Социальная дифференциация и варьирование

Эти социологические доминанты проявляются в НВК даже с большей определенностью, чем в вербальной коммуникации, благодаря более жестким нормам, предписывающим употреб­ление того или иного невербального средства в данной ком­муникативной ситуации.

В социальной дифференциации НВК выделяются те же параметры, что и в вербальной коммуникации – социальный статус, социальные роли или род занятий, возраст, пол. Два последних признака играют, пожалуй, большую дифференциру­ющую роль именно в НВК. Они реализуются в основном бессознательно как часть невербального этикета. Вместе с тем, различие норм социальной дифференциации по этим призна­кам в различных ареалах свидетельствует об их социокультурной обусловленности, корни которой уходят в глубокое про­шлое народа, этноса. 130

Социальная дифференциация НВК проявляется, преимущес­твенно, в следующих частных функциях – контактоустанавливающей (фатической), самопрезентируюшей, ритуальной и эмотивной. С меньшей регулярностью и четкостью она прояв­ляется в таких функциях, как побудительная, регулирующая, эмфатическая, адаптирующая.

В контактоустанавливающей функции социальная диффе­ренциация может быть обусловлена социальными факторами по всем четырем параметрам. Так, социальный статус коммуни­кантов реализуется в формах установления контакта, сравните, например, мимолетный взгляд или небрежный кивок головой вышестоящего и "заглядывание в глаза" или поклон (опреде­ленной глубины и продолженное™) подчиненного. Для привле­чения внимания вышестоящий может просто поманить ла­донью, пальцем или даже щелкнуть пальцами (жест устаревший и грубый в настоящее время). Существуют различные формы рукопожатия, ориентированные на различный социальный ста­тус коммуникантов; при этом учитывается дистанция между ними, последовательность (кто первый протянул руку), продол­жительность, как подается ладонь (ребром, плашмя или про­тянуты всего два пальца и др.). Социальные роли, професси­ональный статус реализуется так же согласно нормам невер­бального контакта. Особенно жестко эти нормы регламентиру­ются дипломатическим протоколом, например, рукопожатие при обмене ратификационными грамотами отличается длитель­ностью и энергичностью. Возрастной признак предписывает свои нормы контакта между старшим и младшим, которые усваиваются с приобретением социального опыта всеми члена­ми общества. Дифференциация по признаку пола проявляется в различии форм актуализации данной функции. Такие невер­бальные знаки установления контакта, как "хлопнуть по пле­чу", поднести руку к головному убору в знак приветствия, взять женщину за локоть, под ручку, обнять за талию или просто повиснуть на шее спутницы, характеризуются как "мужские". Такие знаки, как "играть глазками", протянуть руку "лодоч­кой" для рукопожатия (чаще в сельской местности), считаются "женскими".131

Функция самопрезентации понимается достаточно широ­ко – не только как официальное представление своей персоны, но как представление своей социальной роли в данной ситу­ации. Обычно эта функция актуализируется согласно принятым в обществе нормам бессознательно, особенно в параметрах возраста и пола; сравните, например, типичную осанку и позу пожилого и молодого человека или "мужскую" и "женскую" манеру сидеть. Сознательное, а иногда и намеренное несоблюдение этих норм передает дополнительную информацию о социальной ориен­тации индивида. Интерпретация при этом может быть как положительная, так и отрицательная. Дело в том, что для некоторых людей важна не столько их истинная социальная роль в обществе, сколько оценочное восприятие этой роли другими членами общества.

Яркое описание самопрезентации одного из персонажей, г. Стебелькова (богатого спекулянта) и осознания им своего социального статуса по сравнению с героем романа (незакон­норожденным сыном известного лица) дано Ф. Достоевским:

"Он обмерил меня взглядом, не поклонившись, впрочем, поставил свою шляпу-цилиндр на стол перед диваном, стол властно отодвинул ногой и не то что сел, а прямо развалился на диван, на котором я не посмел сесть, так что тот затрещал, свесил ноги и, высоко подняв правый носок своего лакирован­ного сапога, стал им любоваться. Конечно, тотчас же обернулся ко мне и опять обмерил меня своими большими, несколько неподвижными глазами" (Подросток. М. Изд-во худ. лит. 1955. С. 143). Иногда самопрезентация может иметь более глубокую и скрытую социальную мотивированность. Это тонко подметил К.И. Чуковский: "У руководителей Союза писателей – очень неподвижные лица. Застывшие.... Должно быть, это – от привычки председательствовать. Впрочем, я заметил, что в нынешнюю волевую эпоху вообще лица русских людей менее склонны к мимике, чем в прежнее время. Мое, например, лицо во всяком нынешнем общественном собрании кажется чересчур подвижное, ежеминутно меняющимся. И это отчуждает от меня, делает меня несолидным" (Из дневника. 1932–1969// Знамя. № 11. С. 179).

В ритуальной функции (при встрече, прощании, благодар­ности, произнесении клятвы, присяги и т.п.) социальная диф­ференциация актуализируется по всем четырем параметрам социальных признаков в соответствии с принятыми правилами. Эти правила достаточно жестки и стандартизированы в любом культурно-генетическом ареале, отсюда – национальные раз­личия, проблема национального стереотипа, часть которого формируется на основе специфических социальных норм не­вербального поведения представителей данного ареала. 132

В эмотивной и адаптирующей функциях социальная диф­ференциация проявляется более четко по признаку пола. К числу типичных "мужских" невербальных знаков при выраже­нии эмоций и чувств относятся: бить кулаком по своей ладони или колену, по столу от досады, приложить руку к груди (сердцу) в знак признания, почесывать макушку, за ухом в состоянии растерянности, нерешительности, почесывать подбо­родок в состоянии сосредоточенности, дергать себя за усы, бороду в состоянии задумчивости и др. К "женским" знакам относятся: заламывать руки от отчаяния, закрывать ладонями глаза от страха; стоять, упершись руками в бедра, показывая свое негодование или решимость настоять на своем, сидя в задумчивости, подпереть голову ладонями, прикрыть лицо (рот) ладонью (рукавом) от смущения (в сельской местности), вер­теть кольцо на пальце в нервозном состоянии и др. Жесты – самоадапторы могут быть индивидуальны, но все равно пере­дают информацию о состоянии человека.

Некоторые невербальные средства имеют постоянную соци­альную значимость, например: рукопожатие, при котором ла­донь направлена вниз, характерно для людей, осознающих свое доминирующее положение или власть; похлопать собеседника по колену в знак подбадривания может старший по возрасту или главный по своей роли (врач по отношению к пациенту). Другие невербальные средства не имеют постоянной социаль­ной значимости, они варьируют в зависимости от сферы общения, принятой коммуникативной роли, замысла коммуни­кации, необходимости корректировать невербальное поведение в самом процессе коммуникации. Так, глубокий (поясной) поклон варьирует по своей социальной значимости в зависи­мости от роли коммуникантов и ситуации; сравните, например, официальное приветствие высокопоставленного лица, раскла-нивание актера перед публикой в знак признательности, раскланивание в домашней обстановке как шутливый знак при­знательности или приветствия. Из 196 кинесических единиц, включенных в специальный словарь (Акишина АЛ. и др. 1991), лишь 48 единиц имеют постоянную социальную значимость. Большая часть из них актуализирует социальную значимость по признаку пола (22) и социального статуса (13). Это свидетель­ствует о том, что стратификационное и ситуативное варьиро­вание характерно и для паралингвистического уровня. Распрос­траненность социального варьирования в НВК объясняется тем, что ее единицы многокомпонентны, и иногда достаточно замещения одного компонента другим для видоизменения социальной значимости информации, сравните, например, возможные варианты прикосновения как знака сочувствия и утешения. 133

Большую роль в актуализации социальной дифференциации и варьирования играют ситуативные переменные коммуника­ции – проксемика (лат. proximus "ближайший"), то есть дис­танция, устанавливаемая между коммуникантами во время об­щения; ориентация – определенное положение, позиция гово­рящего по отношению к слушающему и наоборот; временной фактор (длительность взгляда, рукопожатия); последователь­ность (кто первым начинает кланяться или подает руку). Сохранение определенной дистанции между коммуникантами достаточно четко нормировано в различных социальных груп­пах и в социуме в целом, что объясняется спецификой куль­турно-генетических ареалов, имеющих свои традиции. Диф­ференциация обусловлена признаками социального статуса, коммуникативных ролей, пола, несколько в меньшей степени признаками возраста. Временной фактор может служить инди­катором социальной дифференциации – какие паузы делает говорящий между предложениями, как долго ждет ответа от партнера, прерывает ли его. Замечено, что когда вышестоящий кивает в ответ, то подчиненный, поощренный вниманием, пользуется пространными высказываниями. Особое значение приобретают ситуативные переменные в деловых контактах, связанных со сферой общественных связей. Важно знать, какую позу следует принять во время официальной или неофициаль­ной беседы, в каком направлении смотреть на партнера (прямо, сбоку, сверху вниз, снизу вверх), какая должна быть обстановка в рабочем кабинете, где должен сидеть хозяин кабинета и где посетитель и т.д. Здесь трудно провести границу между ком­понентами собственно невербальной коммуникации и поведен­ческого этикета, предписываемого социальными нормами.

К ситуативным переменным, выражающим социальную дифференциацию, можно отнести одежду и цвет одежды. Социальная значимость этих факторов менялась в различные исторические эпохи. В наиболее отчетливом виде эти факторы проявляются в молодежных группах, представляющих различ­ные субкультуры; достаточно сравнить стиль одежды и атрибутику хиппи, рокеров, панков, неопанков, "металлистов" и др. Существует конвенциональный стиль одежды, связанный с социальным положением индивида в обществе, с родом его деятельности, сравните, например, стиль одежды работницы на стройке, учительницы и деловой женщины. Иногда стиль одежды как показатель социального варьирования может быть обусловлен исторически сложившимися традициями. Так, например, среди представителей высшего среднего класса США можно различить стереотипы чопорного Северо-востока (отго­лоски англо-саксонского пуританизма), изысканного Юга (вос­поминания и ностальгия по безраздельному господству до гражданской войны 1861–1865гг.) и свободного от предрассуд­ков, раскрепощенного Запада (как признак динамичных, пре­одолевших невероятные трудности в борьбе за существование людей, которым чужды нелепые условности). Конечно, при этом следует учитывать и этнический состав населения этих регионов и даже климатические условия. Нарушение стереоти­пов имеет социальную подоплеку. "Просто" одеваться могут позволить себе как раз состоятельные люди, подчеркивая этим свою занятость. Но при найме на работу проситель должен тщательно продумать стиль своей одежды. 134

Цвет одежды в некоторых случаях также указывает на социальную дифференциацию по статусу, по возрасту и имеет социальную значимость, особенно в ритуалах, церемониях. Пурпур – "королевский" цвет, синий – цвет консервативной партии Великобритании, черный (у некоторых народов – белый) – цвет траура и печали. Оппозиция по цвету симво­лизирует противоборствующие стороны, например: "красные – белые" во время гражданской войны в России, "синие – серые" во время гражданской войны, в США, Война Алой и Белой розы в XV в. за английский престол и др.

Ситуативные переменные тесно связаны с невербальной и вербальной коммуникацией. Они имеют большое значение для адекватного восприятия информации и установления межлич­ностных отношений коммуникантов. Проксемика, ориентация, временной фактор и последовательность являются обязатель­ными компонентами невербальной коммуникации, способными актуализировать признаки социальной дифференциации и варь­ирования, поэтому их можно квалифицировать как социологи­ческие доминанты коммуникации.

Каково отношение людей к социальному варьированию и дифференциации? Опыт и наблюдения показывают, что индивидуумы стараются следовать предписанным правилам и могут остро реагировать на нарушение этих правил. Показателен в этом плане эпизод, описанный К.И. Чуковским: "... в какой-то кабачок в Кисловодске вошел Ал. Толстой, когда там сидела небольшая компания, в том числе Тынянов и Мирский. Ты­нянов считал Мирского твердокаменным, но (Толстой) вошел так важно и поглядел на всех таким "графским" оком, что тот вскочил: "Разрешите представиться". Толстой подал ему два пальца. Теперь Тын говорит о Толстом с ненавистью. Утверждает, что не станет с ним здороваться" (Из дневника. 1932-1969//3намя. 1992. № 11. С. 166). 135

Наиболее "красноречивыми" средствами выражения призна­ков социальной дифференциации являются фонационные сред­ства, особенно интенсивность, диапазон мелодического варь­ирования, а также темповые модуляции и тембр, несмотря на то, что они обусловлены индивидуальными психофизиологичес­кими свойствами говорящего. Особая роль принадлежит про­износительной норме, но при этом следует отметить различную степень социальной значимости "акцента". Так, "аканье" и "оканье" в русской речи свидетельствует скорее о территори­альной дифференциации, чем о собственно социальной, хотя под воздействием радио- и телевещания первый вариант до­минирует среди молодежи. Три типа "акцента" в США ассо­циируются так же прежде всего с региональными нормами произношения.

В британском обществе произносительные нормы социально ориентированы и социально значимы. В результате опроса общественного мнения среди 11 факторов, определяющих принадлежность людей к определенному классу, большинство респондентов отметили "то, как люди говорят". В ситуациях официального общения отмечается усиление самоконтроля, стремления к "престижной" норме произношения, что приво­дит иногда к "сверхправильной" речи, которая звучит неестес­твенно. Такое стремление наблюдается чаще у женщин и объясняется неустойчивостью их социального статуса в британ­ском обществе (Шевченко Т.И. 1990).

Отношение к выражению социальной дифференциации при помощи жестов в большинстве случаев неодобрительное, но, в конечном счете, зависит от принятых в данном культурно-генетическом ареале норм. Известно, что в южных регионах, на Ближнем Востоке жестикуляция распространена больше, нормы проксемики другие, отличные от северных регионов европейского ареала. Незнание этих норм может служить ис­точником недоверия, недоразумений и даже конфликтов.

Все это свидетельствует о том, что паралингвистические средства несут колоссальную социальную нагрузку в коммуни­кации, но до сих пор остается неясным, каков их коммуни­кативный статус.