Многообразие форм собственности

Обобществление средств производства призвано устранить то тормо­зящее влияние, которое капиталистические производственные отношения оказывают на развитие производительных сил. Логика анализа современного капитализма привела нас к выводу, что в основе социалистического способа производства должны лежать различные варианты коллективной формы собственности. Но должна ли она быть единственной?

Безусловно, нет. Дело в том, что различные сферы обществен­ного производства отличаются неодинаковым уровнем развития произ­водительных сил. Вследствие этого степень обобществления средств производства должна быть также неодинаковой для разных структур и отраслей народного хозяйства.

В.И. Ленин указывал, что материальную основу социалистиче­ского способа производства составляет крупная машинная промышлен­ность¹⁸⁹. Действительно, крупные и средние предприятия в наибольшей мере созрели для обобществления, и именно они должны быть прежде всего подвергнуты коллективизации. Однако, хотя крупная машинная промышленность и определяет лицо современной экономики, отнюдь не все сферы общественного производства достигли в своем развитии этой стадии. Кроме того, специфика отдельных отраслей предполагает цент­рализованное управление ими. Поэтому, несмотря на то, что коллек­тивные предприятия будут преобладать и доминировать в экономике нового социализма, они ни в коем случае не должны являться един­ственной формой организации общественного производства. Значи­тельное и равноправное место в новой экономике должны занять госу­дарственная, частная (правильнее называть ее частнокапиталисти­ческой), а также смешанные и переходные формы собственности.

Похожую ситуацию мы можем наблюдать на примере всех капи­талистических стран, экономика которых является, в сущности, много­укладной. Однако господствует, занимает "командные высоты" в на­родном хозяйстве частная собственность, что и определяет капитали­стический характер способа производства в этих странах (в том числе, к сведению Горбачева, и в Швеции).

В собственности государства должны находиться предельно мо­нополизированные и определяющие национальную безопасность отрас­ли производства. Специфика нашей страны предопределяет ту же участь для некоторых других отраслей, в частности, транспорта. Неиз­бежные огромные затраты на преодоление наших колоссальных рас­стояний делают большинство видов продукции экономически невыгод­ными и неконкурентноспособными на рынке. Поэтому тарифы на тран­спорт должны регулироваться государством и не отдаваться на откуп стихии рынка. Такое же положение следует распространить и на цены на энергоносители. Современная экономика не может обойтись без ого-

 

-214-

 

сударствления целых ее секторов. Поэтому не случайным является то, что даже в самых рыночных капиталистических странах доля госсоб­ственности доходит до 30%. В наших условиях в период формирования конкурентной рыночной среды эта цифра будет, вероятно, еще выше. При этом принадлежность крупных предприятий-монополистов госу­дарству не исключает, а даже предполагает переход их отдельных структурных подразделений на аренду или в коллективную собствен­ность.

Жестокий урок, который преподала нам история, должен на­учить нас тому, что отношение к частнокапиталистической форме соб­ственности должно определяться не идеологией, а соображениями эко­номической целесообразности. Утверждение "Манифеста Коммунисти­ческой партии" о том, что "... коммунисты могут выразить свою тео­рию одним положением: уничтожение частной собственности"¹⁹⁰, отно­сится к коммунистическому обществу будущего и в рамках концепции нового социализма не должно рассматриваться даже в качестве пер­спективной цели. Необходимо признать ошибочность положения тео­рии, в соответствии с которым социализм до сих пор представляли как первую фазу коммунистической общественно-экономической формации с перенесением на него большинства признаков и характерных черт коммунизма. Именно это обстоятельство лежит в основе тезиса совет­ских идеологов о несовместимости социализма и частной собственности на средства производства.

Материальной базой социализма служит крупная машинная ин­дустрия. Вместе с тем в тех сферах, где производство пока не достигло стадии крупной машинной промышленности, частная собственность еще не исчерпала своих возможностей. Это относится к торговле, сфере услуг, ряду отраслей сельского хозяйства, мелкой и, частично, даже средней промышленности — всем тем производствам, где эффектив­ность и экономический успех во многом зависят от энергии, работоспо­собности, компетенции и таланта одного человека (предпринимателя) или группы лиц. В этих сферах буржуазия до сих пор сохраняет за собой функцию организатора производства.

Мы видим, как существующая экономическая реальность еже­дневно рождает частную собственность и наемный труд. Мелкая част­нокапиталистическая собственность лезет из всех щелей, пытается за­полнить все доступные ей ниши. Этот непреложный факт свидетель­ствует не только об ее живучести, но и, более того, адекватности реаль­ным экономическим условиям. В подобной ситуации при переходе к нэпу гениальный диалектик Ленин благоразумно подчинился требова­ниям объективных экономических законов и признал частнокапитали­стическую собственность в виде одного из экономических укладов. В отличие от него его последователи, извращенно поняв призыв "Ком­мунистического манифеста", жесткими административными мерами, запретами и ограничениями большую часть века неистово боролись с частной собственностью. В итоге догматический подход к марксистской теории не позволил полностью раскрыть заложенные в социалисти­ческом способе производства возможности. С частной собственностью

-215-

надо не бороться, а использовать ее энергию и потенциал на благо об­щества.

Многообразие форм собственности в экономике создает наи­лучшие возможности каждому человеку для реализации его способно­стей и таланта. Новый социализм, наряду с раскрепощением инициати­вы трудящихся через посредство их приобщения к собственности, дол­жен задействовать и такой фактор, как инициативу и предприимчи­вость управленцев — организаторов производства. В условиях рыноч­ной экономики нового социализма этому будет способствовать меха­низм не только частной, но и коллективной формы собственности на средства производства. Предпринимательский талант должен быть обя­зательно востребован обществом. Это является непременным условием здоровой и процветающей экономики.

Сама жизнь подгверждает важность и значимость обеспечения людям права на личную инициативу. При всех бедствиях, которые при­несла стране и народу капитализация экономики после 1991 г., она имеет одно неоспоримое достижение: гражданам предоставлена эконо­мическая свобода. Как известно, в СССР существовали серьезные огра­ничения на создание частных предприятий, частную торговлю, работу по совместительству, размеры получаемого за труд вознаграждения и т. п. Они объяснялись как сугубо идеологическими причинами, стремле­нием не допустить развития частнокапиталистической собственности, так и объективной необходимостью жесткой регламентации и контроля за расходованием государственных, то есть как бы "ничьих", средств в плановой централизованной экономике. Ограничения экономической свободы не только снижали степень реализации трудового и творческо­го потенциала людей, но и унижали их достоинство. Поэтому для мно­гих наших сограждан обретенная экономическая свобода оказалась важнее многочисленных потерь, понесенных в результате реформ. Тем самым проблема трудовой мотивации, отразившись в общественном со­знании, стала политическим фактором. Это обстоятельство во многом определило итог президентских выборов 1996 г.

Новый социализм с его многоукладной рыночной экономикой не ограничит, а благодаря устранению отчуждения трудящихся от средств производства, расширит пределы экономической свободы граж­дан по сравнению с капитализмом. Социалистические производствен­ные отношения, обеспечивающие оптимальное сочетание личных и кол­лективных интересов, призваны стимулировать и поощрять предприим­чивость трудящихся, в том числе и администрации коллективных и го­сударственных предприятий. Частнопредпринимательская деятельность будет поощряться государством наравне с любой другой, будет признан се общественно полезный характер. Все формы собственности должны быть поставлены в одинаковые условия и конкурировать между собой. Самой эффективной и прогрессивной должна признаваться та форма собственности, которая обеспечивает наилучшие условия для развития производительных сил в той или иной отрасли экономики.

Несомненно, что в сфере крупного промышленного и сельскохо­зяйственного производства, в которой буржуазия практически исчерпа-

-216-

ла свой организаторский потенциал, господствующее положение в ре­зультате конкурентной борьбы займут предприятия с различными ва­риантами коллективной собственности. В целом они воспроизведут структуру капиталистического предприятия, но на основе совершенно иной формы собственности. Вместе со средствами производства в руки трудового коллектива перейдут и контрольные функции. В отличии от положения, существовавшего на советском предприятии, не государ­ство, а сам трудовой коллектив, заинтересованный в правильном и эф­фективном использовании собственных, средств, будет контролировать меру труда и меру его оплаты. Поэтому на коллективном предприятии будут отсутствовать характерные для советской системы ограничения экономической свободы, обусловленные государственной формой соб­ственности. Вместе с тем обладание трудящимися реальными правами собственников представляет им наилучший стимул к труду и будет по­буждать каждого работника к наиболее полной реализации своего тру­дового потенциала в рамках обретенной экономической свободы.

Таким образом, концепция нового социализма может оказаться привлекательной для самых широких слоев населения. В силу этого об­стоятельства она представляет собой основу для достижения нацио­нального согласия, отсутствие которого создает серьезные препятствия для развития страны.

В настоящий момент общество разделено на две почти равные половины. Одна его часть не приемлет капиталистические реформы, приватизацию общенародной собственности, криминализацию эконо­мики и общества. Другая часть превыше всего ценит полученную эко­номическую свободу, буржуазную демократию, не хочет и боится воз­вращения к старым порядкам советских времен. На первый взгляд, ин­тересы двух групп населения настолько антагонистичны и непримири­мы, что исключают решение, устраивающее всех. Однако принципы но­вого социализма могут послужить основой для примирения сторон.

Действительно, с одной стороны, в рамках многоукладной ры­ночной экономики предоставляется полная свобода предприниматель­ской деятельности, причем не только в коллективном, но и частном сек­торе. По сравнению с современным капитализмом не ограничивается, а даже расширяется возможность проявить себя людям инициативным и предприимчивым. Для предпринимателей-патриотов новый социализм явится желанной альтернативой нынешнему криминальному и граби­тельскому капитализму, поскольку не только гарантирует им экономи­ческую свободу, но и позволит при этом быть честными перед сограж­данами и собственной совестью. Отсутствие объективных условий для проявления тоталитарных тенденций в обществе является лучшей га­рантией политических свобод в целом и свободы информации в част­ности.

С другой стороны, обладая в составе трудового коллектива пра­вом реальной собственности на средства производства, миллионы тру­дящихся становятся не объектами, а субъектами экономики и хозяевами своей судьбы. Своим трудом люди обогащают себя, а не капиталистов, банкиров и рантье. Впрочем, за ними остается право выбора типа пред-

 

-217-

 

приятия — государственного, коллективного, частного или со смешан­ной формой собственности.

Одно из главных преимуществ нового социализма состоит в том, что он выражает и защищает интересы самых широких слоев наро­да, от рабочих до частных предпринимателей. В СССР следствием неа­декватности вульгарно-коммунистического способа производства было деление граждан на "чистых" (имевших рабоче-крестьянское происхож­дение, считавшихся сознательными и идейными, особенно, если они входили в "передовой отряд рабочего класса") и "нечистых" (людей, чье социальное положение и происхождение вызывало недоверие власти). Поэтому целые социальные слои населения, миллионы человек оказыва­лись ущемленными в своих правах, а то и попадали в разряд врагов Со­ветской власти. В обществе, построенном на принципах вульгарного коммунизма, при тотальном господстве общенародной собственности не было места белым офицерам, сдавшимся в Крыму красным войскам, кулакам, частным предпринимателям и торговцам. Да и трудящиеся по идеологическим соображениям делились на категории. Например, кре­стьяне долгое время ущемлялись в своих правах, а интеллигенции власти никогда полностью не доверяли. Короткий период относительного на­ционального согласия имел место только во время нэпа, в котором все слои населения увидели для себя перспективу. В дальнейшем, с возвра­том к принципам вульгарного коммунизма, опять восторжествовала идея построения "светлого будущего" не для всего народа, а только для его избранной, пусть и большей, части.

Новый социализм исключает деление на "чистых" и "нечистых", он предусматривает создание благоприятных условий для экономи­ческой деятельности и самовыражения всем слоям населения, привер­женцам всех форм собственности, и в этом его сила. Прагматизм кон­цепции нового социализма создает реальные предпосылки для ее приня­тия подавляющим большинством населения. В это большинство, безус­ловно, войдут массы трудящихся: разве не права реально распоряжаться продуктами своего труда требуют рабочие приватизированных пред­приятий? Демократический и гуманный характер нового строя должен способствовать возвращению под знамена социализма интеллигенции. Отечественные мелкие и средние предприниматели получат в лице ново­го социализма лучшего защитника их интересов, чем режим, основан­ный на всевластии крупных банков и монополий. Все это создаст пред­посылки для достижения, наконец, крепкого и устойчивого национального мира и согласия.

Более того, в силу своих универсальных качеств именно социа­лизм может явиться той социальной концепцией, которая ляжет в осно­ву новой государственной идеи. Завоевав постепенно умы граждан на­шего многонационального государства, эта идея способна превратиться в материальную силу, в ту силу, которая обеспечит новый мощный ры­вок вперед в развитии страны. В этом предположении нет ничего фанта­стического, ибо: "Нет ничего более могучего, чем идея, время которой пришло" (В. Гюго).

 

-218-

СОЦИАЛИЗМ И "РОДИМЫЕ ПЯТНА КАПИТАЛИЗМА

Анализ, проведенный в последних главах, показывает, что облик нового социализма определяется наличием многообразия форм собственности, от частной до общенародной (государственной), однако, при занятии "командных высот" в экономике коллективной собственностью (в различных ее вариантах). Экономика должна функционировать на основе рынка. Это главные признаки, опреде­ляющие социалистический способ производства.

Новый облик социализма далек от привычной нам советской модели, основанной на тотальном господстве общенародной соб­ственности и несовместимой с частной собственностыо и рынком. Од­нако он в гораздо большей степени адекватен современному состоя­нию общества и общественного производства.

При всей своей прогрессивности по сравнению с капитализ­мом социализм — еще не вершина развития человеческой цивилиза­ции. Он должен обеспечить только ту степень социального равенства, которая объективно достижима при современном уровне развития общественного производства. Поэтому не удивительно, что ряд ха­рактерных черт капиталистического общества переходит и в социа­лизм. Раньше советские идеологи называли их "родимыми пятнами" капитализма. На самом деле и товарно-денежные отношения, и разли­чия между Городом и деревней, умственным и физическим трудом не могут быть устранены в рамках социалистического способа производ­ства. Они являются такими же неотъемлемыми атрибутами социализ­ма, как и капитализма. То же касается и неизбежного неравенства лю­дей, прежде всего в материальной обеспеченности, в условиях жизни и труда.

Официальная советская пропаганда призывала бороться с пе­режитками прошлого в сознании граждан. В действительности эти самые пережитки представляли собой результат отражения объек­тивной экономической реальности в мыслях и поступках людей. Об­щественное сознание определялось общественным бытием, поэтому все потуги партийных идеологов были напрасны. Не случайно за 70 лет мы так и не смогли ликвидировать ни одного "родимого пятна" капитализма.

Принятие концепции нового социализма должно ознамено­вать переход от революционного романтизма к революционному прагматизму. Любая идеологическая догма должна пропускаться через фильтр здравого смысла. Социализм не может до конца решить все проблемы, стоящие перед человечеством. Он должен обеспечить вы­полнение тех задач, которые объективно поддаются решению на со­временном этапе развития общества и производства.

Затянувшаяся на десятилетия борьба с "пережитками капита-

-219-

лизма", как и многие, многие другие явления советской истории, объ­ясняются тем, что на социализм были неправомерно перенесены мно­гие не свойственные ему черты коммунистического общества. Необхо­димо отказаться от взгляда на социализм, как на первую фазу комму­низма, как на неполный коммунизм. Может быть, это положение яв­ляется самым принципиальным и важным для обновленной концеп­ции. Социализм представляет собой особую общественно-экономическую формацию, равную по статусу капитализму и комму­низму. Его промежуточное положение между ними определяет ограни­ченный — по отношению к предельной, общенародной форме — ха­рактер обобществления средств производства. Но промежуточное по­ложение социализма вовсе не означает потерю им своей индивидуаль­ности. Социализм является закономерным и неизбежным этапом раз­вития общества, в рамках которого оно только и может решить свои актуальные проблемы. Поэтому совершенно недопустимо произволь­но наделять социализм чертами и признаками коммунистического способа производства.

Одна из ошибок революционеров прошлого состояла в том, что они считали коммунизм очень близким. Вследствие этого они ограничивали социализм относительно непродолжительным перио­дом. В настоящее время стало очевидным, что социализм представляет собой не кратковременный этап, а длительную фазу развития челове­ческого общества. Колоссальное ускорение, которое приобрел истори­ческий прогресс в XX веке, не меняет этого вывода. Коммунизм — де­ло очень отдаленного будущего. Мы не можем знать, сколько времени пройдет, прежде чем развитие производительных сил общества позво­лит удовлетворить основные материальные и духовные потребности человека. И сколько поколений должно смениться после этого, прежде чем общественное бытие определит общественное сознание и у людей выработается коммунистическое отношение к труду и к своим сограж­данам. Поэтому современное социалистическое общество не может включать в себя такие черты коммунистической формации, как отсут­ствие товарно-денежных отношений, нерыночную экономику и отсут­ствие классов. Любые попытки игнорировать этот запрет, даже час­тично, будут иметь неизбежным следствием издержки плановой цент­рализованной экономики и уравнительное — в той или иной степени — распределение вместо распределения по труду.

В этой связи очевидно то влияние, которое оказала на ход ис­тории нашей страны в XX веке вульгаризация марксизма в той его части, которая касается принципиальных черт и признаков социали­стического общества и способа производства. Действительно, как это отмечено еще в одной из первых глав, судьба СССР оказалась нераз­дельно связанной с историей развития социалистической идеи. Осно­воположники марксизма не располагали доступной нам теперь ин­формацией о развитии капитализма и реального социализма в этом столетии. Поэтому они не сумели правильно определить тенденцию ближайшего развития капитализма. Они связали ее с огосударствле­нием, а не коллективизацией собственности. Социализм в их интер-

-220-

 

претации предстал не в качестве самостоятельной общественно-экономической формации, а как неполный коммунизм, как его первая, низшая стадия. В результате на социализм были перенесены многие атрибуты коммунизма, в том числе главный из них — форма соб­ственности. Обобществление средств производства в общенародной форме однозначно предопределило существовавшие в СССР способ производства, способ распределения, характер политической системы и, в конечном итоге, всю логику истории СССР.

 

-221-

ЭВО И РЕВО

Коллективизация собственности на средства производства, представляя собой сердцевину концепции нового социализ­ма, направлена на ликвидацию препятствий, сдержи­вающих развитие производительных сил общества. Она предполагает радикальное преобразование отношений собственности, не реформиро­вание капиталистического способа производства, а его ликвидацию, следовательно, революционный переворот, прежде всего в способе произ­водства, а затем и в политической, идеологической и остальных сферах жизни общества. Поэтому идея коллективизации собственности лежит в русле того направления преобразования общества, которое отстаивают революционные социалисты (марксисты, коммунисты), но не социал-демократы.

Вместе с тем в последние годы в общественном сознании прочно укоренилось негативное отношение к любой революции. Впрочем, на­стойчивость, с которой нам навязывают тезис об исчерпании нашей страной лимита на революции, должна вызывать подозрение, поскольку громче всех об этом говорят люди, не далее как несколько лет назад со­вершившие, причем не спросив мнения народа, очередную революцию (с приставкой "контр") во всех перечисленных выше сферах.

На самом деле социальные революции — неотъемлемый элемент общественного развития, более того, необходимый его элемент. В пери­од революций время как бы ускоряет свой ход и вялотекущие обще­ственные процессы в короткий срок доходят до своего логического кон­ца. Общество сбрасывает путы старого способа производства, страна скачком, минуя длительный этап медленной эволюции, переходит на новый уровень развития производительных сил и благодаря этому на­чинает опережать другие страны.

Несмотря на открытое неприятие современной буржуазией и за­висящими от нее средствами массовой информации самой идеи соци­альной революции, они не могут скрыть тот очевидный факт, что осно­ва нынешнего процветания стран Запада была заложена как раз в ходе буржуазных революций. В борьбе с феодальными пережитками буржуа­зия не уповала только на постепенную эволюцию общества. Становле­ние капиталистического способа производства происходило революци­онным путем. Первая буржуазная революция произошла в XVI веке в испанских Нидерландах. Она дала такой мощный импульс экономи­ческому и социальному развитию Голландии, что та вскоре стала, по свидетельству К. Маркса, образцовой капиталистической страной XVII столетия ¹⁹¹. Не случайно одной из основных целей Великого посоль­ства Петра I было посещение Голландии.

Интересно, что буржуазные революции далеко не всегда завер­шались безусловным успехом. Силовая фаза борьбы нередко заканчи­валась частичным или полным поражением революционных классов,

-222-

 

однако даже такой исход не мог поставить под сомнение неотврати­мость радикальных реформ. Победа реакционных сил означала, что ре­волюция лишь переходила в мирную фазу. Феодальная аристократия оказывалась вынужденной делиться политической властью с буржуази­ей. Под напором новых жизненных реалий власть все равно осу­ществляла насущные буржуазно-демократические преобразования, обеспечивающие слом старого и утверждение нового способа производ­ства. Подобные революции "сверху" представляли собой результат своеобразного классового компромисса. Поэтому при неблагоприятном для буржуазии соотношении сил противодействие реакции могло при­водить к неполноте и незавершенности капиталистических реформ и провоцировать тем самым новые попытки радикального решения на­зревших проблем.

Например, английская революция XVII века формально закон­чилась не очень удачно - реставрацией монархии и компромиссом буржуазии с феодалами. Однако она и инициированные ею процессы все-таки обеспечили полный простор развитию буржуазных отношений. В итоге в XIX веке Англия по степени развития капитализма значи­тельно опережала другие страны. В отличие от нее Франция не только задержалась с проведением буржуазно-демократических преобразова­ний, но и сами эти преобразования, сопровождаемые периодами рестав­рации старых порядков и отката назад, потребовали нескольких рево­люций, начиная с революции 1789-1794 гг. и кончая событиями 1848 г. Поэтому представляется закономерным, что именно Англия в прошлом веке стала первой промышленной державой, "мастерской мира", Фран­ция же, доминировавшая в эпоху феодализма, отстала от нее.

Но наиболее показательный пример положительного влияния революционных преобразований на развитие производительных сил продемонстрировала Германия. До буржуазной революции 1848 г. Пруссия имела одну из самых отсталых экономик Европы. Однако фор­мально закончившаяся поражением революция открыла, между тем, до­рогу радикальным капиталистическим реформам и дала столь мощный толчок развитию экономики и тенденции к объединению страны, что в Первую мировую войну Германия вступила уже как сверхдержава, если использовать современную терминологию.

Казалось бы, США — одна из немногих стран, избежавших в своей истории революционных потрясений. На самом деле война севе­роамериканских колоний Англии за независимость в 1775-1783 гг. одно­временно решала задачи буржуазной революции. Она носила антифео­дальный и антимонархический характер. Американская революция соз­дала предпосылки для торжества фермерского, "американского пути" развития капитализма в земледелии. Но окончательно проблема была решена лишь в результате Гражданской войны 1861-1865 гг., покон­чившей с рабством, ставшим препятствием для развития американского капитализма.

Несмотря на эти очевидные факты, у многих наших сограждан сложилось твердое убеждение, что социальные революции приносят только зло. Эта точка зрения не возникла сама собой. Буржуазия давно

-223-

перестала быть прогрессивным классом, революция угрожает ее приви­легированному положению в обществе и вообще несет ей гибель. По­этому буржуазные средства массовой информации стараются внедрить в общественное сознание предубеждение против революции и, наоборот, убеждение в предпочтительности эволюционного пути. Поскольку под эволюцией понимается развитие исключительно в рамках капитализма, интерес буржуазии в этом случае очевиден. Но насколько абсолютиза­ция эволюции и умаление созидательной роли революции в истории от­вечает интересам развития всего общества в целом?

По определению, социальная революция представляет собой ка­чественный скачок в развитии общества, в результате которого проис­ходит смена способа производства и общественно-экономической фор­мации Революционный путь отличается от эволюционного не темпом и даже не глубиной перемен, а их радикальностью, выражающейся в пол­ном и безоговорочном разрыве со старым, отжившим и замене его но­вым и прогрессивным.

В отличие от революционного эволюционный путь развития общества предполагает проведение реформ в рамках существующего способа производства. При этом реформы могут быть достаточно глу­боки, но они в принципе не могут изменить сущность общественных отношений, поскольку правящий класс никогда добровольно не отка­жется от своих экономических и политических привилегий. Поэтому процесс реформирования общества приостанавливается, как только ре­формы начинают затрагивать коренные интересы правящего класса, прежде всего отношения собственности. Следствием торможения реформ является консервация старых порядков и замедление развития произво­дительных сил. Наталкиваясь на сопротивление привилегированных слоев радикальным переменам, политика реформ постепенно исчерпы­вает свои возможности. Таким образом, интересы самого господствую­щего класса ставят предел возможности развития общества по эволю­ционному пути. В результате в конце концов общество оказывается в ситуации исторического тупика: старый способ производства не обеспе­чивает рост производительных сил, косметические реформы не могут исправить положение, а проведение радикальных реформ невозможно при существующей власти. В этой ситуации, когда эволюция старого общественного строя дошла до своего предела, единственным спаси­тельным выходом из создавшегося положения является революция. Она неизбежна и рано или поздно обязательно происходит.

Однако застойные тенденции в развитии общества начинают проявляться гораздо раньше, чем возникает ситуация исторического ту­пика и социальная революция становится просто неотвратимой. Пока способ производства развивается по восходящей, он легко справляется с разрешением своих внутренних конфликтов с помощью реформ. Но, пройдя высшую точку своего развития, он начинает затем постепенно клониться к упадку. Достижение способом производства наивысшей, пиковой точки своего развития означает коренной перелом в соотноше­нии эволюционного и революционного путей развития общества. Именно с этого момента, несмотря на то, что потенциал эволюционного

-224-

развития еще очень велик, старые производственные отношения объек­тивно начинают сдерживать рост производительных сил.

Дальнейшее развитие общественного производства приводит к обострению противоречий, которые уже не удается разрешить традици-онными методами. В недрах старого общества появляются ростки новых производственных отношений — самый верный признак того, что гос­подствующий способ производства уже не совсем справляется с задачей беспрепятственного развития производительных сил. Хотя возможности реформистского пути еще не исчерпаны, для преодоления тормозящего влияния, которое устаревшие производственные отношения оказывают на рост производительных сил, объективно требуются уже радикальные революционные меры. Невозможность осуществить эти меры в рамках эволюционного развития существующего строя приводит к усилению застойных тенденций и постепенному загниванию способа производ­ства.

В этой ситуации, когда общественно-экономическая формация уже прошла высшую точку своего развития, но возможности ее эволю­ции еще не исчерпаны, путь революционных преобразований не являет­ся единственным средством разрешения всех противоречий. Однако именно социальная революция представляет собой оптимальный способ дать полную свободу развитию производительных сил.

Стремление правящего класса сохранить незыблемыми свои экономические и политические привилегии заведомо обрекает политику реформ на запоздалую и со временем все менее эффективную реакцию на новую социальную и экономическую реальность. Несмотря на то, что существующий способ производства еще не растратил до конца свой потенциал, своевременное революционное решение проблем все равно оказывается выгоднее эволюционного приспособления к изме­няющимся условиям. Страны, совершившие прогрессивную социальную революцию раньше других, избравшие в силу каких-либо обстоятельств революционный, а не эволюционный способ разрешения накопившихся в обществе противоречий и конфликтов, получают огромные преиму­щества.

История подтверждает этот вывод. Буржуазная революция в Нидерландах произошла в период, когда феодальный способ производ­ства был еще далек от своего заката. В большинстве европейских стран сословные монархии просуществовали еще два-три столетия. В то время мануфактура только-только начала приходить на смену средневековому цеховому ремесленному производству. И хотя высшая точка развития феодальным обществом была уже пройдена и внутри него появились первые ростки капиталистических отношений, феодальный строй, которому в ХVII-ХVIII веках предстояло пережить расцвет абсолютизма, со­хранял способность к эволюции. Буржуазная революция еще не стояла с неотвратимой неизбежностью в повестке дня. События в Нидерландах приняли столь радикальный характер в значительной мере потому, что социальная революция стала естественным продолжением национально-освободительной борьбы против гнетущего испанского владычества. В силу благоприятного стечения обстоятельств Нидерланды получили

-225-

шанс разрешить все накопившиеся в феодальном обществе противоре­чия революционным путем.

Именно благодаря произошедшим в них революциям, враз по­кончившим со всем, что мешало развитию производительных сил, Гол­ландия и Англия вырвались далеко вперед по сравнению с другими странами и на длительный срок обеспечили себе первенство во многих областях. XIX век стал веком Англии — "мастерской мира" и "владычицы морей". Но при другом стечении обстоятельств, например, если бы революции были быстро подавлены, Англия и Голландия могли повторить судьбу Франции или Пруссии, в которых феодальный строй эволюционировал еще 200-250 лет. В результате две последние страны отстали в своем экономическом и политическом развитии от двух пер­вых.

Не менее показателен пример Фландрии и Брабанта. Эти две провинции в южной части испанских Нидерландов в промышленном отношении были значительно более развиты, чем северные провинции во главе с Голландией. Однако в южных Нидерландах, в отличие от се­верных, в силу ряда причин революция потерпела поражение, и они остались под властью абсолютистской Испании. Феодальные отноше­ния в деревне не были ликвидированы, в городах сохранилось и даже вновь укрепилось средневековое цеховое ремесленное производство. В результате цветущие в прошлом промышленные провинции Фландрия и Брабант постепенно превратились в аграрное захолустье Европы.

Только фабричное машинное производство, возникшее после промышленного переворота второй половины XVIII века, создало про­изводительные силы, совершенно несовместимые с феодальными произ­водственными отношениями. Капиталистическая частная собственность и наемный характер труда оказались в непримиримом противоречии с устоями сословного общества. Только тогда феодальный строй полнос­тью исчерпал, наконец, возможности своей эволюции. Поэтому начиная с середины XIX столетия по всему миру прокатилась волна буржуазно-демократических революций, которая захватила и начало XX века. Да­же завершаясь формальным поражением, они достигали, между тем, своей цели — обеспечивали условия для развития капитализма.