Уменьшение социальной мобильности

 

И наконец, самое показательное: расслоение, связанное с глобализацией трудового процесса, привело к снижению восходящей мобильности, а низкая восходящая мобильность – характерная черта прекариата. Как заметил Дэниел Коэн (Cohen, 2009: 19), говоря о французских рабочих, сегодня мало кто поднимается до уровня среднего менеджмента и «сейчас больше вероятность на всю жизнь застрять в самом низу шкалы заработной платы». В Великобритании социальная мобильность уменьшилась, что связывали с ростом неравенства. Как показало проведенное лейбористским правительством национальное социологическое панельное исследование равноправия (National Equality Panel) (см. также Wilkinson, Pickett, 2009), в 2010 году ребенку, рожденному в бедности, было труднее всего подняться по социальной лестнице по сравнению с любым другим периодом с начала 1950‑х. Те, кто родился в 1970 году, имели меньше шансов повысить свой социальный статус, чем рожденные в 1958‑м. И это лишь один из признаков того, что класс все еще имеет значение.

Но самое поразительное то, что в Соединенных Штатах, создавших себе прочный образ страны с неограниченными возможностями для восходящей мобильности, социальная мобильность давно уже снизилась. Межпоколенческая мобильность там низка даже по международным стандартам (Sawhill, Haskins, 2009). Для детей, рожденных в самых низких и самых высоких квантилях, больше вероятность остаться там, если сравнивать их с детьми в Великобритании, и намного больше, чем в Швеции или Дании. Когда неравенство достигает рекордных уровней, а социальная мобильность снижается, совершенно очевидно, что неолиберальная экономическая и социальная модель не справилась с поставленной задачей – обеспечить социальную мобильность на основании заслуг.

Одна из причин снижения социальной мобильности – уничтожение рабочих мест со средним доходом. Например, в Великобритании число рабочих мест в верхней десятке хорошо оплачиваемых с 1979 по 1999 год увеличилось почти на 80 процентов. Во второй десятке – на 25 процентов, в нижних двух десятках тоже наблюдался рост (Goos, Manning, 2007). Но количество рабочих мест в шести десятках, занимающих промежуточное положение, сократилось. Эта тенденция, а она повторилась во многих других странах, означает, что средний класс страдает от нестабильности доходов и находится под давлением: его выпихивают в прекариат.

 

 

Подытоживая сказанное

В эпоху глобализации был жесткий общественный договор: от работников требовалось согласие на гибкий труд в обмен на меры по сохранению рабочих мест, чтобы уровень жизни большинства из них поднялся. Это была сделка в духе Фауста. Жизненный уровень поддерживался за счет того, что потреблению позволили превышать доходы, а заработку – превышать стоимость самой работы. И если последнее привело к неэффективности и искажению рыночного равновесия, то первое завело огромные массы населения в ужасную долговую яму. Рано или поздно нечистый должен был сделать свое дело, и для многих этот момент настал вместе с кризисом 2008 года, когда их уменьшившиеся доходы оказались меньше той суммы, что была нужна для оплаты долгов по кредитам, которые их так уговаривали когда‑то брать. Новый общественный слой готов был присоединиться к прекариату.

В конце эпохи глобализации общественный договор расторгли. Со стороны работодателей – потому, что многие пожелали «путешествовать налегке». Со стороны работников – потому, что усилился стресс, неуверенность и психологическое отчуждение. Во многих странах участились самоубийства, связанные с работой, особенно во Франции, Японии и по всей Скандинавии, этой Мекке социал‑демократии. В США за один год количество таких случаев увеличилось на 28 процентов. Тем временем, по данным американской консультационной фирмы «Центр политики сбалансированности трудовой жизни» (Center for Work‑Life Policy), доля работников, заявивших о лояльности своим работодателям, снизилась с 95 до 39 процентов, а процент тех, кто выразил доверие к работодателям, упал с 79 до 22. В эпоху прекариата лояльность и доверие становятся зыбкими и хрупкими.

Нетрудно понять, почему прекариат растет. Но по мере роста все более зловещими становятся его дисфункциональные черты. Незащищенность влечет за собой социальные болезни, наркоманию, постоянную тревогу. Тюрьмы переполнены. Банды Робин Гуда утрачивают чувство юмора. И на политическую арену выползают темные силы. Но об этом мы поговорим позже, после того как разберем, кто пополняет ряды прекариата и что происходит с основными фондами общества глобального рынка.