Іюль и августъ 1915 г. въ Талергофскомъ лагерЪ

Окончаніе дневника Ф. В. Курилло.

(см. стр. 98 сего выпуска).

 

Приводимъ здЪсь добавочно полученное окончаніе Дневника Ф. В. Курилло за мм. конецъ іюня, іюль, по 20.авг. 1915 г.

 

Свящ. о. совЪт. Всилiй Курилло,
с. Флоринка, у. Грибовъ, (отецъ).

 

Его сынъ Феофилъ Васильевичъ Курилло,
авторъ Талергофскаго Дневника.

 

29. іюня 1915 г. — Тустановскій освобожденъ. Льетъ ливнемъ дождь. Нельзя показать носа. Скука. Овесъ и трава быстро ростутъ. Даю вырвать корень порченнаго зуба д-ру Коллеру, который, вырвавши его по методамъ среднихъ вЪковъ, удивился, что корень оказался столь длиннымъ, и говоритъ: „годится для помЪщенія въ музеЪ". Изъ раны долго и обильно текла кровь, теченіе которой было пріостановлено д-ромъ Могильницкимъ. Чувствую себя очень ослабленнымъ.

Въ 7-омъ баракЪ одинъ изъ обитателей заболЪлъ холерой. ВсЪхъ находящихся въ этомъ баракЪ солдаты вооруженные штыками, насильственно перевели въ карантинный баракъ, даже тЪхъ, которые зашли туда въ гости. Качоръ, Андрей Карелъ, Копыстянскій Романъ и др. тоже изолированы вмЪстЪ съ ними. ВсЪ очень испугались появленія холеры.

30. іюня. — Пьемъ кофе съ конденсированнымъ молокомъ, жестянка котораго стоитъ крону. НЪсколько десятковъ человЪкъ Ъдетъ на работу.

Приходитъ транспортъ, состоящій изъ 30 человЪкъ Ряшевскаго уЪзда, среди которыхъ находится нЪсколько цыганъ Горлицкаго уЪзда. Врачъ велЪлъ произвести дезинфекцію 7-го барака. Доступъ запрещенъ. Сегодня понесли гробъ въ одинъ изъ изолированныхъ бараковъ. НЪсколько русскихъ военноплЪнныхъ удрало изъ лагеря, но были пойманы за Грацемъ.

Въ лагерь прибыли 2 финансовыхъ комиссара. Воздухъ такъ чистъ, что вдали виднЪются вершины Альпъ, a надъ ними облака. 160 человЪкъ отправляютъ на работы куда-то въ окрестности ВЪны. Передъ ихъ отъЪздомъ, у нихъ производятъ ревизію вещей. Пойманныхъ за Грацемъ военноплЪнныхъ подвергли 3 недЪльному аресту.

Вдругъ приходитъ въ баракъ вооруженный постовой и кричитъ: „Циммеркомендантъ я беру 30 человЪкъ на работы". Гоцкій назначаетъ 30 человЪкъ на работы, въ числЪ которыхъ находится извозчикъ изъ Криницы. Не желая итти работать, онъ флегматически вынимаетъ краюху хлЪба и преспокойно начинаетъ Ъсть, хотя только что обЪдалъ. Горячаго темперамента постовой солдатъ хватаетъ его за шиворотъ и выталкиваетъ изъ барака за вышедшими людьми на работу. Спустя часъ извозчикъ, удравъ, возвращается и говоритъ всЪмъ вообще и никому въ особенности: „Какой же вспыльчивый человЪкъ этотъ постовой! ВЪдь я только хотЪлъ съЪсть немного хлЪба, a онъ такъ грубіански поступилъ со мною!" ПослЪ чего ложится спать съ чуствомъ исполненнаго долга и немедленно засыпаемъ.

Іюль 1915 года.

1.іюля. — Одинъ больной холерой уже умеръ. Еще находится въ баракЪ 4 человЪка больныхъ холерой. 15-ый баракъ тщательно дезинфекцируютъ. Приказываютъ военныя власти явиться молодежи отъ 18 до 24 лЪтъ къ набору. Военная комиссія мало кого освобождаетъ и записываетъ въ солдаты до 250 человЪкъ.

Унiатская часовня. (Наружный видъ)

О. Сеникъ, Феодоръ Мохнацкій, д-ръ Секало, Ив. Андрейко, Дм. Вислоцкій, Феод. Дуркотъ, Стеранка, съ сестрой, Іоанна Дуркотъ, Гнатышяки, Гавріилъ и Феодоръ, Трохановскій Мефодій, учитель нар. изъ Криницы и др отправлены подъ конвоемъ 6-ти солдатъ на судъ въ ВЪну. О. Зарицкій, о. Андрійшинъ и вообще всЪ священники въ лагерЪ получили право совершать богослуженія.

На грядкахъ, между капустой, женщины садятъ салатъ. Варимъ „мокка-кофе" и пьемъ его съ конденсированнымъ молокомъ. Д-ръ Колчеръ такъ идеально вырвалъ мнЪ корень зуба, что у меня распухли правый глазъ, съ верху и внутри щека и болитъ десна. Комиссія признала годными къ военной службЪ 207 человЪкъ изъ 250 рекруть и заставила ихъ присягать на вЪрность на малорусскомъ, польскомъ и румынскомъ языкахъ.

2. іюля. — Ночью падаетъ дождь. Грязь непроходимая. Мужчины оть 24 до 30-лЪтняго возраста должны явиться въ комиссію по отбыванію воинской повинности. Заставляютъ итти не только напр. Юрія Полошиновича и Евстахія Макара и др. мірянъ, но и духовныхъ лицъ, даже протоіереевъ.

3. іюля. — Вечеромъ въ 8 ч., когда мы уже улеглись спать, пришли солдаты и вытребовали Ивана Вислоцкаго, Михаила Перегинца и нЪсколько десятковъ русскихъ студентовъ изъ другихъ бараковъ, въ числЪ которыхъ находились Романъ Макаръ, Генсьерскій, которыхъ, какъ оказалось потомъ, подвергли одиночному заключенію безъ объясненія причинъ.

4. іюля. — Воскресенье. Передаю черезъ тюремнаго надзирателя одинъ хлЪбъ для Перегинца. Власти продолжаютъ арестовывать

нашу молодежь за то, что при опросахъ комиссіи по воинской повинности за родной языкъ — подавали русскій языкъ! Гулять имъ разрЪшается разъ въ сутки въ теченіе одного часа. Они помЪщены въ маленькой комнаткЪ, гдЪ и тЪсно и душно. Духота эта тЪмъ болЪе чувствительна, что стоитъ нестерпимая жара и неудивительно, что многіе падали въ обморокъ, a у нЪкоторыхъ, напр. Григорія Пирога, текла изъ носа кровь, сторожатъ возлЪ дверей тюрьмы солдаты — сербы изъ Босніи. Это лютые люди. Образовали мы комитеты взаимопомощи для доставленія пищи голодающимъ въ тюрьмЪ.

Оберлейтенантъ запаса Чировскій зоветъ многихъ въ 6-ой баракъ, строитъ ихъ въ (шеренгу) и выбираетъ людей, годныхъ по его мнЪнію быть писарями въ канцелярію. Онъ ведетъ себя грубо, и надменно, точно паша турецкій. Это — человЪкъ, толстый, небольшого роста, съ рыжеватой бородкой и такими же усами и носитъ пэнснэ.

5. іюля. — Меня и техника Феодосія Перчинскаго, съ другими, по вели сгребать сЪно въ КарльсдорфЪ. Покупаю у шгирійца одинъ хлЪбъ за 1 кр. 20 гел, и 1/2 литра яблочнаго вина.

РЪшили заботиться о заключенныхъ, ПерегинцЪ и Вислоцкомъ. Даже вечеромъ устраиваемъ молчаливую демонстрацію передъ арестнымъ баракомъ, гдЪ сидятъ они.

6. іюля — Комиссія по воинской повинности оканчиваетъ наборъ солдатъ. Гринберга и 2 евреевъ она забраковала. Гринбергъ на радостяхъ играетъ на флейтЪ, кидается изъ стороны въ сторону, порицаетъ другихъ за то, что не имЪютъ понятья объ инструментахъ, покуриваетъ папиросу и вновь играетъ. Все это продЪлываетъ онъ уморительно, такъ что, глядя на него, нельзя не улыбаться.

Инженера Чижа и Мудраго посадили подъ арестъ. Въ 21-омъ баракЪ хорошо играютъ на флейтЪ и скрипкахъ. 50 работниковъ отправляется на работы въ окрестности Граца. Передаю съЪстные припасы заключенному Качору слЪдующимъ образомъ: подкупленный солдатъ относитъ пакетъ адресованный данному заключенному въ сортиръ, куда послЪ этого отправляется адресатъ и забирая пакетъ уноситъ его къ себЪ въ камеру.

Всюду жизнь... и въ Талергофской тюрмЪ:
Крещенiе новорожденныхъ близнецовъ

 

7. іюля. — Праздникъ Іоанна Крестителя. День хорошій и теплый. Утромъ идемъ купаться. Д-ръ Собинъ живетъ съ нами. Прибылъ транспортъ лемковъ изъ Штейнкляма, среди которыхъ находились: оо. Венгриновичъ, Титъ Полянскій и другіе, Именины о. Іоанна Руссиняка изъ Королевы русской, Грибовскаго уЪзда. Священники совершаютъ богослуженія и молебны возлЪ часовни и по всЪмъ баракамъ. Также Барановскій есть въ лагерЪ. Въ баракЪ затЪяли игру въ „волки и овцы", въ другой части барака поютъ или играютъ на разныхъ инструментахъ. Студенты пишутъ прошенія къ военнымъ властямъ о признаніи имъ права одногодичной военной службы. Узнаю, что Романъ Макаръ заключенъ вмЪстЪ съ тремя другими людьми.

8. іюля. — Жара нестерпимая. Я, Феод. Перчинскій, Гнатышаки Ольга и Марья, Добія, Куцій и 9 священниковъ отправляемся на работу въ Карльсдорфъ. Работать намъ не пришлось много, но за то мы прогулялись.

Власти опорожнили 23-й баракъ и помЪщаютъ въ немъ до конца войны o. M. Еднакаго, Преторіуса, Максимовича, Кисбера и другихъ. Первую и вторую кухню власти перенесли за бараки.

9. іюля — День пріятный. ПосЪщаю заключеннаго Перегинца по дЪлу подачи прошенія о признаніи одногодичной военной службы. ИмЪя еще отъ Тымчака легитимацію на право посЪщенія всЪхъ заключенныхъ въ лагерЪ по администрац. дЪламъ, я отправился къ тюремному надзирателю и, показавъ ему этотъ докЪментъ, требовалъ пропуска въ арестный баракъ. Романъ Макаръ передалъ мнЪ письмо къ своему отцу. Поговоривъ съ Перегинцемъ и Макаромъ непродолжительное время, я немедля, ушелъ. Пропускъ данный мнЪ Тымчакомъ потерялъ въ то время силу, ибо былъ данъ на опредЪленный срокъ. Для меня было хорошо то, что сторожевой не читалъ моей бумаги.

Вотъ какъ постовые ухитряются вербовать людей на работы: Солдатъ беретъ съ собою одного изъ интернированныхъ, владЪющаго хорошо нЪмецкимъ языкомъ, которыхъ мы прозвали, „нагонячами". Нагонячъ, встрЪчая по дорогЪ кого-нибудь изъ крестьянъ, указываетъ на него солдату, тотъ немедля тащитъ такого на работу. Нагонячъ даже указываетъ и такихъ, которые спокойно сидятъ въ баракЪ. Понятно, что тутъ часто личная обида или злость играютъ очень важную роль. Часто между нагонячемъ и жертвой приходитъ къ рЪзкой ссорЪ, сопровождаемой ругательствами и бранью, которую обыкновенно прерываетъ выведенный изъ терпЪнія солдатъ, ругая спорящаго и даже прикладомъ загоняя на работу. (ВпослЪдствіи никто не хотЪлъ быть „нагонячомъ").

Читаю все еще сочиненіе „Піусъ IX. и его архипастырская дЪятельность". Воздушные маневры летчиковъ. Отправляется изъ нашего лагеря транспортъ людей, въ лагерь бЪженцевъ. Изъ Львова прибываетъ 10 человЪкъ интернированныхъ. Идемъ на кладбище. Ссору трубочиста съ караульнымъ комендантомъ разбираетъ оберлейтенантъ.

Работники откапываютъ гробы австрійскихъ солдатъ и тЪла ихъ закапываютъ въ другомъ мЪстЪ, развЪ только изъ-за того, что солдаты, какъ вЪрные, по ихъ мнЪнію престолу, не должны бы лежать вмЪстЪ съ „измЪнниками". Священники не совершали панихиды.

Въ понедЪльникъ должно состояться посвященіе греко-кат. церкви въ лагерЪ; въ виду этого торжества лагерныя власти издали цЪлый рядъ распоряженій.

10. іюля. — Иду какъ доброволецъ на работу. Жара ужасная. Ложусь во вреля отдыха въ тЪни каштановъ, съ удовольствіемъ ощущая ея прохладу, но не долго, ибо надвигается грозная туча и спЪшно возвращаемся домой. Едва успЪли мы войти въ бараки, какъ разразилась буря съ громомъ и молніей и полился до того проливной дождь, что вода черезъ крышу протекала въ баракъ. Съ сЪнниками и другими вещами бЪгаемъ изъ одного мЪста въ другое, чтобы найти сухое мЪсто. Подъ струи лившейся сверху воды подставляемъ блюда и ушаты и по наполненіи ихъ выливаемъ воду за баракъ.

Буря разразилась надъ нами въ два пріема, на площади цЪлый рядъ маленькихъ рЪчекъ течетъ въ главные резервуары.

Д-ръ Собинъ, промоченный, сидитъ скорченный на сЪнникЪ и читаетъ „Новую Реформу". О. Вас. Курилло, простуженный, лежитъ на сЪнникЪ. Воздухъ идеально чистъ и свЪжъ, много въ немъ послЪ бури озона. Туча проходитъ и изъ за облаковъ показывается живительное солнышко. О. К. читаетъ преимущественно разсказы о путешествіяхъ, по зоологіи и о приключеніяхъ. ВозлЪ церкви вьютъ вЪнки изъ зеленыхъ вЪтвей.

Мудраго, залитого кровью, понесли на носилкахъ изъ одиночнаго заключенія въ больницу. По причинЪ жары, недостатка пищи и воды, и кромЪ того свЪжаго воздуха, получилъ онъ такое сильное кровотеченіе, что слегъ окончательно.

Иванъ Вислоцкій вслЪдствіе жары чуть-чуть не лишился чувствъ. Главнымъ виновникомъ заключенія нашихъ студентовъ является квази-патріотъ, вЪрноподданый, поповичъ „украинскій" оберлейтенантъ Чировскій.

Одна дама пришла въ 21-ый баракъ кь живописцу съ просьбой написать ея портретъ красками. Во время позировки она упала въ обморокъ.Тинтенфасъ и другой врачъ, находящіеся тутъ же, съ трудомъ привели ее въ чувство.

Качоръ находится въ 13-омъ баракЪ. Новый списокъ освобожденныхъ. О. Діонисій Мохнацкій отправленъ въ опредЪленную нЪмецкую деревню подъ надзоръ полиціи. Во время бури молнія ударила въ электрическую станцію и испортила центральную станцію, вслЪдствіе чего получили мы керосиновую лампу. Снова буря съ градомъ. Папара и его философія. Сидитъ онъ на сЪнникЪ и растегивая воротникъ да снимая сапоги громко философствуетъ самъ съ собой на тему своей доли.

11. іюля. — Передаю заключенному Перегинцу хлЪбъ и соль, въ которой то онъ очень нуждался. Освященіе церкви отложено на недЪлю, ибо дождь испортилъ крышу. Читаю: „Postsecretaer im Himmel".

Въ 21-омъ баракЪ состоялся въ присутствіи многочисленныхъ гостей, преимущественно женскаго пола, первый настоящій концертъ. НаканунЪ праздника Петра и Павла, послЪ вечерни у насъ поздравляютъ именинниковъ. Пять человЪкъ, a именно: Иванъ Гайда, о. Петръ Дуркотъ и другіе Ъдутъ въ Грацъ на судъ.

12. іюля. — Праздникъ св. Петра и Павла. Эрцгерцогъ Леопольдъ Сальваторъ посЪщаетъ Талергофъ и осматриваетъ церковь. Онъ пріЪхалъ со свитой въ 2 автомобиляхъ и, осмотрЪвъ церковь, обратно уЪхалъ. Полковникъ съ офицерами уЪхалъ въ коляскЪ.

Аэроплань разбился вдребезги. Обломки его летчики уложили на телЪгу и помЪстили въ ангарЪ. Знакомлюсь съ о Жубридомъ.

Многихъ женіцинъ солдаты посадили подъ арестъ за то, что изъ казенныхъ датскихъ одЪялъ повыбрасывали бумагу и изъ верха сшили себЪ платье!

Военные чиновники берутъ къ себЪ на работу нашихъ дЪвушекъ. НЪмцы вывозятъ изъ лагеря нечистоты изъ сортира одной коровой и одной лошадью. Упражненія солдатъ на плошади передъ гаупвахтой. ПослЪ обЪда снова идетъ дождь. Д-ръ Лакуста приноситъ намъ заказанныя нами въ фирмЪ Кастнеръ и К° въ ГрацЪ вещи. Ви-лоцкій Яковъ и Сандовичъ, оба старики, сидя передъ баракомъ, бесЪдуютъ, подобно Гервазію и Протасію изъ „Пана Тадеуша" Мицкевича. Вечеромъ снова падаетъ непродолжительный дождь, послЪ вы хожу вмЪстЪ съ Евстахіемъ Макаромъ гулять.

13. іюля. — Передаю хлЪбъ и 1/2 килограмма сахару Перегинцу, черезъ о. Крушинскаго. НЪсколько человЪкъ отправлено на судъ въ Грацъ. ГлЪбовицкій и Славко Кмицикевичъ помирились. СлЪдователь при допросахъ очень хитро толкуетъ слова лемковъ.

Первый концертъ на площади.

14. іюля. — Утромъ хорошая погода, пополудни снова дождь. О. Миляничъ присужденъ къ 2-годичному тюремному заключенію съ зачисленіемъ 7-мЪсячнаго предварительнаго заключенія, но за что, того не знаю. ПослЪ обЪда онъ вь сопровожденіи „цугсфирера" идетъ подъ арестъ. БЪдный человЪкь, на почтЪ ему украли 116 кронъ; мы собрали для него немного денегь. Онъ беретъ свои вещи и прощается съ нами, у всЪхъ насъ на глазахъ слезы.

Наши крестьяне косятъ сЪно на лугу за лагеремъ. Сегодня получаемъ на завтракъ фасоль, на обЪдъ кукурузянку, a на ужинъ кофе.

Капуста растетъ хорошо. Изъ Америки присланы живущими тамъ лемками въ Талергофъ для раздачи лемкамь 500 кронъ. Честь и слава американскимъ лемкамъ. ПлЪнные русскіе починяютъ крышу барака, покрывая ее чЪмъ то въ родЪ толя.

Гриннъ былъ въ тюрьмЪ и строго на строго запретилъ давать съЪстные припасы заключеннымъ студентамъ и сообщать имъ свЪдЪнія о жизни въ лагерЪ. Я зналъ, что Романъ Макаръ помЪщается въ маленькой камерЪ, съ 5 другими арестованными. Какъ они тамъ помЪщаются, уму не постижимо, ибо никакъ нельзя тамъ больше 3 человЪкъ вмЪстить.

Гиссовскій держитъ табачную лавочку. Освобожденный Папара уЪзжаетъ изъ Талергофа.

15. іюля. — Утромъ получаемъ тминный супъ, a не фасоль. День теплый. Крестьяне изъ Лосья приходятъ въ нашъ баракъ и покупаютъ рюмками сливовицу или ромъ. Вечеромъ въ баракЪ раздается пЪніе пЪсни. Покупаемъ фунтъ „бриндзы" за 2 кроны. Врачъ Могильницкій опредЪлилъ у меня ревматизмъ мускуловъ таза.

16. іюля. — Босняки и русскіе плЪнные косятъ сЪно на лугу за лагеремъ. Барановскій упалъ въ ровъ возлЪ кухни и вывихнулъ себЪ ногу; немедля письменно извЪщаетъ онъ команду лагеря объ этомъ случаЪ, надЪясь на возможность полученія нЪкоторыхь выгодъ изъ-за этого случая. Повивальная бабка, присланная врачомъ, осмотрЪла его ногу и взялась лЪчить.

О. Василій Курилло и о. Феленчакъ дЪлятъ присланныя изъ Америки деньги помежду лемковъ. Снова потерпЪлъ аварію аэропланъ. Одинъ лемко, оглядываясь на всЪ стороны говоритъ потихоньку ВанькЪ: „слушай Ваня, навЪрно и одно изъ государствъ разобьется, какъ этотъ аэропланъ". Пищу дають сегодня: тминный супъ, кукурудзянку, съ новой картошкой, но безъ жиру. Листъ бумаги въ кантинЪ стоитъ уже 4 геллера.

Генеральная чистка второго участка. ВозлЪ 19-го и 20-го бaраковъ строятъ трибуны. Власти велятъ женщинамъ переселиться и то вечеромъ въ 11-ый баракъ. Кухни и бараки бЪлятъ известью. ВозлЪ церкви женщины ввьютъ вЪнки. Въ 5 ч. дня призываеть 10 человЪкъ изъ Коломыйскаго уЪзда. О. Владиміръ Мохнацкій долженъ быть „конфинированъ".

Вечеромъ въ баракЪ пЪніе. Среди поющихъ выдЪляются своимъ пріятнымъ тембромъ и силой голоса крестьянокъ изъ Костароровецъ, близъ Сянока, Евы Соболевской и Анны Масляной. Ихъ пЪніе производитъ милое впечатлЪніе и многіе съ наслажденіемъ ихъ слушаютъ. Поютъ также студенты и гимназисты. Слышатся пЪсни: „Безъ росы травица вянетъ, безъ росы деревцо сохнетъ", „По горамъ ходила", Какъ я у матушки жила", „Южъ сявертамо засъ", „Ночь тиха, благія минуты", „ЗашумЪла березенька", „Ой вербо, вербо кучерява", „Какъ я была мала", „Въ темномъ лЪсЪ", „Кедъ мнЪ прійшла карта наруковацъ", „Не осенній мелкій дождичекъ", „Слабая, слабая, видно я умру", „Укажи мнЪ такую обитель", "Пришелъ бы къ вамъ, когда бъ я зналъ", „А я вчера оравъ, (пахалъ)", „У насъ былъ такой Иванъ", „Ой копалъ я керниченку, разъ-два-три", „Ой, верше мой, верше", „Якъ я пойду на мадьяръ", „Я есмь цыганъ", „Въ ПеремышлЪ на Подзамчу", „Дубе, дубе, што съ тя будетъ", „Стелися зеленый барвинку" и цЪлый рядъ другихъ пЪсенъ. Отъ времени до времени важно и мощно раздаются и такія пЪсни какъ „Коль славенъ" и „Пречистая ДЪво, Мати русскаго края". Многіе тайкомъ плачутъ, у многихъ, отъ волненія и воспоминанія, катятся по щекамъ слезы открыто. ПЪсни эти всЪхъ воодушевляють и ободряютъ. ВоенноплЪнные русскіе очень проворно и хорошо починяютъ крыши бараковъ.

Развлеченія ради, о. Феленчакъ разсказываетъ крестьянамъ лемковскую сказку, какъ теленокъ, рожденный крестьяниномъ, съЪлъ его и только ноги въ сапогахъ оставилъ. „Жилъ былъ — говоритъ — крестьянинъ, который пилъ только молоко, другихъ жидкостей не принимая. Жена его, желала отучить мужа отъ этой жадности къ молоку и говоритъ ему, что если дальше онъ будетъ пить молоко, то родитъ теленка. Но крестьянинъ продолжалъ не смотря на это глотать дальше молоко, потолстЪлъ и брюхо ему выросло. Ростъ брюха заставляетъ его удрать изъ дому, ибо началъ бояться, что на глазахъ у жены родитъ теленка. По дорогЪ, въ лЪсу, куда онъ забрелъ встрЪтилъ пару лежащихъ сапогъ и, взявъ ихъ за уши на палку, побрелъ дальше. Приходитъ вечеромъ въ какую-то хату и стучится. Хозяинъ хаты принялъ его на ночлегъ и помЪстилъ на печкЪ, дабы ему было тепло. Ночью у хозяина хаты корова отелилась, и хозяинъ изъ-за холода, положилъ родившагося теленка на печку возлЪ гостя Раннимъ утромъ, когда еще всЪ въ хатЪ спали, пробуждается гость крестьянинъ — и, увидЪвъ возлЪ лежащаго теленка, пришелъ въ ужасъ, такъ какъ ему показалось, что слова жены исполнились. Недолго думая, онъ одЪвается и, забывъ про найденныя имъ сапоги, торопливо уходитъ изъ хаты не простившись съ хозяевами. Въ сапогахъ же, о чемъ не зналъ нашедшій ихъ въ лЪсу крестьянинъ, находились остатки ногъ человЪка, съЪденнаго волками. Хозяинъ хаты, проснувшись прежде всего вспомниль о своемъ гостЪ и немедля подошелъ къ печкЪ, но на печкЪ гостя не оказалось, за то остались покинутые имъ сапоги. Хозяинъ удивился, но увидя сапоги, подумалъ: „вотъ хорошій гость, оставилъ мнЪ сапоги, попробую, авось мнЪ годятся", и сталъ тутъ же примЪрять сапоги, но нога не лЪзетъ въ сапогь, ибо что-то ей мЪшаеть. Тогда онъ засовываетъ руку въ сапогъ и вынимаетъ оттуда голень со ступней человЪческой! Это его до того напугало, что онъ бЪжитъ къ женЪ и показывая ей сапогъ и найденную въ немъ ногу, говоритъ ей: „воть смотри теленокъ съЪлъ крестьянина и оставилъ только его ноги". Крестьянинъ же удравшійся изъ хаты приходитъ домой и разсуждаетъ про себя: „хорошо, что жена не видЪла какъ я родилъ вотъ смЪялась бы надо мной". Эта сказочка очень понравилась крестьянамъ.

17. іюля — Въ 6 1/2 ч. утра отправляется на судъ въ Граць Билинкевичъ. Баракъ приводятъ въ порядокъ. Воздухъ чистъ, небо синее, вдали видны сЪрыя облака. Красныя крыши стырійскяхъ хатъ виднЪются издалека. ВиднЪются то же горы покрытыя виноградникомъ. Аэропланы взлетаютъ и по обыкновенію падаютъ. Стефанъ изъ Бережанъ, широкоплечій видный мужчина, но слабодушный, проходя возлЪ кухни, громогласно, но фальшиво поетъ: „она была файна, она была добра". Размахивая палкой, онъ обращается къ встрЪчающімся по дорогЪ людямъ со словами: „разступись!" На его исхудаломъ и изнуренномъ голодомъ лицЪ видна легкая улыбка. Увидя, что кто-то Ъстъ хлЪбъ, подходитъ къ не-му и проситъ: „либа", т. е „хліба". НЪкоторые крестьяне, имЪющіе деньги приходятъ въ баракъ, гдЪ продаютъ водку и пьютъ ее, рюмку за рюмкой. Одинъ изъ нихъ, послЪ изряднаго количества рюмокъ, прослезился и, обнимая другого крестьянина, говоритъ; „дай намъ Боже здравья". ЗатЪмъ оба возвратились въ свой баракъ спать. День прошелъ, завтра снова придутъ пить, дабы забыть свою горькую долю. Такъ они дЪлаютъ изо дня въ день, покуда хватитъ у нихъ денегъ.

СлЪдователь допрашиваетъ 6 заключенныхъ. ЗаболЪвшаго Григ. Пирога въ арестЪ помЪстили въ госпиталь. Соболевскій, сторожа сохнущее его бЪлье на окружающей лагерь рЪшеткЪ, гуляетъ съ заложенными за спину руками. На головЪ у него старая черная шляпа съ тремя большими жирными пятнами.

Пиршество лагернаго начальства.

 

18. іюля — Воскресенье. День ненастный. Посвященіе нашей греко-католической церкви совершаютъ прибывшіе изъ Граца римско-католическіе священники. Освященіе произведено съ торжественностью, при участіи войскъ, хора и военной музыки. Удивителенъ „тактъ" предержащихъ лагеря, именно въ томъ, что для освященія нашей церкви выписали римо-католическихъ ксендзовъ, тогда какъ въ лагерЪ нашихъ священниковъ насчитывается нЪсколько сотенъ! Хоръ подъ управленіемъ о. Петра Дуркота поетъ гимнъ: „Боже буди покровитель, цЪсарю его краямъ"...

Вся церковь и всЪ окрестныя лавки украшены флагами союзныхъ (центральныхъ) государствъ и папскаго престола.

Русскіе плЪнные приносятъ стулья для представителей власти, послЪ чего строятся въ ряды вслЪдъ за австрійскими солдатами. Прекрасный видъ представляль парадъ полка тирольскихъ стрЪлковъ во главЪ съ ихъ капитаномъ. Трибуны заняты дамами, генераломъ и офицерами. Съ лЪвой стороны трибунъ уставленъ хоръ пЪвчихъ и оркестръ, ВозлЪ 19 и 20 бараковъ стояла большая бочка съ водой. Публика, какъ всегда, любопытна, не обратила на нее вниманія и напирая одинъ на другою, натолкнула на нее близъ стоящихъ, бочка перевернулась и вода вылилась подъ ноги стоящимъ, которые, спасаясь, разбЪжались по баракамъ и это мЪсто опустЪло. Теперь уже можно было свободно смотрЪть на парадъ войскъ и совершающееся торжество. Финалъ освященія церкви былъ, однако, довольно комиченъ, ибо сильный дождь заставилъ всЪхъ смотрЪвшихъ разбЪжаться по баракамъ и остались только солдаты и нЪсколько священниковъ, но и тЪ промокшіе, какъ курицы поспЪшили вслЪдъ за убЪгающими.

19. іюля. — ВозлЪ кантины, власти начали устраивать канализацію и потому за рЪшеткой выкапываютъ рвы для проложенія водосточныхъ трубъ. Арестованныхъ повели въ баню. Герцъ сообщаетъ многимъ, что ихъ прошеніе объ освобожденіи изъ Талергофа не увЪнчалось успЪхомъ. На обЪдъ получаемъ супъ съ галушками и мясомъ. Упражненія пожарной дружины. Ходатайства наши объ освобожденіи безъ успЪха.

20. іюля. — Русскіе военноплЪнные перебрасываютъ на лугу сЪно, сЪноворошилкой. 6 заключенныхъ получаютъ письменный приговоръ „Малый — какъ адвокатъ, Кедыкъ — какъ рестораторъ, a Гизыцкій — какъ чаеваръ. О. K посадили въ одиночное заключеніе за ссору, a ефрейторъ со штыкомъ шагаетъ за нимъ. Идемъ гулять на кладбище, понятно сопровождаемые солдатами.

21. іюля — Прошенія о признаніи права одногодичной военной службы, возвращенныя намъ вчера, сегодня воинскимъ начальникомъ вновь отобраны у насъ, для надлежащаго зарегистрированія въ его канцеляріи.

22. іюля. — НЪкоторые рекруты изъ 18 — 24 бараковъ должны идти подъ карантинъ, къ нему они послЪ обЪда и готовятся.

23. іюля. — Былъ между находящимися подъ карантиномъ рекрутами, которыхъ власти распредЪляютъ по полкамъ. Перехожу съ Юріемъ Полошиновичемъ во вторую комнату этого барака. Цыгань Петръ изъ Лемковщины, тоже рекрутъ, разсказываетъ мнЪ подробно о цыганской жизни и, между прочимъ, о своей матери, имЪвшей трехъ мужьевъ. Нашъ баракъ со всЪхъ сторонъ былъ окруженъ колючей проволокой, чтобы никто не удралъ изъ него, несмотря на это, мы ухитрялись въ то время когда солдатъ, сторожащій нась, отходилъ отъ насъ на значительное разстояніе и былъ обращенъ къ намъ спиной, поднимать эту проволоку и проскальзывать по-подъ ней, подобно зайцамъ, наружу, дабы увидЪться со своими; вечеромъ возвращались мы такимъ же образомъ въ баракъ рекрутъ. О.Орестъ Тустановскій уЪзжаеть изь лагеря. Говорятъ, что постовой солдатъ ранилъ одного интернированнаго.

25. іюля. — Сегодня мнЪ не удалось выйти изъ барака, ибо сторожащій насъ солдатъ слЪдилъ внимательно за каждымъ нашимъ движеніемъ. Папаша приноситъ мнЪ масло и бЪлье. Освобожденные получаютъ путевые документы къ подписи.

25. іюля. — Жизнь рекрутъ подъ карантиномъ. Одни играютъ чуть ли не полъ дня въ карты, другие курятъ папиросы и ведутъ между собой на разныя темы бесЪды, кто-то играетъ на мандолинЪ, иной на гитарЪ и т. д. Вообще мы все таки довольны, что насъ берутъ на военную службу, ибо покинемъ этотъ ненавистный Талергофъ, и каждый изъ насъ надЪется, что, будучи на фронтЪ, ему удастся какъ-нибудь или удрать или получить отпускъ, чтобы повидаться съ родными.

Ревизiя багажа освобожденныхъ.

 

26. іюля. — ПріЪздъ генерала. Дождь падаетъ. Въ Баучъ уЪзжаютъ: Макаръ, Николай Галь и другіе. Скука смертная, вслЪдствіе чего уже послЪ обЪда ложимся спать. Я почти все приготовилъ къ отъЪзду въ Фрейнденхофъ. 30 человЪкъ 30-аго барака уЪзжаетъ, между ними находится и Саврукъ. На площади оглашаютъ списокъ освобожденныхъ. Я удираю вечеромъ изъ карантина къ отцу въ 21-ый баракъ, a потомъ возвращаюсь домой. Сегодня дали на завтракъ кофе, на обЪдъ супъ съ мелкими клецками и мясомъ, и на ужинъ картофельный супъ. Приготовляю запасы съЪдобнаго на дорогу.

27. іюля. — День хорошій. Идемъ купаться. Новобранцы, причисленные къ 56 и 57 полкамъ, уЪзжаютъ въ 11ч. утра. Многихъ новобранцевъ отпускаютъ на свободу, почему не на фронтъ, одинъ Богъ вЪдаетъ. Кузякъ вторично интернированъ.

Мастера строятъ новые, болЪе удобные сортиры. Они соединяютъ 6-ой баракъ съ первой кухней и дЪлаютъ что-то въ родЪ столовой. Получаемъ на завтракъ и ужинъ кофе, на обЪдъ картофельный супъ съ мясомъ. Вечеромъ хоръ поетъ хорошо разныя пЪсни.

Въ одиночномъ заключеніи одинъ изъ крестьянъ повЪсился на подтяжкахъ. Къ счастью во время замЪтили и снявъ успЪли спасти. Причиной его самоубійства было приговореніе его къ 2 1/2 годамъ тюремнаго заключенія. Вечеромъ посадили въ одиночное заключеніе коменданта барака К-ра, за то, что былъ пьянъ.

28. іюля. — Погода, день теплый. Со скуки, покупаемъ газеты и читаемъ. Новобранцы играютъ въ тарока и въ „фербля" или преферансъ или покуриваютъ папиросы или пьютъ или же просто лежатъ на кровати и поютъ пЪсни, a то, просто роздумываютъ. Сенько дЪлаетъ папиросы, набивая табакъ въ гильзы. Цыганъ Петръ, устремивъ взоръ въ одно мЪсто, о чемъ-то думаетъ.

Жители третьяго участка переходятъ частью въ 31 и 32 бараки a частью въ бараки второго участка. О. Влад. Мохнацкій въ 10 час. утра выЪзжаетъ на „конфинацію".

Въ цЪломъ лагерЪ господствуетъ бЪготня. Говорятъ, что 2 тысячи людей должны прибыть въ лагерь. Даже новобранцевъ власти не оставили въ покоЪ. Изъ барака С (Ц) переходимъ въ баракъ A послЪ ряда противоположныхъ распоряженій. Въ прежній баракъ переходятъ женщины второго участка. Ночью прибыло въ лагерь 30 человЪкъ. ПЪнія не устраиваемъ, ибо нЪтъ охоты.

29. іюля. — День теплый. ОтъЪздъ въ Меришъ Нейштадтъ. Папара, какъ говорятъ, состоялъ секретаремъ магистрата седьмого класса, будучи отставнымъ судьей. Сегодня получаемъ на завтракъ картофельный супъ, на обЪдъ — рисъ съ мясомъ, a на ужинъ кофе. Съ нетерпЪніемъ ожидаемъ отъЪзда изъ лагеря, ибо ужъ очень скучно. Лавочница зарабатываетъ начисто минимумъ 35%. Одинъ новобранецъ играетъ отъ скуки въ карты съ 12 ч. дня до 9 ч. утра, слЪдующаго дня. Маргарита Попель заболЪла и лежитъ въ госпиталЪ.

30. іюля. — Пасмурно. Утромъ прибываетъ въ лагерь изъ Зацендорфа многочисленный транспортъ женщинъ и дЪтей. Почему ихъ не выпустили на свободу? ДЪти плачутъ и кричатъ, требуя воды и хлЪба. Солдаты сопровождаютъ ихъ въ баню.

О. Вас. Курилло высылаетъ почтой своей семьЪ во Флоринку свой портретъ. Юліанъ Дуркотъ, какъ освобожденный, съ 13 новобранцами, уЪзжаетъ въ свой полкъ.

Посаженные въ одиночное заключеніе за то, что при наборЪ въ солдаты записались русскими, только спустя 2 недЪли освобождены изъ подъ ареста, но Чировскому этого еще мало и онъ заставляетъ ихъ висЪть привязанными къ столбу, за исключеніемъ троихъ, въ теченіи 2 часовъ. Это были: Гелиговичъ, Добрянскій и еще кто-то третій, которыхъ врачъ освободилъ отъ этого наказанія. Эти исхудалые блЪдные люди послЪ 2 недЪльныхъ истізаній и страданій въ тЪсной душной кельЪ будутъ висЪть привязанные къ столбу и вновь страдать отъ невыносимой боли и падать въ обморокъ, и можетъ быть истекать кровью, льющейся изъ носа и рта. И это называется культурная страна, въ которой инквизиція была запрещена! Т. об. по прихоти Чировскаго будутъ наказаны люди за то, что осмЪлились офиціально заявить себя русскими! ЦЪлая толпа народа, каждый разъ ожидаетъ появленія этихъ мучениковъ и сопровождаетъ ихъ по баракамъ.

НЪкоторые рекруты (новобранцы) дЪлаютъ себЪ изъ досокъ чемоданчики на вещи. Одинъ изъ нихъ варитъ чай и продаетъ стаканъ чаю по 2 геллера. Другой продаетъ кубики Магги (Maggi-Wurfel) на супъ и хлЪбъ, ибо нуждается въ деньгахъ. Романъ Макаръ, исхудалый послЪ ареста и истязанія, но бодрый духомъ, Славко Кмщикевичъ и Грицыкъ посЪщаютъ насъ.

31. іюля — Суббота. Солнечный красный день. Присужденныхъ поочередно подвергаютъ наказанію висЪть привязанными къ столбу!

Григорій Карель разсказываетъ Онуфрію Ткачу, что Мацканичъ (лемко), былъ раненъ на фронтЪ въ Далмаціи во время боя съ итальянцами. Въ лагерЪ находится

одинъ еврей, который все молчитъ и плачетъ, бЪдный человЪкъ. Кизьмякъ брЪетъ людей. Сегодня даютъ намъ на завтракъ супъ съ фасолью, на обЪдъ супъ съ клецками и мясомъ, и на ужинъ спаржевый супъ.

Августъ 1915 года

1. авг. — Кедыкъ продаетъ чешскіе кваргли (желтый сыръ съ острымъ запахомъ), пиво и водку. Иду гулять съ Перегинцемъ. Адвокатъ д-ръ Хилякъ уЪхалъ изъ лагеря. Въ новыхъ баракахъ новобранцы играютъ въ карты, образовалось шесть партій. Въ этихъ баракахъ жить пріятнЪе, ибо прохладнЪе чЪмъ въ нашихъ.

2. авг. — Утромъ иду въ 10 баракъ, a послЪ для допроса къ судьЪ Величковскому.

Русскіе съ радостью покидаютъ 34 баракъ и возвращаются въ свои бараки. Это произошло по приказу генерала Бачинскаго, по ходатайству депутаціи интернированныхъ, бывшей у него и просившей его объ этомъ. Ему извЪстно, что въ лагерЪ Чировскій — persona odiosa (ненавистный человЪкъ).

3. авг. — Идетъ дождь. Иду гулять съ Евстахіемъ Макаромъ. Въ супъ кладутъ мелкій зеленый лукъ. Получаю письмо отъ брата Зенона изъ Любляны.

4. авг. —День хорошій. Въ лагерь прибываютъ новые люди изъ Галичины. Передъ купаньемъ въ банЪ остригли ихъ, ибо у нихъ были очень длинные волосы. Илья Бекерскій находится подъ карантиномъ тутъ же возлЪ нашего барака. Недалеко отъ насъ мастера строятъ 2 новыхъ барака и обиваютъ ихъ досками. Во время обЪда комендантъ барака Панночко даетъ распоряженія. Сегодня 9 новобранцевъ уЪзжаютъ изъ лагеря.

Наши работники возвратились изъ Граца; за работу въ фабрикахъ или у крестьянъ получали поденно по 1 кр. 40 г. до 1 к. 50 гел., пищу 3 раза въ день и квартиру. Такъ какъ они солидарно отказались работать по воскресеньямъ, то хозяева не давали имъ по воскресеньямъ пищи, вслЪдствіе чего они вынуждены были покупать себЪ Ъду за заработанныя деньги. Жарко. „Радца" Конопинскій имЪетъ, какъ говоритъ, копію списка политически неблагонадежныхъ. Сегодня получаемъ на завтракъ кофе, на обЪдъ кукурузянку, a на ужинъ — картофель съ капустой.

5. авг. — Утромъ прохладно, пополудни жарко. Отъ брата Зенона изъ Любляны получаю открытку съ интересными вЪстями. ИмЪя разрЪшеніе врача, выхожу сейчасъ послЪ обЪда гулять. Сегодня день моего ангела. Работники, копая землю, вырыли трупъ, одЪтый въ длинные сапоги и платье со сложенными на крестъ руками! Тамъ гдЪ прежде были 3 деревянныхъ креста, нашли много человЪческихъ костей. Работники сложили кости въ гробъ и отнесли ихъ на кладбище и зарыли ихъ безъ священника. Это произошло въ присутствіи многихъ интернированныхъ. Ужасное впечатлЪніе.

6 авг. — Очень жаркій день. На завтракъ даютъ картофельный супъ, на обЪдъ кукурузянку („мамалыгу",) a на ужинъ — кофе.

ОбЪдъ даютъ уже въ 10 1/2 ч. утра. Изъ-за жары и обилья комаровъ спать не могу. Вечеромъ открытъ входъ въ новые нормалъные сортиры, въ старые входъ запрещенъ. На лугахъ собираютъ работники овесъ и сЪно и свозятъ въ сараи, возомъ съ запряженными лошадью и коровой. Настоятелемъ къ намъ назначенъ о. Карпякъ. Сегодня онъ прибылъ въ лагерь.

Въ 10 баракЪ произошла драка между цыганами. Тинтенфасъ приказалъ поэтому посадить подъ арестъ одну цыганку. Драка произошла изъ-за свободной цыганской любви. Съ 12 ч. ночи до 6 ч. утра, вмЪстЪ съ Шемердякомъ, стою на часахъ у отдЪленія пожарной дружины. ЗамЪчаю, что повара уже въ 12 ч. ночи начинаютъ варить въ огромныхъ котлахъ кофе на завтракъ. Слышу движеніе поЪздовъ въ Грацъ и обратно. Тихая, пріятная и спокойная ночь дЪйствуетъ успокоительно на мои расшатавшіеся нервы. Наша умывальня находится во дворЪ внЪ барака, что даетъ намъ возможность мыться подъ голымъ небомъ. Къ намъ доносится лай собакъ изъ стырійской деревни. Зато неслышно птичьяго концерта, ибо пернатое царство, какъ и люди, почиваетъ. Весь денной шумъ и гамъ утихъ. Природа спитъ. Невольно я задумался и мысли текутъ далеко въ родныя мЪста на Лемковщину, a слезы невольно наворачиваются на глазу.

8. авг. — Утромъ прибываетъ въ лагерь новый транспортъ интернированныхъ. О. Хризостомъ Дуркотъ умеръ въ госпиталЪ, ибо больное его сердце не вынесло высокой температуры. Говорятъ, у него была „Gelbkrankheit".

Михаилъ Максимчакъ прислалъ о. Вас. Курилло открытку изъ Баучу. Читаю пЪсенникъ. О. Карпякъ совершаетъ свое первое богослуженіе въ церкви.

9 авг. — Сегодня прибылъ въ лагерь генералъ Бачинскій На кладбищЪ власти приказали обрЪзать трехраменные кресты. На кладбищЪ находится одинъ еврейскій памятникъ, но его власти не тронули. Въ 6 ч. вечера состоялись похороны о. Хр. Дуркота. Хоръ подъ управленіемъ Галушки пЪлъ превосходно. Хоронилъ о. Карпякъ.

10. авг. — Сегодня снялъ съ насъ фотографію одинъ фотографъ. Хотя идетъ мелкій дождичекъ, однако въ воздухЪ жарко.

11. авг. — Получаемъ новыя вЪсти отъ УЪйскаго. Дождь падаетъ. Одна дЪвушка десятаго барака только и дЪлаетъ, что смотритъ по цЪлымъ днямъ въ окно на проходящихъ мимо. Новобранцы переживаютъ ужасное время. BсЪ они ожидаютъ съ нетерпЪніемъ приказа покинуть лагерь. ВсЪ изнервничались, ибо находятся 3 недЪли подъ карантиномъ безъ всякаго занятья и работы. ВозлЪ лавочки ожидаемъ УЪйскаго. Онъ даетъ намъ письменный приказъ и мы: Юрій Полошиновичъ, Макаръ и я, беремъ наши вещи и переходимъ въ 20-ый баракъ. Спать приходится по двумъ на одномъ сЪнникЪ. 20 новобранцевъ власти переводятъ въ другіе бараки, но почему? „Приказъ есть приказъ". Параничъ умеръ.