Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Дамиан просто посмотрел на него.
— Чтобы пожать благо, приходится принимать зло вместе с добром. Я не могу этого сделать, не могу. — Он посмотрел на меня. — Прости, я не могу идти туда, куда ведет эта дорога. — И что, ты думаешь, мы будем делать, Ричард? — спросила я. — Что вы всегда делаете. Трахать все, что шевелится. — Она не секс предложила моей конгрегации, но дружбу. — Но на этом же она не остановится. Так никогда не бывает. — Он посмотрел на Малькольма и сказал: — Ты просишь меня сделать то, чего не сделал сам никогда. Малькольм кивнул: — Ты прав. — И кивнул снова. — Ты абсолютно прав. Я держался своей высокой морали, я был так уверен, так глубоко уверен, что я прав, а Жан-Клод не только не прав, но он — зло. Я говорил Аните страшные вещи, я говорил ей, что она блудница и ведьма. Так и еще хуже я называл подданных Жан-Клода перед моей паствой. Но моя праведность не могла их защитить. — Я знаю, — кивнул Ричард. — Анита спасла мою мать и моего брата, спасла им жизнь, но делала ужасные вещи, чтобы успеть это сделать. То, что я до сих пор считаю аморальным, недопустимым, и каждый день я должен жить с мыслью, что если бы я там был, я бы помешал Аните пытать того человека. Я не дал бы ей обесчеловечить ни себя, ни его. Я держался бы своей высокой морали, а моя мать и мой брат Даниэль погибли бы. — Слезы блестели в на его лице, удержанные кожаной маской. — Я так всегда был в себе уверен, и Райна не пошатнула моей веры, только укрепила в ней. Но Анита, но Жан-Клод, только они заставили меня усомниться во всем. Я чуть отодвинулась от Жан-Клода, касаясь его, потому что прервать прикосновение не решалась. Если сомнения даже при прикосновении так сильны, трудно себе представить, что было бы в ином случае. Мы бы просто погибли. — Мой крест еще действует, Ричард. Он горит священным светом, Бог не оставил меня. — Но ведь должен был, — возразил он. — Должен был, разве ты не видишь? Если то, во что я верю, правда, если правда то, во что ты — по твоим словам — веришь, то крест на тебе гореть не должен. Ты столько заповедей нарушила, ты убивала, пытала, блудила — а крест на тебе еще действует. Не понимаю. — Ты хочешь сказать, что я — зло, и Господь должен отвернуть от меня лицо свое? Даже маска не могла скрыть, как свело его лицо судорогой эмоций, и слезы наконец потекли струей.
— Да, это я и хочу сказать. Я смотрела на него, понимая, что отчасти дело в вампирских силах, воздействующих на его мозг, но силы Коломбины, очевидно, могут только вызвать то, что в тебе уже есть. Отчасти Ричард сам верил в то, что говорил. — Ma petite… — Ничего, — сказала я. — Ничего, все нормально. — Такое ощущение в груди было, что оттуда кусок вырезали — не кровавый и горячий, а ледяной и холодный. Будто его давно уже нету, а я не хотела этого видеть и признавать. — Может быть, Бог — не полиция нравов, Ричард. Иногда я думаю, что христиане цепляются к сексу потому, что куда легче следить за этим, чем себя спросить: «А я хороший человек?» И если ты хороший, пока не занимаешься сексом со многими, так все в порядке. Легко ведь думать: «Я ни с кем не трахаюсь, значит, я хороший». Так легко тогда быть жестоким, потому что пока ты ни с кем никому не изменяешь, так ничего такого плохого ты не делаешь. Ты действительно так думаешь о Боге? Секс-полиция для тебя и Малькольма? Или дело в том, что о сексе проще беспокоиться и проще его избегать, чем «возлюбить ближнего как самого себя», что уж по-настоящему трудно? У меня бывают дни, когда попытки заботиться обо всех, кто есть в моей жизни, рвут меня на части. Но я делаю все, что могу. Я это «все, что могу» изо дня в день делаю. Ты это можешь о себе сказать, Ричард? Ты делаешь каждый чертов день все, что можешь, для своих близких? — Ты себя и Жан-Клода включаешь в этот список? — спросил он так тихо, так насыщенно чувством, что голос прозвучал глухо. — А ты включаешь нас? — спросила я в ответ. Слезы стояли в горле, глаза жгло. Не стану я для него плакать. Карие глаза посмотрели на меня, полные страдания, но все-таки он ответил: — Нет. Я закивала — слишком быстро, слишком сразу. Проглотила застрявшие в горле слезы и не задохнулась. Дважды прокашлялась — так остра была боль. Хотела напуститься на него с обвинениями, например: «Что ты тогда делал сегодня в моей постели? Зачем спал со мной, Микой и Натэниелом? Меня нет в твоей жизни, так что…» Но я проглотила все это, потому что оно не было важно. На это у него либо нашелся бы какой-то ответ, либо он расстроится — мне ни слышать, ни видеть этого не хотелось. Объяснений мне не нужно, смотреть, как он мучается над моральными затруднениями, — тоже. С меня хватит.
— Я не сержусь, Ричард, во мне нет к тебе ненависти. Просто больше я этого делать не буду. Ты считаешь меня злом. Ты считаешь злом Жан-Клода. Ты считаешь злом то, что мы делаем, чтобы защитить всех. Отлично. — Я же не говорил… — Не надо, — подняла я руку. — Просто помолчи. Вот та рука у тебя на плече, что не дает твоим сомнениям сожрать тебя заживо, создана сексом. Спокойствие, которое тебе передалось, куплено веками секса, пыток и рабства. Жан-Клод, злой негодяй, выкупил Дамиана, спас из ада. Они даже друг другу не очень нравились, но Жан-Клод, исчадие зла, не оставил бы у нее в руках никого, кого мог бы спасти, мерзавец этакий. — Анита! — сказал Дамиан, и в лице его был страх — и еще что-то, будто он знал, что сейчас будет. — Наше зло было тебе на пользу, Ричард. Ты рассчитываешь на нас, что мы добровольно сделаем за тебя грязную работу. Я же даже Больверк в твоем клане, в буквальном смысле злодей, то есть делающий за тебя зло. Делаю то, что не будет делать Ульфрик. Ладно, ладно, я твой Больверк, но сегодня мы не в лупанарии, мы сегодня не лупа и не Ульфрик. Сегодня ночью решаются дела вампиров, и я — человек-слуга Жан-Клода. Я — мастер Натэниела и Дамиана. Вот сила, за которой ты сейчас прячешься. Ты считаешь нас злом — отлично. — Я посмотрела на Дамиана, чтобы он понял, что я сейчас скажу. — Дамиан, отпусти его. — Ты этого не сделаешь, — сказал мне Ричард. — Нельзя иметь все сразу, Ричард. Ты прав, сейчас восстанет ardeur. Ты не хочешь ведь касаться никого из нас, когда это случится? Он смотрел молча. — Если ты говорил всерьез, если ты правда веришь, что так нельзя, что это зло, то отпусти руку Дамиана. Отпусти и стой на своей высокоморальной позиции. Если мы с Жан-Клодом ничего для тебя не значим, стой сам. Стой на своих ногах. Он глядел на меня так, будто я что-то страшное сказала. Глядел и цеплялся за руку Дамиана. — Не делай этого сейчас, не надо. — По мне, сейчас — как раз самое время, Ричард. Самое оно. Мы сейчас пробудим ardeur, так что отпусти руку. — Жан-Клод! — посмотрел он на вампира. — Странная ночь сегодня, мой Ульфрик. Мне бы надо отстаивать тебя. Ратовать за тебя, стараться, чтобы ты остался с нами, но, кажется, мне не хочется этого делать. Мне, как и ma petite, надоело осуждение со стороны того, о ком я забочусь. Сегодня надоело сильнее, и я знаю, что это усиление — работа Коломбины. Она перестала атаковать конгрегацию, всю свою силу обрушила на нас, потому что нашла нашу слабость. И эта слабость с нами всегда, изначально. — Ты обо мне, — сказал Ричард. — Я о нашем триумвирате. Он с дефектом, и я не знаю, как его исправить. Я чувствую, что создала Анита со своими слугами. Вы двое куда сильнее, и мой триумвират должен быть из этих двух более сильным. Но это не так. — Из-за меня. — Нет, mon ami, потому что мы такие, как мы есть. Но какова бы ни была причина, а эта борьба надоела мне. — Он отклонился назад, к Ашеру, прислонился щекой к его лицу. — Я отверг тех, кого люблю, чтобы пощадить твою чувствительность — и Аниты. — Вы же все любовники, — сказал Ричард. — Не говори мне, что это не так. — Мы должны будем сейчас вызвать ardeur, Ричард, — сказал Жан-Клод. — Отпусти руку Дамиана, или ты будешь втянут в то, что случится. Если это зло, и ты избегаешь его, отпусти. Отпусти нас, Ричард, отпусти нас всех. — Это вампирские фокусы! — крикнул Малькольм. — Не дай ей вынудить тебя к тому, о чем ты потом пожалеешь! — Это вампирские фокусы, но Ричард говорил то, во что искренне верит, так что я думаю, что мы с Анитой пришли к пониманию. Мы устали от этого, Ульфрик. Устали, что ты делаешь из нас негодяев. Раз мы негодяи, отпусти нас. Если нет, держись за нас, но в любом случае ты знаешь, что я сейчас буду делать. Если ты не хочешь быть в это вовлечен, отдели себя от нас. — Отпусти, Ричард, — сказала я.
|
||||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-09-18; просмотров: 219; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.219.236.62 (0.008 с.) |