Степанова слегка отстраняется, смотрит на Игоря как на полного придурка.

 

Степанова: Ты серьёзно, что ль?

 

И г о р ь: А еще у меня девушка взносы в «Гринпис» платит.

 

Степанова: Чего?

 

И г о р ь: «Гринпис». Организация, которая животных и вообще природу защищает.

 

Степанова: Тю! А мы что ж?.. «Защищает»… Мы браконьерничаем, что ли? Написано: можно вот столько-то тюленя взять. Столько и берут мужички.

 

Игорь: Ну, всё равно…

 

Степанова: Ну извини, говядинки да свининки у нас тут не пасётся. В банках для тушёнки разве.

 

Игорь: Ну, вот вы собаку же не стали бы есть?

 

Степанова: Чего?

 

Игорь: Собаку же вот бы есть не стали, правильно?

 

Степанова: Припёрло бы – так стала. Ты давай спрашивай, чего еще у тебя, а то ж работа стоит.

 

Открывается дверь, в нее бочком протискивается АНЯ – худенькая девушка с бесцветным лицом.

Она держит в руках большой металлический чайник и поднос, на котором стоят металлические кружка, две миски одна в одной, пачка чаю и какой-то маленький полиэтиленовый кулек – кажется, с карамельками.

Бренчат лежащие в верхней миске ложка и вилка.

 

С т е п а н о в а: О-ой, а вот волшебница наша, хозяюшка наша, девочка моя маленькая!

 

Кидается к девушке, забирает у нее поднос, чайник, ставит всё на стол.

 

А н я: Антонов сказал вот всё необходимое гостю отнести. (Игорю) Здравствуйте.

 

Игорь: Здравствуйте. (Встаёт, подходит) О, да тут всё, что нужно для безбедной жизни на краю земли. Спасибо. Меня Игорь зовут.

 

Степанова: А это Анюта, марив о дица наша, красавица наша!

 

Игорь: Мариводица?

 

А н я: Маривод. Тёть Саш, ты бы сходила, воды принесла.

 

С т е п а н о в а: А, щас, щас! Чаёк будет, всё будет! Ты плитку-то включай, чтоб раскочегарилась пока! (Подхватывает два ведра, стоящие у двери, выходит)

 

Игорь: Это кто же такой – маривод?

 

Аня включает плитку.

 

Аня: Специалист по марикультурам. Но вообще-то я занимаюсь альгологией, только тёте Саше трудно запомнить слово. У неё всё «алькогология» какая-то получается.

 

Игорь: Ну, у меня ассоциации примерно такие же. Это что за зверь?

 

Аня: Наука о водорослях.

 

Игорь: Экзотично.

 

Аня: Надолго к нам?

 

Игорь: На пару дней. Послезавтра за мной баркас вернется.

 

Аня: Это очень мало…

 

Игорь: Ну, чтобы очерк написать – достаточно.

 

Аня: И что же там будет, в этом очерке?

 

Игорь: Ну, мы в газете задумали цикл статей под условным названием «Краешек России»…

 

Аня: Краешек чего?

 

И г о р ь: России.

 

Аня: А-а…

 

И г о р ь: Будем рассказывать о всяких отдаленных уголках, типа вашего Рикоту.

 

Аня: У нас здесь очень хорошо.

 

Игорь: Да, наверное. Но мне после Москвы диковато, конечно.

 

Аня: После чего?

 

Игорь: После Москвы. Я из Москвы.

 

Аня: А-а…

 

Входит Степанова с ведрами, наполненными водой, ставит их у двери.

 

Степанова: Вот и водичка, вот и чаёк будет.

 

Аня: Спасибо, тёть Саш.

 

Степанова: Как вы хорошо рядом друг с другом смотритесь-то, а? Прям молодые такие, красивые – очень хорошо смотритесь!

 

Аня: Тётя Саша...

 

Степанова: Да я ж ничего, Анечка, мне ж вообще бежать пора! Работа стоит. Сказать хотела – сказала. Хорошо смотритесь, и всё тут. Ты, корреспондент, если что еще спросить хотел – так вечером спросишь. Сготовлю рыбки, как обещала, Аня вон солений принесёт своих. Да, Анют?

 

Аня: Конечно.

 

Степанова: Уж такие соленья, так готовит – пальцы съешь!

 

Игорь: Спасибо.

 

Степанова: Да не за что пока. (Уходит)

 

Аня: Не обращайте внимания на неё. Она обо мне очень заботится просто.

 

Игорь: Да нет, я ничего…

 

Аня: Вы вот чайник наливайте, вон плитка. Хозяйничайте. Скоро вечер, ужинать будем.

 

Игорь: Я похожу тут у вас по местности, посмотрю, пощёлкаю.

 

Аня: Что?

 

Игорь: Ну, пофотографирую.

 

Аня: А-а. Да, конечно. У нас очень красиво здесь. Только слишком близко к воде не подходите.

 

Игорь: А что? Акулы? Крокодилы?

 

Аня (не реагируя на шутку): Нет. Просто бывали несчастные случаи... разные.

 

Аня выходит.

Какое-то время Игорь стоит, озадаченно глядя на закрывшуюся дверь, а потом берет чайник, наполняет его водой, ставит на плитку, всё время приговаривая: «Не-е, к воде мы подходить близко не будем… Не будем мы и близко к воде подходить… И зачем нам близко к воде?.. И не будем мы туда подходить…»

Затемнение.

 

 

ВЕЧЕР

 

Комната Игоря. У стола сидят он, Степанова, Аня, Антонов и Селезнёва.

На принарядившейся ради гостя Селезнёвой – кримпленовая блузка с каким-то невероятным по яркости цветастым узором, который столь контрастируют с обстановкой и нарядами других, что Селезнёва кажется колибри, затесавшейся в стайку воробьев.

На столе стоят многочисленные миски, стопочки и стакашечки, а посерёдке возвышается добрая длинношеяя бутыль самогонки.

Съедено и выпито немного – начали совсем недавно.

 

Селезнёва (Игорю): Нет, ну вы вот мне всё-таки расскажите, шо ж это там за Москва такая? Какая это она из себя такая есть?

 

Степанова: Ну, чё пристала? Дай человеку поесть. Сама закусывай!

 

Селезнёва: За меня не плачь, я девочка взрослая. (Игорю) Так вот и шо ж там это за Москва?

 

Игорь (смеётся; он вообще в приподнятом расположении духа, потому что чувствует себя королём вечеринки): Ну как – «что за Москва»? Столица нашей Родины, город-герой Москва. Кремль, Красная площадь, Арбат, метро, все дела.

 

Селезнёва: Вот прям город?

 

Игорь: Ну да.

 

Антонов (без особого интереса, обсасывая рыбью косточку): Большой?

 

Игорь: Ну, как большой? Огромный, вообще-то!

 

Степанова: Антонов, наливай давай.

 

Антонов наливает.

 

Аня (Игорю): Попробуйте вот это.

 

Игорь: А что это?

 

Степанова: Ой, пробуй, пробуй! Это ж соленья Анечкины! Это ж первая закусь!

 

Игорь несмело подцепляет вилкой из миски что-то коричневато-красного цвета, порезанное тонкими полосками.

 

Игорь: А что это?

 

Аня: Порф и ра. Одна из красных водорослей.

 

Селезнёва (хохочет): Ты звиняй – у нас огуречиков-помидорчиков тут нема!

 

Игорь нюхает соленье.

 

Степанова: Даёшь ты, гос-споди! Не отравишься! (Сама щедро цепляет порфиру вилкой, отправляет в рот, жует, жмурится от удовольствия).

 

Игорь следует ее примеру, жуёт осторожно, прислушиваясь к ощущениям.

Потом жуёт всё смелее и смелее, быстро одобрительно кивает головой – ну надо же, вкусно!

Остальные, глядя на него, довольно улыбаются, переглядываются.

 

Игорь (прожевав): Слушайте, а ведь это вещь! Это вещь, господа, реально вещь!

 

Аня: Ну, спасибо, что оценили.

 

Степанова: Что ж мы тебе – или какашку подсунем? В кои-то веки гость у нас, да еще из этой самой… как там её?

 

Антонов: Москвы.

 

Степанова: Ну да. Так что ешь, ешь давай, да нахваливай. Это ж Анюта наша – она ж хозяюшка наша, умничка!

 

Аня: Тётя Саша...

 

Игорь: А я ем! Я ем. И нахваливать буду – не сомневайтесь.

 

Селезнёва: Ай, наш человек!

 

Антонов (берёт стакан): Ну, давайте, так сказать, за то, что гостю угощение наше понравилось. Спасибо, девоньки.

 

Степанова, Аня и Селезнёва с довольными улыбками переглядываются.

Все чокаются, выпивают. Игорь хватает что-то из ближайшей миски, закусывает, опять одобрительно качает головой.

 

Степанова: А? А? А он есть не хотел!

 

Игорь: А это, это что такое?

 

А н я: Ламин а рия. Морская капуста.

 

И г о р ь: Да ну! Да бросьте!

 

Аня: Да.

 

Игорь: Это вот из этой гадости такая вкуснятина у вас получается?

 

Аня: Ну почему из «гадости»? Просто водоросли подхода требуют, их с любовью нужно выращивать и готовить.

 

С е л е з н ё в а: Да, журналист, ты «гадостью»-то не ругайся, а то обидимся!

 

Игорь: Нет, сорри, я ничего такого… Просто ел я как-то эту морскую капусту в студенческие годы – это ж ни в какое сравнение вот с этим!

 

Степанова: Так там кто ее готовил? А тут Анюта наша готовила!

 

С е л е з н ё в а: А в Москве этой, как вы говорите,– там что обычно кушают?

 

И г о р ь: О-о, у нас там чего только ни кушают! В японских и китайских ресторанах, конечно, и водоросли всякие подают. Только я не брал никогда – у меня вкус той студенческой морской капусты всю охоту отбил.

 

С е л е з н ё в а: А жена ваша что готовит обычно?

 

Игорь: Да что?.. Н-ну, котлеты готовит, супы всякие готовит, курицу там… Всякое готовит. Только у меня не жена – мы просто живём вместе.

 

С е л е з н ё в а: Ай, а чего так? Чем плоха?

 

А н я: Люда, перестань.

 

Степанова: Ты, корреспондент, на Людку внимания не обращай – звенит как галька, но добрая. Она от чистого сердца.

 

Селезнёва: А чё, не от чистого, что ли? Конечно, от чистого! Вон молодой какой, ладный – и не женатый! Это ж просто брильянт яхонтовый! (Хохочет)

 

Игорь сам начинает смеяться, вслед за ним смеются и остальные. Открывается дверь, входит Тимофеев.

 

Тимофеев (грозно): Чего ржёте?!

 

Игорь осекается, остальные не обращают внимания.

 

Антонов: Давай, Михал Тарасыч, садись к нам.

 

Тимофеев (идя к столу): Обхожу территорию, спокойно везде, тихо, все уже спят, как положено, а тут вы.

 

Антонов: Садись, садись, не бухт и.

 

Тимофеев садится, Антонов подвигает ему стакан, наливает, потом наливает остальным.