Шестой класс четырнадцатой школы.

Шестой класс четырнадцатой школы.

Сказка для детей школьного возраста, их родителей и учителей.

Первый триместр.

Глава первая.

Счастливое число. Поэтому в городе Энске самая престижная школа носила самый счастливый двенадцатый номер. 13 – как известно, не самое счастливое число. Поэтому в Энске худшая школа носила тринадцатый номер, как проклятие.

А вот число «14» – самое обыкновенное двузначное число, каких много. Число, которое народная фантазия никакими достоинствами и недостатками не наделила.

Но я-то как раз и собираюсь написать о самой обыкновенной четырнадцатой школе. Школа хоть и обыкновенная, а тестируют первоклашек в ней, как в двенадцатой.

Лето. Кружится пух с тополей и одуванчиков, довольно приличным по толщине ковром оседая на земле. Уже отцвела густая ранняя, и по-тёплому сиреневая, и по-холодному белая сирень. А поздняя, водянисто-розовая, продолжает. В такие дни хорошо гулять на воздухе.

5 «б» класс закончил учёбу, и теперь Любочка одна из всего класса гуляет, часами сидит у муравейника, как прилепленная. Она и подружку заинтересовала, Надю-семиклассницу. А Любочкины одноклассники, как прилепленные, у компьютеров и прочих телевизоров. Каникулы…

Одиннадцатые классы сдали экзамены, прошли шумные выпускные, и теперь можно смело директору Марье Степановне взяться за новое дело – тестировать новичков, годятся они для школы, или нет.

Ведь даже и прошедшие тестирование ученики очень часто оказываются лодырями. «А если не тестировать учеников, то лодырей будет ещё больше» – решила Марья Степановна –«Страшно… нет, всё-таки великий человек тот, кто это тестирование придумал. Оно просто необходимо».

Первоклашки чинно идут с родителями за ручку. Идут к серому, обшарпанному, разрисованному как только возможно, кем только возможно и чем только возможно зданию – своей школе. На двери – надпись: «Добро пожаловать!». Вот и липнут к этой школе все, кому не лень… Но об этом – потом.

Некоторых деток родители запугали. И детки шли, взволнованные и минутами капризничающие, словно их вели на приём к зубному. А некоторые родители просто взяли детей за руку и сказали: «Пойдём в школу». «Зачем?» – спрашивает малыш. «Да просто так» – отвечают родители. А иные папаши или мамаши не сказали детям даже то, куда они их ведут. В лучшем случае сказали: «В одно место по делу», а в худшем –«пойдём гулять.»

И вот – школьный коридор. В разных кабинетах этого коридора будет ждать детей испытание. Остановимся на третьем кабинете. Там сидели две специалистки: одна – Галина№1, молодая, с чёрной чёлочкой и косичкой, в блузочке как с иголочки, аккуратная, просто картинка. Другая – толстая, с выпукло круглыми, почти шарообразными глазами, с прыщом величиной с нос, усыпанный веснушками, Галина №2.

Первой в кабинет вбегает Даша Пластинкина. Её сестра, Катя, учится в 6 «б». Ей 11 лет, а Даше – всего 7. Семилетняя Даша рисует, складывает мозаичные картинки, а одиннадцатилетняя Катя любит только писать на парте: «Спартак-чемпион». А читать она не любит. Даша – любознательная девочка, замечает даже росинку на былинке, знает всех птиц своей области («Птицы Энской области» – любимая настольная книга маленькой Даши). Катя, будучи старше её, за шесть лет успела заразиться ленью. Безликая, куце подстриженная девочка с обвешанным значками портфелем…

А Даша, маленькая, бодрая, вся – заряд Солнечной энергии, входит в кабинет. Галина №1 сходу показывает картинку.

Нарисованы коза и корова на лугу. Щиплют зелёную травку. Вверху – солнышко, жёлтый кругляш с жёлтыми лучиками. И коза, и корова одинакового цвета – белые с чёрными пятнами.

Из-за занавески, притом чёрной, протягивается рука с картинкой.

Молчание. Молчание. Ещё раз молчание. Нечеловеческая тишина.

Девочка молчит и глазами хлопает. А сама дрожит.

-У меня такое впечатление. – признаётся Галина№1 – что она ходит на хор для глухонемых.

Глава вторая.

А теперь – лето кончается. Cам воздух зовёт: «В школу! В школу!», одних, немногих, радуя, а других, многих и очень многих, раздражая.

Поприезжали школьники, отдыхающие в других местах нашей большой страны, а некогда огромной. И теперь эти ученики ходят по улицам Энска, и узнают друг друга. Каждый за один день видит четырёх одноклассников. Любочка Блузкина, например, за один день увидела Фёклу Дежурову, Юлю Юбочкину, Олю Тетрадкину и отличницу Дашу. Почему «отличницу», скажу потом.

Введение уроков факультативного характера: тайной магии, сначала урок белой магии, потом чёрной. Должны быть уроки составления гороскопа, краткий курс юного шпиона, а так же уроки привлечения внимания – девочкам отдельно, мальчикам отдельно. А представителям различных фирм должно быть предоставлено право проводить рекламные уроки. И ещё, конечно же, дети должны изучать то, без чего нельзя прожить в современном открытом обществе – способы выуживания денег.

3. На музыке дети должны танцевать под новейшие стили, на рисовании – разрисовывать школьные стены, на информатике – играть в компьютерные игры. А на труде дети пусть делают не поделки, а подделки. И так далее, и тому подобное…

Молодая достойная пара шла под дождём. Они не боялись дождя и, даже наоборот, считали прогулки под дождём своего рода оздоровляющей зарядкой. Замечательной порой считали они танец шариков града и музыку дождевых капель, дерзкое соревнование с непослушным ветром и игру в прятки с грозой.

Но вот дождь кончился, и за поворотом, как волшебная дверь в сказку, возникла радуга, их общая мечта, которой верили они вопреки и науке, и возрасту. Ветер, гоняющий пару по городу и всё до этого стремящийся вырвать красный зонт из рук Настиного мужа, вдруг поднял обоих на воздух и помчал быстрее всех видов транспорта. А нашей паре – ничего, она смеялась и этим ветер ещё более подзадоривала. А ветер нёс обоих, дёргая Настю за распущенные волосы, пока не толкнул их… прямо на радугу.

Ей были видны и тёмно-зелёная стена тайги, в которой она удесятерившимся зрением видела не то что каждое высокое огромное дерево, но и каждую белку, словно рыжий лучик солнца, носящуюся от дерева к дереву. Видела вечно белоснежные льды Крайнего севера и тундру с её светло-зелёными, словно игрушечными, карликовыми ивами и берёзами. Видела оживлённые шумные города в непрерывной череде трамваев, автобусов, прохожих и автомобилей. Видела такие заманчивые и прекрасные пляжи юга, такую волнующую воду и цветы зонтиков на побережье. Всё сливалось у неё в какую-то неповторимую феерию.

Они стояли на радуге, все сияющие дождевыми украшениями на солнце, прекрасные, как их ровесницы-песни, и держали красный зонт высоко над головой.. От высоты и счастья захватывало дух, уже не могли удержаться два любящих сердца на радужном краю, и… оба проснулись. И день после свадьбы оказался в общем-то первый.

Многое с того времени изменилось в жизни Насти, теперь уже пожилой серьёзной Анастасии Михайловны. Теперь не любит она гулять в дождливую погоду, ибо вместо торжественного марша природы мочащие всех подряд капельки настукивают теперь песенку: «Я без тебя пропаду, а с тобой с ума сойду», и наглым дискотечным ведущим разгуливает ветер. А где теперь Анастасия видит настоящую радугу? Виден ей теперь лишь её ошметок на платье певицы Ньюрашкиной, похожей на жирный кусок резины со вставленными туда стёклышками-глазами и дрянным механизмом, который позволяет резине петь до отвращения сладеньким голосочком песенку: «Мама, не бросай меня в колодец!» и давать страшно глупые ответы на страшно глупые вопросы журналистов…

Всё изменилось, всё перевернулось … Когда молоденькая Анастасия Михайловна впервые пришла работать в школу, встретил её насквозь пронизанный сентябрьским солнышком класс. Словно в сказочном саду очутилась она, видя на каждой парте бесчисленные букеты цветов. Высокая зеленоглазая Варя прочла ей стихотворение, а её сосед по парте вручил новой учительнице коробку конфет. А какой дождь вопросов посыпался на неё! Нет, устоять перед этими любознайками и неугомонными почемучками невозможно!

А один из мальчиков, кажется, веснушчатый Федька, смастерил специально для неё указку… Указка, правда, вышла кривая, но он сам эту указку сделал, даже к папе не обращаясь! Не забыть тот день, не забыть!

И Анастасия Михайловна не забывает, как и не забывают этот день первые её ученики. Уже стали серьёзными дяденьками и тётеньками, разлетелись, как в песне, кто куда – иные и за границей оказались (если страны СНГ можно считать заграницей), а всё равно не забывают учительницу – шлют письма, открытки, посылки. А оставшийся в городе Федя – тот самый, что указку смастерил, каждый День Учителя приносит ей цветы и коробки конфет. Теперь он работает на машиностроительном заводе, отец двух взрослых детей… а его детские веснушки на взрослом лице, всё равно, выдают прежнего Федьку.

Сколько лет прошло с первого школьного дня Анастасии Михайловны как учительницы! Всё с новыми и новыми джинсовыми бандами приходится ей иметь дело, с каждым годом всё более наглыми (сейчас принято говорить: «раскованными»). Чего только не увидела Анастасия Михайловна за эти годы – вплоть до того, что пришлось ей несколько раз расследовать школьные преступления – от краж верхней одежды до… отдельный детектив можно писать, короче! Да не один, а сразу семь…

И всё равно – вот ведь удивительная какая женщина эта Анастасия Михайловна, нечеловеческой стойкости человек! – она и после всего этого продолжает работать, ибо кто останется сейчас работать в школе, если не она? Причём обучает она детей, как и в молодости, на высоком уровне. Преподаёт она, забыла я вам сказать, русский и литературу. И ведут на её уроках ученики не то, чтобы идеально, а всё-таки лучше, чем на других предметах. И Любочка из всех учителей больше всего уважает её, а из всех предметов – её предметы.

Но не в этом дело, читатели. Просто, хочу я вам сказать, не может она принять реформу Развалкиной, ибо видела она НЕЧТО ЛУЧШЕЕ. Нечто более достойное для школы… А об её отношении к игре и говорить нечего. В более интересные игры довелось играть ей в детстве… и сравнить-то нельзя. Дистанции огромного размера…

Если на первой клетке последней строчки, то вы просто из кожи лезете, стремитесь плохо учиться. Если на последней клетке последней строчки, то вы просто учитесь плохо, но не хотите плохо учиться. А если на средней клетке последней строчки, то я не знаю. Если точка стоит на первой клетке средней строчки, то вы стремитесь учиться посредственно, а если на последней клетке средней строчки – у вас всё просто так получается, а если на средней клетке средней строчки, то я не могу вам ничего сказать. А если на других клетках точка – так это смотря к какой клетке ближе.

И опять приходится идти далеко-далеко по коридору и так же стоять и ждать. Коридор представляет собой жуткое зрелище. Над плотной стеной малышни возвышаются десятиклассники. И опять этот нестерпимый запах краски, который во втором кабинете смешался и с не менее нестерпимым запахом косметики психологички, которой и принадлежала вся эта затея. Смешался запах в просто душащую, отвратительнейшую смесь … «Если фигня такая ещё раз начнётся, то я сдохну.» – произнёс постепенно слабеющим голосом Мишик перед входом в кабинет психологички.

-Наша станция называется «Определение темперамента». Разделите строчку своей линейчатой тетради на четыре части. Поставьте точку в любой из частей. – продиктовала своё задание отталкивающе довольным голосом продолжательница школьной реформы.

Детишки послушно выполнили её задание. Все, кроме Любочки, презирающей тесты, школьную реформу и саму организаторшу.

-Если вы поставили в первой части точку, то вы – холерик. Если во второй, то вы сангвиник. В третьей – меланхолик. В четвёртой – флегматик. Сейчас я заберу у вас листки и сама определю, кто вы такие. Вы знаете, я вам не совсем доверяю.

И она собрала у всех листки. Проверяя чистый, чище первоклашкиного фартука, листок Любочки, она долго колебалась. Ничего, видите ли, не поставила. Ну и кто же она теперь, эта Любочка? Холерик? Сангвиник? Или, может, флегматик?

А ведь Развалкина считала, что может определить темперамент каждого. Даже читая книгу, она привешивала эти ярлыки героям – и главным, и второстепенным, и даже эпизодическим. Впрочем, в последнее время, она и читать разучилась.

Глава третья.

Совсем рядом со школой №14 – магазин игрушек. Каких только игрушек там нет!

Худой, облезлый, длиннющий волк, а рядом заяц громадный, упитанный, как будто 10 волков съел (кровожадный вид зайцу придавали и выступающие вперёд бивни-клыки)…

А между волком и зайцем, этими неузнаваемыми персонажами старой сказки, сидит синий медведь с петушиным хвостом из синих перьев. Есть и корова с козой. Как раз для тестов первоклашек! Ни за что не догадаются, кто есть кто.

Тут же – и толстопузые мячи-попрыгуны, и тамагочи, которые Дашка Пластинкина зовёт весьма определённо: «тамагочи-нафигачи», тут же - целая галерея железно-пластмассовых монстров. И тут же – куклы со злодейскими личиками, в клейких костюмчиках, размалёванные так ярко и стоящие так дорого, что ни в одном кошмарном сне не приснится.

Серёжа Забегалов из 6 «б» класса всё лето провёл, торча у этого экрана и нажимая на кнопки. Да и осенью не может он отвыкнуть, несчастный, от этого торчания и нажимания. Он играет обычно после уроков, но ещё чаще – во время уроков. Причём он может весь день играть в одну и ту же игру, и удивительнейшим образом не уставать.

А рядом – целая шайка, чуть ли не целый класс таких же одержимых любителей и поклонников игры, как и сам Серёжа. Ограничиваться возможностями зрителей они не хотят, да к тому же и та игра, в которую он уже полчаса играет, надоедает им до невозможности. И нервы не всегда выдерживают…

Допустим, играет наш Серёжа в игру, которая называется «Стрелялочки», а сзади ему уже хором кричат:

-Эй ты, слышь! У тебя ещё мозги не заболели? «Стрелялочки» там! А мы совсем в другую игру хотим. В «Съедалочки».

-Да подождите вы, в самом деле, дайте в «Стрелялочки» доиграть спокойно-то, а?

- Мы хотим в «Съедалочки», да понимаешь ли?– гудит детвора.

-«Съедалочек» у нас нет. – объясняет худенькая девушка с коротенькой жалкой стрижкой, работающая в отделе игровых автоматов.

-А «Перекусалочки» у вас есть? Тоже вещь.

-Есть.

-Так поставьте «Перекусалочки».

-Какие «Перекусалочки»! Только попробуйте поставить «Перекусалочки» – я вас так покусаю!

А сам – стоит и стоит, словно кроссовками к полу прилип. Нажимает и нажимает на кнопки, точно сам роботом родился! Поразительные всё-таки способности у мальчика. И следящая за всем этим девушка с короткой стрижкой начинает задавать ему вопросы:

-Ты Серёжа?

-Да. Не Петя и не Вася.

-А сколько тебе лет?

-Одиннадцать.

-Фамилия?

-Забегалов.

-В школе какой учишься?

-Да в четырнадцатой.

-Подружка есть?

-Есть. Всё как надо.

Эта самая Серёжина подружка, Лиза – несчастная девчонка. Я знаю девчонок, несчастных в дружбе и счастливых в учёбе, и очень много девчонок, счастливых подруг и одновременно несчастных двоечниц. Эта же – недовольна и дружбой, и оценками. Оценки у неё – паршивенькие троечки, так и норовящие согнуться в двойку, и очень твёрдые, «настоящие хорошие двойки». А единственный друг Серёжа вместо того, чтобы ходить везде с ней, всегда сидит или стоит у компьютера. Что делать, как быть, как вообще с ним можно дружить?

Но откуда у родителей Лизы возьмутся лишние деньги на всевозможные компьютеры? Есть магнитофон двухкассетный – и то хорошо. И она написала, возмущённая: «А если у мамы с папой на компьютер денег нет, что тогда?».

И «милый Костя» из журнала «Наташка», которому пишут тысячи девчонок, думая, что он разрешит их проблемы с приятелями, ответил ей так: «Передай своим папе и маме, что они лентяи и не хотят работать. Если им на своей работе мало платят – пусть устраиваются на вторую работу, а если на двух работах мало платят – то на третью. А если им не под силу работать на трёх работах, то пусть устраиваются в редакцию моего журнала – мне помогать. Моя работа хорошо оплачиваемая, у меня есть компьютер, а если твои папа с мамой туда устроятся, то и у них будет. А то мне уже надоело одному ваши проблемы решать.»

Лиза, конечно, прочитав подобный совет, просто наповал была убита. Но маме с папой, разумеется, этот совет не передала. Нечего в свою дружбу с Серёжей ещё родителей впутывать!

А Серёжа – болтун. За пять минут он рассказал девушке из магазина обо всей своей дружбе с несчастной Лизой, причём несчастным он выставил не её, а себя: бяка-подружка ему досталась, даже на компьютере поиграть бедному мальчику не даёт!

-Ничего – усмехается девушка с короткой стрижкой. – Будет у тебя подходящая подруга. Подожди только несколько минуток.

И она увлекла его в экран.

Одна Вторая и Серёжа всё бежали и бежали, пока им не встретилось на дороге чрезвычайно жуткое и противное создание с рогами и колючками. Оно было, как рыба, одето в чешую, а хвост был – нечто среднее между лошадиным и коровьим.

Одна Вторая крикнула Серёже: «Не бойся!», а это существо (ну какое оно всё же тупое!) подумало, что она говорит это не Серёже, а ему:

-А я и не боюсь тебя-я-я! – и оно заорало так, что даже у учителей заболели бы уши, если бы они этот рёв услышали.

Глава четвёртая.

Одним взмахом рук и хлопком в ладоши Одна Вторая попадала то в город, где лазала по крышам, то в машину, в которой ехала непонятно куда, то на своё пустынное пространство, не знающее конца, на котором она сталкивалась с монстрами и всегда побеждала их, даже в тропический лес попадала.

Мел, к счастью (а, может, к сожалению), нашёлся. Только как найти чистое место среди пёстрых надписей, написанных мелом, фломастерами, несмываемой краской? Придётся писать поверх. Да не маленькими буквами, а большими. Одна Вторая ведь сама - больше всех земных людей.

Стоп! Одна Вторая чуть было не забыла совсем о своей главной цели. Главная цель её – перевернуть школу. Как после этого её зауважают в её Игровой стране! Не побоялась подойти к такому страшному для всей компьютерной молодёжи заведению, да ещё и перевернула его!

Всё! Пусть сначала Одна Вторая перевернёт школу, а уж потом, на перевёрнутой, напишет.

И она, будучи сильнее всех земных людей, схватилась за школу обеими руками, и… перевернула здание, как лёгкий бумажный домик.

Да, слезть с крыши и есть жуков намного лучше, чем сидеть на крыше просто так. Одна Вторая, подумав так, в один прыжок слезла на землю, разумеется, вместе с Владиком. Владик подвёл её к разноцветной, ухоженной цветочной клумбе, самым резким образом контрастирующей с грязной, жалкой и старенькой школой.

Глава пятая.

Буквально через день после переворачивания школы ученики из 6 «б» решали уравнения с Еленой Константиновной, причём больше она решала, чем ученики. Но уже буквально через семь минут урока дети почувствовали всё тот же, уже вам знакомый противный запах дорогой косметики. Уже через тридцать секунд стало нечем дышать, и Любочку заставили открыть окно.

Если некоторые Любочкины ровесницы уже безбожно красились и каждый день меняли наряды, то Любочка уже второй год носила скромное синее платьице. Зато на Новый Год у неё, как мы увидим позднее, были всегда самые лучшие костюмы.

А когда в пятом «б» классе готовили сценки, разбиваясь на команды, только команда Любочки и выступала перед остальными. И только с Любочкой в 5 «б» можно было выпустить красочную и интересную стенгазету (как выпускали стенгазеты без Любочки – особый разговор). Правда, мама Любочки тоже принимала участие в приготовлении стенгазет и сценок, и многие дети стали считать, что за Любочку всё делает мама.

А теперь… она стояла перед всем классом, и весь класс пристально оглядывал её, стараясь заметить в ней то особенное, что можно заметить в лунатике. Ей с каждой секундой становилось не по себе…

-Можно сесть? – спросила она.

И тут прозвенел звонок… долгожданный звонок! Любочка быстро, с незаметностью мышки, юркнула в коридор, за дверь. Класс загудел с тройной силой, услышав знакомый с первого класса перезвон. Развалкина тоже готова была выскочить из класса…

-Но постойте. – остановила её Елена Константиновна. – Что значат все эти меланхолики, флегматики и лунатики и с чем их едят?

Девчонки рассмеялись.

-Телепузики меланхоликами не бывают. Их никто не тестирует!

-Наша Оля-психологичка кого угодно протестирует! И Дипси тоже! Ничего-то вы не понимаете! – и обиженная девочка в чёрных очках убежала, показав подружкам фигу.

Ныне же – ни горячих споров о литературе, ни потока юных читателей. Книги просят только те, что задали. Да и то, что задали, просят не всегда. Бывало, что весь класс сидел без книг на уроке литературы.

Я уже выросла,

Я большая.

Любочка попрощалась с юной подружкой и вышла. Возле библиотеки стояли десятиклассники. Эти старшеклахи помогают нашей так называемой отличнице решать задачи, не совсем бескорыстно, разумеется, и вдобавок ещё она к ним обращается, чуть кто её обидит. Все девчонки (кроме Любочки, никого не обижающей) её боятся.

Вот почему и прозвали Дашу Точилкину отличницей – ведь она очень отличается от других ребят класса (а такие «отличники», как Даша, есть в каждом классе). Вы, впрочем, заметили, что со словом «отличница» в речи школьной детворы почти постоянно присутствует эпитет «тупая», а со словом «двоечница» – эпитет «крутая». Но эта Даша – исключение, крутая отличница. Впрочем, училась она на самом деле многим хуже Любочки и поэтому самой последней завистью завидовала ей. Даже хорошисткой в строгом смысле этого слова Точилкину назвать нельзя было, т. к. пятёрки ей ставили только за домашние задания. А на контрольных у неё постоянно находили шпаргалки, написанные весьма безграмотно и не её почерком.

Глава шестая.

Школа №14 очень стара. И помнит эта школа многое…

Помнит она своё прекрасное, трудное, но счастливое рождение, когда строили её молодые люди, ещё недавно ученики. Строили они школу, вспоминая и свою весёлую, но не беззаботную школьную юность. Представляли своих детей и младших братьев, новую школьную юность, новых граждан Страны Знаний. И очень хотели они, созидатели храма Знаний, чтобы этот храм знаний не был похож на тесную деревянную лачужку, в которой учились их дедушки. Они мечтали о гордом просторном здании, похожем на огромный корабль, плывущий по морю энской улицы. И такой светлый корабль был построен.

Школа запомнила и тот волнующий день, когда к её приветливым дверям подошли первые её ученики. На лицах – радостное волнение, а первоклассницы даже прыгают от счастья – они уже школьницы! Радостную тревогу девчушки, надевающей белый фартук, можно сравнить лишь со счастливым волнением юной невесты, в первый раз надевающей своё волшебное белое платье. Свадебные платья не отменили и отменять не собираются, но почему отменили школьную форму, эту гордость первоклассниц?

Запомнилось нашей школе это первое поколение ребят, озорное, непоседливое, не ангельски-примерное, но – живые настоящие дети. Запомнился и первый выпускной – красивые, стройные и полные нетерпеливых надежд юноши и девушки проносились в зале под музыку, одновременно нежную и крылатую. А в небо поднимались цветные весёлые шары...

Эти дети любили свою школу и до сих пор благодарны ей за то, что в ней учились. У каждого был свой любимый предмет, ведь такого не бывает, чтобы любить все уроки сразу, свой любимый учитель, но не было ещё того нерадивого ученика, который написал бы на парте: «Я ненавижу все уроки и всех учителей!». Такие надписи появятся гораздо позже.

А до этого – не одна семья первоклашек была принята её стенами, не один выпускной вальс прозвучал в её прекрасном актовом зале, и чем старше становилась школа, тем хуже и безобразней становились учёба и поведение её учеников. И если раньше на класс активных и жизнерадостных отличников приходился один несчастный лодырь, вечный герой школьных стенгазет и классных собраний, то теперь на класс… не самых лучших учеников - один несчастный отличник, над которым все смеются и у которого все списывают.

Оставил след в истории школы и Серёжа Забегалов… вернее, его компьютерная барышня. Школа стала дважды перевёрнутой…

Выйдя из школы, принялся наш выпускник спасать город от пожаров – собрал целую бригаду энтузиастов, которые ходили по домам и искали легковоспламеняющиеся вещи. Причём самыми легковоспламеняющимися вещами были признаны деньги. Бумажные деньги.

Общество располагалось в высоком сверхсовременном размашистом уродливо громоздящемся здании с зеркальными окнами. Окна были зеркальные не для красоты, нет. Они были зеркальными для того, чтоб даже Солнце – и то не знало, что в этом обществе творится.

Ходили слухи, что там держат маленьких детей в стеклянных банках(этим и Любочкина бабушка внучку пугала), но это была явная неправда.

Что касается мамы Мирринды, то это была… знаменитая ученица четырнадцатой школы. До неё история школы не знала таких… прогульщиц. Она и теперь ничего не делает, как и в школе.

Юная Мирринда может похвастаться перед юными читателями ещё и тем, что до шестого класса она вообще не ходила в школу. Её папаша за двадцать два года успел вынести из уроков истории то, что в старину ребёнка могли хоть в пятнадцать лет ребёнка в школу отдать. Это, как и многое из тех времён, ему очень понравилось (на самом деле бы худо ему было, если бы он и вправду родился в позапрошлом веке, да ещё и в семье представителя низшего сословия. Работать начал бы он с двенадцати лет, если не раньше, каторжно трудиться, а в приличную школу бы его просто не взяли, и остался б он полуграмотным низшим сословием на всю жизнь… Незавидная участь!). И его дочь занималась вместо школы в кружках быстрого чтения. Причём существовало уже несколько разновидностей такого чтения:

По диагонали.

В квадрате.

Вразброс.

В горошек.

В полосочку.

Весь класс пристально уставился на поросячье-розовое платьице Мирринды с неуместными блёстками и детсадовски – дурацкими оборками. Да Мирринда и без платья напоминала сытую и раскормленную хрюшку с ножками-тумбочками. В волосах у неё красовалась роза, но место этой розы было лишь на носу. В качестве пятачка.

Анастасии Михайловне выпала не самая приятная честь – быть классным руководителем Чекалдина, когда было ему шестнадцать лет и учился он в пятом классе. А Чекалдину пришлось быть одним из первых школьных огорчений влюблённой в своё дело учительницы.

Теперь же – учительница смотрела на ученика, а ученик – на учительницу. Сколько лет прошло!

И где тот «дядя-подай воробушка» младших классов, красавчик-мотоциклист старших классов и отважный борец с пожарами после выпускного? Ни одной приятной черты нельзя было заметить в расплывчатой внешности солидного кандидата с солидной плешью на голове, отражающей свет школьной лампы. Зато всё наглое, отталкивающее так и осталось при нём. «И, как всегда, сорвал урок.» - думала о нём бывшая его классная руководительница.

Чекалдин – он хотел бы видеть классную руководительницу своей дочери маленькой, врастающей в землю униженной старушонкой, которая при виде него бы начала дрожать, креститься и вздыхать. Но не тут-то было!

Перед ним стояла не забитая старушка, а высокая, суровая и спокойная пожилая женщина. Взгляд её был страшен. Так не смотрит учительница на ученика, даже на самого непослушного – она смотрела на него прямо и дерзко, с твёрдым и ясным, стальным презрением. Так не смотрела на него даже милиция, с которой пришлось ему много раз иметь дело. Будь он поумнее – сразу бы понял, что голосовать за него она ни за какие деньги не будет. Но он, не осознав это, просто попятился к двери…

А из-за двери слышалось кудахтанье и рычание его жены:

-Ккакие у вас еррундовые двери! С тррудом пролезешь!

Девочка села за свою парту (парту ей пришлось освободить Виталику Футболкину и Гале Колечкиной), достала блестящий учебник из блестящего портфельчика (всё это, как и платье, купили ей в магазине «Невсем»), и начала читать.

Читала она действительно блестяще быстро – страницу за минуту! Да, научили её на этих кружках. Весь класс за ней не поспевал, и даже не мог понять, что она читает. Да к тому же её мама потребовала от ребят закрыть учебники, от чего им стало ещё непонятней.

Пять страниц пролетело быстрее, чем каникулы. А Мирринда уже готовилась проглотить шестую…

Глава седьмая.

Многих моих читателей, я знаю, интересуют успехи новой ученицы 6 «б». О, этот розовый бесформенный предвыборный подарок школе учился в два раза хуже своих отца и матери, вместе взятых. И как только Ольга Васильевна нашла у неё самый высокий в школе коэффициент интеллекта!

На литературе Мирринда понимала прочитанное настолько медленно, насколько быстро читала, а на математике весь урок рылась она в своём блестящем портфеле, купленном в магазине «Невсем», и всё не могла найти… дробь от числа. А видели бы вы её переводы с английского: «Я идти в два часа уборка школы.»

А на биологии… Вот какой случай произошёл с ней на уроке биологии.

Дети писали контрольную, а Чекалдина не знала, как ответить на вопросы. Но у неё-то с собой были телефон и телефонная книга, справочник всех предприятий города.

-Алло! Это биостанция? – шептала Чекалдина под партой.

-Да. Что вам нужно?

-Я – Мирринда Чекалдина. Дочь того самого Чекалдина, который к выборам готовится.

Первая доказывала до хрипоты, что если бы мама девочки была не прогульщицей, а директором школы, то она бы и училась лучше. А вторая не менее энергично доказывала, что двойки – это проблема психологическая, и мама должна быть прежде всего психологом. И только Анастасия Михайловна молчала: она-то знала, что дело не только в маме, но и в папе.

Этот папа просто замучил классную руководительницу письмами с жуткими угрозами, жуткими ошибками, сказочными обещаниями и настойчивой просьбой: «ни ставь двойки майей дочири». Но всё равно она, оставаясь твёрдой и невозмутимо спокойной, продолжала ставить Мирринде те оценки, которые она заслуживала.

Угрозы? Ей ли их бояться, столько лет имеющей дело с самой нервной и неблагодарной работой – работой в школе? А над обещаниями она смеялась вместе с мужем: похоже, бывший ученик принимает её за Ксюшу Форточкину (невесту своего заместителя Тыкмыка, красавицу без единой извилины в мозгу.).

А Мирринда уже гордо ходила по школе со сверкающей двойкой на голове, со сверкающими двойками-серёжками в ушах, вся в двойках. Так наказали её родители. Причём она должна была ходить так до первой пятёрки (учителя все, кроме Анастасии Михайловны, стали ставить ей тройки или четвёрки с двумя минусами).

Едва увидела Дашка Пластинкина это двойчатое чудо, тут же прозвала она его «Госпожой Двойкиной», «Царевной Двойкой» и «Мисс Жирной Двоечкой». А её ровесники, едва завидели Чекалдину, разбегались прочь с криком: «Чур меня!» – встреча с ней у младшеклассников стала считаться плохой приметой.

И вот однажды в школу приехала мама Мирринды – узнать причину того, чего это у её дочери ни одной пятёрки в дневнике. Ей так нужны были именно пятёрки, пусть даже с четырьмя минусами!

Эта примитивная на вид и не только женщина обладала зато способностью тонко чувствовать энергетическое поле. Едва подъехала она к школе (кстати, своей родной), так ещё в машине поморщилась. А выйдя из машины она поморщилась ещё больше. А когда вошла в школу – видели бы вы выражение её лица!

В семье Чекалдиных было решено: пригласить экстрасенса, чтобы он закодировал школу так, чтобы Мирринда училась в школе на одни пятёрки. И подать это мероприятие как помощь школе. Напомним, что Чекалдин готовился к выборам и помощь школе должна расположить избирателей к нему.

Обычный учебный день. Учительница вызывает учеников к доске, ученики отвечают, и… Вдруг ни с того ни с сего раздаётся звонок, громкий, длинный и протяжный. Послышался, как из бочки, мужской голос:

-Я уже закодировал школу№12, почему она и престижная! Теперь я принимаюсь за школу№14!

И тут в класс вошёл человек маленького роста, в длинном, до земли, колпачке из чёрного бархата. Сам он был в синем костюме с белым воротником, как у Пьеро. Один рукав был до полу, а другой блестящий, одна штанина была дырявая, а другая с бахромой. И ещё у этого чудика были усы – один белый, другой чёрный.

-Если мне твои родители не заплатят, – обратился он к Чекалдиной – Придётся повторно закодировать школу с помощью воды, заряженной взглядом… меня же самого, которую я привезу на поливальной машине, заряженной моим же взглядом, и окачу этими волшебными струями всю школу. А моя нынешняя методика закодирования заключается в следующем: выкачать из школы отрицательную энергию с помощью насоса, также заряженного моим взглядом. Выкачивание отрицательной энергии – дело интимнейшее и поэтому серьёзнейшее. Поэтому я вежливо прошу всех вас покинуть школу. Да не забудьте взять с собой портфели и учителей!

Каждый выходной люди наносят визит зоопарку. В зоопарке очень много животных – слоны. Ещё есть верблюды. Они сидят на искусственных льдинах и дяденька показывает, как морские львы ныряют в воду за пищей.

И ещё рядом находится дом, в котором расположены рыбы в ящиках. Каждый посетитель должен переносить эти ящики с места на место за секунду. Добро пожаловать в зоопарк!»

Нарочно, что называется, не придумаешь! И только Любочку отвлекалки не трогали.

Но если отвлекалки – опасные подружки старшеклассников, то у младшеклассников появился не менее опасный враг – Мымра. Даша Пластинкина рассказывала Любочке так:

-Что с моими одноклассниками случилось! Не играют, не веселятся, Мымры какой-то боятся. Говорят, что мохнатая она, кусается, ходит за ними и съесть пытается. А которых она укусит – те сразу же начинают плохо учиться! Уже половину класса перекусала. А я хорошо учусь и Мымры никакой не боюсь, потому что нет её в природе, вот и всё.

Глава восьмая.

Одевается он по последней моде. Чёрная майка вся закрыта значками, которые, как известно, похожи на клоунские пуговицы. А к джинсам он прицепил столько брелков, что они гремели, как бутылки на тележке. Так вот и ходил по школе. К тому же у него чёрные очки. И вопрос насчёт волос: побриться ли ему налысо, как предлагает Зиночка, или выкрасить ему их в цвет клубничного «Чупа-Чупса», как предлагает Томка?