Романтический образ детства в прозе В. Крапивина. Анализ одного произведения

Первые книги Крапивина появились в начале 60-х годов. Были опубликованы наиболее известные «пионерские повести писателя, в которых уже открыто проявился романтический, бунтарский дух автора. Это: «Та сторона, где ветер» (1965), «Оруженосец Кашка» (1966), «Тень Каравеллы» (1970), трилогия «Далекие горнисты» (1971), «Мальчик со шпагой» (1975), «Колыбельная для брата»(1979) и др.

Именно в этих произведениях выкристаллизовалась авторская концепция детства. Она наиболее точно звучит в начальных строках одной из лучших повестей писателя - в «Тени Каравеллы»: «Детство - это как сказка, которую каждый раз можно рассказывать по-новому. Главное в нем все равно всегда остается: радость открытия мира, радость ребячьей дружбы и ощущение свежести и синевы».

Сказочно-романтическому пониманию детства соответствуют и образы-символы в различных произведениях: паруса, крылья, капитаны, мушкетёры, горнисты, рыцари и др. Каждая повесть Крапивина является законченным художественным произведением, романтической сказкой.

Образ детства и образ ребенка, являясь центральными в произведениях Крапивина, связывают конкретно-историческое время и вечность. Ребенок – хранитель, спаситель добра и справедливости и одновременно «элемент мира», познающий его. «Сказочная» в своей основе идея о том, что именно маленький и физически слабый спасает город, страну, планету, вселенную последовательно проводится в художественном мире автора («Рыцарь прозрачного кота», «Голубятня на желтой поляне», «Дети синего фламинго», «Выстрел с монитора»).

В соответствии с авторскими концепциями об идеале, в центре крапивинской прозы, с первых же ее страниц оказывается герой - мальчишка, мечтатель и рыцарь, натура эмоционально богатая. Он нравственный максималист, имеющий определенный этический кодекс, и в силу своих мальчишеских возможностей, не изменяющий ему.

В произведениях 60-х годов писателя интересует сам процесс формирования, развития нравственного чувства у героя. Автор, следуя законам реалистического искусства, исследует становление духовного мира ребенка, и читателю виден нравственный рост героя, постепенный процесс обретения им этических ценностей. Источником нравственного опыта у крапивинских героев становится мальчишеская дружба.

До конца 1970-х в творчестве Крапивина в основном преобладала реалистическая линия: все его произведения этого времени по-своему продолжают гайдаровскую традицию романтического подхода к изображению мира детства. Образы летящих коней, шпаги, горнов и барабанов, парусников создавали и создают особую, узнаваемую атмосферу в его книгах. Практически во всех ранних произведениях существует пара главных героев: малыш и подросток. «Они оба нужны друг другу, Крапивин это не выдумал, а точно подсмотрел в жизни. Малышу необходима опора, защита, пример, и с какой восторженной благодарностью хватается он за руку, протянутую старшим! Но, оказывается, и старшему нужен младший. С помощью малыша подросток крепче верит в свои силы, в правильность и нужность того, что он делает».

Герои ранних книг Крапивина - «Оруженосец Кашка» (1965), «Та сторона, где ветер» (1966), «Тень Каравеллы» (1970) - просто жили, учились в школе, ссорились и мирились с друзьями, возвращались в дома, где их любили и ждали. Конфликты, возникавшие в этих книгах, носили житейски-бытовой характер. Однако время шло, и параллельно с ростом мастерства автора также происходили перемены и в обществе - не всегда к лучшему. В трилогии «Мальчик со шпагой» (1974), в основу которой легли реальные события, происходившие с отрядом «Каравелла», один из сюжетообразующих конфликтов уже находится на качественно ином уровне - это противостояние детского объединения и представителей власти, причем правота отнюдь не на стороне последних.

Герои Крапивина - дети разных возрастов, но их объединяет сходство взглядов на жизнь и окружающий мир. Почти во всех произведениях писателя старшие дружат с младшими и опекают их («Та сторона, где ветер», «Оруженосец Кашка», «Валькины друзья и паруса», «Колыбельная для брата»). Герой-подросток оказывается тем старшим другом, которому дано облегчить младшим болезненность и трудность взросления. По сути дела, мир крапивинского детства - мир без взрослых: их присутствие на страницах произведений, участие в действии предельно ограничено и носит часто негативный по отношению к детям характер. Подростки же оказываются мудрыми наставниками и друзьями, которые помнят еще свою беспомощность перед лицом зла и несправедливости, и всегда готовы прийти на помощь. Дети, подростки - остро переживают фальшь и жестокость, несправедливость взрослого мира. Немногочисленные, по сравнению с количеством героев-детей, герои-взрослые чаще всего отрицательные или полуотрицательные персонажи. Так или иначе даже родители не способны понять и принять духовный мир собственного ребенка.

В его произведениях обязательное наличие идеала: традиционный «крапивинский мальчик» таков, каким, по словам одного из персонажей, каждый «...сам хотел быть в детстве, да не получилось». Притягательность и жизнеспособность этого идеала, проверенная временем, определяется, прежде всего, поэтичностью духовного мира героев, таких разных и таких похожих. А похожи они «трогательным сочетанием внешней беззащитности и внутренней отваги» (там же), верой во всепобеждающую силу Дружбы. Излюбленные крапивинские герои - герои идеальные. Духовные возможности их неограниченны.

Таким образом, набор основных тем и идей традиционен для творчества Владислава Крапивина: подлость и благородство; любовь, дружба и одиночество; вопросы чести и достоинства и, главное, защита Детства - особого мира, существующего в книгах этого автора совершенно самостоятельно, соприкасающегося, но никогда не пересекающегося с миром реальности, миром взрослых.

Тема взаимоотношений детей и взрослых получила органическое развитие в творчестве В.П. Крапивина. Для писателя эта тема стала одной из главных, потому что он изображает жизнь ребенка в общественном контексте, что явилось результатом длительного развития литературы для детей и неуклонного постижения основных закономерностей «вхождения» ребенка в жизнь взрослых.

Жизнь ребенка в обществе взрослых исследована Крапивиным достаточно подробно и многоаспектно. Он рисует как благоприятные условия для развития ребенка, так и неблагоприятные до неблагополучных. По Крапивину, ребенок благополучно развивается в ситуации, которая определяется не логическими схемами, а атмосферой любви и признанием его права на субъектность: это возможно либо в семье — Кирилл Векшии и его родители из «Колыбельной для брата» (1980), Иринка и ее родители, Журка и его мать в «Журавленке и молниях» (1982), — либо в некоторых неформальных объединениях — клуб «Эспада» в «Мальчике со шпагой» (1976), добровольные кружки по увлечениям в «Колыбельной для брата», «Синем городе на Садовой» (1991),— либо в отдельных случаях общения с мудрым, а потому добрым взрослым — Ярослав Родин в «Голубятне на желтой поляне» (1988), журналисты из «Мальчика со шпагой».

Но, естественно, писателя, посвятившего свое творчество теме детства, не могли не волновать оппозиционные отношения миров детства и взрослости. Мир взрослых, создающих разные формы «равновесия порядка» («Дети синего фламинго», 1989), стремится подавить детскую эмоциональность и вытекающую из нее искренность, будь то советская школа («Валькины друзья и паруса» (1967), «Мальчик со шпагой», «Журавленок и молнии») или фантастические миры («Дети синего фламинго» и другие сказочно-фантастические повести). При этом взрослыми избираются самые разнообразные формы подавления самостоятельности детей: от традиционной порки до физического уничтожения («Голубятня на желтой поляне»).

В связи с этим в произведениях Крапивина появляется совершенно новый аспект в разрешении темы конфликта детей и взрослых: защита детства. Крапивин в этом отношении совершенно непримирим: со всей очевидностью он демонстрирует, что ребенок должен быть защищен и от произвола родителей, и от произвола учителей, и от диктата государства. Поскольку социальные механизмы защиты детей отсутствуют или бездействуют, дети сами вынуждены бороться за свои права, отсюда интерес писателя к так называемым неформальным объединениям детей в общества, кружки, группы, в которых дети самоопределяются и самореализуются.

В.П. Крапивин сосредоточивает свое внимание на том круге проблем из жизни своих героев, а ими являются мальчики 11—13 лет, который культурантропологи называют инициацией. Крапивинских героев, конечно, никто не испытывает голодом или жаждой, но вот доказывать свою смелость, а также преодолевать страх и размышлять. О смертельной опасности им приходится достаточно часто. Для Крапивина самоутверждение мальчика связано с умением постоять за себя не только в моральном, но и в физическом смысле. Мальчик, по Крапивину, должен уметь терпеливо переносить боль, не бояться отвечать на силу силой, а при необходимости иметь мужество и сноровку и самому наказать носителя зла.

 

Герои Крапивина, несмотря на юный голос, не поступятся чувством собственного достоинства, они знают, что гражданственность не вручается вместе с паспортом.

Крапивин часто ставит своих героев в состояние "форс-мажора", как, впрочем, и всех нас жизнь постоянно испытывает на прочность, на излом. В эти минуты у героев Крапивина дрожит голос, перехватывает горло от слез. В "Мальчике со шпагой" учительница устроила показательную выставку: на одной половине витрины "пятерочные дневники", на другой — "двоечные". Сергей Каховский поздним вечером снимает с витрины двоечные дневники — он знает то, чего не знает учительница: за эту выставку отец Стасика Грачева излупцует сына до синяков. Кирилл Векшин бросает прямой вызов классу и его наставнице: возле кинотеатра хулиганы вымогают деньги у малышей. Кирилл спрашивает, кто пойдет с ним, поясняет: возможна драка. И педагог растерянно смотрит, как в ее "образцовом" классе идет процесс принципиального размежевания. Противопоставление взрослым? Нет у Крапивина такой сознательной внутренней установки. Но, в соответствии с реальной жизнью, его герои часто находятся в состоянии нравственного выбора — проявить послушание и, значит, поступиться принципами, "потерять лицо", как говорит восточная мудрость, или... поднять шпагу. К чести героев, в эти минуты они не знают страха и сомнений.

Нравственная чистота, справедливость, чувство собственного достоинства, мужество перед лицом опасности – несмотря на то, что от страха в эту минуту зачастую коленки дрожат, готовность защитить слабого, прийти на помощь другу – список можно продолжить. И каждый из них – способен, не перекладывая на чужие плечи ответственность, принять решение и совершить поступок, который в дальнейшем окажет серьезное влияние на жизнь.

Казалось бы, достаточно просто взяться всерьез за учебу, чтобы не остаться на второй год в школе. Но для этого Генке, одному из главных героев дилогии "Та сторона, где ветер", приходится многое пережить и многое понять. Генкин товарищ, Яшка, спасает двух дошкольников, игравших в опасном месте и попавших в смертельную ловушку – но цену ему за это приходится заплатить трагическую... А после того как маленький Илька ради спасения многих людей, рискуя жизнью, вынужден собственными руками уничтожить мечту – мечту, ради воплощения которой он и его друзья работали долгие месяцы, – невольно на ум приходят слова Славки Семибратова из повести "Трое с площади Карронад". "Обидно же: из-за взрослых дураков такие, как Динька, головой рискуют. Один тормоза не закрепил, другой еще что-нибудь не так... А потом приезжает мать, спрашивает: "Где мой Динька?" – "Ах, извините, его нет, он подвиг совершил..." Весело?"

В. П. Крапивин глубоко и проникновенно пишет о человеке трудной судьбы (подступы просматриваются в образе Стасика Грачева из "Мальчика со шпагой"). Обычно это определение относят ко взрослому, много пожившему на земле человеку. Правомерно ли применять его к мальчишке, только-только сменившему шорты на длинные штанишки? Правомерно — дает однозначный ответ как жизнь, так и литература многими своими образцами, вспомним хотя бы Диккенса. В "Колыбельной для брата" человеком трудной судьбы предстает Петька Чирков, Чирок — на мальчишеском жаргоне.

Фабула повести проста. В раздевалке украли кошелек. Подозрение падает на главного героя — Кирилла Векшина. Он, как и подобает крапивинским героям, берегущим честь смолоду, гневно отвергает обвинения, не дает обыскивать себя. Но подозрение-то висит, и, пока оно не снято полностью, пятно остается. Кирилл прекрасно понимает это и предпринимает самостоятельные розыски виновного. Душа его полна праведного гнева — найти злодея, предать суду товарищей и очищенным от наветов снова шагать по жизни с гордо поднятой головой.

Злодей наконец-то найден. Припертый к стене неопровержимыми доказательствами, Петька готов публично признать свою вину. Почему же вместо удовлетворения на душе крапивинского героя муторно, слякотно, почему он, всегда готовый к решительным поступкам, мнется ныне в растерянности, не зная, как поступить? Обелить себя можно, но какой дорогой ценой — растоптать Чирка, который стоит сейчас перед ним с глазами, полными слез. Деньги Чирок украл, доведенный до отчаяния компанией Дыбы. При Чирке хулиганствующие лоботрясы сжевали лезвие, а ему, Чирку, приказали гнать рубль, якобы он проспорил. Мать и так еле-еле сводит концы с концами, к тому же ждет ребенка, а у Петьки может появиться отчим, к которому он, не видевший отцовской ласки, уже заранее привязался душой.

Вот какая нелегкая жизненная ситуация встала перед Кириллом. Испытанные средства — шпага или кулаки — здесь бессильны. Какая тяжелая это оказывается ноша — брать ответственность не за себя, а за другого. Кирилл принимает мужественное решение — Чирок возвращает деньги учительнице, а они с Женькой никому ни слова о всей этой истории.

Просочился-таки слух в классе. Предала классная руководительница свою ученицу — во имя "коллективизма и чести" класса. Маленькая Элька Мякишева, имеющая все основания стать с возрастом такой же, с пафосом произносит обвинительную речь: класс на первом месте в школе, с болгарскими пионерами переписываемся, а тут какой-то Чирок. Чирок не присутствует, он болеет, и снова Кирилл принимает на себя чужую боль.

Вторгается жизнь своими суровыми реалиями в прекрасную страну крапивинского детства. На пороге большой жизни мальчишка обнаруживает, что не так-то просто решить, кто друг, кто враг, а кто, пользуясь строкой Высоцкого, «и не друг, и не враг, а — так...».

У всех произведений Крапивина, вошедших в настоящий цикл, есть одна особенность – герои этих книг – просто жили. Учились в школе, ссорились и мирились с друзьями, возвращались в дома, где их любили и ждали. И, конечно же, играли. Но игры у этих ребят не простые, они из тех, которые впоследствии могут дать серьезное увлечение на всю жизнь – и даже определить путь этой жизни. И из детей, играющих в подобные игры, вырастали обычно творческие, самостоятельные личности. И даже конфликты, возникающие в этих книгах, носят нестрашный, житейский характер.