Правление Марка Аврелия, 161 г.

Именно к таким людям принадлежал и Марк Аврелий, в 161 г. наследовавший Антонину: серьезный и благороднейший сторонник стоической философии в той новой форме, которую придал этому учению Эпиктет Гиерапольский. Прекрасное и сильно развитое чувство долга было присуще этому государю, правление которого не может быть отнесено к числу счастливых (161–180 гг.). Страшная моровая язва распространилась по многим областям римского государства, и это бедствие повсюду возбудило ненависть против христиан, т. к. язву приписывали гневу богов на быстрое повсеместное возрастание их числа и упорное уклонение от языческих обрядов; впервые известно о настоящих гонениях против христиан. И на горизонте внешней политики появились кое-какие тучи. На Востоке пришлось воевать с парфянами, но эта война окончилась удачно, даже привела к приобретению в 165 г. новой территории (части Месопотамии вплоть до древней Мидийской стены). Но зато на среднем течении Дуная, там, где римские владения примыкали к областям независимых германцев, дело приняло довольно опасный оборот. Уже много десятков лет между римлянами и германцами царило полное спокойствие. С римской стороны придерживались весьма благоразумной оборонительной политики, а германцы остерегались переходить к наступлению.

И вдруг все это изменилось: в 167 г. последовало массовое вторжение маркоманнов и квадов, которые и нанесли тяжкое поражение цезарскому легату. Сам император с братом и соправителем своим Луцием Вером отправились на границу, чтобы отклонить опасность; лично предводительствовал он войсками во многих походах и одержал несколько побед; из них особенно памятной осталась победа 173 г., в которой римлянам способствовала гроза — и эту грозу христиане, уже весьма многочисленные в войске императора, приписывали своим молитвам, а язычники и сам император — Юпитеру, «посылающему дождь» (Jupiter pluvius).

Юпитер, посылающий дождь римской армии. Рельеф с колонны Антонина.

Юпитер в виде крылатого старца, распростершею свои длинные руки, с которых льются потоки воды, легионеры собирают ее в шлемы и щиты, а варвары лежат на земле, сраженные молниями.

В 174 г. был заключен мир. Взятые германцами в плен или похищенные римляне были возвращены; маркоманнам уступили пограничную полосу земли, на которую они не смели вступать; для торговых отношений были указаны определенные пункты, и римляне сами заняли некоторые военные позиции внутри их страны. Таким образом, опасность на время была отклонена, но причины ее устранены не были.

Марк Аврелий, милующий маркоманнских вождей. Барельеф с триумфальной арки Марка Аврелия. Теперь хранится в Капитолийском музее.

Уже во времена Августа прозорливые люди с тревогой следили за плодородием брачных союзов среди германцев, замечая в то же время, что население Италии или очень медленно возрастало, или вовсе не возрастало. Выселение на восток для германских племен было немыслимо, т. к. там жило много славянских и финских племен, поэтому они чувствовали невольное тяготение в сторону римских владений, и странствование народа готов от берегов Балтийского моря по направлению к низовьям Дуная еще больше усилило это тяготение. В явном соотношении с внешними событиями во внутренней жизни Германии стояло какое-то движение, которое проследить в подробностях невозможно, но которое уже ясно высказывается в том, что германские племена начинают вступать в большие федерации или племенные союзы. С римской же стороны, напротив, проявился тревожный симптом, который довольно трудно объяснить только одним опасением эпидемий: легионы на границах стали уменьшать в числе, найдя какие-то затруднения к поддержанию их в полном составе. Осенью 176 г. Марк Аврелий возвратился в Рим и ревностно посвятил себя мирным занятиям, заботился о поправлении финансов государства, поощрял всякие гуманные стремления, подобные воспитательному дому Траяна и многие иные, но уже в 178 г. вновь угрожавшая Риму опасность вынудила его опять отправиться с войском к низовьям Дуная, и в 180 г. в лагере при Виндобоне он умер от моровой язвы, против которой оказалось бессильным искусство Галена, знаменитейшего врача того времени и друга Марка Аврелия.

Коммод, 180 г.

Луций Вер скончался еще в 168 г.; власть от Марка Аврелия перешла к его единственному сыну, Коммоду (180–193 гг.), который при кончине отца своего был 19-летним юношей. Не следует приводить здесь рассказов о его страсти к нарядам и к участию в различных всенародных зрелищах, напоминающей Нерона: это не относится к истории римского государства, которому подобное пристрастие не причиняло никакого ущерба. Он был ничтожным и плохо воспитанным человеком, не занимался делами и предоставлял управление государством своим любимцам и вольноотпущенникам, которых, впрочем, и предавал в жертву народной ярости, когда случайные бедствия — моровая язва или непомерная дороговизна — вызывали волнения в народе. Покушение на его жизнь в 183 г., от которого он едва спасся, побудило его быть недоверчивым и жестоким. Наконец, его страсть выступать в амфитеатре перед народной толпой в качестве фехтовальщика и отличного стрелка из лука (страсть, доходившая почти до сумасшествия) стала оскорблять достоинство всех благомыслящих людей. В народе стала ходить молва о том, что он сын не императора Марка Аврелия, а простого гладиатора. В 193 г. составился новый заговор среди его приближенных; рассказывают, что они подкупили того борца, с которым он любил упражняться в борьбе, и тот задушил его в 193 г. н. э.

 

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ