Мая, суббота, середина дня. Северная Атлантика, южнее Пласентиа Бэй, полуостров Ньюфаундленд. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Мая, суббота, середина дня. Северная Атлантика, южнее Пласентиа Бэй, полуостров Ньюфаундленд.



Круз Андрей

Я еду домой! (3 часть)

 

Мая, четверг, день. Северная Атлантика, где-то в самой середине.

 

Килевая качка все усиливалась и усиливалась, но пока "Проныра" с ней справлялся. К счастью нашему, шторм, идущий с юго-востока, пока был умеренным. Будь мы на борту упущенного нами в Хьюстоне контейнеровоза "Алисия", например, мы его, возможно, особо и не ощущали бы, но наш восьмидесятифутовый траулер болтало изрядно. Он то с усилием карабкался на идущий навстречу пологий водяной холм, то срывался по его обратному склону вниз, скользя как большой неуклюжий серфер. В самой нижней точке его высокий форштевень выбивал целое облако брызг, летевших навстречу, в стекло рубки, по которому размеренно сновали туда-сюда щетки.

Дрику сменил я, но она далеко не ушла - сидела в соседнем кресле, попивая минералку с лимонным соком. К счастью, пока морская болезнь никого не одолела, и причина этого была понятна - никто не уходил в каюты, все смотрели вперед. Укачивает обычно того, кто не видит идущей навстречу волны, и чей организм воспринимает каждый прыжок или провал как сюрприз, выжимая из вестибулярного аппарата все возможности. Не поможет такой способ - есть и другой. Алкоголь в умеренных дозах. Так вроде нельзя, но учитывая, что присматривать за нами некому, то в умеренных дозах даже можно. Если подопрет.

- Надолго это, интересно? - спросил Сэм, не обращаясь ни к кому конкретно.

- Может быть до самой Европы, - пожал я плечами. - Это же не ураган, как в Техасе, это просто непогода, а она бывает и по несколько дней подряд. Сам знаешь.

- Знаю, да сэр, - мрачно согласился он.

- У нас так бывает недели по две или три, - добавила Дрика. - Дождь, ветер, хоть вообще из дома не выходи. Нормальная погода.

 

Мая, суббота, день. Северная Атлантика.

 

Шторм не успокаивался уже два дня и постепенно начал всех нас выматывать. Спать как-то толком не получалось, мешала качка, заявляла о себе морская болезнь, стоило только лечь. Даже алкоголь помогал временно, пока "доза работала". Отдыхали в креслах на мостике, сменяли друг друга у штурвала по просьбе дать отдохнуть. Лица у всех бледные, под глазами синяки. Но как-то пока справлялись. Один кот почти никак не реагировал на качку, разве что удивительно много спал, даже для него сверх нормы, хотя Тигр старался посвящать этому полезному занятию все свободное время.

Волны катились навстречу могучими серо-зелеными холмами. В небе ни единого просвета, сплошные тяжелые, цвета свинца, тучи, дождь поливает как из душа, навстречу, превращая изображение в стекле рубки в подобие картины авангардного художника, всеми силами избегающего четких линий и очертаний - все плывет, все размазывается, все теряет свою форму. И в голове подобная картина - сказывается утомление.

 

Круз Андрей

Я еду домой! (3 часть)

 

мая, суббота, середина дня. Северная Атлантика, южнее Пласентиа Бэй, полуостров Ньюфаундленд.

 

"Проныра" - массивная и с виду неуклюжая круизная яхта-траулер восьмидесяти футов в длину, неторопливо и увесисто резала высоким форштевнем серо-зеленую океанскую воду, двигаясь параллельно канадскому берегу, находясь сейчас примерно на траверзе Ньюфаундленда, его самой восточной оконечности. За штурвалом судна стоял я сам, а наш самый опытный мореплаватель - молоденькая голландская художница Хендрике, отзывающаяся преимущественно на краткую версию своего имени, звучащую как Дрика, спала в каюте после восьмичасовой вахты. Подвахтенным у меня был ветеран вьетнамской войны и бывший водитель грузовика Сэм, на редкость бодрый и решительный старикан, присоединившийся к нам в Техасе. Сейчас он засел в машинном отделении судна, разбираясь в руководстве по эксплуатации судового дизеля. Ну и правильно, он тут один, дизель в смысле, и случись поломка - нам хана, без вариантов. Спасать нас никто не бросится, потому что никого не осталось. Умер весь мир, вообще-то, вместе со всеми спасателями. А дизель "Проныры", со слов все того же Сэма, от дизеля грузовика отличался мало, так что должен он с этим железом совладать.

Пустота, кругом пустота. Но эта пустота спокойная, это не та мертвая страна, которую мы оставили позади, это просто океан, который мы неторопливо пересекаем со скоростью восемь узлов. Восемь узлов - восемь морских миль в час, совсем не быстро, это не на машине и не на самолете. Прикидочно получается, что нам в океане недели три болтаться. Даже и не знаю, хорошо это или плохо. Если погода будет такая как сейчас, когда ветер гонит мелкую волну, а небо ясное до самого горизонта, то и хорошо, пожалуй, отдых получается. Хороший такой отдых, сдобренный рыбалкой. Ни зомби вокруг, ни зомбированных мутантов, ни бандитов - вообще никого. Мелькнула было смешная мысль о пиратах, да кто теперь пиратствовать будет, если все судоходство замерло?

Видели мы, правда, несколько рыболовных траулеров вчера, видать, ньюфаундлендские рыбаки на промысел вышли, но они на нас внимания не обратили, равно как и мы на них. Заметили, да и все, у всех свои дела и свои пути, всем удачи.

Итак, восемь узлов. А между тем тысяча миль морских уже позади, уже пройдена, растяла пенным следом за округлой кормой "Проныры". Топлива даже меньше тратим, чем ожидали - идем с теплым океанским течением Гольфстрим, которое несет нас почти что туда, куда нам и нужно. Такое дело очень радует, да и движемся с опережением графика, пока в пути всего пять суток. Это именно мы восемь узлов даем, а ведь у течения тоже своя скорость имеется.

Впереди, если все пойдет по плану, Амстердам. В Амстердаме нам надо высадить Дрику. Не просто высадить, естественно, а для начала узнать, где ее мать, к которой она едет. И что там вообще в Амстердаме делается, не превратился ли этот старый город на каналах в подобие покинутого нами недавно Нью-Йорка. Если город в норме и мать найдем - расстанемся. Если нет, о чем думать не хочется, - будем думать дальше. Придумаем что-нибудь, это дело понятное. Пока придумывали, по крайней мере.

Путь нашей лодки предварительно был проложен на британский Плимут, откуда мы намеревались свернуть в Ла-Манш, или Канал, как называют пролив англичане. Хотелось взглянуть с борта и на британский берег, и на французский, понять, во что вылилось нашествие мертвецов для Европы. Очень уж слабая надежда была на ее выживание, если откровенно. Тут и скученность, и не вооруженность населения, и либеральные правительства, и маленькие слабые армии - все против них. Никакого просвета, если честно. Вспоминалась маленькая Швейцария, где каждый военнообязан и хранит дома автомат, но и этого, как мне кажется, совсем недостаточно. Что взять с населения страны, не воевавшей ни с кем сотни лет и всегда старавшейся держаться подальше от любой заварухи?

Не знаю, не знаю. Вот не верится в счастливый исход - и все тут. Впрочем, нам в Швейцарию точно не по пути. Берег французский, берег бельгийский, а следом за ним - голландский. Все, первый пункт нашего путешествия будет достигнут, можно радоваться.

Сэм... Сэм до сих пор не сказал о своих планах. Сойдет на берег в Голландии, или пойдет дальше со мной, до самого Питера - пока ни гу-гу. Ну, я и не настаиваю, придет время - сам скажет. Может он и сам пока не решил, он присоединился к нам лишь потому, что ему было нечего делать.

Коту, прибившемуся к нам еще в Аризоне, все равно, как мне кажется. Он спит сейчас прямо у меня за спиной, на диванчике, предназначенном для отдыха подвахтенного. При этом он меня сменять на посту не собирается, так что занимает его без всякого на то права, узурпировал, можно сказать. Но тут ничего не поделаешь, все их кошачье племя такое.

Топлива нам до Питера не хватит, там еще полторы тысячи миль ходу, маршрут извилистый, но подозреваю, что в Европе им можно будет где-нибудь разжиться, в каком-нибудь порту или марине, взять - да и слить. Проходили мы уже это дело, разобрались, как надо действовать. А вот что там, в Питере... этого не знаю и представлять боюсь. На ум опять приходит недавно покинутый Нью-Йорк - гигантский мертвый город, разлагающийся как труп, каким он, в сущности, и является. Труп города.

В Питере флот. Если точнее, то в Кронштадте, но флот - это уже всерьез. Думаю, что Кронштадт отобьют и беспредельничать у берегов не дадут. Надеюсь на это, по крайней мере, что мне еще остается. Есть еще Калининград неподалеку как запасной вариант. А чем плохо? В любом случае, если доберусь до русских берегов - дальше справлюсь. У меня и мотоцикл есть, "эндуро", вон, прямо рядом со шлюпкой стоит, замотанный в пластиковый чехол, у меня и оружия полно, и патронов - всего с запасом. Разберусь. Или разберемся, это уже как сложится.

Надеешься на то, надеешься на это, и все эти надежды и есть единственный способ прогнозировать события. Нет телевидения, нет интернета, нет радио - ничего нет. Все наугад. И наугад самое главное, то, за что я все время норовлю найти себе как можно больше проблем - семья. Где они? Что с ними? Все ли в порядке? Это то, что не дает нормально спать, что посылает плохие сны, что заставляет думать о чем угодно, лишь бы не думать о главном. Жена. Дети. В общем, те люди, что составляют сам смысл моей жизни, без них она лишена какой-либо мотивации. Нет их - зачем жить самому?

Но в моей надежде на лучшее нет ничего иррационального. У них был, как говорят американцы, head start, говоря по-нашему - фора. Они были за городом, когда пришла Беда, они были в крепком большом доме с запасами еды и воды, и самое главное - у них было оружие. Не мой нынешний арсенал, естественно, но два новых и добротных дробовика с несколькими сотнями патронов, на тот момент - настоящее сокровище. А еще с ними был брат жены, Володя, человек большой, сильный, отслуживший и на диво оборотистый, у которого, к тому же, была на попечении беременная Настя, так что еще и стимул шевелиться. Позже я узнал - связь тогда еще была - что ему удалось разжиться у военных, которые начали раздавать оружие на заправках вокруг Москвы, еще и ППШ, и двумя пистолетами ТТ, и целым цинком патронов. В общем, должны были устроиться в безопасности, на мой взгляд, тем более, что в поселке - мы жили за городом - было еще немало людей.

А пока... а пока надо добраться до страны под названием Королевство Нидерланды, это задача-минимум. Туда мы и идем. Ползет отметка на карт-плоттере, рассечен прямой линией нашего курса экран навигатора, радар "Фуруно" честно демонстрирует почти пустой экран - нет в океане никого настолько большого, чтобы обозначать себя метками. Пустота, как я уже сказал.

Сзади послышались шаги, в рубку вошел Сэм, на ходу вытирая руки полотенцем.

- А что ты здесь, а не наверху? - вроде как удивился он. - Погода прекрасная, да сэр, загорал бы.

Над головой еще одна рубка, открытая, специально для тех, кто желает принимать солнечные ванны, так сказать. Называется "летящий мостик".

- Неохота, - покачал я головой. - Здесь кресла мягче.

Действительно, вдоль панели управления выстроились в ряд три невероятно удобных вращающихся кресла, обтянутых кожей сливочного цвета. Сядешь - и вставать неохота. Наверху сиденья виниловые, пожестче будут, нет такой благодати для седалища.

Сэм взглянул на часы, сказал:

- До вахты полтора часа еще, спиннинг заброшу.

- Ага, давай, - кивнул я. - Тунец хороший не помешал бы.

После "консервной и сухпайковой диеты", которой мы вынуждены были придерживаться во время нашего путешествия через Америку большинство времени, возможность ловить рыбу была прямо праздником, как для души, так и для желудка. Первый выловленный тунец, большой, обтекаемый, толстый, одарил нас несколькими килограммами суховатого и плотного темно-красного мяса, превратившегося на сковородке в такие же плотные, только уже сероватые стейки, на удивление вкусные. Следующая попытка рыбачить почти сразу же завершилась следующим тунцом, а сейчас Сэм рассчитывал выловить уже третьего. Ну, удачи.

Оставив лодку на попечение автопилота, пошел на кухню, которую язык никак не поворачивался называть камбузом - очень уж шикарно она выглядела, у меня такой и в доме подмосковном не было, пожалуй. Налил воды в чайник, включил. Надо же, тут у нас снова все блага цивилизации появились - и душ горячий, и электричество в сети, и даже кондиционер есть, который никто не включает, правда - и так свежо, и топливо экономится.

Вот почему Москва не на берегу моря, да еще какого-нибудь теплого? Так бы туда и дошел, с комфортом и горячим душем. Ну и кондиционером, пусть и выключенным, разумеется. И жить вполне можно на борту "Проныры", причем очень неплохо жить. Интересно, люди где-нибудь пришли к идее селиться на борту, например, больших круизных судов? Там и генераторы большие, и кают много, и охранять от вторжения такое место легко. Ладно, увидим, что сейчас гадать.

Москва - порт пяти морей. Ха-ха. Каналы, шлюзы - кто там кого теперь пропускать будет? Всю жизнь метал жить где-нибудь у моря и так и не получилось. Может быть, все же теперь с семьей куда-нибудь в подобное место перебраться? А куда? В Питер? Так там непонятно что есть придется, места-то не слишком сельскохозяйственные, Поволжье Питер кроет как кит воблу с этих позиций. А позиция "пожрать" - она куда как сильная в любом планировании.

Ладно, все равно пока проблема в том, чтобы добраться. Доберусь, и видно будет, там придумаем.

Чайник быстро вскипел, щелкнув выключателем, кипяток тугой парящей струей полился в кружку, быстро окрашиваясь от болтавшегося там чайного пакетика. Две ложки бурого тростникового сахара, и можно обратно, на мостик, смотреть на пустынный горизонт Атлантического океана.

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-16; просмотров: 141; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 54.208.238.160 (0.014 с.)