На увядшие, на могилах цветы,

Моих друзей – пчеловодов.

 

 

декабрь 2011 год

Заброшенная пасека

Сейчас на земле известно более миллиона видов насекомых. А сколько же видов насекомых содержится, разводится и используется человеком? Не наберется и десятка. По-настоящему широко и массово используется человеком пока ещё один вид насекомых – европейская пчела. Открытие пчелы как полезного насекомого и затем разведение их, можно отнести к числу важных событий в истории человека.

Итак, даже ещё не осознав, не представляя себе в полном объеме всего значения пчелы, разные народы, живущие на разных континентах, в разные эпохи, независимо друг от друга увидели и отобрали, приспособили в свою пользу это насекомое. Но вот странное обстоятельство, все растения и животные, более или менее давно одомашненных и прирученные человеком, очень резко изменились под его воздействием, пчелы же остаются как будто неизменными.

Прошлой зимой (очень холодной) шёл я по селу, и мой взор задержался у вроде бы брошенной пасеки.

«Интересуетесь мёдом?» - спросила женщина, стоящая у крайнего дома. «Интересуюсь, в первую очередь, есть ли что-либо в ульях при нынешних морозах? Муж-пасечник явно поленился спрятать своё детище в омщанник?» - спросил я. «Муж пчелами не интересуется, пасекой занимаюсь я». Гордовито, глядя на пасеку, ответила Мария Ивановна, медленно подошла ко мне, где я стоял у дороги, у калитки. Разговор начала издали. А ты кто? Что-то не припомню. Всех сельчан знаю, кто остался жить в селе. Подойдя ближе, прищурив глаза, вымолвила, о какой ты седой стал. Да и твой отец рано поседел. Но ему война на голове седину посипала. А ты молод, наверно лет сорок. Я ничего не ответил. Перед моими глазами промелькнула вся жизнь односельчан, за те годы пока я рос, жил, учился в селе. Она, уже в преклонных годах, но ещё крепко сложена, изредка голова покрыта сединой, подала мне руку, крепко сжала моё запястье, чувствовалось, что есть сила и здоровье. Как потом понял и ясный ум и память. Приехал погостить, родителей проведать, вымолвила она. Да так проездом, был в командировке, да и попутно заехал на родину. Это хорошо, что приезжаешь, я слышала, что в прошлом году с семьёй приезжал. Приезжал, ответил я, тенет к родным. А мои разъехались по свету, старший три года тому назад был, служит на северном флоте. Младший где-то вообще заблукал, одно письмо в год пишет, что дел много. Давай присядем на лавочку у калитки, если не спешишь. Было о чем поговорить. Осталась одна с мужем, хозяйство держали: корову, свиней, а теперь у деда и у меня здоровья нет, корову продали, свиней зарезали, остались куры, гуси. На чердаке дома стояли улья, мы там держали всякую всячину: муку, зерно, початки кукурузы… Как-то летом выйдя в сад услышала на груше знакомый гул. Подумала пчелы, так ещё рано, уже деревья давно отцвели, а груши только силу набирают. Обычно они в перезрелых грушах колошматятся, а сейчас они твердые и зеленые. Рой сел на ветку, с земли рукой подать. Подумала, откуда, почти же все пасеки в селе пропали. Одни остались заброшенными, пчеловоды ушли в иной мир, другие без грамотного присмотра. Постояв минуту, другую, вспомнила дедовскую пасеку. Дедушка был знатным пасечником. Мне тогда было десять лет, помню только, как пчела жалила. Но потом дедушкина закваска пришлась ко двору, помогала наващивать рамки, качать мёд, ловить рои и другое.

Вбежала в дом, Вася рой сел на грушу. Муж сначала не понял, лет восемь пасеки нет. Откуда рой? Где сел? Откуда не знаю, но сидит на ветке груши, борода пчел с ведро. Дед отложил в сторону не дошитую на машинке рубаху, пристально посмотрел на меня с головы до ног. Как прилетел, так и улетел, не вымолвил а пробурчал, и снова закрутилось колесо на швейной машине. Да ты хоть помоги снять улей с чердака. А я сама его поймаю. Выскользнув из дома на улицу, по пути прихватила веник в сенях, ведро с водой, на крыльце. Не подошла, а подбежала к груше. Рой висел гроздью, только отдельные пчелки то взлетали, то садились. Опустив веник в ведро с водой, взмахом брызнула на клуб пчел. Он зашевелился, сжался, уменьшился гул. Ещё несколькими взмахами взбрызнула ветку и рой. Вспомнила, что в сарае висит на гвоздике старая роевня. Метнулась в сарай, схватила грабли, сдернула с гвоздя. Со старой роевни посыпались куски старой почерневшей суши, комок воска, гнездо воробьев и осиные соты. Вытрусив на пол всё с роевни, поспешила в сад. Рой висел почти неподвижно, мокрый, потяжелел, притих. Ветка груши ещё больше наклонилась. Вспомнила что ещё где-то остались лицевые защитные сетки, но где не помнила. Вспомнила, веник в ведре ещё раз взбрызнула, комок пчел ещё плотнее сжался. Повесила роевню на крючок под роем. Поплотнее завязала платком лицо, рукой стукнула по ветке груши. Рой камнем рухнул в роевню. Только с десятка три осталось на ветке. Веником смахнула их в роевню. Прикрыла роевню передником, что сняла с себя, оставив только небольшую щель. Сняли с чердака сначала пару ульев. Дед почистил, помыл, но к рою не подошёл. Вот с этого одного роя всё и началось. На следующий год дед Мусей умер. А пасека осталась. Пришла Марфа к нам. Мария забери ульи с пчелками. Пропадут без присмотра, а ты освоишь и мне медку дашь.

Муж порылся в ящике – старом улье, нашёл нужные книги, дед перед смертью велел пчел продать, инструмент и книги спрятать, кое-что добавилось практикой. Муж смотрел с улыбкой на моё увлечение, говорил: «Я твоих пчел боюсь».

А когда пчелы стали основой нашего маленького хозяйства, на пасеку стал смотреть с уважением, хотя на точок, где стояли ульи никогда не заходил. Работы в нашем дворе хватает всем. Дед отремонтировал омщанник, сделал новую роевню, делал для ульев рамки, натягивал проволоку на рамки, наващивал листы вощины.

У увлеченных своим любимым делом всегда есть о чём поговорить. Мария Ивановна рассказала, почему она держит семьи пчел круглый год на улице. На зиму заносят в омщанник только поздние рои и отводки не развившиеся в полную силу. «Если пчелиная семья обеспечена хорошими кормами и в достаточном количестве никакой мороз ей не страшен. Улетев из улья во время роения, пчелы могут отыскать в лесу подходящее дупло и будут спокойно в нем жить независимо от человека».

Я, в свою очередь, рассказал о пчеловодстве в Крыму, что круглый год ульи с пчелами, как в степи, в предгорье, так и в горах зимуют под открытым небом, разве что от ветра плёнкой или рубероидом обвернут снаружи или обставят шифером. А когда в следующий раз приехал на побывку, помогал отцу по хозяйству – косили сено, рубили дрова и пчеловодили. Отец держал 7-8 семей возле хаты, никуда не вывозил, хватало взятка с садов, огородов. Вокруг лес – акация белая, липа. Заглянул и на пасеку Марии Ивановны, узнать как идут дела. Она как раз работала на пасеке. Увидев меня, сняла с лица защитную сетку и вымолвила: «Если не боишься, подойди ближе, сядь вон там на стульчик, пока я закрою улей, а если, желаешь иди ближе возьми сетку вон там лежит на улье». Я вместе с ней досмотрел открытый улей, затем перешли к другому. Пчелы активно вылетали и влетали в ульи. Чтобы собрать сто граммов мёда, пчелам нужно облететь около миллиона цветов. А сколько любителей собранной сладости! На первом месте – люди. Медведи за мёд душу отдают, есть ещё зверь с названием медоед, куницы ищут в лесу пчелиные гнёзда, дятлы добираются до мёда, шершни ловят пчёл на лету. Охотятся на них птицы щюри, синицы караулят возле ульев, мыши иногда прогрызают узкие щели в улье, чтобы добраться до сладостей. Природа за долгую эволюцию научила пчел защищать своё трудами нажитое добро…

Во время отдыха в тени под грушей зашёл разговор о пчелах. «Признаюсь, Мария Ивановна, впервые вижу на пасеку женщину». Встречали когда-нибудь? О чем говорили? «Действительно, на пасеке встретишь либо дедушку, либо большого специалиста». Пчелы вовсю гудели в ивняках, в поле за усадьбой гречка уже выбрасывала первые бутоны цветов. Мария Ивановна деловито, со знанием дела говорила, что пчёлы ей здоровья прибавили, а с гречкой даст бог дожди придут и будет хороший взяток. Я подробно рассказал, как однажды в молодости, ехал на велосипеде мимо пасеки на краю леса у липовой рощи и пчелы яростно набросились на меня. Надо было скрыться в лесу, а я начал давить нападавших. С опозданием бросил велосипед, я почувствовал: не могу стоять на ногах.

Откуда такая ярость – яд, жало, готовность пчелы пожертвовать жизнью, защищая свой дом и собранный мёд? Я долго не любил пчел. И когда дедушка учил пчеловодству, я с опаской подходил к ульям, экипированный в плотную одежду, в защитной лицевой сетке. Но постепенно привыкал к их укусам. Наверно выработался иммунитет. А теперь они – пчёлы моё увлечение и труд.

 

ноябрь 2011 год

 

 

 

Амброзия

 

 

В мифах упоминается о том, что бессмертие богам давала амброзия, и её приносили на Олимп голуби из берегов океана. Что это за океан? Наверное, это тот самый океан, который упоминает Платон в своих диалогах. То есть Атлантика.

Голуби – довольно всеядные птицы. Но у берегов древнего океана времен Атлантиды Платона, то есть двенадцать - пятнадцать тысяч лет тому назад или даже ранее этого срока, они собирали на берегу вместе со съедобным и материал для гнёзд. Что же служило материалом для птичьих гнёзд? Это морская трава, морской цветок дающий человеку вечную молодость. Птичьи гнёзда могли служить пищей человеку.

Морские диковинки далекого прошлого нам мало знакомы. Они исчезли вместе с Атлантидой. Океан стал иным. Его химический состав изменился после таяния ледников изменился после таяния ледников. Изменился шельф. Прежний шельф был затоплен. Вместе с теми растениями, которые хранили в себе тайну амброзии.

Предположение об астероиде, то есть о небесном огне уничтожившим половину мира, дали ключ.

Изменения состава вод, дали ответ о новых компонентах. Но они дали ключ и к составу первобытного океана, поддерживающего их жизнь до катастрофы. Так появился элемент Теллур, за ним три элемента, входящие в состав амброзии в мизерных, казалось бы количествах. Но этого было достаточно чтобы органические соединения этих элементов дали поразительный результат: некоторые виды простейших организмов, подобных клеткам человеческого тела, жили гораздо больше своих сородичей, не получивших с пищей амброзии.

Соединения теллура очень ядовиты, точнее, смертельно ядовиты. Но микродозы этого элемента в соединениях с другими компонентами амброзии препятствуют кислороду окислять и полемизировать ткани тела.

Что делать? Жизнь это медленное горение, точнее сгорание и человеку нужны присадки, препятствующие этому, но дающие возможность дышать. Это знали атланты. Это отныне знаем и мы.

(Выписка из книги «Харон обратно не перевозят», Автор Владимир Щербаков «Всё об Атлантиде» страница 449)

декабрь 2010 год

 

 

 

Р І Й

Залетів рій весною в дупло на осиці,