ЛИАКУМОВИЧ Александр Григорьевич 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

ЛИАКУМОВИЧ Александр Григорьевич



Родился 5 марта 1931года

Доктор технических наук, профессор, заведующий
кафедрой технологии

синтетического каучука (1984–2002 гг.)

Перед войной мы жили в г. Бобруйске, в Белоруссии. Отец, юрист по образованию, к тому моменту работал юрист-консультантом и был офицером запаса.

В день начала войны я был в пионерском лагере, находившемся за рекой Березиной.

Город начали бомбить с первых дней и мы – мама, сестра и я – прятались в бомбоубежище. Папа в это время уже находился в армии.

26 июня мы эвакуировались вместе с родственниками на небольшой машине, так как немцы уже стояли за Березиной. Папа помог нам собираться, а потом ушёл в часть, но на выезде из города он нас догнал. Оказалось, что его часть срочно покинула город, и поэтому папа ехал вместе с нами.

На трассе Минск–Москва налетели немецкие самолёты и начали сбрасывать бомбы на беженцев. Мы спрятались в лесу, заночевали, а потом добрались до станции Рославль, где нас погрузили в теплушки. Состав ещё не тронулся, когда его начали бомбить немецкие самолёты. Теплушки загорелись, взрослые бросились тушить огонь, а мама, держала нас за руки, стояла на месте, хотя ей кругом кричали, чтобы она бежала, но она боялась нас потерять. Потом состав тронулся и долго добирался до места назначения. Нас привезли в Пензенскую область, в г. Сердобск.

Папа явился в военкомат, ему дали бронь и направили работать юристом в село Даниловку. Оттуда он в январе 1942 в составе ополчения добровольцем ушёл на фронт. Мы остались втроём. Мама устроилась на работу в ветеринарный фельдшерский пункт, а я осенью 1941 года пошёл в 4 класс. Жить было трудно, спасал огород, который мы с мамой обрабатывали. В основном выращивали картофель, его хватало до апреля, а дальше переходили на «подножный корм». Я ходил в лес за щавелём.

Учится в школе, мне было не трудно. Как оказалось, мой городской язык, и разговор очень отличался от местного говора. Достаточно сказать, что на первом же диктанте я, по мнению местных учеников неправильно написал слово «молния». Все, включая учительницу, написали «молонья». Но со временем я адаптировался к местным порядкам, хотя благодаря маме язык местными выражениями не засорил.

В августе 1945 года отца отправили служить в военный округ, и мы переехали в г. Тамбов, где я пошел в школу в восьмой класс.


ЛОГИНОВА-АБРАМОВИЧ Людмила
Константиновна

Родилась 27 апреля 1936 года

Заведующая сектором учебно-научного информационного центра (библиотека)

 

Мне было 5 лет, когда началась война. 22 июня 1941 г. — ясный, солнечный воскресный день, но уже с утра чувствовалось какое-то напряжение. Все ждали выступления по радио В.М. Молотова. И вот в его речи прозвучало это страшное слово — война. Как будто небо заволокло тучами, день померк. Все понимали, что случилось что-то ужасное.

Вскоре началась мобилизация. Из всех семей мужчин провожали на фронт. Мой отец работал на военном заводе, у него была бронь, но на фронт ушли два моих дяди и три двоюродных брата.

А население начало готовиться к обороне. Осенью 1941 г. Мама выезжала на строительство оборонительных сооружений, а также принимала участие в разгрузке дров из барж на Волге. Так как меня не с кем было оставить дома, я была с мамой на бакалде и видела как полуголодные, слабые женщины носили на специальных приспособлениях тяжелые, сырые дрова. Случались обмороки, но, немного придя в себя, они снова принимались за свою тяжелую работу.

Уже в конце 1941 г. Казань начала принимать эвакуированных. В наш город были эвакуированы несколько заводов, институты Академии наук, Ленинградский технологический институт. Появились эвакуированные и в нашем дворе. Мы жили в 12-мет­ровой комнате в коммунальной квартире, были еще соседи. Удобств не было ни каких, ни воды, ни канализации. Но была небольшая кухня, куда поселили женщину. Не было никаких недовольств, возражений, наоборот, стремились помочь с посудой, кое-какой нехитрой мебелью. Во дворе поселилась семья из Москвы: отец и дочь. Отец работал главным редактором многотиражной газеты «Вперед» завода им. Горбунова, а дочь была моей ровесницей. Мы с ней подружились. Через некоторое время они получили комнату во вновь построенном заводском поселке им. Урицкого, который располагался на далекой городской окраине. Но мы и дальше продолжали встречаться, и даже, когда они уехали в Москву, переписывались. К моей подруге приехали бабушка и дедушка с Украины.

Много было эвакуированных в городе, и им пытались помочь в обустройстве на новом месте.

Я ходила в детский сад. Помню нашу воспитательницу Лидию Ивановну Божедомову. С нами мно­го занимались, устраивали детские утренники Новогодние праздники

В 1942 г. я серьезно заболела. Диагноз – туберкулез бронхиальных желез. Маме рекомендовали поехать в деревню, так как мне нужен был свежий воздух и усиленное питание. Год мы жили в деревне Масловка, мама работала бухгалтером в Масловском плодово-ягодном питомнике. У нас там была коза Люська, я была обеспечена полезным молоком. Когда мы уезжали в Казань, Люську отдали маминой сестре в деревню.

В Казани было холодно и голодно. Еще в начале войны стали выдавать продовольственные карточки. Нормы отпускаемых продуктов были небольшие, и мы всегда ходили полуголодные. Иногда маме удавалось что-то продать из посуды и одежды на базаре, и тогда она приносила домой немного хлеба, картошки и маленький пакетик сахарина. До сих пор я хорошо помню во рту металлический сладковато-приторный вкус.

Так как отопление было печное, то летом начинались заботы по заготовке дров на зиму. Дрова, если их удавалось достать, нужно было распилить и расколоть. Меня пытались приспособить для пилки дров, но моих силенок не хватало на то, чтобы перетянуть пилу на себя, и от этой затеи пришлось отказаться. Мама сама и пилила, и колола дрова, а я по два-три полешка носила их в сарай.

За водой мы ходили на соседнюю улицу. Около колонки, как правило, стояла очередь. На обратном пути мама несла два ведра с водой, а я рядышком шла с бидончиком или маленьким ведерком.

Зимними вечерами мы обычно сидели около полураскрытой дверцы горящей печки в темноте. На окне было маскировочное затемнение, электричества, конечно, не было, а керосиновую лампу зажигали только в исключительных случаях. В повседневной жизни пользовались самодельными светильниками.

Ждали сообщений с фронта. И вот раздавался голос Левитана: «От Советского информбюро…». В начале войны это были тревожные сообщения о сдаче наших населенных пунктов врагу. С ужасом думали, вот дойдут до Москвы, а там?

В конце войны сообщения стали оптимистичными. Наши войска освобождали города и населенные пункты. Жили надеждой о скором окончании войны. И вот, наконец, этот день настал. 9 мая 1945 г. Мы проснулись от громких радостных криков во дворе. Дома никто не мог усидеть. Все высыпали на улицу. Особенно многолюдно было на улице Баумана. Из громкоговорителей, установленных в окнах кинотеатров «Унион» (в последствии «Родина») и «Электро» («Татарстан»), звучала веселая музыка, песни в исполнении Клавдии Шульженко и Леонида Утесова. Совершенно незнакомые люди обнимались, целовались, было всеобщее ликование. Но у многих на глазах были слезы. Да, эта чудовищная война принесла горе многим семьям. Не обошло оно и нашу семью. Один мой двоюродный брат погиб в боях под Москвой, второй пропал без вести под Сталинградом, третий пришел с войны без ноги. Муж маминой сестры был ранен в руку, а мамин брат был тяжело ранен в ногу. Долечивался он в Казанском госпитале, который располагался в «Старой клинике» напротив главного здания КГУ. Мы с мамой навещали его. Раненые, особенно тепло, встречали детей, приходящих в госпиталь, наверно, тосковали и вспоминали своих детей, всегда угощали нас своими припасами – кусочком хлеба или сахара.

…Я считаю себя очень счастливым человеком. Всю жизнь меня окружали умные, добрые, отзывчивые, порядочные люди, которые поддерживали, приходили на помощь в трудные минуту моей жизни. И поэтому сейчас, уже в преклонном возрасте, я не чувствую себя покинутой и одинокой.


МАКСИМОВ Леонид Николаевич

Родился 6 августа 1936 года

Кандидат технических наук, доцент кафедры ХТГС

 

В Йошкар-Оле, где я родился, 22 июня 1941 года был митинг на городской площади по случаю празднования создания республики. Я сидел на плечах отца и вдруг по радио объявили о начале войны. Все присутствующие на площади бросились бежать кто куда. Далее я отчётливо помню, как мы с мамой на вокзале провожали отца на фронт: он долго махал нам фуражкой из вагона. Погиб он в январе 1943-го, будучи политруком роты. По месту жительства к нам подселили эвакуированных, и моя мама отправила меня к родственникам отца в дальнюю деревню, куда мы ехали на телеге три дня. В деревне были одни женщины, дети и два-три старика. Один из них, мой дед, был председателем колхоза.

Вокруг деревни леса, поля и быстрая, холодная речка. Мне было 6 лет. Ничего самостоятельно вначале делать не умел. Но благодаря сверстникам и родным стал участвовать в заготовках сена, уборке ржи (укладке снопов), в перевозках на подвозах сена, фуража, дров, уборке овощей, тереблении льна, работе на току, распилке дров, сборе грибов и ягод (в сборе их я был лидером среди сверстников, благодаря чутью и внимательности), в утомительном ручном сбивании сливок в масло и т.д. Тогда существовал продналог на масло, яйца, мясо и многое другое.

Трудились все. Болезни излечивались в бане (веники, вместо мыла – щёлок). Помогал я деду в плетении лаптей, корзинок и морд (водяные спецкорзины для ловли рыб). Дед понукал меня к работе, но не забывал хвалить. Для меня начислялись трудодни, особенно большие за работу «курьером»: я относил производственные справки за 5 км в сельсовет. Это делалось мною вечером, бегом через лес, где были волки. Ни телефона, ни радио в то время у нас не было.

Со сверстниками мы играли в самодельные дудочки, щёлкали кнутами-махалками, ловко лазили по деревьям. Раскачивались на молодых берёзках, одновременно собирая ветки на веники. Летом барахтались в речке, а зимой – бегали на конюшню, чистили ее, играли в снежки, спали на печках или палатях. Из сладостей у нас были только репа, бушма и турнепс.

В школу я пошёл с 8 лет, как тогда было принято. Тетрадей и карандашей не было. Начинали мы писать палочки, потом слова – на выданных нам книжках, между печатными строками. В школе нас кормили. После 8 лет меня перевезли в райцентр, к родне по линии матери. Дед по материнской линии был инвалидом империалистической войны 1914 года (без пальцев на правой руке), он был коренаст и силён (большие мешки с мукой или картошкой поднимал одной рукой и носил их к месту хранения). Он ещё ежегодно вскармливал большую свинью на мясо. Я помогал ему в заготовке и приготовлении корма для свиньи, в походах на базар и магазин, где его все знали (фамилия у него была Королёв), уважали, боялись и уступали место в тогдашних повсеместных очередях.

Весной 1945 года я подрядился пасти большое сельское стадо. Пастухи в то время пользовались почётом, им неплохо платили и хозяева коров очень хорошо по очереди кормили. Подпаском пастух взял меня. Подъём ежедневно был в 4 часа утра; весь день на солнце, ветру и, случалось, дожде; возвращение домой около 7 вечера. Утром меня усиленно кормили, но мне все равно хотелось есть, а не спать. После беготни за коровами и быками, от усталости не сидишь, а лежишь. Вечером плетёшься в село: на одном плече длинный кнут, на другом – скошенная голова с высунутым от жажды языком, за плечами – запасные лапти с портянками, да ещё кое-какая одежонка. Когда мне было 10–13 лет, я научился хорошо плавать и, особенно, нырять. Мы, подростки, соревновались, кто дальше проплывёт под водой. Бросать камушки в реку нужно было так, чтобы больше образовалось водяных блинчиков. А когда у кого-то появился первый мяч, мы заиграли в футбол и волейбол.

Уже в КХТИ, в 1954–56 годах, заведующий кафедрой физвоспитания Б.Л. Цвей нас, детей войны, выделял особо и уважал за то, что мы на отлично сдавали нормативы по плаванью в холодном сентябрьском Кабане, со свистом бегали на стадионе «Трудовые резервы», были чемпионами по метанию гранаты и с гиком спускались на лыжах в оврагах парка.

Мы многое пережили и важно то, что везде – в труде, в учёбе, на стадионе, в быту – мы были всегда вместе, помогали друг другу и любили непобедимую нашу Родину.

 


МИТИН Анатолий Владимирович

Родился 26 февраля 1938 года

Доктор физико-математических наук,

профессор кафедры ТППК
и ПНТВМ

 

 

Когда началась война, мне было всего 3 года, а сестре Лидии 13 лет (сестра впоследствии закончила в Москве аспирантуру, профессор, заведовала кафедрой фармакологии Ярославской медицинской академии). Я жил в Казани со своими родителями.

Вскоре к нам из Киева и Оренбурга приехали эвакуированные родственники – мамины сестры со своими семьями, и мы жили все вместе в двухкомнатной квартире на территории госпиталя. Вместе тяготы войны было переносить легче. В 1943 году погиб мамин брат Тихон – летчик-штурмовик. Гибель тех родных, кто воевал, переживали очень остро, но продолжали жить дальше, нельзя было опускать руки. Каждый вносил свой вклад в Победу, и многие погибали, это была война.

Казань была далеко от фронта, и жизнь наша не слишком изменилась, но мы также переживали за свою Родину, и моя семья приближала Победу как могла. Мой отец работал начальником отделения в Казанском госпитале. Участник двух войн – Первой мировой и гражданской он в 1929 году закончил военно-медицинскую академию в Ленинграде, на фронт не был призван, так как был тяжело ранен и контужен еще в гражданскую войну. Мама прошла военно-медицинские курсы и работала в госпитале врачом, дослужилась до майора медицинской службы.

В те годы родителей я почти не видел, они с утра до ночи работали в госпитале. Я и мой двоюродный брат Игорь, как могли, помогали родителям. Нам выделили небольшой участок земли прямо под окнами квартиры, и мы выращивали там овощи, которые были неплохим подспорьем к нашему столу. Игорь после 5 класса, как сын погибшего на фронте, был принят в суворовское училище, он серьезно занимался фехтованием и даже был чемпионом Российской федерации.

Помню, как все ждали писем с фронта, но каких-то особых моментов я не припоминаю, мне было совсем мало лет.

Когда настал день Победы в Великой Отечественной Войне, мы были искренне рады, это не передать словами. Это была долгожданная Победа всего советского народа.

В 1945 году я пошел учиться в мужскую школу №19. Это был последний мужской класс, впоследствии мальчики и девочки стали учиться вместе. С самого первого класса начал заниматься спортом, легкой атлетикой, это дало мне заряд на всю последующую жизнь.


МИХАЙЛОВ Николай Михайлович

Родился 3 декабря 1927 года

Кандидат технических
наук, доцент кафедры деталей машин (1970–2011 гг.), заместитель декана
факультета компрессорных машин и автоматизации производственных
процессов (1971–1976 гг.)

 

Вначале хочется упомянуть вкратце о событиях в стране до начала войны с Германией.

1941 год начался сильными морозами. Однако деревья в лесу стояли с листвой в течение всей зимы. Небывалый случай, и старики утверждали, что – это нехорошая примета для народа и нужно ждать неприятность. В мае месяце 1941 года мужчин 30–40 лет привлекали к военной подготовке, для чего в селе Шоршелы (родина космонавта А.Г. Николаева) были организованы курсы. Здесь мужчины с 4 часов 30 минут и до 7 часов утра занимались военный подготовкой. После этого, позавтракав, они шли на работу в колхозе (вспашка земли, посевные работы и др.)

В конце мая месяца 1941 года в армию стали призывать парней 1922 года рождения. Многие задумались – почему?! Ведь раньше в армию призывали осенью?! Пожилые люди стали поговаривать, что в последнее время в стране что-то происходит, только не понимали, чем это всем грозит. Вот так и получилось, что большие начальники в стране знали о надвигающейся угрозе, а простой народ не был осведомлен об этом.

В 1941 году я окончил шестой класс. Летом, во время каникул, работал в родном колхозе, ездил в «ночное», пас лошадей. Погода была ясная. Наступило воскресенье, 22 июня. В обед мы узнали о начале войны с Германией. Буквально через пару дней мужчин в возрасте 30–40 лет стали призывать в армию на войну. Почти каждый день провожали мужчин со слезами на глазах.

Моего брата Алексея Михайловича (1917 г.р.) 30 июня вызвали в райвоенкомат под видом участия в каком-то собрании. А, потом их даже не выпустили для прощания с родными, родственниками. К концу дня на пароходе их увезли в город Горький, а затем – в Гороховецкие военные лагеря.

К августу месяца к нам стали прибывать эвакуированные люди из Москвы, Смоленска. Их размещали в жилых домах колхозников, уплотняя местное население. У прибывших людей почти не было зимней одежды, их надо было прокормить, помочь заготовить дрова на зиму и т.д. Между тем дееспособного населения становилось все меньше и меньше, женщины вечерами вязали носочки, перчатки, варежки и отправляли на фронт солдатам. Мы все с нетерпением ждали писем с фронта, а все чаще и чаще стали поступать «похоронки».

Была введена строжайшая система светомаскировки. Улицы в городах и поселках в целях безопасности не освещались. Движение транспорта разрешалось без огней и только поздней ночью. За несоблюдение мер налагали крупный штраф в 100 и более рублей.

Осенью 1941 года я учился уже в 7-ом классе, при возвращении домой после уроков мы часто наблюдали эскадрильи самолетов (по 10–20 единиц), пролетающих мимо нас (над Волгой) от Козловки в сторону Горького и дальше на запад.

На колхозных полях работали старики, женщины и подростки. Именно на них и держался тыл, который обеспечивал и себя и фронт всем необходимым для жизни и работы. Не хватало рабочих рук, и именно поэтому ручной помол ржи и пшеницы затянулся вплоть до 10 февраля 1942 года. Картофель стали убирать лишь в октябре, а капусту – в ноябре. Председателями колхозов работали, в основном, женщины. Мужчин среди них было мало, но я отлично помню председателя колхоза Вурнарского района ЧувАССР С.К. Короткова, впоследствии – дважды героя социалистического труда (одновременно он исполнял обязанности секретаря Вурнарского райкома партии).

Зима 1941–1942 годов была очень холодной, морозы доходили до 50 градусов (на Волге – аж до 52!). Мы ежедневно ходили в школу за три с половиной километра, невзирая на мороз.

Весной 1942 года над нашим домом в Кочино пролетел самолет темного цвета с необычным (несоветским) звуком полёта. Листовки, написанные на немецком языке, были сброшены с самолета и упали на поле. Один подобранный экземпляр принесли мне, полагая, что я смогу сделать перевод. Однако я не смог, так как не было словаря, притом мы только начали изучать немецкий язык. Мы так и не поняли, кому предназначались эти листовки, ведь немецкий язык в нашей местности мало кто знал.

Во время войны немецкие самолеты пусть не часто, но все же бомбили Чебоксары, хотели повредить электрокабель под Волгой, идущий от Заволжской торфяной электростанции до Чебоксар, а также Свияжский мост через Волгу. Однако цели своей не достигли. Однако в какой-то раз одна из бомб попала в здание Верховного суда, отколов от него угол.

В тылу, в связи с нехваткой лошадей (машин и тракторов не было, их забрали на фронт), в качестве тяговой силы использовали коров – на них пахали землю, перевозили различные грузы и т.д. Во время жатвы молодые женщины и девушки с раннего утра до темноты работали на полях, где вручную серпом снимали пшеницу, рожь, а горох косили косами. Колхозникам приходилось чрезвычайно сложно, ведь помимо работы в поле им надо было продолжать воспитывать детей, готовить еду, ухаживать за скотиной, косить для него сено на зиму, ремонтировать сани, телеги, заготавливать дрова, ремонтировать хозяйственные постройки, пахать свой огород. Не было вокруг меня людей, которые бы высыпались. Некоторые не выдерживали нервного и физического напряжения, тяжело заболевали. Рядом с нами жила семья, все молодые, здоровые. Мальчишек нарожали, радовались жизни. Муж ушел на войну, потом пришла на него похоронка. Вдове пришлось одной ставить на ноги двух погодков (год и два), так она так надорвалась, что слегла от тяжелейшей болезни – руки тряслись, ноги, голова…

Во время войны в магазинах было очень мало товаров, люди нередко голодали, была введена карточная система на продукты (хлеб давали по 400 грамм студентам, 600 грамм – рабочим, да и хлеб-то больше походил на глину, был грубым и тяжелым). Не было спичек, соли, карандашей, ручек, бумаги, обуви, одежды, керосина для лампы, круп никаких – вот и выходило, что мы долгое время не имели (или имели ничтожно мало) предметов самой первой необходимости.

К концу войны я уже учился в техникуме. Чем мы питались? С утра ходили в столовую, где нам выдавали простой суп и винегрет, а вечерами, в своей промерзшей комнате, готовили на керосинке из крахмала клейстер и ели без хлеба, по праздникам – варили картофель.

На санках и санях-развальнях мы привозили в техникум из леса дрова, метровые и двухметровые, а затем, пользуясь топориком пожарного стенда, расщепляли их и топили печи-голландки. В комнатах общежития жили по 6 человек, иногда случалось, что и по 17.

Нередко мы, студенты, ездили в лес, пилили деревья сами. Во время зимних каникул в 1944 году нам пришлось организовывать охрану колхозного добра и фермы от нашествия волков, которых в ту зиму было невероятное множество. Мы сами ходили на охоту под присмотром колхозного охотника А. Юдина, который был в наших глазах почти что героем – за три ходки в лес принес четырех убитых волков.

В 1942 году стали появляться первые инвалиды войны, которые при первой же возможности тут же включались в работу.

Вокруг нас жили семьи, в которых вообще некому было работать – больные, старики и дети. Так они, как только сходил снег, шли в поля и отыскивали там прошлогоднюю картошку и варили из нее супы. Часто туда добавляли крапиву, щавель и дикий лук. А какие вкусные лепешки пекли женщины из лука и картошки! Население старалось больше запастись солеными огурцами, помидорами, чтобы хоть как-то продержаться до нового урожая. Самыми тяжелыми месяцами были май и июнь – нового урожая еще не было, а прошлогодние продукты уже заканчивались.

Во время летних каникул я работал в качестве разнорабочего подростка, механизатора, налаживал молотилки, сеялки, веялки, жнейки, следил за их исправностью.

Трудное время было, тяжело вспоминать. Но это – история нашей страны, славного нашего народа. Пусть это останется в памяти тех, кто этого не пережил, пусть им не придется это увидеть воочию…

 



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-12-12; просмотров: 413; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 52.90.181.205 (0.059 с.)