Альберту Шкарвану (Albert Skarwan). 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Альберту Шкарвану (Albert Skarwan).



 

1898 г. Марта 15. Москва.

Милый друг Шкарван,

Спасибо вам за ваше письмо. Я предполагал то самое, что вы пишете о Шмитте. Страшный соблазн этот славы людской. Он тем ужасен, что претворяет добрые чувства в дурные, как будто не изменяя их. Мы все знаем это чувство, и, вероятно, каждому из нас приходилось бороться с ним. Для борьбы с этим чувством драгоценна мысль о смерти. Я, по крайней мере, всегда для этой цели вызываю ее в себе, и мне это легко по моему возрасту. Ваша болезнь (1) тоже и вам должна помогать в этом. Хотя мне кажется, что, несмотря на вашу молодость, у вас было мало этого греха. Я теперь, с тех пор как узнал о вашей болезни, часто думаю о вас и вспоминаю и ценю больше, чем прежде. Сколько я знаю, болезнь может не помешать вам жить еще долго, особенно если вы будете жить в хорошем климате. А то, что она может унести вас всякий день, то это общий удел всех людей. Ваше положение только вызывает более серьезное и, как я слышу, кроткое настроение в вас и большую любовь в окружающих вас и всех нас, удаленных от вас друзьях. Мы недавно так хорошо говорили про вас с Дунаевым, кот[орый] горячо любит вас. -

Два вопроса о вас, нет три, на кот[орые] я желал бы знать ответы: 1) Страдаете ли вы? и как? 2) Что ваша мать? что она знает и как смотрит, и какое общение ваше с ней теперь, и какое предвидится? 3) Какое ваше душевное состояние большую часть времени, или скорее, в лучшие самые светлые минуты? На все эти вопросы мне, вероятно, ответит Галя. (2)

Прощайте, милый друг. Всегда чувствовал, а теперь особенно чувствую полное единение с вами, единение, кот[орое] меня радует и ничем не может быть наруошго.

Целую вас.

Лев Толстой.

15/27 марта.

Письма, кот[орые] хочу прислать Черткову, не переписаны еще, но не хочу задерживать это письмо. Пришлю тотчас, когда будут готовы. (3)

Л. Т.

Печатается по фотокопии. Впервые опубликовано со многими ошиб-ками в книге: "Письма Л. Н. Толстого", собранные и редактированные П. А.Сергеенко, к-во "Книга", М. 1911, т. II, стр. 184. Год в дате определяется по содержанию письма.

Альберт Шкарван (Albert Scarwan, 1870--1926) -- словак, бывший военный врач; с 1897 г. жил в Англии, помогая Черткову по издатель-ству. См. т. 70.

Ответ на письмо Шкарвана без даты, вложенное в письмо А. К. и В. Г. Чертковых от 16 марта нов. ст., в котором Шкарван писал о Е. Шмите и его деятельности. Сообщал, что Шмит "потерпел фиаско", и друзья оста-вили его. Причину этого Шкарван видел в том, что люди перестали преклоняться перед ним.

(1) Шкарван был болен туберкулезом.

(2) А. К. Черткова.

(3) Толстой имеет в виду свои письма: к Гибсоиу (см. N 67), в редакцию "С.-Петербургских ведомостей" (см. N 71) и в иностранные газеты (см. N 81). Об этом Толстой писал Черткову 17 марта (см. т. 88).

* 71. В редакцию газеты "С.-Петербургские ведомости".

Черновое.

1898 г. Марта 17. Москва.

Кавказские духоборы большой партии или так называемые постники, население более 10000 душ, находятся в настоящее время в очень затруднительном положении.

Вот что они пишут мне:

"Извещаем вас, что мы подавали прошение на имя ее импера-торского величества государыни Марии Федоровны. Она его передала в сенат. Сенат решил и передал на распоряжение князя Голицына. Справку при сем предлагаю вам".

Справка эта следующая:

"По поводу ходатайства, принесенного на августейшее ее императорского величества государыни императрицы Марии Феодоровны имя духоборами-постниками, выселенными в 1895г. из Ахалкалакского в другие уезды Тифлисской губернии, о сгруппировании означенных духоборов-постников на житель-стве в одном поселении с освобождением от воинской повинности или же о разрешении всем им выселиться за границу, последо-вало распоряжение:

1) Освобождение их от воинской повинности не удовлетво-рено и 2) духоборы-постники, за исключением, конечно, находящихся в призывном возрасте и не исполнивших воинской, повинности, могут быть увольняемы за границу при условии:

а) получения заграничного паспорта в установленном порядке,

б) выезда из пределов России на собственный счет и в) выдачи при выезде подписки о невозвращении впредь в пределы "импе-рии", (1) имея в виду, что в случае неисполнения сего послед-него пункта, виновный подвергается высылке в отдаленные местности.

Ходатайство же их о сгруппировании на жительство в одном селении не уважено.

Настоящая справка по приказанию г. тифлисского губерна-тора выдается одному из подавших упомянутое ходатайство духоборов-постников, Василию Потапову, вследствие личной о том просьбы, заявленной губернатору. Февраля 21 дня 1898 года, город Тифлис. Подлинную подписали: Правитель канцелярии тифлисского губернатора, и. д. старшего помощника его Михайлов".

Далее тот самый Потапов, которому выдана справка, пишет:

"Я 10-го февраля ездил в город Тифлис и виделся там с бра-том Синджоном, но свидание наше было очень краткое, -- сейчас же арестовали меня и его. Меня посадили в тюрьму, а его сейчас же отправили обратно в Англию.

Я заявил полицмейстеру, что я приехал по делу к губерна-тору. Он сказал: "Пока посадим в тюрьму, а потом доложим губернатору". 12-го заключили меня в тюрьму, а 18-го меня водили под конвоем из двух солдат к губернатору. Правитель канцелярии спросил меня:

-- За что тебя арестовали? Я сказал: "Не могу знать".

-- Ты ведь на днях был в Сигнахе?

-- Да, был.

- А сюда зачем приехал?

-- Намерен видеть губернатора. Мы летом подавали проше-ние на имя императрицы Марии Феодоровны в Абастумане; я получил через сигнахского уездного начальника ответ на прошение, я просил копию, а он мне отказал, говоря, что без губернатора но может, -- поэтому я и приехал.

Он доложил губернатору, губернатор позвал меня; я разъяс-нил ему всё, как было дело. Он сказал: "Ты вместо меня скорее свиделся с англичанином". Я сказал: "Англичанин тоже наш брат".

Губернатор со мною хорошо разговаривал и советовал нам переходить в самом коротком времени за границу и сказал: "Все можете переходить, только те не могут, которые принадлежат (2) к нынешнему призыву, т. е. лобовые". -

А меня приказал освободить от ареста и отправить обратно в Сигнах".

Присутствие духоборов в России нежелательно для русского правительства, и им разрешено выселиться за границу. Сами духоборы желают этого.

Духоборы, как все единогласно утверждают, составляют общество людей такое нравственное, трудолюбивое и дружное, что где бы и в каких условиях они ни поселились, они будут жить хорошо, как они показали это при всех своих переселе-ниях; но им надо, во-первых, знать, куда переселиться, вы-брать место, составить план переселения и приобрести средства на переезд и первое обзаведение. И то и другое, в том положе-нии, в котором они находятся теперь, для них не только трудно, но почти невозможно. Их не выпускают из их мест жительства и за неисполнение этого заключают в тюрьмы; людей, общаю-щихся с ними и желающих помочь им, тотчас же высылают иа пределов Кавказа, как это видно из приводимого письма и как это неизменно повторяется со всеми духоборами, выезжаю-щими из своих мест жительства и со всеми людьми, приезжаю-щими к ним. И потому-то самим выбрать место поселения, обду-мать и приготовить план переезда такого большого количества людей в том положении, в котором они находятся, немыслимо. И еще более немыслимо им самим, без помощи извне, собрать ту большую сумму денег, которая понадобится для переезда такого большого количества людей и их первого обзаведения. Суммы эти были у них и в гораздо больших размерах, но от-части отняты малой партией, отчасти израсходованы на под-держание в продолжение 3-х лет существования высланных из своих жилищ 400 семей духоборов, живущих без возмож-ности заработка на квартирах в грузинских и татарских дерев-нях.

Чем дальше продолжается их теперешнее положение, тем труднее им собрать средства для такого переселения. И потому я думаю, что люди русского общества сделают доброе дело, придя на помощь духоборам в их теперешнем затруднительном положении.

Как бы кто ни смотрел на верования духоборов, помощь им в их теперешнем положении есть несомненно доброе дело:

С точки зрения общественной это доброе дело потому, что выселение духоборов прекращает тот соблазнительный разлад, который существует между ними и правительством; с точки же зрения личной, человеческой, христианской это несомненно доброе дело, потому что оно облегчает страдания женщин, детей, вообще слабых людей, руководимых другими, целого 10000-го населения, виновных только в том, что они родились и воспитались среди своих единоверцев.

Помощь духоборам нужна двоякая: помощь указанием тех наилучших мест, в которые может быть направлено переселе-ние, и тех мер, какие должны быть приняты для совершения переселения, и, во-вторых, собиранием денежных средств для осуществления самого переселения. Цель этого моего письма состоит в том, чтобы вызвать эту помощь. Потому очень прошу вас напечатать это письмо в вашей газете.

С совершенным] ув[ажением]

Печатается по черновику. Кроме этого черновика, в AT сохранился первый набросок этого письма и копия рукой С. А. Толстой второго ва-рианта письма. Датируется на основании записи в дневнике С. А. Толстой 17 марта (см. ДСАТ, 1897--1909, стр. 41).

"С.-Петербургские ведомости" -- одна из старейших русских газет; с 1896 г. редактором ее был Э. Э. Ухтомский (см. письмо N 72). По поводу публикации данного письма Толстого см. еще письма N N 72 и 73.

(1) и (2) Текст, взятый в квадратные скобки, в черновике отсутствует. Листы 3, 5 и 6 черновика, включающие этот текст, по-видимому, были пере-ложены в окончательную редакцию этого письма. Печатается частью по копии из АЧ, частью по соответствующим местам из письма Толстого в иностранные газеты. См. N 81.

* 72. Э. Э. Ухтомскому.

1898 г. Марта 17. Москва.

Уважаемый князь

Эспер Эсперович,

Кн. И. П. Накашидзе (1) передаст вам это письмо и письмо о положении духоборов. Я старался составить его так, чтобы оно не было неприятно, или было как можно менее неприятно правительству. Обращение к обществу в этом деле мне кажется настоятельно необходимо. Сделать же это в России можно надеяться только через Петербургские Ведомости. (2) Если вы найдете нужным выкинуть что-либо или даже изменить, даю вам на это carte blanche, (3) зная, что вы сочувствуете этому делу так же, как и я, и сделаете всё, что нужно для его успеха. Уважающий вас и любящий

Лев Толстой.

Накашидзе -- человек, заслуживающий полного доверия и знающий все подробности о жизни духоборов.

Датируется по содержанию (см. письмо N 73).

Эспер Эсперович Ухтомский (1861--1921)-- поэт и журналист, с 1896 г. редактор "С.-Петербургских ведомостей".

(1) См. письмо N 73.

(2) Письмо Толстого в газету "С.-Петербургские ведомости" (см. N 71) опубликовано не было.

(3) [Свободу действий (буквально: чистый бланк),]

* 73. И. П. Накашидзе.

1898 г. Марта 17. Москва.

Дорогой Илья Петрович,

Посылаю вам письмо в Петербургские Ведомости (1) с пись-мом к Ухтомскому, (2) передайте его и известите меня об его реше-нии. Он может вымарать то, что ему покажется лишним.

Я был нынче у Трубецкого (3) и просил его написать Оболен-скому, (4) что он обещал сделать через своего брата, (5) едущего завтра, 18, в Петербург, так что вы сходите к Об[оленскому], он будет предупрежден. Желаю успеха и поскорее увидеть вас освобожденны[м] от остракизма.

До свидания.

Любящий вас

Л. Толстой.

В случае ненапечатания пришлите мне назад рукопись.

Датируется по содержанию и на основании записей в дневнике С. А. Тол-стой 17 марта и Толстого 19 марта (см. ДСАТ, 1897--1909, стр. 41, и т. 53).

Илья Петрович Накашидзе (1806--1923) -- грузинский публицист и критик. См. т. 70.

(1) См. письмо N 71.

(2) См. письмо N 12.

(3) Сергей Николаевич Трубецкой (1862 -- 1905) -- приват-доцент, а с 1900 г. профессор Московского университета по кафедре истории филосо-фии; один из редакторов журнала "Вопросы философии и психологии". Толстой был знаком с Трубецким и встречался с ним весной 1898 г. в связи с печатанием в журнале "Вопросы философии и психологии" трактата "Что такое искусство?".

(4) Алексей Дмитриевич Оболенский (р. 1856), в то время товарищ министра внутренних дел. См. о нем в т. 72.

(5) Вероятно, Петр Николаевич Трубецкой (1858 -- 1911), бывший в 1893 -- 1906 гг. московским губернским предводителем дворянства.

Накашидзе ответил 21 марта 1898г.: "Сейчас только я от Ухтомского.... Мы разговаривали в продолжение часа. Письмо ваше он набрал (один от-тиск дал мне), но пустить его в газету не решается: "Ничего, говорит, из этого не выйдет, пожертвований поступит немного, да и те заберет адми-нистрация: официально собирать в пользу гонимых нельзя". Далее он со-общал проект помощи духоборам, предложенный Ухтомским.

* 74. М. О. Меньшикову.

1898 г. Марта 17. Москва.

Дорогой Мих[аил] Осипович. Письмецо это вам передаст к[нязь] И. П. Накашидзе, наш друг и бывший большой помощник в общении с духоб[орами], за что его и гонят. Помогите ему своей дружбой.

Л. Толстой.

На конверте: Петербург. Редакция Недели. Михаилу Оси-повичу Меньшикову.

Печатается по копии из АЧ. Датируется по содержанию.

Михаил Осипович Меньшиков (1859 -- 1919) --публи-цист. Подробнее о нем см. в т. 70, прим. к письму N 185.

В письме от 21 марта И. П. Накашидзе сообщил Толстому свой раз-говор с Меньшиковым о духоборах и о намерении Меньшикова написать, проект помощи духоборам, который он думал представить царю.

75--77. В. Г. Черткову от 17, 17? и 18 марта 1898 г.

* 78. Л. Ф. Анненковой.

1898 г. Марта 18? Москва.

Получил ваше письмо и переслал Ч[ертковым]. (1) Посылаю вам письмо Гали. (2)

Духоборам разрешено переселиться в Америку или Англию, и они просят помочь им. Я весь поглощен этим. Они пишут мне письма, прося о помощи. Письмо ваше выражает мысли и чувства, к[оторые] я всей душой разделяю. (3) Дружески целую вас.

Л. Толстой.

На обороте: Курской губ. Львгв. Леониле Фоминичне Анненковой.

Печатается по машинописной копии из АЧ. Датируется предположи-тельно, на основании письма Толстого к В. Г. Черткову от 18 марта 1898 г., написанного одновременно. См. т. 88.

(1) Письмо Л. Ф. Анненковой от 17 марта (почт. шт.).

(2) Это письмо А. К. Чертковой к Анненковой неизвестно.

(3) Пересылая через Толстого свое письмо к Чертковым, Анненкова про-сила Толстого прочитать его и, если он в чем несогласен с ней, высказать ей это.

79. В. Г. Черткову от 19 марта 1898 г.

* 80. Д. А. Литошенко.

1898 г. Марта 19. Москва.

Я получил ваше письмо от 8 марта и, насколько вспоминаю, получил и ваше первое письмо, которое так же, как и тепереш-нее, и тронуло меня и вызвало недоумение. Кто вы? Чем вы больны? Чем именно я могу служить вам? Насколько вы знаете мои взгляды и близки с ними? И зачем я приеду к вам? Не думайте, чтобы эти вопросы означали мое нежелание служить вам. Напротив -- единственное мое благо служить людям, а в особенности единоверцам (хотя этого и не должно бы быть), Но у меня ведь свои сложные отношения с людьми, и я свя-зан ими. Сейчас всего меня поглощает дело духоборов, кото-рые целыми семьями 10000 человек вымирают на Кавказе от гонений правительства и получили разрешение выселиться за границу и не могут этого сделать без посторонней помощи. Хотя я и не думаю, чтобы я многим людям был нужен, но если хоть два человека скажут так, как вы говорите: вы не можете, не должны отказать мне, а должны, оставив всё, сейчас прежде всего другого приехать ко мне, то ясно, что я не могу удовлетво-рить обоих, и ясно, что такая постановка вопроса неправильна. Я сейчас перечел еще ваше письмо. Вы пишете, что были у меня. Не могу ясно вспомнить. Тот ли вы высокий, черный, волоса-тый, с которым мы ходили и присаживались на большой дороге и разговаривали? Если да, то помию и очень интересуюсь вашей судьбой. Тогда, кажется, вы не были женаты.

Приехать я к вам не скажу, что не могу, но считаю недосужным для себя, но служить вам, чем могу, очень желаю и был бы очень рад, если бы мог это сделать.

Вспоминая наш разговор и присоединяя к нему характер вашего письма, думаю, что главная причина ваших нравствен-ных страданий и особенной чувствительности к физическим страданиям (чем вы больны?) в том, что вы не выходите из себя и заняты собою страстно, восторженно. Наше отдельное существо так, не только ничтожно, жалко, но и отвратительно, что стоит только заняться им (а нас всегда тянет увлечься этим занятием), чтобы почувствовать каждому (как бы он ни был счастлив в мирском смысле) себя глубоко несчастным, в отчаянном положении. Спасение только одно: выйти из себя, в бога если можно, если нет, то в те существа, в которых он живет: служить богу или людям или обоим и забыть себя, смотреть на себя, как на орудие, а не на цель.

Помоги вам бог в этом. Молитесь: приди и вселися в ны, или пробудись во мне. Как только пробудится в душе бог, так нет страданий, нет страха, нет упреков, нет желаний неиспол-ненных. Прощайте, простите.

Любящий вас

Л. Толстой.

Очень рад буду получить от вас известие и более подробное описание вашего душевного и телесного состояния.

19 марта.

Печатается но листу копировальной книги. Год в дате определяется по содержанию письма.

Дмитрий Абрамович Литошенко -- помещик Харьковской губ.; жил в имении своей матери близ станции Ливенки, Балашовской ж. д. Первое письмо к Толстому он написал в 1892 г., и, очевидно, вскоре состоялось его свидание с Толстым; затем, после долгого перерыва, в письме от 18 мая 1897 г., он написал о своей тяжелой нервной болезни. Толстой не ответил ему.

В письме от 8 марта 1898 г., ответом на которое является настоящее письмо, Литошенко напоминал о себе и своем свидании с Толстым и про-сил Толстого в свою очередь приехать к нему в Ливенки,

В иностранные газеты.

 

1898 г. Марта 19. Москва.

Население в 12 тысяч человек христиан всемирного братства, как называют себя духоборы, живущие на Кавказе, находится в настоящее время в ужасном положении.

Не входя в рассуждения о том, кто прав: правительства ли, признающие совместимость христианства с тюрьмами, казнями и, главное, войнами и приготовлениями к ним, или духоборы, признающие для себя обязательным христианский закон, отри-цающий всякое насилие и тем более убийство, и потому отказы-вающиеся от военной службы, -- нельзя не видеть, что проти-воречие это очень трудно разрешимо: никакое правительство не может допустить того, чтобы люди уклонялись от обязанностей, исполняемых всеми, и тем подрывали самые основы государственности; духоборы же, с своей стороны, не могут отказаться от того закона, который они считают божественным и потому обязательным в своей жизни.

Правительства до сих пор находили выход из этого противо-речия или в том, чтобы заставить отказывающихся по религиоз-ным убеждениям от военной службы нести более тяжелые, чем военная служба, обязанности, но такие, которые не были бы противны их религиозным убеждениям, как это делалось до сих пор и делается в России по отношению к менонитам (их заставляют срок их службы проводить на казенных работах), или в том, чтобы, не признавая законности религиозного отказа, наказывать не исполняющих общего закона государства заключением в тюрьмы на срок их службы, как это делается в Австрии с назаренами. Но нынешнее русское правительство употребило против духоборов еще третий, казалось бы остав-ленный в наше время, выход из этого противоречия. Оно, кроме того, что подвергает самым тяжелым страданиям самих отказываюшихся, заставляет еще систематически страдать отцов, матерей, детей отказывающихся, вероятно с тем, чтобы пытками этих невинных семей поколебать решимость несогласных членов. Не говоря о сечениях, карцерах и всякого рода истязаниях, которым подвергались отказавшиеся духоборы в дисцип-линарных батальонах, от чего многие умерли, и об их ссылке в худшие места Сибири, не говоря о 200 запасных, в продол-жение двух лет томившихся в тюрьмах и теперь разлученных с семьями и сосланных попарно в самые дикие местности Кав-каза, где они, не имея заработков, буквально мрут с голода, не говоря об этих наказаниях самих виновных в отказе от службы, семьи духоборов систематически разоряются и уничто-жаются. Все они лишены права отлучаться от своих мест жи-тельства и усиленно штрафуются и запираются в тюрьмы за неисполнение самых странных требований начальства: за назы-вание себя не тем именем, которым велено им называть себя, за поездку на мельницу, за посещение матерью своего сына, за выход из деревни в лес для собирания дров, так что послед-ние средства прежде богатых жителей быстро истощаются. Четыреста же семей, выселенных из своих жилищ и поселенных в татарских и грузинских деревнях, где они должны нанимать себе помещения и кормиться за деньги, не имея ни земли, ни заработков, находятся в таком тяжелом положении, что в продолжение 3-х лет их выселения четвертая часть их, в особенности старики и дети, уже вымерла от нужды и бо-лезней.

Трудно думать, чтобы такое систематическое уничтожение целого 12-тысячного населения входило в планы русского пра-вительства. Очень вероятно, что высшие власти не знают того, что совершается в действительности, а если и догадываются, то не желают знать подробностей, чувствуя, что им нельзя допу-стить продолжения таких дел, а между тем совершается то, что для них нужно.

Но несомненно то, что в продолжение последних трех лет кавказское начальство систематически мучает не только самих отказывающихся, но и их семьи, и так же систематически разо-ряет всех духоборов и замаривает до смерти тех, которые выселены.

Все ходатайства за духоборов и всякая помощь им до сих пор приводили только к изгнанию из России тех, которые пыта-лись помочь духоборам. Кавказское правительство окружило заколдованным кругом целое непокорное ему население, и насе-ление это понемногу вымирает. Еще 3, 4 года, и от духоборов никого не осталось бы.

Так бы это было, если бы но случилось обстоятельства, очевидно непредвиденного кавказским начальством. Обстоятель-ство это то, что в прошлом году императрица-вдова приезжала на Кавказ к сыну, и духоборам удалось подать ей прошение, в котором духоборы просят позволить им выселиться всем вместе в какие-нибудь дальние места, а если этого нельзя, то за границу. Императрица передала прошение высшим властям; высшие власти признали возможным дать разрешение духобо-рам выехать из России.

Казалось бы, вопрос разрешился, и найден выход из тяже-лого для обеих сторон положения. Но это только кажется.

В том положении, в котором находятся теперь духоборы, выселение для них невозможно: у них теперь нет для этого средств и, будучи заперты в своих поселениях, они не могут приступить к этому делу. Они были богаты, но за последние годы большая часть их средств отнята у них судами, штрафами и ушла на прокормление выселенных братьев; обдумать же совместно и решить условия своего переселения, так как их не выпускают из места их жительства и к ним никого не допускают, им нет никакой возможности. Прилагаемое письмо лучше всего обрисовывает то положение, в котором находятся они теперь.

Вот что пишет мне уважаемый среди духоборов человек:

"Извещаю вас о том, что мы подавали прошение на имя ее императорского величества государыни императрицы Марии Феодоровны. Она его передала в сенат, сенат решил и передал на распоряжение князя Голицына. Справку при сем предлагаю вам.

Я 10-го февраля ездил в г. Тифлис и виделся там с братом СинДжоном, но свидание наше было очень краткое -- сейчас же арестовали меня и его. Меня посадили в тюрьму, а его сейчас же отправили обратно в Англию.

Я заявил полицмейстеру, что я приехал по делу к губернатору. Он сказал: "Пока посадим в тюрьму, а потом доложим губернатору". 12-го заключили меня в тюрьму, а 18-го меня водили под конвоем из двух солдат к губернатору. Правитель канцелярии спросил меня:

- За что тебя арестовали?

Я сказал: "Не могу знать".

-- Tы ведь на днях был в Сигнахе?

-- Да, был.

- А сюда зачем приехал?

- Намерен видеть губернатора. Мы летом подавали проше-ние на имя императрицы Марии Феодоровны в Абастумане; я получил через сигнахского уездного начальника ответ на прошение, я просил копию, а он мне отказал, говоря, что без губернатора не может, -- поэтому я и приехал".

Он доложил губернатору, губернатор позвал меня; я разъяс-нил ему всё, как было дело. Он сказал: "Ты вместо меня скорее свиделся с англичанином". Я сказал: "Англичанин тоже наш брат".

Губернатор со мною хорошо разговаривал и советовал нам переходить в самом коротком времени за границу и сказал: "Все можете переходить, только те не могут, которые принад-лежат к нынешнему призыву, т. е. "лобовые".

А меня приказал освободить от ареста и отправить обратно в Сигнах. Мы в настоящее время собираемся на совет, будем с помощью божией стараться о переходе в Англию или в Аме-рику. И в этом деле братски просим вас пойти нам на помощь.

Извещаем вас о положении наших братьев. Петру Василье-вичу Веригину объявили еще на пять лет остаться на месте. Братьев Карсской области ежемесячно ценят (1) и по-прежнему и отлучку из пределов воспрещают, а за неисполнение этого заключают в тюрьмы от одной до двух недель. Болезни продол-жаются всё по-прежнему, но смертных случаев меньше стало. В материальном отношении братья имеют нужду, особенно в Сигнахском уезде, а в прочих уездах там живут посвободнее".

А вот справка:

"По поводу ходатайства, принесенного на августейшее ее императорского величества государыни императрицы Марии Феодоровны имя духоборами-постниками, выселенными в 1895 г. из Ахалкалакского в другие уезды Тифлисской губернии, о сгруппировании означенных духоборов-постников на жи-тельстве в одном поселении с освобождением от воинской по-винности или же о разрешении всем им выселиться за границу, последовало распоряжение: "1) Освобождение их от воинской повинности не удовлетворено и 2) духоборы-постники, за исклю-чением, конечно, находящихся в призывном возрасте и неисполнивших воинской повинности, могут быть увольняемы за границу при условии: а) получения заграничного паспорта в установленном порядке, б) выезда из пределов России на собственный счет и в) выдачи при выезде подписки о невозвра-щении впредь в пределы "империи", имея в виду, что в слу-чае неисполнения сего последнего пункта виновный подвер-гается высылке в отдаленные местности. Ходатайство же их о сгруппировании на жительстве в одном селении не уважено.

Настоящая справка, по приказанию г. тифлисского губерна-тора, выдается одному из подавших упомянутое ходатайство духоборов-постников Василию Потапову, вследствие личной его о том просьбы, заявленной губернатору. Февраля 21 дня 1898 г., гор. Тифлис. Подлинную подписали: правитель кан-целярии тифлисского губернатора NN, п. д. старшего помощ-ника его Михайлов".

Людям позволяют выехать, но предварительно их разорили, так что им не на что выехать, и условия, в которых они нахо-дятся, таковы, что им нет возможности узнать мест, куда им выселиться, как и при каких условиях возможно это сделать, и нельзя даже воспользоваться помощью извне, так как людей, которые хотят помочь им, тотчас же высылают, их же за всякую отлучку сажают в тюрьму.

Так что, если этим людям не будет подана помощь извне, они так и разорятся и вымрут все, несмотря на полученное ими разрешение выселиться.

Я случайно знаю подробности гонений и страданий эти людей, нахожусь с ними в сношениях, и они просят меня по-мочь им, и потому считаю своим долгом обратиться ко всем до-брым людям как русского, так и европейского общества, прося их помочь духоборам выйти из того мучительного положения, в котором они находятся. Я обратился в одной из русских газет к русскому обществу --еще не знаю, будет или не будет мое заявление напечатано, и обращаюсь теперь еще и ко всем доб-рым людям английского и американского народа, прося их помощи, во-первых, деньгами, которых нужно много для одной перевозки на дальнее расстояние 10000 человек, и, во-вторых, прямым непосредственным руководством в трудностях пред-стоящего переселения людей, не знающих языков и никогда не выезжавших из России.

Полагаю, что высшее русское правительство не будет пре-пятствовать такой помощи и умерит излишнее усердие кавказ-ского управления, не допускающего теперь никакого общения с духоборами.

До тех же пор предлагаю свое посредничество между людьми, желающими помочь духоборам, и войти в сношение с ними, так как до сих пор мои сношения с ними не прерывались. Адрес мой: Москва, Хамовнический пер., 21,

Лев Толстой.

19 марта

1 апреля 1898 г.

Печатается по машинописной копии из АЧ. В AT сохранились три версии черновиков этого письма. Впервые опубликовано по-русски в пе-риодическом сборнике "Свободное слово", изд. Владимира Черткова, Pnrleigh 1898, I, стр. 198--205, и в переводе на английский язык в "Daily Chronicle" 1898, N от 29 апреля нов. стиля.

(1) То есть штрафуют.

См. письмо N 71 в редакцию газеты "С.-Петербургские ведомости".

* 82. Духоборам на Кавказ.

1898 г. Марта 19. Москва.

Любезные братья,

Я получил от вас несколько писем с известием о том, что вам разрешено выселиться за границу и что вы думаете ехать. Получив ваши письма, я написал в разные места (1) об этом деле с тем, чтобы просить помощи добрых людей и узнать, в какое место вам лучше всего выехать; писал и вам, Потапову и Андро-сову, (2) просил их известить меня:

1) Сколько вас всех душ желает выселиться?

2) Сколько у вас есть денег на подъем? и

3) В какое место вы бы более всего желали поселиться?

Мне говорили здесь, что желают выселиться только рассе-ленные. По моему же мнению надо выселяться всем тем, кото-рые отказываются от военной службы, потому что таким людям придется в России много страдать.

Насчет же места поселения, то есть четыре места, о которых мы думали: или в Америку, в штат Техас. Я туда сделал за-прос о земле, или на остров Кипр, на Средиземном море. (3) Остров находится в английском владении; или в китайскую Манджурию, там, где теперь строится русская железная дорога, или в китайский Туркестан. (4)

Мне кажется, лучше всего в Манджурию. До сих пор всё это еще не обдумано подробно и всех нужных сведений еще нет. Когда получу от вас известие и от тех мест, куда сделали запросы, напишу вам подробнее. Пока прощайте.

Любящий вас брат

Лев Толстой.

19 марта 1898 г.

Печатается по листам копировальной книги.

Переписка Толстого с кавказскими духоборами была чрезвычайно за-труднена. В деле главноначальствующего гражданской частью на Кав-казе "О разрешении духоборам выселиться за границу" много места уде-лено наблюдению за лицами, пытавшимися оказывать духоборам помощь, наблюдению за перепиской духоборов с Толстым и пр. Поэтому Толстой принужден был переписываться с ними через третьих лиц, дававших для этой цели свои адреса. В 1897 г. за посредничество между Толстым и духо-борами был выслан с Кавказа И. П. Накашидзе. В секретном донесении военного губернатора Карской области директору канцелярии главнона-чальствующего на Кавказе от 16 сентября 1898 г. сообщалось, что "духо-боры-постники получают свою корреспонденцию в г. Александрополь через Сампсона Гаджи Енокьянца". Ввиду необходимости соблюдения тайны письма Толстого к духоборам обычно не имеют личного обращения. Можно установить, однако, что данное письмо было направлено руководи-телям духоборческой общины в Ахалкалакском уезде Василию Потапову и Федору Борисову. Предполагалось первоначально, после получения духо-борами разрешения на выезд за границу, что Потапов и Борисов поедут за границу для приискания мест удобных для переселения духоборов и вернутся затем для общего совещания и дальнейшей помощи при пе-реезде. С этой целью в марте 1898 г. было подано прошение тифлисскому губернатору о выдаче им двух заграничных паспортов сроком на шесть месяцев. В мае был получен отказ на это прошение.

(1) См. письма NN 71, 72, 73, 81.

(2) Упоминаемые письма Толстого к В. А. Потапову и М. Андросову неизвестны.

(3) В Англии квакерами был организован комитет помощи духоборам. Когда стало известно о намерении духоборов выселиться за границу, ква-керами был организован специальный духоборческий переселенческий фонд, ими же был указан Кипр, принадлежавший Англии, как возможное место переселения. 6 августа 1898 г. из Батума выехали на остров Кипр на пароходе "Durau" 1126 человек. См. "Духоборцы. Сборник статей, воспоминаний, писем и других документов". Составлен П. Бирюковым, изд. "Посредник", М. 1908, стр. 105--140.

(4) Планы о выселении духоборов в Манчжурию и в китайский Турке-стан принадлежали Э. Э. Ухтомскому.

* 83. А. Ф. Кони

1898 г. Марта 20. Москва.

Дорогой Анатолий Федорович,

Прилагаемая записка касается жены моего друга Ив. Ив. Горбунова, (1) теперь единственного редактора Посредника. Помогите, чем можете. Подробности может передать вам пода-тель письма Ю. О. Якубовский, (2) тоже мой знакомый. Жена Горбунова, о которой идет речь, молоденькое, наивное, (3) как ре-бенок, существо, так же похоже на заговорщика и так же опас-но для российского государства, как похож я на завоевателя и опасен для спокойствия Европы. А между тем самая мягкая мера наказания, как запрещение ей жить в Москве, было бы полное расстройствовсей жизни этих прекрасных и милых людей.

Надеюсь, что вы поможете, если можете.

Любящий вас

Л. Толстой.

Отрывок впервые опубликован в книге А. Ф. Кони "На жизненном пути", II, изд. 3-е, М. 1916, стр. 59. Датируется на основании пометы на копии этого письма.

(1) Елена Евгеньевна Горбунова, рожд. Короткова (р. 1878). В июне 1897 г., будучи слушательницей Высших женских (Бестужевских) курсов в Петербурге, была арестована за пропаганду среди рабочих Шлиссельбургского тракта по одному делу с Н. К. Крупской и содержалась в доме предварительного заключения в Петербурге. В конце августа 1897 г. состоялось постановление о ссылке ее в Астрахань. Благодаря хло-потам ссылка в Астрахань была заменена ссылкой в Калугу, где она пробыла до 1900 г. Позднее-- ближайшая сотрудница издательства "По-средник".

(2) Юрий Осипович Якубовский. См. прим. к письму N 313. В своих воспоминаниях Якубовский, путая факты, описывает свое свидание с Тол-стым в 1898 г. и поручение передать публикуемое письмо в Петербурге. См. Ю. О. Якубовский, "Л. Н. Толстой и его друзья. За 25 лет (1886-- 1910)" -- "Толстовский ежегодник", 1913, стр. 8--50.

(3) В подлиннике: молоденькая, наивная.

* 84. Эльмеру Мооду (Aylmer Maude).

1898 г. Марта 20. Москва.

Получил ваше приятное последнее письмо. Правда, что была сделана ошибка преждевременного печатания. Это произошло оттого, что я не думал печатать в России и поправлять в коррект[ере]. Это стоило много лишнего труда и это большой грех, к[оторого] я постараюсь избегать в будущем. Благодарю вас за все сообщаемые известия. То, что вы говорите о Л[уизе] Я[ковлевне], меня очень радует. Я весь теперь поглощен делом духоборов, к[оторые] хотят и к[оторым] разрешено выселиться. Это большое дело и очень трудное. Я получил очень хорошее письмо от Кенворти, (1) поблагодарите его от меня и скажите, чтобы он простил, что не отвечаю, и чтобы позволил мне отве-тить ему по-русски -- вы или Ч[ертков] переведете ему. Мне очень понравилось то, что вы пишете о колонистах по случаю Абрикосова. (2) Прощайте.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-27; просмотров: 133; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.90.187.11 (0.142 с.)