Человек без головы достает из кармана пакет с конфетами и протягивает его даше.

Яна Богданова

Человек без головы

 

Человек превращается, человек превращается, человек превращается…. В свинью…

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

 

Б а б у ш к а А н н а. 90 лет.

Т е т я Ф е д я. Сын бабушки Анны – 60 лет.

Д а ш а. Дочка тети Феди, 17 лет.

П е т я. Сын тети Феди, 13 лет.

Г е р м а н. Друг семьи – 55 лет.

У б л ю д к и. Военные.

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Пророк.

 

СЦЕНА ПЕРВАЯ

 

 

Вечер. Работает телевизор. Бабушка Анна готовит на кухне. Даша помогает собирать на стол. В гостиной слегка покачивается желтый потрепанный абажур. Изредка слышны далекие взрывы.

 

П е т я. Я всегда вкусно кушаю и очень рад.

 

Д а ш а. Скоро мы опять сядем ужинать…

 

Б а б у ш к а А н н а. В последнее время мы только и делаем что едим…

 

П е т я. А зачем делать что-то еще?

 

Т е т я Ф е д я. Скоро настанет время, когда человечество вовсе сможет не есть и не пить. Мы все станем питаться солнечной энергией. Человек изменится до неузнаваемости и сможет выносить отсутствие кислорода и высокие температуры. Человек станет совершенен, он перестанет бояться… А еще я слышал…

 

Б а б у ш к а А н н а. Хватит ерундой детям головы забивать!

 

Д а ш а. Мне кажется, я влюбилась. А может, даже беременна…

 

Б а б у ш к а А н н а. Ну вот, пожалуйста! Она уже строит из себя фифочку… Если ты беременна – останешься наверху. И нечего рожать лишних ублюдков!

 

Д а ш а. Вам вообще никто не нужен! Чем вы-то лучше?

 

Б а б у ш к а А н н а. Молчи, дура! Ты жизни не знаешь!

 

П е т я (смотрит на огромный плакат, где изображен мужчина в военной форме с множеством орденов). Какая форма, какие ордена, как это красиво!

 

Б а б у ш к а А н н а. Отец никогда не разбирался в людях. Его интересовали только эти пустые медяшки. Одень их хоть на голову, хоть на задницу – жизнь не станет лучше. И куда все это привело? В пропасть! Он-то молодец – умер и оставил нас все это расхлебывать!

 

Т е т я Ф е д я. Я вообще смотрю по телевизору только рекламу. Это самое увлекательное зрелище!

 

Б а б у ш к а А н н а. Скоро твой телевизор тебя сожрет, тетя Федя!

 

П е т я. Анна, а почему ты называет папу – тетей?

 

Б а б у ш к а А н н а. Посмотри телевизор... Разве не понятно? Они ведут себя как женщины, тоже мне, мужики!

 

П е т я (мечтательно). Понятно. Значит мой папа – особенный.

 

Б а б у ш к а А н н а. Как я устала! Скорей бы сдохнуть,и не видеть, как этот мир катиться в тартарары!

 

Т е т я Ф е д я (очень серьезно). Дождь пошел. Он всегда начинается так не вовремя…

 

Пе т я. Папа, откуда ты знаешь, что пошел дождь? У нас же нет окон…

 

Т е т я Ф е д я. Нет окон? А я думал есть…

 

Б а б у ш к а А н н а. Сумасшедший он, твой тетя Федя.

 

П е т я. Тетя Федя, а почему ты так странно улыбаешься?

 

Т е т я Ф е д я. Я жду.

 

П е т я. Чего?

 

Т е т я Ф е д я. Когда у нас снова появится смысл жизни.

 

Б а б у ш к а А н н а. Кому он нужен твой смысл жизни? Нет его этого смысла, когда ты поймешь? Возвращается только смерть, а жизнь уходит навсегда. Слезы не лечат, лишь бередят раны…

 

П е т я. Анна, когда мы сядем за стол?

 

Б а б у ш к а А н н а. Скоро. Мы будем опять сидеть и ни о чем не думать.

 

П е т я. А можно я буду танцевать на столе?

 

Б а б у ш к а А н н а. Ты же не умеешь танцевать! Хочешь свалиться с него и сломать себе что-нибудь?

 

П е т я. Тогда я не буду танцевать на столе…

 

Т е т я Ф е д я. Я смотрю телевизор и ничего не вижу… Может я совсем ослеп?

 

Д а ш а. Вы не замечали, что вы все постоянно ноете? Вам­­ ничего не нравится, вы никого не любите, вы не хотите жить… Вы хотите только жрать – жрать друг друга … Поднимитесь наверх! Давайте все вместе поднимемся наверх! Там есть воздух и еда… Там мы сможем умереть свободными….

 

П е т я. Анна, а что мы сегодня будем есть?

 

Б а б у ш к а А н н а. Лимоны, впрочем, как и всегда.

 

П е т я. А почему мы едим всегда только лимоны?

 

Б а б у ш к а А н н а. Потому что у нас больше ничего нет.

 

П е т я. А почему у нас больше ничего нет?

 

Б а б у ш к а А н н а. Потому что ты еще маленький, а вот когда подрастешь, мы съедим и тебя вместе с твоими почемучками…

 

П е т я. Я боюсь тебя, Анна.

 

СЦЕНА ВТОРАЯ

 

 

Тетя Федя и Петя снимают со стены картину, где изображен отец бабушки Анны в военной форме и кладут ее на две табуретки, таким образом, получается стол. На стол ставятся несколько ваз с лимонами, множество приправ и несколько причудливых графинов с вином.

 

Т е т я Ф е д я. Я опять чертовски голоден… Я вечно не наедаюсь этими лимонами…

 

Б а б у ш к а А н н а. Где Даша?

 

П е т я. Переодевается.

 

Б а б у ш к а А н н а. Зачем она переодевается по шесть раз на дню?

 

П е т я. Ей кажется, от нее дурно пахнет.

 

Б а б у ш к а А н н а. Что-что?

 

П е т я. Ей кажется, она грязная.

 

Б а б у ш к а А н н а. Как трогательно… Молодость, молодость…

 

Появляется Даша. Она одета в истрепанные, разноцветные лохмотья. Босиком, ярко накрашена, на голове пышно растрепанны волосы.

 

Б а б у ш к а А н н а. Детка, ты прелестна. Присаживайся.

 

Т е т я Ф е д я. Какие милые лимончики. Даже не знаю, какие выбрать желтые или зеленые?

 

Б а б у ш к а А н н а. Какие угодно. Главное не забудь их приправить мышьяком.

 

П е т я. Анна, я больше не хочу есть…

 

Б а б у ш к а А н н а. Что?

 

П е т я. Я сыт.

 

Б а б у ш к а А н н а. Ты будешь есть! И ты съешь теперь три лимона, а не два. Иначе ты пойдешь наверх и проведешь там всю ночь.

 

Д а ш а. Петя, не слушай ее. Мы пойдем наверх вместе. Там нет ничего страшного.

 

П е т я. Нет! Пожалуйста! Даша, я тебе не верю. Ты всегда возвращаешься в крови и синяках.

 

Б а б у ш к а А н н а. Поэтому ешь, а то я отправлю тебя к Ублюдкам.

 

Д а ш а. Анна, ты очень злая. Ты убиваешь моего брата и всех нас. Но со мной этот номер не пройдет! Мне нечего боятся.

 

Б а б у ш к а А н н а. Мы все равно умрем. Так будет быстрее… Ешь, Петя…

 

Гроза за окном.

 

Д а ш а. Анна, зачем тебе нужно, чтобы мы поскорее умерли?… Почему-то мы продолжаем жить…

 

П е т я. Анна, я не хочу умирать. Мне страшно, когда я засыпаю. Мне кажется, что все что будет потом, всего лишь пустота, и я никогда ничего больше не почувствую.

 

Б а б у ш к а А н н а. В нашем случае смерть не пустота, а продолжение. Тише… Слышите? Они опять начали обход.

 

Т е т я Ф е д я. Кого они все время ищут?

 

Б а б у ш к а А н н а. Они боятся Пророка…

 

Т е т я Ф е д я. Ты только и умеешь, что всех пугать. Ну, придет этот Пророк и что?

 

П е т я. Да, бабуля, что в этом страшного?

 

Т е т я Ф е д я. В конце концов, все это голые выдумки. Ублюдки любят шутить. Это их право…

 

Б а б у ш к а А н н а. Тише… Пророк докажет бессмысленность существования человечества. Люди прославились своей кровожадностью, ненасытностью в убийстве себе подобных. Пророк всего лишь ускорит процесс вырождения людей. Ублюдки там наверху – доказательство моих слов. Они хотят жить и продолжат убивать.

 

Д а ш а. Но ведь мы ни в чем не виноваты. Значит нечего бояться?

 

П е т я. Анна, после лимонов мне всегда как-то не по себе… Как будто я -- это совсем не я, и никак не могу вернуться к себе обратно.

 

Т е т я Ф е д я. Пророк должен помочь…

 

П е т я. А почему Ублюдки хотят убивать?

 

Д а ш а. Они не все такие… Я бываю Наверху и знаю, среди них встречаются хорошие…

 

Б а б у ш к а А н н а. Вы не знаете всего ужаса, который нас ждет. Мне осталось совсем немного, я обязана вас предупредить. Отныне каждый человек будет жить в своем собственном аду. Каждый должен искупить максимум грехов человечества. Все мы находимся в связке и будем страдать бесконечно. Как только придет Пророк люди станут бессмертны и пока не искупят грехи всего человечества будут жить и страдать – вечно! Я не хочу для вас такой доли!

 

Бабушка Анна падает без чувств. Ее поднимают, усаживают в кресло, приводят в себя.

 

 

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

 

 

Раздается настойчивый стук в дверь.

 

Б а б у ш к а А н н а. Это они! Они опять здесь! Тушите свет, ложитесь на пол, не дышите… Не сопите, не храпите, не хрюкайте… Замерли!

 

Ге р м а н. Эй! Есть кто?

 

Д а ш а. Знакомый голос. Голос знакомый. Но как будто и не знакомый…

 

Б а б у ш к а А н н а. Ни с места! Они могут притворяться.

 

Г е р м а н. Вы там живы? У вас все в порядке?

 

Б а б у ш к а А н н а. Федя, поднимись наверх, посмотри… Это кажется Герман, впусти его. Но будь осторожен. Ублюдки, могут бродить рядом.

 

Т е т я Ф е д я. Я мигом. Давайте, Петя, Даша, тяните канат.

 

Тетя Федя поднимается наверх. Через некоторое время сверху машет рукой детям, и они спускают его вниз вместе с Германом.

 

Г е р м а н. Ну вот, здрасьте вам! Я уже тут несколько дней хожу вокруг и это… Стучу-стучу… А вы не и вас не, и никто не откликается. Я было уже испугался, вот сегодня еще решил постучать, а вы вот тут все живые. Я рад. Я очень рад.

 

Б а б у ш к а А н н а. Мы как раз обедаем. Не желаешь лимончика с мышьяком?

 

Ге р м а н. Чур вас! Бешеная ты, и все вы сумасшедшие! Если бы я вашему отцу, Анна, не пообещал за вами приглядывать, то и вовсе бы не заходил.

 

Б а б у ш к а А н н а. Ну и не заходи. Тебя что просят? У нас тут свои дела, ты вечно отвлекаешь…

 

Г е р м а н. Я принес детям хлеба и вам вина.

 

Петя и Даша бросаются на хлеб, вырывают его друг у друга из рук, с жадностью едят.

 

Б а б у ш к а А н н а. Ты мне тут детей попортишь, негодяй! Сколько раз говорила, пусть они умрут побыстрее, им только легче от этого будет.

 

Г е р м а н. Нет, Анна. Гробишь себя – гробь. Дети тут ни при чем! У них может будущее вдруг случится, а ты это будущее увидеть не в состоянии…

 

Т е т я Ф е д я. Да, Анна. Дети ни при чем… Не будь Даши, которая работает наверху и ублажает Ублюдышей, мы бы уже давно тут сдохли в этом подземелье.

 

Ге р м а н. И я стараюсь вам помогать, как могу… Ведь я рискую головой.

 

Б а б у ш к а А н н а. Все во всем виноваты. И все будут отвечать за всех, запомните! Вы, наверное, надеетесь, что когда придет Пророк он примет вас в распростертые объятия? Вы будете валяться у меня в ногах и просить о скорой смерти, когда случится то, что случиться непременно должно.

 

Даша, недоев свой хлеб, разламывает кусок надвое. Один кусок дает бабушке Анне, второй тете Феде.

 

Д а ш а. Вот вам вкусненькое.

 

Т е т я Ф е д я. Даша, я не заслужил. Меня и лимоны вполне устраивают. На тебе, Петя, ты ешь, маленький, ешь.

 

Бабушка Анна кидает хлеб в лицо Даши.

 

Б а б у ш к а А н н а. Ты что здесь устроила? Быстро подняла и ешь! За такую наглость ты сегодня пойдешь работать во вторую смену… Хлебом она делится. Может ты с Ублюдками поделишься? Я разве учила тебя делиться? Каждый сам за себя! Поняла?

 

Д а ш а. Поняла… А только вдруг я умру?

 

Б а б у ш к а А н н а. Это будет очень даже хорошо, если ты умрешь сегодня.

 

Д а ш а. А как вы об этом узнаете? Я ведь буду Наверху…

 

Б а б у ш к а А н н а. А зачем знать? Тебя подберут и закопают вместе с остальными…

 

Д а ш а. И вам будет совершенно все равно?

 

Б а б у ш к а А н н а. Совершенно! Надоели! Давайте спать! Герман, ты останешься у нас или как?

 

Т е т я Ф е д я. Да, оставайся. На пяти этажах есть, где разместиться. У нас так безлюдно…

 

Г е р м а н. Мне завтра с утра везти Ублюдков в центр, просыпать нельзя. А то как-то мне всегда не по себе, когда я не дома остаюсь… Но и сейчас идти поздно… Останусь до завтра на самом верхнем этаже. С утра выскользну незаметно, чтобы не тревожить…

 

Б а б у ш к а А н н а. Зачем ты предал нас, Герман?

 

Г е р м а н. Это было необходимо. Я жив и могу приносить вам хлеб и вино.

 

Б а б у ш к а А н н а. Они тебе нравятся? Ты их понимаешь?

 

Г е р м а н. Я не принимаю убийство ради убийства. Они защищают свою территорию.

 

Б а б у ш к а А н н а. От кого? От себе подобных? Ты стал рассуждать почти как они.

 

Г е р м а н. Что ты ко мне привязалась, старая ведьма? Я получаю все что хочу – только ради этого стоит жить!

 

Б а б у ш к а А н н а. Тогда убей нас! Мы же тебе мешаем?

 

Г е р м а н (берет за горло бабушку Анну). Я убью тебя, если ты не прекратишь травить детей мышьяком.

 

Б а б у ш к а А н н а. Давай, сделай милость! А потом эти дети убьют тебя и твоих детей. И так будет до бесконечности.

 

Т е т я Ф е д я. Оставь ее, Герман. Она уже совсем выжила из ума.

 

Г е р м а н. Да, что ты там пищишь маменькин сынок, баба в обличье мужика? Что вы можете знать о силе, которой я обладаю?

 

Т е т я Ф е д я. Герман, перестань, мы были почти как братья!

 

Г е р м а н (отпускает бабушку Анну). Вот именно, что были… Почти. Попроси свою мамашу быть ко мне почтительней.

 

Т е т я Ф е д я. Хорошо, хорошо!

 

Г е р м а н. Вот вам и доказательство… У кого сила – тот и прав, всегда прав!

 

Т е т я Ф е д я. Дети попрощайтесь с Германом.

 

Даша и Петя встают на колени.

 

Д а ш а. Спокойной ночи всем. Я очень постараюсь завтра не проснутся.

 

П е т я. Я сыт. Я очень рад. Я буду спать тихо и хорошо.

 

Г е р м а н. Девчонку я заберу с собой. Я знаю о твоих похождениях, Даша. Ты же не откажешься доставить удовольствие старому другу семьи?

 

Д а ш а. Я сделаю все, что вы скажете.

 

Г е р м а н. Вот и хорошо. А ты, пацан, иди спать и вы тоже.

 

Все собираются разойтись… Раздается настойчивый стук. Он становится все сильнее и сильнее. Все замирают на месте.

 

Г е р м а н. Это еще кто?

 

Б а б у ш к а А н н а. Это у тебя надо спросить. Привел все-таки к нам своих Ублюдков?

 

Г е р м а н. Потише, старая ведьма. Никто не должен знать, что я нахожусь у вас.

Спрячьте меня.

 

Стук в дверь продолжается. Слышны выстрелы.

 

Т е т я Ф е д я. Иди сюда. Здесь у нас тайная комната, мы там укрываемся от бомбежек. Заходи, быстро!

 

Тетя Федя закрывает тяжелую железную дверь, поворачивает ключ и вешает его к себе на шею. Слышны крики.

 

Д а ш а. Кто это?

 

П е т я. Как страшно.

 

Б а б у ш к а А н н а. Молчите.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Откройте дверь. Позвольте переночевать… Они меня убьют!

 

Т е т я Ф е д я. Кто вы, что вам нужно?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Они украли мою голову, мне нужно ее найти. Помогите! Я хорошо заплачу.

 

Б а б у ш к а А н н а. Украли голову? Вы человек без головы? Разве это возможно?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Оказывается, возможно. Сейчас у меня совсем нет головы. Я не истекаю кровью и почему-то жив. Эти монстры отрубили мне голову, а я сбежал. Я еще могу стоять на ногах. Понимаете, мне необходимо укрыться, хотя бы на время. Я могу быть вам полезен, поверьте. Но времени осталось совсем мало! Они настигают. Откройте!

 

Т е т я Ф е д я. Ублюдки с вами?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Пока еще далеко, но уже совсем близко…

 

Б а б у ш к а А н н а. А вы сами случайно не из их команды?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Говорю же, нет. Как мне вам это доказать?

 

Б а б у ш к а А н н а. Выпускай Германа. Пусть он его проверит.

 

Дети открывают массивную дверь. Герман выходит наружу.

 

Б а б у ш к а А н н а. Ну что, все слышал?

 

Г е р м а н. Вроде, да.

 

Б а б у ш к а А н н а. Сможешь его проверить?

 

Г е р м а н. Попробую…

 

Герман подходит к двери, открывает небольшое смотровое окошечко. Темно, ничего не видно.

 

Г е р м а н. Эй, вы! Видите, вот здесь проем?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Видеть я, конечно, не могу, головы все-таки нет. Но я чувствую тепло.

 

Г е р м а н. Просуньте туда свою правую руку.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Пожалуйста…

 

Г е р м а н. Правую, я сказал, а не левую!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Да, конечно. Сложно ориентироваться, когда нет головы.

 

Г е р м а н. Розы на запястье нет! У всех ублюдков она должна быть…

 

Б а б у ш к а А н н а. Герман, а у тебя?

 

Г е р м а н. Замолчи, старуха!

 

Т е т я Ф е д я. Но, возможно, он ее просто стер или замазал… Ты понимаешь, Герман, надо еще как -то проверить…

 

Г е р м а н. Сейчас проверим… (Достает из кармана небольшой ножик и резко его открывает. Все в ужасе отступают на шаг назад и с удивлением и опаской смотрят на Германа.)

 

Г е р м а н (приставляет нож к запястью Человека без головы). Кто ты? От кого бежишь?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я не знаю от кого бегу. Они гонятся за мной и скоро поймают. Из-за них я уже потерял голову и хочу ее вернуть. Если вы мне поможете, я очень хорошо вас отблагодарю.

 

Г е р м а н. Сейчас проверим.

 

Герман делает небольшой надрез на руке Человека без головы. Начинает капать кровь.

 

Г е р м а н. Боже! Вы только посмотрите…

 

Все осторожно подходят ближе, чтобы посмотреть.

 

Б а б у ш к а А н н а. Она синяя!

 

П е т я. Голубая.

 

Д а ш а. Да нет, она почти зеленая.

 

Т е т я Ф е д я. Герман, тебе это о чем-то говорит?

 

Г е р м а н. Мне это ни о чем не говорит. Слушай, ты! Тебе больно?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Мне не больно. Мне станет еще лучше, если вы меня впустите. (Проходит миг, и ранка на глазах у всех затягивается.)

 

Д а ш а. Вы видели, видели???

 

Б а б у ш к а А н н а. Только бесов нам не хватало…

 

Г е р м а н. Впустите его, он, кажется, не опасен, но на всякий случай…

 

Петя и тетя Федя достают из - под стола вилы и становятся по обе стороны двери. Герман отпирает замок. Вваливается двухметровый Человек без головы. На нем надет плащ, поднят капюшон, в том месте, где должна быть голова виднеется лишь темное пространство. Просторное длинное одеяние придает всей фигуре зловещий облик.

 

Б а б у ш к а А н н а. Что вы натворили?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я угостил этих ребят…

 

Г е р м а н. Военных…

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Ну да… Угостил их конфетами. Они сначала ели и улыбались, а потом схватились за оружие и отрубили мне голову.

 

Б а б у ш к а А н н а. Разве вы не знали, что любая еда, кроме лимонов здесь запрещена?

 

Г е р м а н. Что ты мелешь, старуха. Ублюдки, едят исключительно мясо.

 

Б а б у ш к а А н н а. Мясо, не мясо… К мясу тоже нужен лимон.

 

Г е р м а н. В любом случае, сладкое здесь не едят!

 

Т е т я Ф е д я. А я помню, что такое конфеты. Это просто улет!

 

П е т я. А почему мы не знаем?

 

Д а ш а. Это, наверное, что-то особенное…

 

Г е р м а н. Вы собирались заплатить!

 

Б а б у ш к а А н н а. У вас остались конфеты?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Конечно, я собирался заплатить… Только я не знаю чем платить.

 

Г е р м а н. Что значит не знаете?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я могу дать вам то, что вы захотите. Но мне нужно знать, что вы хотите?

 

Д а ш а. Конфеты! Я хочу попробовать конфеты!

 

Г е р м а н. А оружие? У вас есть оружие нового поколения?

 

Б а б у ш к а А н н а. Покой. Вы можете подарить мне покой?

 

Т е т я Ф е д я. Можно мне вернуться в детство? К своим настоящим родителям в деревню?

 

П е т я. Я хочу править миром, чтобы все мне подчинялись…

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вы все хотите того, что не принесет вам счастья. Почему?

 

Г е р м а н. Плати!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я не могу заплатить всем и сразу. Мне необходимо время…

 

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

 

 

Т е т я Ф е д я. У вас совсем нет головы. И правда, пустое место… Разве это возможно? Чудеса!

 

Д а ш а. И вы даже без головы все понимаете?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Не столько понимаю, сколько чувствую. Я не хочу вас смущать, закрою пустое место маской, так будет проще общаться. (Достает маску. Надевает.)

 

Т е т я Ф е д я. Невероятно! Давайте по порядку!

 

Б а б у ш к а А н н а. Подожди, ты, придурок! Ну! Брысь! Как тебя звать-то? Звать «никак» и сам ты – никто. Меня зовут Анна, это -- Даша и Петя… Познакомьтесь, это «никто». А это -- тетя Федя. То есть, просто Федя, кажется, я не в себе, ни стоит меня слушать….

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Понял. Спасибо. Мне не обязательно прикасаться, я чувствую…

 

Б а б у ш к а А н н а. Слушай, тетя, то есть, Федя… Проверь дверь. Мне все это не нравится!

 

Д а ш а. А мне нравится!

 

П е т я. Я всегда хорошо кушаю и очень рад!

 

Т е т я Ф е д я. Весь мир в моей ладони, я смотрю рекламу, я вижу свет – он мой, только мой!

 

Б а б у ш к а А н н а. Хорошо, тетя Федя, не стоит молчать! Хорошо тетя Федя, хорошо тетя Федя, хорошо тетя Федя. Ну, скажи, ты что-нибудь, стоишь как болван!

 

Т е т я Ф е д я. Я Ничего не чувствую. Я был уверен, что, если буду сидеть и слушать, то просто стану ничем. И сразу станет спокойно и однообразно…

 

Б а б у ш к а А н н а. Не обращайте внимания! У нас каждый о своем. Так есть возможность выжить, никто не вдается в подробности своей собственной ядовитой правды. Зачем? Все мы немые от рождения. Мы почти все это поняли и остановили движение… Вот только Даша…

 

Д а ш а. Я хочу быть живой! Я лучше сдохну там наверху, чем буду жрать ваши лимоны с мышьяком!

 

Б а б у ш к а А н н а. Вы голодны? Как вас называть?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Можете называть меня просто Пророк.

 

Все в ужасе отскакивают в сторону.

 

Т е т я Ф е д я. Что я говорил, что я говорил? Он совсем не ужасен и не опасен! Этот прекрасный, возвышенный, красивый человек без головы! Разве он может сделать что-то плохое? Хи-хи-ха-ха-хи-хи!

 

Б а б у ш к а А н н а. Заткнись!

 

Те т я Ф е д я. Я молчу, я всегда молчу! Но пришло время говорить! Ведь это не просто так, он постучался именно в нашу дверь?

 

Г е р м а н. Кто он?

 

Т е т я Ф е д я. Человек без Головы, то есть Пророк!

 

Ге р м а н. Что-то у меня не очень лестные сведения о вашем Пророке. Это что заговор? Я вас всех сейчас арестую!

 

Б а б у ш к а А н н а. И так постоянно. Все мы бегаем от своих собственных надуманных страхов. Проходите, пожалуйста, садитесь!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Спасибо, вы очень любезны. Причина вашего страха мне не ясна, вы можете ничего не бояться.

 

Б а б у ш к а А н н а. Как же, конечно… Знаем!

 

Д а ш а. Вам нравится, когда вам верят?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Нравится, Даша.

 

Б а б у ш к а А н н а и Г е р м а н (хором). Откуда вы знаете ее имя?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вы сами ее представили.

 

Б а б у ш к а А н н а. Ах, да… Наверное…

 

Г е р м а н. Подозрительно!

 

Т е т я Ф е д я. И вы, Пророк, вот так запросто разгуливаете по улицам и позволяете отрубить себе голову?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. А что в этом странного?

 

Г е р м а н. Это очень даже естественно! Дуракам закон не писан!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я рад, очень рад. Я всегда хорошо кушаю и очень рад! Да, Петя?

 

Б а б у ш к а А н н а. Вот оно! Свершилось! (Падает на колени, начинает молиться и причитать.)

 

П е т я. Так это вы – спаситель мира? Я слышал о вас по телевизору!

 

Те т я Ф е д я. У нас нет телевизора.

 

П е т я. Да? А я думал, что есть.

 

Т е т я Ф е д я. Может и есть, я не проверял. Я так часто его смотрю, что уже забыл, есть он или нет…

 

П е т я. Не убивайте нас, пожалуйста, всех сразу. Давайте по отдельности, и так, чтобы не больно. Мы все-таки вас приютили.

 

Т е т я Ф е д я. Мне плохо! (Хватается за грудь.) И я вот так прямо сейчас начну страдать и буду страдать вечно? Буду все время страдать? Анна, спасите мою душу, где лимоны? Дети! Начинаем быстро есть лимоны!

 

Появляется переодетая Даша. На ней разорванные оранжевые колготки, мини юбка едва прикрывает бедра, облегающий полупрозрачный топик зашит в нескольких местах. По всему лицу размазана помада, волосы всклокочены, губы нервно подергиваются.

 

Д а ш а. Ты – Пророк, ведь так?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Так меня зовут.

 

Д а ш а. Ты умеешь дышать?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Иногда…

 

Даша подходит к Человеку без головы и зажимает маске рот.

 

Д а ш а. Так можешь?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Могу.

 

Д а ш а. Ты умеешь видеть?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Иногда.

 

Д а ш а. Что ты видишь сейчас?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Тишину.

 

Д а ш а. Она надолго?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. На вечность.

 

Д а ш а. Ты умеешь бежать?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Иногда.

 

Д а ш а. Тогда почему ты стоишь на месте?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я чую след.

 

Д а ш а. Тебе бывает страшно?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Нет.

 

Д а ш а. Тогда почему ты живой?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я не могу умереть.

 

Д а ш а. Ты возьмешь меня в жены?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Нет.

 

Д а ш а. От меня дурно пахнет?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Бесподобно дурно!

 

Д а ш а. Ты вернешь себе голову, и я смогу целовать тебя в губы?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. В губы смогу целовать тебя я.

 

Б а б у ш к а А н н а. Ну же, вы все, очнитесь! Очнитесь и встаньте на колени!

 

Все встают на колени, кроме Даши.

 

Д а ш а. Я тоже должна встать на колени?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Не понимаю, зачем!

 

Д а ш а. Так у нас выражают уважение.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Что значит уважение?

 

Д а ш а. Это когда тебя все любят и никто не спрашивает за что.

 

В с е, к р о м е Д а ш и. Да! Пророк! Да! Пророк! Да! Пророк!

 

Б а б у ш к а А н н а. Она глупая девочка. Она просто глупая девочка, прости ее. Из Даши не выйдет ничего путного. Забудь о ней. Мы слушаем твои указания!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Даша… Я ее где-то уже встречал, редкое создание… Знаете, я чувствую что-то очень тяжелое, это мешает мне говорить… Давайте просто сядем на пол! Сядем на пол, так всем будет удобнее.

 

Все как под гипнозом садятся на пол, кроме Даши.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я обещал вам многое из того, что не принесет вам счастья… Все это вы получите. А пока у меня есть только конфеты.

 

Человек без головы достает из кармана нераспечатанную пачку конфет и протягивает руку вперед. Даша резко срывается с места, вся вытягивается в струну, хватает пакет с конфетами. Прячется за Человека без головы.

 

Д а ш а (радостно воя). Я первая, первая! Теперь ты возьмешь меня в жены?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Нет.

 

Да ш а. Почему? И теперь нет?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. У нас не принято. Каждый сам выбирает себе друга. Каждый свободен. Время не имеет значения. Поэтому мы не страдаем…

 

Б а б у ш к а А н н а. На вашей планете живут одни Пророки?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Пророки – это наш молодняк. В него верят и слишком балуют сладким…

 

Г е р м а н. Что за бред? Я устал! Я тут вам всем сейчас покажу!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Твои яйца, даже если ты их выставишь на торги, стоят недорого!

 

Г е р м а н. Что ты сказал?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Что сказал, то останется…

 

Г е р м а н. Ты хоть понимаешь, кто я такой?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Дурак – ты себя назвал…

 

Г е р м а н. Остряк! Хочешь быть засоленным в говне?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вы можете делать, что захотите. Для этого я и пришел.

 

Г е р м а н. Бесстрашный парень! Голову отрубили, а туда же! Дайте мне вина! Я тебя уважаю!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я могу предложить вам воду.

 

Г е р м а н. Молчи! Я решаю!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Не выноси скорых решений.

 

Г е р м а н. Замолчи! Ты меня раздражаешь!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. За этим и прибыл.

 

Г е р м а н. Что ты любишь?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Ничего.

 

Г е р м а н. Хочешь я дам тебе власть?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. У меня есть власть.

 

Г е р м а н. Ты наслаждаешься?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я спокоен.

 

Г е р м а н. Врешь.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Проверь!

 

Г е р м а н. Пытки! Мы будем его пытать! Все рано или поздно раскалываются!

 

Б а б у ш к а А н н а. Заткнись, ублюдок! Он все понимает…

 

Д а ш а. Вы не сможете его пытать! Это он будет пытать вас…

 

Г е р м а н. Это почему?

 

Д а ш а. Просто так, потому что это – Пророк!

 

Г е р м а н. Где конфеты?

 

Д а ш а. У меня.

 

П е т я. А почему она забрала все конфеты, Пророк? Нас учили делиться.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вам объясняляи, что такое делиться?

 

П е т я. Дать мне…

 

Т е т я Ф е д я. И мне…

 

Г е р м а н. Отдать все правительству, оно разберется…

 

Д а ш а. Я вас не вижу… Вас нет!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Даша, конечно, поделится… Но она была первая. Давайте соблюдать правила. Она никому ничем не обязана! Пусть она ест свои конфеты, ничего страшного… Каждый получит свое…

 

Д а ш а. Это мои конфеты!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Конечно, твои.

 

Г е р м а н. Мы тоже хотим!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Вы тоже получите, скоро…

 

Д а ш а. Мои! Мои конфеты! Я устала от всех вас, я вас ненавижу!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Если съесть всю пачку конфет сразу, можно умереть… Они слишком сладкие и дают призрачное ощущение счастья. На нашей планете такие конфеты дают только молодым, чтобы поддержать их гормон счастья…

 

Д а ш а. Значит, я могу умереть от счастья?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Передозировка гормонами счастья приведет к мучениям. Правда, каждый решает сам…

 

П е т я. А бабушка говорила, что если ты придешь, то лучше поскорее умереть.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Почему?

 

П е т я. Ты будешь нас вечно мучить… Так ты говорила бабуля?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Я не понимаю о чем вы. Я пришел за помощью и хочу попросить помочь мне найти свою голову.

 

П е т я. А где мы будем ее искать?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Где-то здесь…

 

П е т я. Смотрите! Она ест конфеты!

 

Т е т я Ф е д я. Даша, поделись с нами конфетками, ведь мы твоя семья!

 

Г е р м а н. Дашенька, я знаю тебя еще с пеленок… Тю-тю-тю! Такая была милашка!

 

Б а б у ш к а А н н а. Оставьте ее в покое! Надо было ее заранее отравить… А теперь мучайся с ней!

 

Д а ш а. Вы – моя семья? Это вы себе пытаетесь внушить или мне? Вы всегда уделяли больше внимания Пете. Когда я болела, вы говорили: «Терпи!». Когда болел Петя, вы бегали вокруг него как угорелые. Посмотрите, какие вы все чистенькие и аккуратненькие, а от меня постоянно дурно пахнет, потому что я вынуждена ради «семьи» копаться в помойных ямах. Только меня вы посылаете наверх, а сами сидите тут, как крысы в надежде убежать от того, чего не существует. Я рассказывала вам, что рабочие с рудников меня насилуют, а вы сказали, что я женщина, и я должна не просто привыкнуть, а принимать это с благодарностью. Я больше не хочу терпеть побои и унижения, я больше не хочу вас всех видеть. (Даша лихорадочно засовывает в рот конфеты. Выплевывает, поднимает и кладет обратно в рот.) И если я умру, то лучше от счастья, чем от ваших лимонов с мышьяком.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Творится что-то ужасное. Я чувствую!

 

Даша падает без чувств. Петя опрокидывает вазу с лимонами. Начинается дождь. Темнеет.

 

 

СЦЕНА ПЯТАЯ

 

 

Бабушка Анна зажигает несколько свечей. Царит полумрак, все разговаривают шепотом.

 

П е т я. Что с ней, она умерла?

 

Б а б у ш к а А н н а. Не знаю.

 

Г е р м а н. Смотрите, еще конфеты остались. Я всегда ей говорил, жадность до добра не доведет.

 

Т е т я Ф е д я. Это же моя дочь! Малышка! Даша, что с тобой? (Трясет ее за плечи.)

 

П е т я. Она была хорошей сестрой, всегда мне помогала.

 

Г е р м а н. Она мне нравилась с детства, а когда повзрослела, так вообще…

 

Б а б у ш к а А н н а. Сволочь. Сама сдохла, а мы теперь все расхлебывай!

 

Т е т я Ф е д я. Доченька, прости меня за все! Ты не можешь умереть, вот так просто!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Она умерла. Уже ничего не поделаешь. Я пойду, у вас такое горе.

 

Б а б у ш к а А н н а. Нет! Стой!

 

Т е т я Ф е д я. Вы никуда не уйдете!

 

П е т я (резко повзрослев). Она нас кормила, а вы ее убили!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Своими руками я никогда никого не убивал. Это был ее выбор, я предупредил…

 

П е т я. Наплевать!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Помогите мне найти мою голову и я дам каждому то, что он захочет… Как и обещал!

 

Б а б у ш к а А н на. Значит, все будут искать вашу голову!

 

П е т я. А что делать с ней?

 

Б а б у ш к а А н н а. Герман заверни ее как следует и отнесите тело в подвал, чтобы здесь не завоняло. И потом возвращайтесь.

 

Т е т я Ф е д я. Я пойду с ними! Я хочу с ней попрощаться!

 

Б а б у ш к а А н н а. Ты останешься здесь! И хватит хныкать как девка! Наступают новые времена.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Позвольте мне присесть и немного отдохнуть. Пока я буду вас ждать, я немного подумаю.

 

Г е р м а н. Было бы чем!

 

Герман с Петей поднимают Дашу на руки. Петя берет огромный черный мусорный пакет, расправляет его. Запихивают тело. Уносят Дашу со сцены.

 

Б а б у ш к а А н н а. Ну и как вы? Довольны?

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Чем?

 

Б а б у ш к а А н н а. Своим злодеянием!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Мне кажется, вы принимаете меня за кого-то другого…

 

Б а б у ш к а А н н а. Я принимаю тебя за того, кто ты есть!

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. А вы тоже поможете мне искать голову?

 

Б а б у ш к а А н н а. Нет. Я останусь здесь. Хочу сохранить хоть одну голову на всех.

 

Т е т я Ф е д я. Что ты такое говоришь? На что ты намекаешь?

 

Б а б у ш к а А н н а. К сожалению, это -- не намек…

 

Т е т я Ф е д я. Я ничего не понимаю. Совершенно ничего…

 

Б а б у ш к а А н н а. Есть люди, которым лучше не думать, а делать!

 

Возвращаются Герман и Петя. Загорается свет.

 

Ч е л о в е к б е з г о л о в ы. Пойдем?

 

Б а б у ш к а А н н а. Прощайте!