ от понимания того, что есть. Если я хочу понять высокомерие, мне не следует входить в противоположное, мне не следует быть отвлечённым усилием чем-то стать, или даже усилием постараться понять то, что есть. Если я высокомерен – что происходит? Если я не присваиваю высокомерию имени, наименования – оно исчезает; это значит: ответ – внутри самой проблемы, а не вне неё.

Это не вопрос принятия того, что есть; вы не принимаете то, что есть, вы не принимаете то, что вы коричневый или белый, поскольку это факт; только когда вы стараетесь стать чем-либо ещё, иным, вам приходится принимать. В момент, ког­да вы осознаёте факт, он перестаёт иметь какое-либо значение; но ум, приученный думать о прошлом или о будущем, приучен­ный убегать прочь в разнообразных направлениях, такой ум не способен понять то, что есть. Без понимания того, что есть, вы не можете найти, что реально, и без этого понимания жизнь не имеет смысла, жизнь – постоянная борьба, битва, в которой боль и страдание продолжаются. Реальное может быть понято только пониманием того, что есть. Оно не может быть понято, если имеется какое-либо осуждение или отождествление. Ум, всегда осуждающий или отождествляющий, не может понимать; он может понимать лишь то, внутри чего он пойман. Понимание того, что есть, осознание того, что есть, раскрывает необычай­ные глубины, в которых – реальность, счастье и радость.

 

О МОЛИТВЕ И МЕДИТАЦИИ

ВОПРОС: Разве стремление, выраженное в молитве, это не путь к Богу?

КРИШНАМУРТИ: Прежде всего мы собираемся исследовать проблемы, содержащиеся в этом вопросе. В него включены молитва, сосредоточение и медитация. Так что же мы подразу­меваем под молитвой? Прежде всего в молитве есть прошение, просьба к тому, что вы называете Богом, реальностью. Вы как человек, нуждающийся, спрашивающий, просящий, умоляю­щий, вымаливающий, ищущий руководства от чего-то, что вы называете Богом; следовательно, ваш подход – подход человека, ищущего награду, стремящегося к удовлетворению. У вас беда, национальная или личная, и вы молите о покровительстве; или вы в смятении, и вы умоляете о ясности, вы ждёте помощи от того, кого вы называете Богом. При этом подразумевается, что Бог – кем бы он ни был, мы сейчас не будем это обсуждать – вне­сёт ясность в смятение, которое создано вами и мной. В конце концов ведь это именно мы создали это смятение, бедствия, ни­щету, хаос, ужасную тиранию, отсутствие любви, и мы хотим, что тот, кого мы называем Богом, всё это прояснил. Другими словами, мы хотим, чтобы наше смятение, наше страдание, наша скорбь, наши конфликты были разрешены кем-то другим; мы просим другого принести нам свет и счастье.

Теперь, когда вы молитесь, когда вы умоляете, просите о чём-то – оно обычно происходит, исполняется. Когда вы про­сите, вы получаете; но то, что вы получаете, не создаёт поряд­ка, потому что полученное не приносит ясности, понимания. Оно только устраивает, даёт удовлетворение, но понимания не приносит, ведь когда вы требуете, вы получаете то, что сами же и спроектировали. Как может реальность, Бог, ответить на ваш частный запрос? Может ли неизмеримое, невыразимое, быть озабоченным нашими мелкими, маленькими тревогами, невзгодами, смятениями, которые мы сами себе создаём? Тогда, что же представляют собой эти ответы? Очевидно, что неиз­меримое не может ответить измеримому, мелкому, малому. Но чем же являются эти ответы? В тот момент, когда мы молимся, мы довольно спокойны, совершенно безмолвны, в состоянии восприимчивости; тогда наше собственное подсознание на краткий миг приносит ясность. Вы хотите чего-то, вы страстно устремлены к этому, и в этот самый момент желания, раболеп­ной мольбы, вы довольно восприимчивы; ваш сознательный, активный ум относительно спокоен, тих, поэтому подсознание проектирует себя в него, и вы имеете ответ. Он, конечно, не яв­ляется ответом реальности, неизмеримого – это ответ вашего собственного подсознания. Так что давайте не будем поддавать­ся путанице и считать, что когда на вашу молитву есть ответ, вы – во взаимоотношениях с реальностью. Реальность должна прийти к вам; вы не можете подойти к ней.

В этой проблеме молитвы имеется ещё один фактор: ответ того, что мы называем внутренним голосом. Как я сказал, когда ум молит, просит, он относительно спокоен, тих; когда вы слы­шите внутренний голос, это ваш собственный голос, проеци­рующий себя в этот относительно спокойный ум. И снова, как он может быть голосом реальности? Ум, запутавшийся, в смя­тении, в неведении, страстно желающий, вопрошающий, про­сящий, умоляющий, – как может он понять реальность? Ум мо­жет воспринимать реальность только тогда, когда он абсолютно спокоен, тих, не требующий, не страстно стремящийся, не жаж­дущий, не просящий – ни за себя, ни за нацию, ни за другого. Когда ум совершенно тих, абсолютно спокоен, когда желание исчезает – только тогда реальность обретает бытие. Человек, требующий, просящий, молящийся, стремящийся к тому, что­бы его направляли – найдёт то, что он ищет, но это не будет истиной. То, что он получает, будет ответом подсознательных пластов его собственного ума, которые проецируют себя в со­знание; так что по-прежнему слабый голос, который направляет его, – это не реальное, но лишь отклик подсознательного.

В этой проблеме молитвы есть также вопрос сосредоточения. Для большинства из нас сосредоточение – процесс исключения. Сосредоточение достигается путём усилия, принуждения, направления, подражания, так что сосредоточение – процесс ис­ключения. Я интересуюсь так называемой медитацией, но мои мысли рассеяны, поэтому я фиксирую свой ум на картине, на об­разе или на идее и исключаю все остальные мысли. Этот процесс сосредоточения, который есть исключение, считается способом медитации. Это то, что вы делаете, не так ли? Когда вы садитесь медитировать, вы фокусируете свой ум на слове, на образе или на картине, но ум блуждает по всему пространству. Присутствует постоянное вмешательство других идей, других мыслей, других эмоций, и вы стараетесь оттолкнуть их; вы тратите своё время, сражаясь со своими мыслями. Этот процесс вы называете меди­тацией. То есть вы стараетесь сосредоточиться на чём-то, чем вы не интересуетесь, и ваши мысли продолжают умножаться, возрастать, вторгаться, вмешиваться, так что вы тратите свою энергию на исключение, на отражение, на отталкивание; если вам удаётся сосредоточиться на вами выбранной мысли, на оп­ределённом объекте, вы думаете, что вы наконец преуспели в медитации. Конечно, это не медитация, не так ли? Медитация не процесс исключения – исключения в смысле отражения, вы­страивания сопротивления вторгающимся идеям. Молитва – не медитация, и сосредоточение как исключение – не медитация.

Что такое медитация? Сосредоточение не является медита­цией, ведь там, где присутствует интерес, сравнительно легко сосредоточиться на чём-либо. Генерал, планирующий войну, бойню, очень сосредоточен. Бизнесмен, делающий деньги, очень сосредоточен – он даже может быть безжалостным, беспо­щадным, отбрасывая прочь любое другое чувство и полностью сосредотачиваясь на том, что он хочет. Человек, заинтересован­ный в чём-то, сосредотачивается естественно, спонтанно. Такое сосредоточение – не медитация, оно – просто исключение.

Так что же такое медитация? Несомненно, медитация – это понимание, медитация сердца есть понимание. Как может быть понимание, если присутствует исключение? Как может быть понимание, когда присутствует прошение, мольба? В по­нимании – мир, свобода; то, что вами понято, от того вы ос­вобождены. Просто сосредоточение или молитва не приносит понимание. Понимание – сама основа, основополагающий процесс медитации. Вам не следует полагаться на мои слова об этом, но если вы исследуете молитву и сосредоточение очень тщательно, глубоко, вы обнаружите, что ни то, ни другое не ведут к пониманию. Они только ведут к упорству, к закрепоще­нию, к иллюзии. Тогда как медитация, в которой есть понима­ние, приносит свободу, ясность и целостность.

Что же тогда мы подразумеваем под пониманием? Понимание означает – всему придаётся правильное значение, всем вещам даётся правильная оценка. Пребывать в неведении – это припи­сывать ложную ценность; сама природа глупости – это недоста­ток понимания правильных ценностей. Понимание приходит, когда существуют правильные ценности, когда они установле­ны. А как установить правильные ценности – правильную цен­ность собственности, правильную ценность взаимоотношений, правильную ценность идей? Чтобы правильные ценности поя­вились, вы должны понять мыслящего, не так ли? Если я не по­нимаю мыслящего, то есть своё же «я», «само», то, что я выби­раю, не имеет смысла; то есть если я не знаю самого себя, тогда моё действие, моя мысль не имеют под собой вообще никакого основания. Следовательно, самопознание – это начало медита­ции, – не знание, которое вы получаете из моих книг, от автори­тетов, от гуру, но то знание, которое приходит путём исследова­ния своего «я», отслеживания «само», что является самоосознаванием. Медитация – начало самопознания, и без самопознания нет медитации. Если я не понимаю пути своих мыслей, своих чувств, если я не понимаю свои мотивы, свои желания, свои требования, свои следования шаблонам действия, которые яв­ляются идеями, – если я не знаю себя, то нет никакой основы для мышления; мыслящий, который просто спрашивает, молит­ся или исключает, не понимая себя самого, неизбежно закончит тем, что окажется в замешательстве, в смятении, в иллюзии.

Начало медитации – самопознание, что означает осознание каждого движения мысли и чувства, познающее все пласты своего сознания, не только поверхностные слои, но и скрытое, глубины затаённой активности. Чтобы узнать глубины затаён­ной активности, скрытые мотивы, отклики, мысли и чувства, сознательный ум должен пребывать в спокойствии; то есть сознательный ум должен быть тихим – чтобы получить проек­цию подсознательного. Поверхностный, сознательный ум за­нят своей повседневной деятельностью, зарабатывая средства к существованию, обманывая других, используя других, убегая от проблем – вся повседневная деятельность нашего существо­вания. Этот поверхностный ум должен понять правильное зна­чение своей собственной деятельности и тем самым принести спокойствие самому себе. Он не может обрести спокойствие, тишину, только режимом, принуждением, дисциплиной. Он может обрести спокойствие, мир, тишину, только понимая свои собственные активности, наблюдая их, осознавая их, по­нимая свою собственную безжалостность, как он говорит со слугой, с женой, с дочерью, с матерью и так далее. Когда по­верхностный, сознательный ум столь полно осознаёт все свои действия, тогда, путём такого понимания, он становится спон­танно спокойным, тихим – не под воздействием принуждения, не под управлением желания; тогда он в состоянии воспринять сообщение, указание, намёки подсознания, глубоко погребён­ные воспоминания, тайные устремления, глубокие раны, всё ещё не залеченные. Только когда всё это спроецировано ими и понято, когда всё сознание разгружено, освобождено от сковывающих его ран, от любой памяти чего бы то ни было, – только тогда ум в состоянии воспринять вечное.

Медитация – это самопознание, и без самопознания нет ме­дитации. Если вы не осознаёте свои реакции всё время, если вы не полностью осознаёте, не полностью отслеживаете свою повседневную активность, а просто запираетесь в комнате и садитесь перед портретом вашего гуру, вашего Учителя, что­бы медитировать, – это бегство, потому что без самопознания нет правильного мышления, а без правильного мышления то, что вы делаете, не имеет никакого значения, как бы благород­ны ни были ваши намерения. Так что молитва не имеет зна­чения без самопознания, а когда самопознание присутствует, присутствует и правильное мышление, и отсюда – правильное действие. При правильном действии нет запутанности, нет смятения, и потому нет и мольбы – просить кого-то ещё вывести вас из этого. Человек, полностью осознающий, – ме­дитирующий человек; он не молится, потому что он не жела­ет ничего. Молитвой, дисциплиной, повторением и тому по­добным вы можете создать определённое спокойствие, но это просто отупение, приведение ума и сердца в состояние вялости, утомления. Это притуплённый, отравленный, наркотизирован­ный ум; и исключение, которое вы называете сосредоточени­ем, не приведёт к реальности – никакое исключение не может сделать это. Что приносит понимание – так это самопознание, и осознавать не так уж и трудно, если присутствует правильное намерение. Если вы заинтересованы в раскрытии всего процес­са самого себя – не просто поверхностной части, но целостного процесса всего вашего существа, – тогда это сравнительно легко. Если вы действительно хотите познать себя, вы исследуете своё сердце и свой ум, чтобы узнать их полное содержание, и когда есть намерение узнать – вы узнаете. Тогда вы сможете отслежи­вать, без осуждения или оправдания, каждое движение мысли и чувства; отслеживая каждую мысль и каждое чувство по мере их возникновения, вы создадите спокойствие, не вынужденное, не организованное, а спокойствие, появляющееся как результат того, что нет проблем, нет противоречий. Это как озеро, кото­рое становится спокойным, тихим, каждый вечер, когда нет вет­ра; когда ум тих, – то, что неизмеримо, обретает бытие.