О сочинении с детскими ошибками и кинокомедиях 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

О сочинении с детскими ошибками и кинокомедиях



 

 

"Война кончалась...

Вызывает замполит:

- Вера Иосифовна, придется вам работать с немецкими ранеными.

А у меня к этому времени уже были убиты два брата.

- Не буду.

- Но, понимаете, надо.

- Я не способна: у меня погибли два брата, я видеть их не могу, я

готова их резать, а не лечить. Поймите же меня...

- Это приказ.

- Раз приказ, тогда я подчиняюсь. Я " военный человек.

Я лечила этих раненых, делала все, что надо, но мне было трудно.

Притрагиваться к ним, облегчать боль. Тогда я нашла у себя первые седые

волосы. Именно тогда. Я им делала все: оперировала, кормила, обезболивала, -

все как положено. Одно только я не могла делать - это вечерний обход. Утром

ты перевязываешь раненого, слушаешь пульс, одним словом, действуешь, как

медик, а во время вечернего обхода надо поговорить с больными, спросить, как

они себя чувствуют. Есть ли поправка. Вот этого я не могла. Перевязать,

прооперировать - могла, а говорить с ними - нет. Я так и замполита сразу

предупредила:

- Вечернего обхода я делать им не буду..."

Вера Иосифовна Хорева, военный хирург

 

"В Германии... В наших госпиталях уже появилось много немецких

раненых...

Помню своего первого немецкого раненого. У него началась гангрена, ему

ампутировали ногу... И он лежал в моей палате...

Вечером мне говорят:

- Катя, иди посмотри своего немца.

Я пошла. Может, кровотечение или что. Он проснулся, лежит. Температуры

нет, ничего.

Он так смотрит-смотрит, потом вытаскивает маленький такой пистолетик:

- На...

Он говорит по-немецки, я уже не помню, но я поняла, насколько хватило

запаса школьных уроков.

- На... - говорит, - я хотел вас убивать, но теперь ты убей меня.

Вроде того, что его спасли. Он нас убивал, а мы его спасли. А я не могу

сказать ему правду, что он умирает...

Ухожу из палаты и неожиданно замечаю у себя слезы..."

Екатерина Петровна Шалыгина, медсестра

 

"У меня могла быть встреча... Я боялась этой встречи...

Когда я училась в школе, а я училась в школе с немецким уклоном, к нам

в гости приезжали немецкие школьники. В Москву. Мы ходили с ними в театр,

вместе пели. Я в одного немецкого мальчика... Он так хорошо пел. Мы с ним

подружились, я даже в него влюбилась... И вот всю войну думала: а что, если

встречу его и узнаю? Неужели он тоже среди этих? Я такая эмоциональная, с

детства ужасно впечатлительная. Ужасно!

Однажды иду по полю, только бой прошел... Своих убитых мы подобрали,

остались немцы... Мне показалось, что он лежал... Ну, такой похожий молодой

парень... На нашей земле... Я долго над ним стояла..."

Мария Анатольевна Флеровская, политработник

 

"Хотите узнать правду? Я ее сама пугаюсь...

Один наш солдат... Как вам объяснить? У него все дома погибли. Он...

Нервы... Может, пьяный? Чем ближе была победа, тем больше пили. В домах и

подвалах всегда можно было найти вино. Шнапс. Пили и пили. Он взял автомат и

бросился в немецкий дом... Разрядил обойму... Никто за ним не успел.

Побежали... А в доме уже одни трупы... Дети лежат... Забрали у него автомат,

связали. Он матом кроет: "Дайте я сам застрелюсь".

Его арестовали и судили - расстрел. Я его жалела, все его жалели. Он

всю войну провоевал. До Берлина дошел...

А можно ли об этом писать? Раньше нельзя было..."

А. С-ва, зенитчица

 

"Война меня ждала...

Как исполнилось мне восемнадцать лет... Принесли повестку: явиться в

райисполком, взять с собой на трое суток продуктов, пару белья, кружку,

ложку. Это называлось: мобилизация на трудфронт.

Привезли нас в город Новотроицк Оренбургской области. Стали мы работать

на заводе. А морозы стояли такие, что пальто в комнате замерзало, возьмешь,

оно тяжелое, как полено. Четыре года без отпусков, без выходных работали.

Ждали и ждали, когда войне наступит конец. Последняя точка. В три часа

ночи шум в общежитии, пришли директор завода и остальное начальство:

"Победа!" А я встать с койки не в силах, меня посадят, а я назад падаю.

Целый день поднять не могли. От радости, от сильного чувства меня

парализовало. Только на следующее утро я встала... Вышла на улицу, мне

хотелось каждого обнять и поцеловать..."

Ксения Климентьевна Белко, боец трудфронта

 

"Какое красивое слово - победа...

Я расписалась на Рейхстаге... Написала углем, тем, что в руки попало:

"Победила вас русская девушка из Саратова". Все что-то оставляли на стене,

какие-то слова. Признания и проклятия...

Победа! У меня подруги спрашивают: "Кем ты будешь?" А мы в войну так

наголодались... Невмоготу... Мы говорили, что наесться хоть бы один раз

досыта. У меня мечта была - получу первую послевоенную зарплату и куплю ящик

печенья. Кем я буду после войны? Конечно, поваром. И до сих пор работаю в

общепите.

Второй вопрос: "Когда замуж?" Как можно скорее... Я мечтала, как буду

целоваться. Ужасно хотелось целоваться... Еще хотелось " петь. Петь! Ну,

вот..."

Елена Павловна Шалова, комсорг стрелкового батальона

 

"Я научилась стрелять, бросать гранаты... Ставить мины. Оказывать

первую медицинскую помощь...

Но за четыре года... За войну я забыла все правила грамматики. Всю

школьную программу. Могла разобрать автомат с закрытыми глазами, но

сочинение при поступлении в институт написала с детскими ошибками и почти

без запятых. Спасли меня мои боевые награды - в институт приняли. Стала

учиться. Читаю книги - и не понимаю, читаю стихи - и не понимаю. Я забыла

эти слова...

По ночам преследовали кошмары: эсэсовцы, лай собак, последние крики...

Умирая, человек часто что-то шепчет, это страшнее крика. Все ко мне

возвращалось... Человека ведут на расстрел... В глазах у него страх... И

видно, что он не верит, до последней минуты не верит. И любопытство тоже, и

любопытство есть. Он стоит перед автоматом и в последнюю минуту закрывается

руками. Лицо закрывает... По утрам моя голова распухала от крика....

Во время войны я не задумывалась, а тут стала думать. Прокручивать...

Все это повторялось и повторялось... Я не спала... Врачи запретили мне

учиться. Но девчонки - соседки по комнате в общежитии - сказали, чтобы

забыла про врачей, и установили надо мной шефство. Каждый вечер они по

очереди тащили меня в кино, на комедию. "Ты должна научиться смеяться. Много

смеяться". Хотела или нет - тащили. Комедий было мало, и каждую я смотрела

по сто раз, раз сто - минимум. Первое время смеялась, как плакала...

Но кошмары отступили. Смогла учиться..."

Тамара Устиновна Воробейкова, подпольщица

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-12; просмотров: 122; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.234.165.107 (0.016 с.)