Взгляд внутрь, взгляд вовне: использование мультимедийного подхода в клиентоцентрированнои терапии 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Взгляд внутрь, взгляд вовне: использование мультимедийного подхода в клиентоцентрированнои терапии



 

Каролина Бич

 

 

ВВЕДЕНИЕ

 

Как человекоцентрированный терапевт, я постоянно увеличи­ваю в своей работе количество экспрессивных средств. Эти средства включают техники экспрессивного письма, визуа­лизации, телесно-ориентированной терапии, движения, лепки из глины и работы с пространством. Я работаю как в индиви­дуальной, так и групповой терапевтической форме. Многие мои клиенты — женщины, проблемы которых связаны с ре­гуляцией режима питания и коррекцией фигуры.

В этой главе я проанализирую некоторые моменты своей работы и профессионального опыта. Особое внимание будет уделено пространственным аспектам различных методов терапевтической работы и их использованию в терапевтиче­ских ситуациях. В центре обсуждения будут вопросы созда­ния дистанции или близости между клиентом и излагаемым им материалом. Я сформулирую перечень ориентиров, кото­рые, как мне представляется, соответствуют этой мульти­медийной работе.

 

НАЧАЛО

 

 

Несколько лет назад, когда я начинала работу как терапевт, у меня была клиентка, которую я назову Джейн. На нашу вторую сессию Джейн приехала с книгой — руководством по направленному воображению. Она привозила эту книгу на каждую сессию. Вначале книга вызвала во мне беспокой­ство. Я попыталась объяснить, что моя профессиональ­ная подготовка в русле человекоцентрированного подхода не позволяет мне быть директивной. Я эмпатизировала ее желанию работать с фантазиями и ее ужасу перед молча­нием, которое неизбежно возникало на наших сессиях. Это продолжалось несколько недель. На каждую сессию она приносила эту книгу, и каждый раз я эмпатически отражала и ее желание получать указания, и дискомфорт, связанный с необходимостью вести беседу, и фрустрацию из-за недоста­точного содействия с моей стороны.

К счастью, в чем-то Джейн была настойчивее меня. Через несколько недель мне стало очевидно, что мы стоим на месте. Возможно, если бы уровень моего мастерства был выше, я облегчила бы ее состояние с помощью своих методов; но так случилось, что она склонила меня на свою сторону.

Я пошла на уступки, и с этого момента положение начало улучшаться. Я обучалась релаксационным техникам, поэто­му мне было нетрудно помогать ей расслабляться, когда я читала упражнения из книги, которую клиентка приносила с собой. На этом все могло и закончиться, но я чувствовала, что может произойти нечто большее. Я ощущала также, что фантазии, описанные в книге, не имели особого отноше­ния к самой Джейн. Поэтому после нескольких недель тера­певтической работы в таком ключе я стала более внима­тельно отслеживать ее реакции. Я стала замечать, что время от времени она, как мне казалось, полностью погружается в воображаемые сцены.

«Это выглядит так, будто вы чувствуете, что находитесь где-то еще, — сказала я, — вы можете рассказать, что проис­ходит?» В ответ Джейн описала сцену из своего детства. Она находилась в комнате своего родительского дома, ее отец стоял напротив нее. Джейн испытала страх, оказавшись перед ним. Ободряемая мной, она начала разговаривать с отцом, затрагивая нерешенные вопросы, оставшиеся между ними с тех давних времен.

Мы обсудили этот опыт и решили продолжить работу в этом направлении. За год совместной работы Джейн и я многому научились. Часто мы начинали с фантазий, взятых из книги, но неизменно заканчивали в новом вообра­жаемом мире. Некоторые сцены были узнаваемо регрессив­ны (Brazier, 1992), другие явно символичны. Иногда Джейн просто описывала то, что видела, однако чаще она взаимо­действовала с людьми, которых встречала. Во время этих сессий Джейн противостояла людям, причинившим ей боль в прошлом, сталкивалась с ситуациями, которых боялась, и окружала себя образами возможного будущего. Большую часть этой работы Джейн проделывала внутри себя, но неко­торые сцены мы проигрывали вместе во время терапевти­ческих сессий, используя различные предметы — подушки, мебель — для восстановления обстановки из ее прошлого.

Опыт работы с Джейн подвел меня к вопросу о некоторых принципах, определяющих мой подход к терапии. Что более эмпатично: потакание потребности Джейн в некой структуре или отстаивание методов работы, которым я научилась? Это привело меня также к изучению методов работы, кото­рые, как я полагала, находились вне поля моей профессио­нальной деятельности.

С этого времени я начала использовать широкий набор экспрессивных и творческих методик при проведении инди­видуальной и групповой работы. Иногда это инициирова­лось моими клиентами. Чаще же я сама предлагала им мето­ды работы, казавшиеся мне подходящими для них.

 

ОБРАЗЫ И СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ

 

Слушая своих клиентов, я часто поражаюсь ясности и отчетли­вости тех образов, которые переживаются как ими, так и мной в ходе терапевтических сессий. Не в меньшей степени впечат­ляет меня также их целительная сила, способствующая улуч­шению состояния клиентов. Джендлин (Gendlin, 1981) гово­рит о том сдвиге, который происходит в человеке, когда он полностью переживает «прочувствованное ощущение» ситуа­ции. Опыт моей работы показывает, что это прочувствованное ощущение может быть выражено в виде образа.

Используемый в данном контексте термин «образ» мо­жет пониматься широко — как нечто испытываемое клиен­том или терапевтом и имеющее репрезентирующее качество. Образы обычно имеют визуальные элементы, но могут сна­чала и не восприниматься как зрительные. Они могут быть запомнившимися сценами из прошлого, отображать реаль­ные или воображаемые картины, быть символической репре­зентацией прочувствованного ощущения. Образы могут осознаваться как вербальные, иногда выражаться одним словом, но даже в этом случае они всегда имеют смысл, выходящий за рамки их буквального значения. В образе есть нечто способное удерживать внимание за пределами непосредственного контекста терапевтической сессии. Это может быть простая картина или же что-то длительно переживае­мое, изменяющееся со временем, как будто вновь ожившее событие из прошлого.

Образы могут возникать спонтанно во время сессии. Клиент, которого я назову Джоном, в беседе о ситуации из его прошлого вдруг начинал говорить тише, продолжая сидеть в своем кресле, он будто становился меньше. Мне показалось, что он вновь переживал чувства из своего детства. Если в та­кой момент я спрашивала его: «На сколько лет вы себя сейчас чувствуете?» — он часто называл возраст, соответствующий моменту запечатления образа, причем делал это, нисколько не раздумывая, иногда с заметным удивлением.

По-видимому, для клиента в такой ситуации существуют два уровня функционирования. На одном уровне он расска­зывает свою историю, на другом начинает формироваться образ. Вопрос, задаваемый терапевтом, позволяет клиенту спонтанно реагировать из образной части самого себя. Такой вопрос усиливает образ.

Итак, реагируя на ту часть клиента, в которой форми­руется образ, терапевт помогает ему осуществить внутрен­ний переход из своей общающейся, взаимодействующей части в ту часть, где возникают образы. Этот процесс можно рассматривать так же, как выслушивание клиента на более глубоком уровне или как реагирование на прочувствованное ощущение, стоящее за его историей.

Пока я описала два сценария работы с образами. Первый, как в случае с Джейн, был преднамеренным запросом кли­ента работать в этом ключе. Второй (в случае с Джоном) заключался в амплификации спонтанного процесса клиента. По мере того как я все больше осознавала роль образной сферы в своей работе, я стала предлагать клиентам такие ме­тоды, которые активизируют появление и развитие образов, возникающих в ходе сессии. Эти методы позволяют нам работать с образами по-новому. Они делают образы клиентов более доступными либо путем их усиления, либо путем их удержания. Усиление и удержание испытываемого клиен­том прочувствованного ощущения с помощью использова­ния различных средств и составляют основу мультимедий­ной работы.

 

УСИЛЕНИЕ

 

Часто клиенты рассказывают о ситуациях очень отстраненно. Может быть, их история проговаривалась ими уже много раз. Возможно, они перестали надеяться, что кто-то дейст­вительно разделит их страдание. Возможно также, что с тех пор прошло много времени, и боль переживаний утихла.

Мне кажется, что некоторые техники, используемые мною в работе, отчасти помогают клиентам вновь обратиться к глубоко запрятанным переживаниям. Иногда это возвращение осуществляется посредством регрессивного повтор­ного проживания событий прошлого, но чаще — с помощью более абстрактных образов, выражающих частично осозна­ваемые чувства. Такое восстановление связи с чувственным элементом в рассказе клиента — существенный аспект мно­гих терапевтических подходов (Роджерс, Джендлин, Шефф и др.). Прежде всего это техники, которые помогают клиенту сосредоточиться на своих телесных ощущениях и в резуль­тате восстановить связи с внутренним миром. Такое пости­жение телесных ощущений сходно по своим функциям с техниками фокусирования, разработанными Джендлином (Gendlin, 1981). Действительно, многие из указаний, кото­рыми пользуется терапевт, применяющий техники фокуси­рования, подобны тем, что я использую в своей работе.

Клиент может исследовать не только свои телесные ощу­щения, но также и возникшие внутри него образы. Эта ра­бота с образами направляется самим клиентом, при этом она может быть похожа на направленное фантазирование и ак­тивное воображение в рамках юнгианской терапии, где те­рапевт не соприкасается с возникшим у клиента образом, а клиент удерживает образ внутри себя.

Подобный образный ряд зачастую обеспечивает переход к другим образам, наполняющим пространство терапевтиче­ского кабинета. Посредством них клиент не только пережи­вает прочувствованное ощущение внутри себя, но и окружа­ет себя воображаемым миром. Терапевт может войти в этот воображаемый мир как компаньон клиента. Попутно отме­тим, что во время сессии подобная экстернализация образ­ной сферы происходит спонтанно. Например, клиент с гне­вом в голосе говорит о своем отце и поглядывает на дверь, как будто ждет, что тот может войти в любой момент.

Такие признаки подсказывают терапевту, что клиент раз­мещает возникшие у него образы в окружающем простран­стве. Терапевт, восприимчивый к подобным подсказкам, может отреагировать и дать понять клиенту, что этот образ не остался для него незамеченным: «Вы смотрите туда, и я чувствую, что вы видите вашего отца». Такое высказыва­ние, вероятно, сделает ярче возникший у клиента образ. Как в примере, приведенном ранее, образ, который был на периферии восприятия, становится теперь более сфоку­сированным. Этот процесс можно еще более усилить, если терапевт попросит клиента описать то, что он видит: своего отца, его одежду, окружение; процесс напоминает инсце­нированный сеттинг в психодраме (Moreno, 1987). Начав подобным образом, терапевт и клиент могут войти в вообра­жаемый мир, репрезентированный в пространстве психоте­рапевтического кабинета.

Экстернализация мира внутренних образов открывает для клиента новые области исследования. Некоторые аспек­ты образа, размещенные в пространстве терапевтического кабинета, можно безопасно игнорировать, тогда как другие его аспекты, наоборот, необходимо исследовать предельно полно. Клиент может покинуть свое место в созданном образном пространстве и посмотреть на себя глазами своего отца, сохраняя при этом уверенность в том, что он может вер­нуться на исходную позицию, когда пожелает. Возможности для диалога, изучения, выражения чувств так же, как и воз­можности поделиться переживаниями, ограничены только воображением клиента и терапевта.

 

УДЕРЖАНИЕ

 

 

В то время как описанные нами формы активности в целом помогают клиентам установить более полный контакт с ак­туальным прочувствованным ощущением, время от времени клиенты переживают состояние подавленности своими пере­живаниями (Cornell, 1991). Они могут чувствовать, что не способны обратиться к своей проблеме вообще и в то же время ощущать свою оторванность от других областей жизни.

В этом случае рекомендуются такие методы работы, которые перемещают возникший внутри клиента образ во внешнее пространство. Это дает человеку возможность рассмотреть столь потрясшие его переживания или чувства с безопасного расстояния и во всей их полноте. Он может увидеть внутренние взаимоотношения между элементами своих переживаний и связать их между собой.

Вынесение вовне образного мира клиента может быть достигнуто с помощью работы воображения, при этом кли­ент оказывается вне своих представлений, смотрит на них со стороны как наблюдатель на сцену; этот процесс сродни просмотру художественного фильма. Чаще всего это дости­гается с помощью художественных средств самовыражения.

Ощущение удержания, достигающееся посредством рисования, может обеспечить мощную экспрессию пережи­ваний, которые в противном случае могли бы подавить кли­ента. Рисунки могут вобрать в себя эту силу и мощь. Джой Шаверин (Schaverien, 1992) рассматривает это свойство как форму переноса. Она описала также превращение экспрес­сивного рисунка в своего рода «козла отпущения», позво­ляющего оградить клиента от тех негативных переживаний и чувств, которые этот рисунок выразил.

Примечательно, что некоторые клиенты намеренно унич­тожают свои рисунки в конце сессии, тогда как другие стре­мятся тем или иным образом сохранить их, либо забирая их с собой, либо даря их своему терапевту. Эта озабоченность высвечивает символическую природу рисунков как артефак­тов и контейнеров для значимых переживаний.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2017-01-19; просмотров: 130; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.144.95.36 (0.026 с.)