Мебель австрийского, немецкого и русского ампира

ний (556, 557). В мягких изгибах стульев и кресел чувствуется забота об удобстве их для сидения. Для форм боковин диванов часто используется мотив рога изобилия; одинаковые с двух сторон боковины S-образной фор­мы имеют нередко и кровати. В моде столы с остроумными механизмами, которые по нажатию кнопки могли менять форму и размеры предмета. Опорные конструкции имеют форму античных колонн и пилонов либо, по подобию мраморных устоев римских столов, решаются в виде герм со льви­ными масками и лапами; царги столов украшаются фризоподобным брон­зовым орнаментом (559, 563). Шкафы крупные, массивные, с обширными, экономно члененными фанерованными поверхностями; своим оформлением — кариатидами, колоннами с бронзовыми капителями, фронтонами, карни­зами — они подчас напоминают греческие храмы.

Стиль ампир обогатил мебельные формы и рядом новых типов шкафов (горка, обработанный трельяжом книжный шкаф, состоящий из нескольких частей). Другие новинки: узкий сервант, узкие витрины, круглые сервиро­вочные столы, предназначенные для складывания фарфоровой посуды.

К числу характернейших мебельных форм стиля ампир следует отнести рекамье — короткую элегантную кушетку с высоким, плавно изогнутым изголовьем, имеющим форму не то гондолы, не то лебединой шеи. (Франсуа Жерар изобразил такую кушетку на своей картине «Портрет мадам Рекамье» в 1800 году. По следам этой картины новая разновидность кушетки и была названа «рекамье».)

К числу ампирных мебельных форм можно отнести еще большие круглые столы (559), маленькие круглые столики на одной ножке (гефидон), туалет­ные столы и массивные тумбочки цилиндрической формы, симметрично рас­ставлявшиеся по обеим сторонам кровати. Все эти предметы украшались бронзовыми аллегорическими фигурами.

Остальные типы мебели были, в сущности, повторением ранее сложив­шихся форм. Письменные столы по-прежнему разрабатываются во многих вариантах. Зато комоды утрачивают свое былое значение и частично выте­сняются низкими двухстворчатыми шкафами, покрытыми мраморными дос­ками. Установленные под большими настенными зеркалами, эти шкафы ус­пешно выполняли и функцию консолей. Секретеры по-прежнему принадле­жат к числу излюбленных предметов обстановки (564); формы их теперь со­вершенно закрытые, а скрывающиеся за откидной доской многочисленные ящички, ниши и ячейки отделываются благородными породами дерева, зер­калами и другими красивыми материалами.

В употребление входят уже упоминавшиеся большие напольные зеркала (псише), а также небольшие зеркала, ставившиеся на туалетные столики и вращавшиеся на боковых подставках. Каминные экраны или ширмы обтяги­вались гобеленом и другими дорогими, отделанными вышивкой тканями (та-

579. Посудный шкафчик. Стиль регентства. 580. Мотив канделябра. 581. Сервант в стиле ампир. Т. Хоуп. Начало XIX в. 582. Письменный стол и скамейка, вдвигающаяся в свобод­ное пространство между тумбочками. 583. Секретер в форме античного надгробия. Т. Хоуп. 584. Т. н. кресло-гондола, античная форма. Т. Хоуп. 585. Кресло. Регентство, первая чет­верть XIX в. 586. Орнаментальный мотив: венок и лира. 587. Опора стола, орнаментиро­ванная пальметкой и мотивом улитки. 588. Стул с редуцированной спинкой, употреблялся при игре на клавире. 589. Мотив крылатого сфинкса. 590. Подставка для ног. 591. Форма стула, вдохновленная античным клисмосом. 592. Банкетка, разновидность старинного складного стула. 593. Консольный стол, покрытый мраморной доской. 594. Установленная на помост тахта с валиками цилиндрической формы. Т. Хоуп

 

 

49. Английская мебель эпохи ампира и Регентства

кие же, но меньших размеров экраны ставились и перед подсвечниками). Жардиньерки нередко имеют форму античных бронзовых алтарей, трипосов. Кровати — с балдахинами или без них — часто устанавливаются на цоколи; они решаются то в форме римского саркофага, то в форме ладьи (555). Руко­мойники имеют форму жертвенного алтаря («алтаря чистоты») или лиры, а курильницы оформляются то в виде капителей, то в виде урн.

Однако за античными архитектурными формами консолей, подставок для зеркал, различной формы декоративных и обеденных столов всегда чувст­вуется целесообразность и здоровая столярная основа этих предметов. Вна­чале мебель еще относительно легка, однако вскоре начинают доминировать тяжелые, напоминающие архитектурные сооружения предметы, покоящиеся, вместо ножек, на массивных устоях, пилонах (558, 559, 563). Массивные же проножки и цоколи столов делали их еще более тяжелыми, неподвижными (559, 560).

Наряду с архитектоническим в мебели ампира сложилось и другое на­правление, для которого было характерно широкое использование бронзо­вой пластики. В предметах мебели этого типа функцию опорных устоев и локотников выполняли отлитые из бронзы фигуры различных животных, а поверхности обрабатывались накладным орнаментом. Много места бронзо­вому декору отведено, в частности, в проектах Персье и Фонтена, однако декоративные элементы здесь скорее сопровождают мебель, не нарушая ее основных форм (554, 558). Эта богатая, иногда чуть-чуть аляповатая (562, 563) мебель пользовалась большим спросом. Поскольку обилие позолочен­ной бронзы делало ее слишком дорогой, столяры нередко прибегали к ими­тации; в частности, бронза заменялась позолоченным папье-маше. (Этот прием характерен главным образом для немецких и австрийских образцов). Из папье-маше исполнялись различные детали декоративного убранства мебели: льви­ные, орлиные или козлиные лапы, бараньи головы, львиные маски, лебеди, сирены и др. (555, 557, 560, 562). Опорные конструкции часто решались в виде фигур грифонов, дельфинов, тритонов, герм, кариатид, атлантов. После еги­петского похода Наполеона появились новые мотивы: фигуры сарацинов, сфинксы, иероглифы и т. д.

На более позднем этапе мебель начинает перенасыщаться бронзовым деко­ром, более того, появляются предметы — в основном небольшие, декоратив­ные,— целиком исполненные из золоченой бронзы и даже из серебра и стекла. Приобрести такую мебель было под силу разве что князьям да королям. В исполнении мебели для загородных резиденций Наполеона (Мальмезон, Компьен, Фонтенбло) принимал участие знаменитый бронзовщик П. Ф. То-мир. Традиция украшать предметы обстановки бронзовой пластикой прочно удерживалась во французском мебельном искусстве на протяжении полутора веков, начиная со стиля Людовика XIV и кончая ампиром.

В стиле ампир можно встретить немало других, еще не упоминавшихся примеров подражания античным формам; таковы, в частности, канделябры, выполнявшие функцию светильников в больших залах. Нижние части тех же канделябров успешно использовались в виде столиков на одной ножке. Появившаяся в это время форма камина, имитирующая античные надгро­бия, продержится на всем протяжении XIX века. Проекты ампирных ме­бельных и декоративных форм, как правило, бескровны, сухи, так как их авторы исходили из образцов далекой, чужой эпохи. Среди наиболее распрост­раненных форм декоративного убранства были мотивы рога изобилия и лиры, фигура сфинкса, урны, ликторские связки, копья, щиты, факелы. Даже ткани часто украшались мотивами, позаимствованными из изображений на красно-и чернофигурных этрусских вазах. Античного происхождения был почти весь

 

набор геометрического и растительного орнамента ампира: пальметки, ме­андры, плетенки, лавровые ветви, пальмовые, лотосовые, акантовые листья, мотивы растительной ветви, венки (561), цветочные гирлянды, лиственные орнаменты (556) и т. д., причем цветы и листья во всех случаях трактуются довольно натуралистически.

В Германии и Австрии стиль ампир складывался под сильным французским влиянием. Правда, немецкий ампир более тяготеет к формам греческой, а не римской классики. Вена выдвигается в этот период в ряды ведущих центров мебельного призводства. Венская аристократия отличалась особой страстью к богатству и роскоши. Буржуазная разновидность ампира (стиль бидер-мейер) здесь сложится лишь позднее. Немецкий и австрийский ампир — это, в сущности, все тот же цопф, но в большей мере пропитанный античным духом. Отдельные предметы мебели просты по решению, в них сохранена здоровая столярная основа и нет той перегруженности бронзовым декором, какая характерна для французских образцов. Формы стульев и кресел красиво обрисованы, ножки большой частью гладкие (570, 572, 575), бронза, — там, где она есть, — используется очень экономно (568, 569, 573). Ножки круг­лых одноопорных столов выдержаны в архитектурных формах, однако не утрачивают своего столярного характера (571, 573). Встречаются и громозд­кие диваны простых прямоугольных очертаний, с колонками, примыкающими к высоким боковым стенкам, а также столы, близкие к формам стиля Людо­вика XVI и цопф (576).

Важным предметом обстановки жилищ этой эпохи был и клавир. После 1790 года Вена становится ведущим центром по производству этого рода музыкальных инструментов. По техническим качествам и изяществу форм венские изделия не уступают английским.

В истории европейского классицизма конца XVIII—началаXIX века осо­бое место принадлежит России. Интенсивное развитие русской художест­венной культуры происходит на фоне крупных исторических событий. По­беда над Наполеоном, застройка Петербурга величавыми архитектурными ансамблями, восстановление Москвы, — все это послужило благоприятной почвой для пышного расцвета русского ампира.

Среди строителей новых роскошных дворцов, возводившихся в этот период в столице и ее окрестностях, было много иностранных мастеров, работавших в классическом стиле. Дворцовая мебель ампирных форм, создававшаяся по их проектам, носила довольно холодный, суровый характер. Вначале мебель­ные формы не свободны от влияния французских и английских образцов, но уже очень скоро русское мебельное искусство приобретает совершенно са­мостоятельный характер.

Большой вклад в развитие русской художественной мебели стиля ампир внесли выдающиеся архитекторы В. П. Стасов, К. И. Росси и ряд других. Мебель, исполнявшаяся из экзотических или отечественных пород дерева (красное дерево, карельская береза, орех, тополь и др.), часто окрашивалась в белый цвет и обрабатывалась золоченой резьбой. Наряду с роскошной па­радной мебелью мастера русского ампира создавали и более простую, удоб­ную в быту мебель для провинциальных усадеб и домов зажиточных слоев городского населения.

Русский ампир — явление самобытное, хотя исходные стилевые элементы и роднят его с французскими и центральноевропейскими ампирными фор­мами. Мебель русского ампира отличается исключительной красотой, тон­костью вкуса, сочной декоративностью. Много превосходных образцов этой мебели хранится в собраниях Государственного Эрмитажа. В России наи­более важными центрами мебельного производства были мастерские, осно-

 

 

ванные при усадьбах в Останкине и Архангельском. Отличную продукцию выпускали и мастерские Москвы, Курска и ряда других городов.

В конце XVIII века в Англии в жизненном укладе различных слоев об­щества продолжает усиливаться дух рациональности. Стремление к простоте, строгой пуританской сдержанности проявляется сначала в костюме, а затем и в мебели, интерьере. На этом этапе Франция многое восприняла от англий­ской одежды. Английские формы оказали влияние и на французскую класси­цистическую мебель. Это влияние отразилось прежде всего в тенденции к большей простоте, целесообразности, в стремлении освободить мебель от дик­тата архитектурных форм и вернуть ей истинно столярный характер.

В свою очередь, в Англии складывается направление, очень близкое к фран­цузскому стилю ампир. Это направление, зародившееся еще в мебели и ин­терьерах братьев Адамов, было подхвачено Шератоном и Ширером и окон­чательно вызрело в творчестве последующего поколения английских масте­ров. Однако здоровое чувство реальности не покидает английских столяров и в эпоху ампира; в заигрывании с античными формами они не заходят так далеко, как их коллеги из многих стран континентальной Европы. Даже в радикальном классицизме Адама больше тонкости, непосредственности и ши­роты, чем, например, в антикизирующих формах немецкой мебели. Влияние ампирных форм сильнее всего ощутимо в проектах Томаса Хоупа (в 1807 го­ду он издал сборник «Household Furniture»), но эти проекты на общем фоне развития английского мебельного искусства являются скорее исключением. Т. н. английский ампир не идет ни в какое сравнение с произведениями пре­дыдущего, «великого столетия» английской художественной мебели. В период регентства (1810—1820) было создано не так уж много действительно краси­вых изделий; античные формы и орнаменты перенимаются подчас без долж­ного такта и даже искажаются, использование их часто ничем не мотиви­ровано.

Ненависть ко всему, что в той или иной мере было связано с именем и дея­ниями Наполеона, сокрушила и господство стиля ампир. Однако сложив­шийся язык форм продолжает жить дальше, то сосуществуя с пришедшим на смену ампиру стилем бидермейер, то оплодотворяя последний и раст­воряясь в нем. В некоторых странах влияние ампирных форм на крестьян­скую мебель не ослабевало до конца XIX столетия.

 

 

АМЕРИКАНСКИЙ КОЛОНИАЛЬНЫЙ СТИЛЬ

Под «колониальным стилем» обычно подразумевают некий стилевой гибрид, главными признаками которого считаются витые ножки, архаические формы в духе английской позднеренессансной мебели, разделка под орех и т. д. В подобных представлениях много неопределенного, они подчас далеки от действительности, поэтому старинной американской мебели необходимо по­святить хотя бы короткую главу.

Колониальной следует считать мебель, созданную в Америке в эпоху коло­низации ее европейскими державами (Англией, Голландией и др.). Речь идет не о самостоятельном стиле, а о такой мебели, которая на самом раннем этапе создавалась по подобию завезенных колонистами предметов домашней обста­новки; позднее для обретавшей все больший размах и самостоятельность мебельной промышленности колоний главным ориентиром служили сменяв­шие друг друга английские мебельные стили. В американской мебели посте­пенно усиливаются черты местного своеобразия, уже в XIX веке здесь скла­дываются свои кадры проектировщиков, открываются мебельные фирмы.

Отличить американскую мебель от родственных ей форм — задача не из легких; решить ее может лишь тот, кто основательно знаком со всеми тон­костями этой мебели и обстоятельствами ее происхождения. В данном слу­чае мы ограничимся определением, носящим самый общий характер: коло­ниальная мебель была, в сущности, местной, американской разновидностью английской мебели; направление ее развития определялось событиями, имев­шими место в английском мебельном искусстве. Это означает, что не было какого-то одного, конкретного, ограниченного узким набором формальных элементов стиля, а существовало почти столько же вариантов и оттенков «колониального стиля», сколько стилевых разновидностей было в английской мебели. Нетрудно представить, сколь обширна, сложна история американ­ских мебельных стилей. Однако здесь, ограниченные рамками короткой главы, мы коснемся лишь наиболее важных моментов этой истории.

Период формирования американской колониальной мебели, для удобства

 

обозрения, можно подразделить на три этапа: 1608—1720 годы (ранний пе­риод); 1720—1780 годы (период правления английских королей Георгов); 1780—1830 годы (первые десятилетия после завоевания независимости).

Переселенцы первое время в основном пользовались мебелью, которую они привезли с собой из Англии. Характерно, что в газетах тех времен в рек­ламных объявлениях, оповещавших о продаже различной утвари, мебель пока еще не упоминается. Такое положение продержалось приблизительно до середины 1760-х годов. В различных поселениях (Новая Англия, Пли­мут, Пенсильвания, Виргиния) обстоятельства складывались по-разному. До 1650 года качественная мебель была редкостью; в старинных описях иму­щества упоминаются в основном простой столярной работы столы, кресла, сундуки, кровати (595, 596). С улучшением условий жизни повышается спрос на различные предметы домашней обстановки, однако производимые на месте изделия могли удовлетворить лишь самые насущные потребности. Обычной была мебель токарной работы, точеные детали служили пока и главным укра­шением предметов (599).

Добротная, качественная, исполненная под влиянием голландских образ­цов мебель, завезенная колонистами на американский континент, была выдер­жана в английском позднеренессансном стиле. Между 1700 и 1720 годом по­зиции этого стиля расшатываются крепнущим голландским барокко, кото­рое, взяв, в конце концов, верх, подчиняет себе американскую мебель (1720 -1750), претерпев, однако, здесь и некоторые изменения (597, 598, 602, 604).

На Юге в большом количестве производились шкафы, сундуки, кушетки, на Севере — комоды, секретеры, письменные столы и мягкие кресла. В пря­мых высоких спинках кресел (604) пока еще нет и намека на пышные резные формы зрелого барокко. Спинки ранних американских стульев и кресел большей частью решаются в виде простых конструкций из брусков и планок (597, 598, 600). Высокий комод (high-boy) в Новой Англии входит в употреб­ление уже около 1690 года (605). Среди ранних образцов американской ме­бели даже самые роскошные довольно просты по формам и исполнены, как правило, из мореного и вощеного дерева. Обработка политурой и фанерова­ние мебели пока еще не практикуются. Помимо сосны в работу идут дуб, береза, орех и клен. Мебель рубится прочная, добротная. В предметах домаш­ней обстановки, производящихся в Новом Амстердаме, благодаря развитой торговле с Европой и Индией, ощущается дальневосточное влияние.

В XVIII веке богатеющая американская буржуазия уже могла позволить себе роскошь приобрести все, что предлагал европейский рынок. Усилив­шийся приток различных товаров не мог не сказаться и на прикладном искус­стве.. Однако в целом американская мебель следует английским образцам с запозданием на 10—20 лет. Голландские барочные формы начинают вытес­няться английскими лишь в серединеXVIII века.Сзапозданием осваиваются

 

 

595. «Кресло Уэнскот» (Нью-Йорк-, Музей Метрополитен). 596. Сундук тонкой испанской работы. Филадельфия. 597. Стул, исполненный по английскому образцу. XVI11 в. 598. Стул. Между 1725 и 1740 г. 599. Стол с опускающимися полами и раздвижными ножками (gate leg table). 1690-е гг. 600. «Кресло Виндзор» с вращающимся сиденьем; Томас Джефферсон подписал Декларацию независимости (1776), сидя в этом кресле. 601. Письменный стол Георга Вашингтона. 1789 г. 602. Кресло в стиле Чиппендейла (settee). 603. Секретер в стиле барокко. 1740- 1750-е гг. 604. Раннебарочное кресло. 605. Шкаф-комод (high boy). 606. Ди­ван с классицизируюшими формами. 1800—1810-с гг.

50. Американская колониальная мебель

 

 

 

 

за океаном и модные в это время в европейском искусстве стилевые направле­ния: французское рококо, китайские и готические влияния.

Американская мебель 1750 —1780-х годов в техническом отношении не усту­пает английским изделиям (мебели Чиппендейла). В мастерских Филадель­фии производятся высокие комоды, туалетные столы, секретеры; мебель обрабатывается богатой резьбой, изогнутыми карнизами. Мастера Новой Англии специализируются на низких комодах, шкафах в виде двух комодов, поставленных один на другой (double chest), и секретеров с волнистыми по­верхностями (block front). Это уже типично американская мебель, ничем не уступающая английским образцам (603, 605). Ранняя колониальная мебель была столь простой, примитивной, что ее окрестили «кухонной колониаль­ной», однако теперь, в эпоху стремительного подъема американской буржу­азии, во всем чувствуется стремление к богатству. Обстановка жилищ аме­риканцев обнаруживает много общего с английским жилым интерьером этого времени.

Между 1780 и 1810 годами американская мебель развивается под сильным влиянием творчества Чиппендейла и других видных английских мастеров. Влияние стиля Чиппендейла давало себя знать на протяжении многих лет. Стиль Шератона особенно сильное влияние оказал на творчество знамени­того американского мебельного мастера Дункана Файфа. Шотландец Файф с 1795 года работал в Нью-Йорке. Мебель его работы отличалась удобством, красотой, элегантностью. Файф не создал нового стиля, но господствовавшее в это время направление нашло в его лице лучшего выразителя. В американ­ской колониальной мебели это период проникновения и распространения классицизирующих форм, влияния Хэплуайта и Шератона. Характерные особенности американской разновидности стиля Шератона: полное отсут­ствие профилей, прямые линии, орнаментация интарсией (601).

В XVIII веке в Америке работало много мебельщиков, прибывших сюда из Лондона. Этот век был первым значительным периодом в истории амери­канской колониальной художественной мебели. Правда, представители зажи­точных слоев общества все еще предпочитали обставлять свои жилища ме­белью, приобретенной в Лондоне.

В Америке производство мебели тоже строилось по принципу специализа­ции (столяры, токари, резчики и т. д.). Около 1725 года у ореха появляется соперник: красное дерево (махагони). После 1800 года дорогую мебель испол­няют из атласного и розового дерева. Американские мастера начинают созда­вать высококачественную мебель, успешно конкурировавшую с английскими изделиями. Американцы охотно пользовались разработанными английскими архитекторами и мебельными мастерами проектами образцовых предметов мебели и интерьеров.

В 1760 году Джеймс Ривингтон издал сборник рисунков различных пред­метов домашней обстановки, содержавший 180 таблиц. Этот и ряд других аналогичных сборников свидетельствуют о том, что в Америке специалисты были хорошо осведомлены о новейших стилевых тенденциях в английском прикладном искусстве. В конце века начинают выпускаться и рекламные альбомы мебели с указанием цен по типу английских. Так, в Филадельфии издается ценник предметов мебели «The Journeyman's Cabinet and Chair maker's Philadelphia Book of Prices». Такого же рода альбом в 1792 году был издан хартфордской корпорацией столяров. Ведущим мебельным центром и законодательницей мод этого времени является Филадельфия, за ней сле­дуют Бостон и Чарлстон.

В эпоху ампира американская мебельная промышленность переживает полосу подъема. Мебель этой поры большей частью рубленая и украшенная

 

резьбой (606). Около 1825 года в декоративном убранстве предметов мебели появляются готические элементы. Эта тенденция поддерживается рядом изда­ний с проектами неоготической мебели (например, альбом Пьюджина «Gothic Furniture», 1826), но не найдя широкого отклика, она быстро уступает место очередному поветрию — стилю неорококо.

Самостоятельная, независимая — уже не «колониальная» — американская художественная мебель сложилась в XIX веке в условиях формирующе­гося крупного капиталистического производства, пройдя предварительно, подобно европейской мебели, стадии рождения, поисков, экспериментов и неостилей.

Итак, «колониального стиля» как такового не было, а существовали лишь колониальные разновидности европейских, главным образом английских, мебельных стилей. Колониальныеформы обнаруживают тесную связь с исход­ными прототипами, нередко являясь почти точными копиями их, а то и просто оригинальными предметами, завезенными из Европы. Поэтому часто бывает очень трудно отличить американскую мебель от соответствующей ей по стилю европейской.

 

 

БИДЕРМЕЙЕР

В ряду оригинальных стилевых направлений, логически вытекавших из хода развития мебельных форм, последним был стиль бидермейер. На следующем этапе в архитектуре и прикладном искусстве начинают господствовать эклек­тика и историзм, беспринципное подражание старым стилям. Собственно говоря, эклектичными по своей сути были уже ампир и бидермейер, поскольку одним из источников форм для них служили искусственно возрожденные стили отдаленных эпох.

Новый стиль, продержавшийся в мебели с середины 1810-х годов до бур­жуазно-демократических революций 1848 года, привнес в буржуазное жилище скромный вещный мир с легким налетом сентиментальности. Более поздняя, высокомерная эпоха дала этому стилю насмешливое прозвище «бидермейер» (слово «бидермейер» — «бравый господин Мейер» — как синоним мещанства ввел в обиход поэт Эйхродт).

Традиции больших стилей некоторое время еще продолжают оказывать живительное действие на мебельное искусство, однако постепенно, с наступ­лением вялой, безликой эпохи от былого блеска остаются разве что одни воспоминания. Теперь, после падения Наполеона (1815), в эпоху Реставра­ции, «Священного союза» и всеевропейской реакции мебельное искусство перестраивается в соответствии со стремлением буржуазии к спокойной, упорядоченной жизни.

В первой трети XIX столетия, в эпоху бидермейера, между средой, окру­жающей человека, с одной стороны, и всем духовным и предметным.миром — с другой, в последний раз наблюдается такое единство, какое имело.место в случае больших, классических стилей.

От холодного, аристократического ампира бидермейер унаследовал основ­ные принципы построения и лаконизм. Однако это не архитектурный стиль; с наибольшей полнотой он проявил себя прежде всего в мебельном искус­стве и интерьере. Буржуазному сознанию отвечали такие стилевые формы, в которых главный упор был на практичности. Критерием же полезности

 

бытовой вещи, мебели считались прежде всего такие качества, как проч­ность, доброкачественность, удобство.

В эту эпоху типично буржуазные элементы быта проникают и в дворцо­вый интерьер, в жилища королей и аристократической знати.

Стиль бидермейер, распространившийся почти по всей Европе, особенно пышно расцвел в Германии и Австрии. В рассматриваемый период мебель­ное дело стояло на высоком уровне и в Англии, Дании, России. Об этом свидетельствуют, помимо прочего, издававшиеся в начале века журналы мод и литературные произведения, служившие целям формирования, развития вкусов. Генетическая связь стиля бидермейер с ампиром несомненна; однако не менее, а то и более важным источником для него служила пуританская буржуазная мебель Англии конца XVIII — начала XIX века, не испытав­шая не себе непосредственного воздействия бурь наполеоновской эпохи. В 1808 году начал выходить журнал «Repository of Arts», на страницах кото­рого воспроизводились проекты образцовых предметов мебели. Первое время это были проекты мебели в духе поздних образцов Шератона, Хоупа и Смита, но постепенно наряду с ними снова появляются проекты предметов с изогну­тыми формами и точеными деталями. Позднее, около 1820 года, к ним при­соединился еще и готизирующий резной декор, который, по сравнению, на­пример, с остроумной, оригинальной интерпретацией готических и китай­ских элементов в творчестве Чиппендейла, свидетельствовал о происшедшей к тому времени порче вкусов.

Наряду со слабеющим классицизмом и строгим английским рационализмом на формирование своеобразной культуры жилья эпохи бидермейера извест­ное влияние оказала и эмоциональность зарождающегося романтизма. В ме­бели бидермейера стиль цопф сочетается с упрощенными формами ампира. Бидермейер не был простым производным от ампира, хотя отдельные специа­листы и склонны считать, что в стиле бидермейер обрела полноту демократи­ческая линия стиля ампир.

В английской мебели привлекали такие ее качества, как целесообразность и дешевизна. Влияние английского вкуса в 80-х годах XVIII столетия про­никло даже во Францию. Первое время представители имущих слоев об­щества — аристократы, коммерсанты, связанные с Англией торговыми узами, — заказывали мебель в Лондоне, отдавая предпочтение изделиям, выдержан­ным в стиле Шератона; позднее завезенные предметы послужили образцами для создания похожей мебели и в самой Франции. Так, параллельно с ампир­ными формами распространялась и иная, более практичная мебель. Склады­вавшийся на континенте стиль бидермейер испытывал инспирирующее воз­действие со стороны английской мебели эпохи Регенства (1810—1820) и пра­вления короля Георга IV (1820—1830).

Бидермейер был, по существу, стилем буржуазного искусства. Хотя от­дельные признаки и роднили его с ампиром, свойственные тому холодная надменность, помпезность и богатство остались ему чуждыми. В буржуаз­ном жилище не мог привиться и фальшивый пафос ампира. Интерьер стиля бидермейер, в полной мере отвечавший понятиям буржуа об уютном, ком­фортабельном жилище, дает верное представление об экономическом поло­жении и характере культурных запросов буржуазии в первые десятилетия XIX века.

Стиль бидермейер очень поучителен. Он может служить, в частности, при­мером тому, как определенная эпоха при помощи относительно скромных средств решает проблему жилого интерьера, гармонирующего со всем укла­дом жизни данного класса, как унаследованные традиции перерабатываются в соответствии с требованиями и вкусами времени, и т. д. В мебели эпохи

 

бидермейера мы уже можем обнаружить большую часть современных типов. Никогда еще мебель не была столь «мебельной» по характеру, то есть свободной от архитектурных форм и чужеродного декора. Критерием качест­венности мебели теперь считаются удобство форм и безукоризненная столяр­ная работа.

Жилой интерьер стиля бидермейер производит довольно целостное впечат­ление. Помещения просторные, светлые; членения в форме выдержанных в строгих линиях элементов архитектурного ордера делят стены на спокой­ные поля; в одном из углов помещения в круглой нише помещается изящная белая печь. Ослабление антикизирующей тенденции приводит к упрощению средств оформления. Зарождающийся романтизм усиливает в интерьере эле­мент интимности. Комната, обставленная в стиле бидермейер, может слу­жить образцом веселого, уютного жилья. Интерьеры отличаются выдержан­ностью пропорций; потолки, как правило, сводчатые, оконные проемы глу­бокие, стены оклеены обоями снежной белизны либо с узорами (цветы, по­лоски) в светлых тонах. Воздушные муслиновые занавески, теплые коричне­вые тона мебели, развешенные на стенах миниатюры, акварели, гравюры, лента колокольчика и модные дешевые (нередко сделанные собственноручно) силуэты — все это вносило в жилище эпохи бидермейера настроение уюта и интимности.

Простота форм мебели компенсировалась яркой расцветкой обивок и зана­весок, орнаментированных мотивами натуралистически трактованных цве­тов. В эту эпоху возникла и так называемая «чистая комната» («Gute Stube»), характерный продукт бережливости буржуа. Обставленные с особой забо­той, эти «воскресные» комнаты, возникшие в подражание аристократическим салонам, предназначались для приема гостей, для целей «репрезентации». Позднее обычай содержать «чистую комнату» перешел и в крестьянский быт, где продержался до самого последнего времени.

В создании новых, удобных и практичных типов мебели мастера-мебель­щики, столяры эпохи бидермейера не уступают мастерам, работавшим в по­следней трети XVIII века. В арсенале выразительных средств все еще удер­живаются такие рассчитанные на внешний эффект элементы, как устои в форме лиры, печи-обелиски и др. Никогда еще в жилых помещениях не хра­нилось столько сентиментальных, наивных сувениров и украшений, музы­кальных часов и вышивок, как в этих дышащих романтикой комнатах, в кото­рых под аккомпанемент спинетов распевали трогательные песни Шуберта.

В мебели этой поры строгость и холодная величавость классицизма посте­пенно вытесняются более естественными формами, плавно изогнутыми лини­ями. Конструкции отдельных типов мебели отличаются остроумием, ориги­нальностью и безыскусственностью; главное их достоинство —практичность и удобство в быту. По примеру английских мебельных мастеров столяры бидермейера увлекались и конструированием многофункциональной, «ком­бинированной» мебели: раздвижных столов; столов с выдвижными или откид­ными столешницами; стульев и столов, трансформируемых в библиотечную

 

 

 

607. Диван, стол и стул из венгерского ясеня. Вена, 1830 г. 608. Секретер из венгерского ясеня. Вена, ок. 1830 г. 609. Кресло. Ок. 1820 г. 610. Книжный шкаф из ореха. 611. Стул красного дерева. Вена, 1810 г. 612. Стул и стол красного дерева. Австрия, ок. 1800 г. 613. Стул с круглым сиденьем. Вена, 1824 г. 614. Кровать. Ок. 1820 г. 615. Разновидность письменного стола, полученная путем комбинации секретера и комода. Вена, ок. 1830 г.

Бидермейер

лестницу; письменных столов и шкафов с различными по конструкции ящич­ками и т. д.

Мебель теперь уже не предмет украшения, а добрый, услужливый друг человека. В тех случаях, где архитектурные формы не были изжиты до конца, их стремились приспособить к требованиям утилитарности, что, однако, нередко приводило к довольно курьезным решениям (608). Мебель эта иногда грубовата, неуклюжа по формам; эстетическими качествами она обязана прежде всего выдержанным пропорциям, красивому цвету дерева и удачно подобранным расцветкам и рисункам обивок.

В мебели стиля бидермейер широко применялась техника фанерования. Тонкими (2—4 мм) строганными вручную листами фанеры покрывались только двери и лицевые поверхности предметов мебели (чаще всего по сосно­вой и тополевой основе). Благодаря высококачественной, выдержанной, от­лично высушенной фанере стенки мебели не кривились, не коробились. В на­ши дни такая односторонняя фанеровка просто немыслима; доски, из кото­рых собирается мебель, покрываются с обеих сторон довольно толстыми листами фанеры, в противном случае поверхности предметов мебели довольно быстро начнут коробиться. В эпоху бидермейера нередко фанеровались даже стройные ножки и локотники кресел, стульев, диванов. Столяры этого вре­мени в совершенстве владели всеми тонкостями техники фанерования.

Для пуританского духа бидермейера характерно, что роскошью, излишест­вом считалось даже фанерование. Австрийский писатель А. Штифтер в од­ном из произведений, посвященных Вене, свое неодобрительное отношение к фанерованной мебели выразил следующими словами:«... все столы имеют простые, сосновые ножки, щеголяющие, однако, в штанах из орехового или красного дерева».

В эпоху бидермейера появляются первые образцы истинно столярной по характеру мебели. Никогда еще естественная красота дерева не использова­лась в такой мере, как в это время. В противовес ампиру теперь используются преимущественно светлые породы: черешня, груша, клен, тополь, ясень. Инкрустация и другие декоративные техники встречаются лишь споради­чески, в основном в оформлении дорогих изделий, да и то лишь в виде лако­ничных вставок «филе» (613). Главные достоинства, эстетическую ценность мебели стиля бидермейер составляют красота форм, благородство материа­лов и отличная столярная работа.

Отличительные признаки мебели бидермейера: плавно изогнутые спинки и локотники кресел, диванов, стульев; гнутые и точеные ножки, широко рас­пространившиеся после 1830 года. В качестве настилочного материала для мягких элементов используется конский волос, для обивки — ситец с цветоч­ным рисунком или более строгий, однотонный или в полоску, репс. Облицо­вочные ткани часто прибиваются гвоздями с большими белыми фарфоровыми шляпками.

Ведущими центрами мебельного производства этой эпохи были Лондон. Берлин и Вена. Видный представитель венского бидермейера живописец Дангаузер проектировал мебель для фабрики, принадлежавшей его отцу.