Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Глава 23. Сана уходит из больницы⇐ ПредыдущаяСтр 12 из 12
Обратно все ехали сонные. Арсен хотел, чтобы я села с ним, но тут воспротивились и Светка, и Булатик, сидевший с Арсеном. «Анимэшка» посетовала, что так и не увидела, «как Бауму на голову свалится страусиное яйцо», водитель — оказалось, его зовут Дмитрий, — полдороги сокрушался об «изгвазданной» сковородке. Я предложила забрать сковородку домой и как следует отчистить, но он ни за что не захотел расставаться со своим сокровищем. — Ты, девочка, ценить должна, что я для тебя сделал! – назидательно говорил он в сто пятидесятый раз. – Это была моя любимая вещь! — Почему «была»? Она и есть! — Есть, да не та теперь… Не удивлюсь, если выяснится, что он возит с собой где-нибудь в тайнике еще и фарфоровый сервиз на двенадцать персон – такой может. И я благодарила его опять и снова, будто мы играли в какую-то игру. Скорей бы доехать! Чтобы не извиняться перед водителем в стотысячатридцатьпятый раз, я сделала вид, что дремлю. И – уснула на самом деле. Проснулась оттого, что меня трясла за плечо Светка. Открываю глаза: школа родная! На прощанье Арсен погладил мои пальцы. Но я так устала, что особо и не отреагировала. Лишь слабо улыбнулась. — Я тебе напишу, ты почту посмотри, ладно? – попросил он. Я кивнула, а про себя радостно так и бодро закричала: «Конечно, посмотрю!!! Еще бы!» Вечер помню плохо. Ужасно хотелось спать, но каждые пять минут я лезла в почтовый ящик: а вдруг он уже написал? Ох, ну почему я не соображу, как поставить Интернет на сотку – говорят, это же так легко! Но в почте была тишина. Даже спам не слали… Зато мне пришла эсэмэска. От Саны! Ни за что не догадаетесь, что там было написано! Все буквы – заглавные, а слово всего одно. Зато какое: «ВЫПИСЫВАЮСЬ». Вот это новость! Но на мои звонки Сана не отвечала. Написав ей в ответной эсэмэске «Я ЗАВТРА ПРИДУ!», опять стала проверять почту. Но в тот вечер (и часть ночи) я так и не дождалась письма. А может, он передумал? Или стало плохо после купанья? Ох, знать бы наверняка – так бы не мучилась. Но первая решила не звонить и не писать – мало ли… С утра пораньше, опять оставив спящим родителям записку, чтоб не волновались, я помчалась в больницу. Некогда было даже с Масяней гулять – очень боялась разминуться с Оксаной. Где ее тогда искать? А телефон – дело (в случае с Саной) ох какое ненадежное…
Денег оставалось в обрез, но очень хотелось сделать ей подарок. Удостоверившись, что рядом никого, колясь о шипы, сорвала с клумбы огненно-красную розу. Неровно сломанный стебель выдавал происхождение цветка. Но Сана способна оценить такое, и я не стала ничего подравнивать. По дороге в больницу представляла, как встречу подругу, вручу розу… Тут замяукала сотка. — Так ты идешь или нет? — О’к, Сана, я уже к больнице подхожу! — Короче, жми на остановку, которая за больницей – дорогу не переходи, сиди там. Поняла? — А что… Договорить не удалось – Сана дала отбой связи. Сидела я на остановке долго. Так долго, что уже и роза стала казаться мне лишней, да и сама я со своими дурацкими чувствами – тоже. Что она там о себе воображает? Звоню – без толку. Так и просидела битый час, не меньше – даже водители автобусов узнавать начали. Думают, наверное: «Вот, приперлась на свидание – а ее кинули!» Хотя, какое свидание – девушки на свидание с розами не ходят. Я уже начала доходить «до точки невозврата», как говорит моя татешка, как шершавые ладони закрыли мне глаза. — Тоже мне, конспираторша! Тебя не перепутаешь — пальцы лекарствами пахнут! – буркнула я Сане. — Лекарствами – в последний раз. Обещаю. А больше пахнуть так не будут! – в голосе моей подруги слышалось несвойственное ей раньше ликование. Обида тут же испарилась. — На – это тебе! – я протянула розу. — Вау! — Сана уткнула нос в сердцевину цветка. — Тебя насовсем выписали? — Конечно! Хватит, належалась. Гемоглобин вверх пошел. Прикинь — волосы отрастают! – Сана в доказательство скинула капюшон. Ну, «отрастают» — сильно сказано. Но каким-то пухом череп Саны все же подернулся. — Подожди… ты же говорила, что рыжая. А у тебя вон черные – точно, точно! — А-а! Смотри-ка. А я думала – глюк. Вот такая фигня. Я ж говорю – крови ото всех понавливали, вот порода и сменилась. Мутирую понемногу… — А почему ты здесь встречу назначила? — Да достала больница эта. Там же страшно – чего тебя туда лишний раз тащить? Я думала, быстро управлюсь, а в отделении такую бюрократию развели… Барахлизм у татешки твоей лежит пока – потом заберу. А мы давай просто погуляем. Я тебя еще с дедом познакомить хотела, помнишь?
— Ну, ты-то как раз не хотела – это я просила. — Короче, нам надо на Кок-Тюбе. «Канатка» туда с двенадцати ходить начинает, это долго ждать. Может, с другой стороны заедем – там автобус до холма идет, а дальше – ножками, минут пятнадцать. — Ну, я-то нормально, а тебе как? — А мне-то что? Я теперь здоровая, поднимусь – еще догонять будешь! Тут как раз подошел нужный автобус. Мы с Саной устроились на заднем сиденье. Повозившись, подруга извлекла из кармана какой-то измятый листочек: — На, не хотела на остановке отдавать – прочти нормально. — Это что? — Да читай уже! Я развернула листочек. На нем было выведено печатными буквами: «От Никиты. Здравствуйте! Спасибо Вам за то, что Вы есть. Вы – самое красивое и прекрасное, что было в моей жизни. Я буду стараться жить для Вас! Будьте счастливы! Я буду любить Вас всегда!» Внизу – маленькое красное сердечко. — Слушай, дай почитать! А то я терпела-терпела – не смотрела. А интересно ведь! Ну что возьмешь с этой Саны? Я сунула ей бумажку. — Сана, а кто это – Никита? — Наш один. Как тебя увидел, совсем помешался. Даже нарисовал тебя. И ни о ком больше, кроме как о тебе, говорить не хочет. Замучил меня все эти дни – кто ты, да что ты… — А ты? — А я – парься, рассказывай… Крупный специалист по пиару… — А… а Никита сильно болен? — Да уж мало не покажется. — А что мне делать? Я его видела? — Да фиг тебя знает, видела – не видела. Ты ж тогда у нас в трансе была. Он в вестибюле простоял все время, пока ты рисовала. Третий день его от твоих цветов оторвать не могут. Чуть что – сразу туда. И смотрит – часами может, пока на процедуры не позовут. Тут Сана помолчала и взяла меня за руку: — Знаешь, Мира, я ведь тогда загадала: если первая пройду под этими цветами, останусь жить, выздоровею. И я успела – видишь! Она резко отвернулась, и мне на секунду даже померещилось, что Сана слезу смахнула. Конечно, на холм мы поднимались не пятнадцать, и даже не сорок минут. Оксана часто останавливалась, улыбалась мне, показывая, что ей все пофиг, но со лба тёк пот, лицо бледнело всё сильнее. Нет, так дальше не пойдет! — Сана, я дико устала! Давай тормознем автобус! — А что, денег у тебя много? Тут знаешь, сколько ломят за подъём! — Денег мало – но уж как-нибудь. Уговорим! — Ну-ну… Не первый и не второй, но третий водитель согласился подбросить бесплатно до верха. Взамен я лучезарно улыбалась, хлопала ресницами и задавала наивные вопросы. Но вот и верх. Кок-Тюбе – рай для интуристов. Тут тебе и горы, и зоопарк, и сувениры, и даже «ливерпульская четверка» – уникальная скульптурная группа «Биттлз» со скамейкой, установленная разбогатевшими алматинскими битломанами. Пока мы шли, разыскивая родственника Саны, она хмыкнула: — Насобачилась ты, однако, нахаляву ездить! — Это – в первый раз. Чего не сделаешь ради подруги! — Но это же ты устала! — Ах, ну да… Вот! Я – сама себе лучшая подруга! — А можно, потом буду идти я? – как-то совсем не в ее стиле, по-детски спросила Оксана. — Еще бы! – и после паузы я все же решилась: — Сана… а ты, наверное, сбежала, да? Она отчеканила: — Не сбежала. Ушла. Потому что стало лучше. А хуже мне уже не будет. И закрыли тему!
Помолчали. Вокруг было прекрасно! Сходили с ума от невозможности сфотографировать все и сразу восторженные иностранцы, какой-то араб устроил фотоохоту на меня: «О-o, Казакистан бьютифул герл!» — А вон и мой глубокоуважаемый единственный сохранившийся родственник. Хотя, если смотреть фактам в лицо, не так уж он и сохранился… – торжественно провозгласила Сана. Потянуло таким памятным мне дымком одраспана. — Салам пополам, Айдос Октябрьханович! – подошла она к маленькому горбатому дедку, продававшему нелепые сувениры и картинки. Старичок резво оглянулся. Потянуло перегаром и табаком. — А-а, Оксанка моя пришёл! Опять сбежал? — Отпустили меня! — Ай, молодец, ай, умница, насквозь прошла! Совсем отпустило? — Конечно, совсем! Знакомься – это Мира, моя подруга! Старичок глянул на мое лицо и поцокал языком: — Ой, ой, какая красавица! Ну-ка, дай, красавица, ручку! Он взял своими птичьими лапками мою ладонь, но не линии стал разглядывать на ней, а посмотрел мне в глаза. — Не опускай взгляд, девочка. Смело смотри на людей. Твой путь – безупречность. — Как это? — Иногда Всевышний даёт нам все дары – красоту, ум, прекрасную душу – но в ответ требует безупречности. Такой человек не имеет права быть плохим – да будет жестоко покаран – намного сильнее, чем тот, кто несовершенен. Помни. Глаза у старичка были такими ясными, а голос — проникновенным, что я невольно подумала: неужели такой светлый человек мог сидеть в тюрьме, как Сана говорила? Или вот – пьет? Словно услышав эти мысли, он в секунду преобразился. Плотоядно погладив мою руку, развязно произнес: — А какая сладкая ты будешь женщина! Я отпрянула. Старичок засмеялся и сунул в рот зубочистку. Взгляд его, вместо мирного и мудрого, стал циничным, брови встопорщились. Передо мной сидел совершенно другой человек – опасный и неприятный. Но на секунду в его глазах, как солнце из-за туч, проступила уже виденная мною ясность: — Запомнила? Безупречность! И он отвернулся от нас, начав на каком-то неизвестном языке болтать с туристом. Сана шепнула: — Пойдем. Видишь, лыка не вяжет. Да-а, встреча с художником не состоялась. Да и был ли этот странный старичок художником? Вряд ли… Но зато я узнала, кажется, что-то очень важное для себя. БЕЗУПРЕЧНОСТЬ… И все встало на свои места. Я вдруг увидела всю цепочку событий, которые привели меня сюда. И то, из-за чего я мучилась, и то, почему это произошло – с самого начала, с первого сентября. Всего одно слово — «безупречность» — стало ключом ко всей моей истории. К тому, что сначала со мной «случалось», а потом – к тому, что я делала и создавала сама. Вот и все. Так удивительно просто и хорошо.
Вокруг сияло красотой начало дня. Опять горы, и зеленые холмы, и музыка «Биттлз», доносящаяся со стороны их скамейки. Смех детей, родной город внизу. Мы с Саной прошли мимо клеток с животными и птицами. Белый павлин красовался в вольере, раскинув хвост. Голубь мирно соседствовал с орлом, еще не догадываясь, почему он сюда попал. Тут мяукнул телефон. Звонила тетя Роза. — Говорить можешь? — Я на Кок-Тюбе сейчас… С Саной. — Счастье ты мое… Ну, значит, такова воля твоя, Кудай, — начала татешка. И было понятно, что она сильно волнуется. – Только слушай и не перебивай. И Сане ничего не говори. Короче, я ее удочерить решила. Ну, официально не получится, но жить она будет у меня. Помогу ей – учиться там, анау-мынау*. Пока на ноги не встанет. Помнишь, я троих дочек хотела? Так вот: она одна троих стоит! — Тетя Роза!!! — Все, жаным. Конец связи! – и в трубке пошли гудки. Вот так татешка! Значит, теперь у меня будет сестра! Но сестра об этом еще ничего не знала… — Ты ответишь Никите? – вывела она меня из состояния щенячьего восторга. — Не знаю… Мне страшно. И пока не знаю, что ему сказать. А думаешь, надо? — Может быть, и нет… Ты ведь все равно осталась для него там – в цветах. Опять помолчали. И вдруг я ощутила, что начинается совершенно новая пора моей жизни. Детские страхи и обиды остались в прошлом. Я была на равных с этим миром, и он открывался всё больше, пел свои песни, дарил ароматы и цвет. Рядом была подруга – самая-самая, пусть и такая вот — почти лысая и суровая. Я подумала об Арсене, и тут пришла эсэмеска. От него: «Мира, ну почему ты мне не отвечаешь? Спрашиваю в ПОСЛЕДНИЙ раз: будешь со мной встречаться?» Я села прямо там, где стояла. И, сидя на теплом асфальте, на холме, обведя счастливыми глазами родной город, написала «ДА». И рядом поставила смайлик. И отправила. А потом вскочила и закружилась по дорожке, широко раскинув руки навстречу ветру, весне (хоть была и осень) и своей новой жизни. Ах да, и еще – послезавтра мне действительно стукнет четырнадцать! Так что самое время писать «ВКонтакте», что мне 15. Или хватит уже врать?
|
||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-12-27; просмотров: 110; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.225.209.95 (0.098 с.) |