Эмпатия Как совокупность микропроцессов

 

Грит Ванершот

 

 

ВВЕДЕНИЕ

Карл Роджерс полагал, что существуют три главных условия терапевтического взаимоотношения, которые позволяют клиенту осуществлять конструктивные личностные измене­ния, и наиболее важным из них является эмпатия (Rogers, 1957). Первое строгое определение эмпатии, сформулиро­ванное Роджерсом в 1957 году, многократно изменялось в ходе развития клиентоцентрированной теории и практики (в частности, в работах таких авторов, как Джендлин, Райс и др.). Точка зрения на эмпатию, представленная в данной главе, претендует на интеграцию отдельных ее трактовок. Я буду рассматривать эмпатию с трех позиций — с позиций терапевта, наблюдателя и клиента. Они аналогичны трем фазам эмпатического цикла, описанного Барретт-Леннардом (Barrett-Lennard, 1981).

С позиции терапевта эмпатия представляет собой специ­фическую установку на внутреннее вслушивание, особый способ проживания, характеризующийся «процессуальной» манерой функционирования. Позиция наблюдателя касается способа передачи эмпатии. Я остановлюсь на этих двух пози­циях весьма кратко и вовсе не потому, что о них нечего ска­зать; объем статьи ограничен, и я думаю, что имеет смысл более подробно остановиться на рассмотрении точки зрения клиента.

 

ЭМПАТИЯ КАК УСТАНОВКА

 

При описании эмпатии как установки мы будем рассматри­вать внутренний процесс, который имеет место у эмпатически слушающего терапевта. С точки зрения терапевта, эмпатия есть специальный способ познания. Терапевт старается по­знать внутренний мир клиента. Однако никто и никогда не может сделать это непосредственно. Такое «познание» означает, что внутренний феноменологический мир и состо­яние сознания самого терапевта, которые действительно до­ступны его непосредственному восприятию, должны быть по возможности приближены или почти совпадать с фено­менологическим миром и состоянием сознания клиента. Терапевт достигает этого постепенным «настраиванием» на клиента. Это «настраивание» происходит путем сравнения сигналов, идущих от клиента, с откликами терапевта. Такими сигналами могут быть как вербальные, так и невербальные проявления клиентом своих чувств. Примерами внутренних откликов являются как собственные переживания и чувства терапевта, сходные с переживаниями и чувствами клиен­та, так и знания из других феноменологических областей, почерпнутые из фильмов, литературы, терапевтического опы­та, изучения психопатологии и т. п. Основываясь на своих внутренних чувствах, терапевт формулирует гипотезы отно­сительно внутреннего мира клиента. В этом процессе настраи­вания терапевт использует свое воображение и фантазию, ставя себя на место клиента. «Встать на чье-либо место» — именно такими словами обычно описывают процесс вообра­жения, задействованный при понимании душевного состоя­ния другого человека. Мы полагаем, что используемый Род­жерсом оборот «как если бы» можно отнести к викарному, или замещающему аспекту воображения, который является важнейшим элементом эмпатического процесса

В эмпатическом переживании терапевт и клиент совме­стно, воедино проживают экспрессивные реакции клиента. Простой пример: клиент плачет. То, что терапевт наблюдает непосредственно, — это слезы клиента, его сдавленное дыха­ние, всхлипы. Терапевт соотносит эти сигналы с чувствами, которые он сам испытал: плач есть выражение боли и горя. На основании этого он делает предположение, что клиент находится в состоянии аффекта. Вместе с клиентом он отча­сти переживает его боль и горе. Но это отнюдь не означает объединения или слияния переживаний. Эмпатия не есть эмоциональная идентификация. Сам терапевт как человек не испытывает этих чувств, поскольку он переживает эти боль и горе лишь временно, так как они ограничены лишь ситуацией контакта с клиентом и постоянным осознанием того факта, что эти чувства не его собственные, а принадле­жат другому. Это сохранение дистанции, неслияние с клиентом также относятся Роджерсом к условию «как если бы».

Однако чувства и мысли, возникающие у терапевта в от­вет на переживания клиента, — это не более чем гипотезы, и они обязательно должны быть сверены с феноменологиче­ским миром клиента. Терапевт осуществляет эту сверку выражением своего эмпатического понимания. С точки зре­ния терапевта, такое выражение означает проверку гипотезы относительно внутреннего мира клиента: эмпатический отклик и есть способ такой проверки. Это необходимый шаг в том процессе настраивания, благодаря которому тера­певт глубже проникает в переживания клиента. Таким обра­зом терапевт проверяет, насколько точно он видит и чув­ствует, то есть сравнивает свои собственные переживания с переживаниями клиента. И последующая реакция клиента на этот отклик позволяет терапевту скорректировать свое понимание, настроиться на его волну более точно и сензитивно. В терапевтическом отношении важно не то, что тера­певт устраняет себя как личность, но сам способ, каким он включается в это отношение.

Терапевт настраивает себя, свою личность так, что стано­вится совершенно открытым, полностью восприимчивым ко всему, что исходит от клиента. Эта открытость — ни в коей мере не пассивное «состояние»: терапевт — не пустой ко­роб, позволяющий другому заполнять себя. Эта открытость представляет собой, по выражению Дж. Ромбо (Rombauts, 1984), активную восприимчивость.

Подобная активность предполагает действия, идущие в двух направлениях. С одной стороны, терапевт ищет в са­мом себе нечто, что напоминало бы ему воспринятое (уви­денное, услышанное, прочувствованное) у клиента. С другой стороны, ему приходится отделять эти чувства от того особо­го контекста, в котором они существуют для него самого. Это двунаправленное движение необходимо для понимания клиента. Если терапевт не делает первого шага, а именно — не ищет собственных откликов, он лишь услышит сказанное клиентом, но не пропустит это через себя, не поймет смысла сказанного. Если терапевт все-таки обратится к своим чув­ствам, но не позаботится при этом об отделении их от того особого контекста, в котором они были представлены ему, то возникнет реальная опасность того, что вместо понима­ния клиента в его индивидуальности и уникальности тера­певт углубится в собственные переживания и будет сле­довать лишь их логике. Обычно терапевт делает эти шаги почти автоматически. Трудности возникают только тогда, когда терапевт пренебрегает одним из них. Прояснить дан­ный процесс поможет пример: рассмотрим случай клиентки, которая испытывала огромные трудности в выражении всего того, что с ней происходило. Она часто замыкалась в себе, будучи переполненной сильными эмоциями. В один из кульминационных моментов психотерапевтической сессии она сказала: «Как пароварка — вот как я себя чувствую». Тера­певт ответила на это так: «Пароварка.... Это вызывает во мне чувство, как будто внутри существует огромное давление, как будто есть опасность взрыва. Вы это чувствуете?»

Что в данный момент происходит с терапевтом? Она об­наружила в себе чувства, которые помогли ей понять пере­живания клиентки. Конечно, это только предположение, и терапевт не может быть в нем уверена, пока не увидит от­клика клиента, в данном случае — согласия, сопровожда­ющегося явным облегчением. Важно, что терапевт не связы­вает эти переживания с тем контекстом, который существует в ее собственном сознании. В воспоминаниях терапевта образ пароварки связан с серией приятных воспоминаний. Вне контакта с клиенткой слово «пароварка» вызывает у нее приятное чувство, напоминая о летнем отпуске, во время которого она помогала своей бабушке стерилизовать и консервировать овощи. В переживании терапевта значимый для клиента аспект пароварки присутствует, но как сущест­вующий на периферии, скорее усиливающий, нежели по­давляющий спокойное чувство «пребывания с бабушкой». И все же терапевт обращается именно к этому значимому со­четанию угрозы и опасности, чтобы затем отстранить его от контекстуальной структуры, существующей в ее сознании.

Именно отделение откликов, возникших в ответ на пе­реживания клиента, от своей собственной специфической контекстуальной структуры делает понимание терапевта эмпатическим. Внутренняя установка, являющаяся основой эмпатического понимания, заключается в гибком использо­вании терапевтом своей личности, самого себя. Это означает, что, используя отклики, возникшие в ответ на пережива­ния клиента, он освобождает их от своего личного опыта и придаваемого им самим значения. Иными словами, тера­певту необходимо иметь «истинные, неподдельные» пережи­вания, очищенные от всего того, что не касается клиента. Если же в этих переживаниях присутствует нечто посторон­нее, то они должны быть открыты клиенту для поправок и коррекции с его стороны. Ситуацию, когда все обстоит иначе, иллюстрирует следующий пример.

В детстве у терапевта были весьма сложные, проблемные взаимоотношения с матерью: ее мать была сердечной и чут­кой, но одновременно очень властной, контролирующей женщиной с собственническими наклонностями. Вследст­вие этого переживания близости и теплоты для нашего те­рапевта оказались связаны с властью и силой и, более того, создавали достаточно большую дистанцию в ее собственных отношениях с близкими людьми. И вот терапевт начинает наблюдать клиентку, у которой не было такого «теплого гнезда» и которая постоянно ищет «хорошую мать», чтобы компенсировать этот дефицит. Терапевт чувствует угрозу в требовании клиентки и необходимость избавить ее от «болезненного» желания близких отношений.

Поскольку терапевт не способна в собственном пере­живании отделить теплоту и близость от силы и власти (даже если теоретически очень хорошо знает, что эти чувства не обязаны сосуществовать вместе), она не может полностью разделить взгляды клиентки. Следовательно, она не спо­собна непредвзято консультировать клиентку, ищущую бли­зости, и будет игнорировать все высказывания клиентки, которые могли бы изменить ее понимание проблемы. Факти­чески терапевт не принимает свою клиентку как уникаль­ную личность, но лишь реагирует на нее, исходя из своей собственной проблемы.

 

ЭМПАТИЧЕСКИЙ ОТКЛИК

 

Для описания различных форм выражения эмпатического понимания необходимо занять позицию наблюдателя. Какие же интервенции терапевта можно назвать эмпатическими, когда работаешь с аудио- или видеозаписью терапев­тической сессии? Конечно, эмпатический отклик никогда нельзя наблюдать в отрыве от его первоосновы — внут­реннего опыта самого терапевта. Также нельзя рассматри­вать эмпатический отклик безотносительно к его влиянию на клиента. Тем не менее это не означает, что невозможно пытаться представить вербальный ответ, характерный для эмпатического понимания терапевтом клиента. Некоторые авторы описали различные способы реагирования, которые могут считаться эмпатическими.

Так, типичным откликом в клиентоцентрированной тера­пии считают так называемое «отражение переживаний». Кроме того, есть описанный Джендлином икспириентальный отклик (Gendlin, 1968), а также вызывающие воспоминания размышления и эмпатическая оценка по Раису (Rice, 1974, 1990). Икспириентальный отклик так же, как вызывающие воспоминания отражения и эмпатическая оценка, является формой развития отражения переживаний. Терапевты клиентоцентрированного направления почувствовали настоятель­ную необходимость поиска и формулирования последующих, более дифференцированных форм отражения переживаний в целях выявления активного аспекта эмпатического типа реагирования. Дело в том, что три главных терапевтических условия, описанных Роджерсом в качестве необходимых и до­статочных для позитивного личностного изменения, были восприняты психотерапевтами иных направлений и школ как действительно необходимые, но не как достаточные. Следст­вием данного обстоятельства стала нависшая над клиентоцентрированной терапией опасность поглощения другими школами психотерапии, представители которых считали клиентоцентрированный метод приемлемым лишь для созда­ния атмосферы конфиденциальности — благоприятного фо­на для самых различных психотерапевтических интервенций. Существовала опасность, что практикующие психотерапевты утратят понимание того факта, что клиентоцентрированная терапия действенна и активна сама по себе.

Некоторые сотрудники и ученики Роджерса начали придавать особое значение теории процесса (Gendlin, 1968, 1970, 1974; Rice, 1974, 1983, 1984). Они старались найти и проанализировать пути, которыми клиенты приходят к по­зитивным изменениям. Делали они это для того, чтобы ясно описать те терапевтические интервенции, которые содействуют данным изменениям. Зачастую они исходили из много­летнего опыта работы с использованием отражения пережи­ваний и стремились выявить те способы отражения, которые делают работу клиента действительно эффективной.

Терапевт, между тем, может искать и другие, более инди­видуальные способы, чтобы передать свое эмпатическое по­нимание. Некоторые из них описаны Боцартом в его статье «Способы эмпатии, выходящие за пределы отражения» (Bozarth, 1984).