Семейка потерянных человечков

 

Странное событие первого дня

Железнодорожное полотно толкать ногами удаётся уже с утра до обеда. Главное – соблюдать ритм шагов, чтобы попадать только на шпалы. Такие маленькие шажочки получаются. Как будто ты лилипут в этом мире великанов. Когда только начинаешь толкать шпалы, то они не толкаются, а ты сам – большой и неуклюжий великан. Вечно сбиваешься с ритма, носками цепляя щебёнку и гравий. Надо же было придумать такой неудобный шаг. Точно вредитель какой постарался. Потом ничего, привыкаешь. Семенящий ритм становится твоим. Глаза устают окончательно, и начинаешь просто плыть, не замечая ни времени, ни расстояния. Вот тогда ты уменьшаешься до лилипутских размеров, а вокруг всё большое, несуразное, совсем не твоё. Страна великанов пугает, и уходить с полотна совсем не хочется. Просмоленные шпалы – часть твоей родной лилипутии. Встречный состав не страшит, сойти в сторону успеешь всегда. Громко они едут, а тут ещё и редко. Эта железка почти заброшена. Ни одного пока не встретил. Так что плыть даже приятно. Шакалья прыгучая походка вводит в состояние транса, словно кто-то один раз завёл вечный двигатель, и теперь так и прыгается, пока желудок не взбунтуется. Когда это ещё случится? Позавтракал, как пообедал, да и ну его – я нынче лилипут! Лилипуту есть почти и не полагается.

Шпалы плывут себе до самого горизонта. Летим над ними, едва касаясь смолёных деревяшек. Летим, как лёгкий бриз. Отдайся на волю ветра. Пусть подхватит пёрышком. Душа свободная легка: раз, два – качнулась и поплыла, куда ветер понёс. Вперёд, к горизонту, где дорожный зной струится вверх. Пусть поднимет меня чуть выше. Выше, ещё выше и вперёд лети, моя душа.

В гробу я видел свой офис. Полинка-былинка, а ведь ты там совсем зачахнешь. Система у шефа нынче такая, из людей соки все выжимает, а потом что человек может? Потом всё, нечем мочь, всё выжато до донышка. Эх, Полинка-былинка, и тебя выжмут досуха, совсем как меня. Но ты не расстраивайся, это всё ничего. Если человек руки на себя не наложит, то силы найдутся. Откуда, говоришь, им взяться? Да всё оттуда же, откуда и прежние силы пришли. Их там немеряно. Ты уж поверь – я их сам видел. Как-то раз меня совсем работа достала. Так достала, что до дому еле дополз. Провалился в сон с одной мыслью: «Где найти сил жить дальше?» Вот сон и увидел. Кстати, тебя и увидел, красивую такую. А потом у тебя внутри колодец открылся. Большущий – весь светится от силы дрожащей. Во как. Так я на следующий день к тебе с букетом цветов прискакал. А ты мне ляпнула, что цветы срезанные горят факелом смерти. Как обухом огрела. Так мои цветочки в душе и завяли. Вот так живёт человек, тратит себя на всякую ерунду, а силы уходят от него. И чем дольше ерундой этой занимается, тем слабее становится. Если молод ещё, то сам, как пустой кувшин. Попадёт в него жизнь галькой мелкой, вот он и гудит попусту, глядишь – вот-вот расколется. Если уж до возраста преклонного дотянул, то и вовсе хана. Тут уж не то что галька, а и представить страшно. Вот люди и прячутся от сильных переживаний. Как бы их подальше от себя отодвинуть, а то ведь в ящик сыграть с таким-то здоровьем – раз плюнуть. Сердчишко там или ещё что износилось. Как будто всё это на нас кто-то сторонний сбросил. Все болячки каждым заслужены, ты уж мне поверь, Полинка. Вот и тебе предстоит красоту свою кроткую в деньги нашего босса запихнуть. Ну и что ты думаешь, что твоя красота на его счёте валютном лучше станет? Завянешь, как цветочек прошлогодний, кого я тогда любить буду?

Да, однако, вернуться придётся. А что толку, ведь сам такой лимон выжатый. Сбежал от всего, обрадовался, с понтом освободился. От себя засохшего куда убежишь? Вот маразматик выискался! Надо сил зачерпнуть поболе, чтобы и ей, да и другим хватило. Ну, скажем, найду, и что потом, опять всё система наша дурацкая высосет? Соки не только у шефа на работе выжимают. Везде так происходит. Вот так задачку загадал. Говорят, что неразменный рубль – сказки. Да какие сказки? Сколько бы мы силы свои ни тратили, они же всё равно заново рождаются. Вот он, рубль неразменный. Вечный ли только? А что вечно? Ну, душа, говорят. Поди проверь. А что проверить могу? А всё что ручками щупается, то и могу проверить. Вот, себя ущипнуть могу, рельсы могу потрогать, да и всё, что вокруг вижу. Всё это, Бог знает какой давности. Да уж, Он-то знает какой, а я – нет. Он даже знает, сколько звёзд на небе, да и сколько всего остального, наверно, тоже знает. Учёный народ тоже пытается всё подсчитать да потрогать. Правда, не ручками, а разумом. Ручек человеческих только на Солнечную систему и хватает. Зато разум человеческий, по сути, может что угодно потрогать.

Гудит что-то, а я всё лечу себе над рельсами. Приятно-то как, легко! А звук уже ревёт страшно, догоняет сзади. Ох ты, это же состав сзади гремит! И как я его проморгал?.. Размечтался, олух. А как я в сторону-то, ведь я же вперёд лечу, кажется. Вон ноги до рельсов не достают. Всё, кажись, поздно, и ведь даже не сигналит, зараза.

Как-то это всё странно: лёгкий толчок, и вагоны через меня проносятся. Цепляют, заразы, как воздух сильный, а теперь, как вода. А-а-а, больно же. Ничего себе зацепило, аж над составом подбросило. Долго так кувыркаться не получится. Сейчас грохнусь вон на тот уголь. Смотри-ка, и впрямь попал. И кувыркнуло хорошо. Точно, в бортик рожей влечу. Не долетел. Кто-то за ногу держит.

– Эй, отцепись уже, хватит по камням таскать. Уголь – не песочек на пляже. Полинка, чего это ты здесь делаешь?

– Глупее ничего спросить не можешь? Сдался ты мне с расквашенной мордой. Может, спасибо скажешь?

– Спа-асибо за «морду». Но как ты здесь?

– А как ты летать над рельсами стал, может, сам объяснишь?

– А я откуда знаю? Оно само того, полетелось, и всё. Чего ты улыбаешься? Вон руки все углём запачкала.

– Ты бы на свою физиономию посмотрел, Петечка, ну просто Мойдодыра просит.

– Чего-чего просит?

– Там в конце состава вагоны с песком. Побежали?

– Давай, только бегать по вагонам я не умею.

– Ничего, возьми мою руку и давай прыгай за мной.

И он поверил, взял Полинку за руку и сиганул следом. Раз вагон, два вагон – полёт прошёл нормально. Так они и прыгали, пролетая вагон за один прыжок. Уголёк сменился щебёнкой, а затем и она закончилась. И вот уже речной песочек заливается в кроссовки, ласкает её босые ножки. А ветер всё трепал её платье, раскачивал босоножки, взятые за ремешок, заботливо поддерживал обоих во время прыжков. Да и не ветер это вовсе был, а так, один преданный друг. Вволю напрыгавшись, они уселись на песок последнего вагона, свесив ноги вниз, к убегающим рельсам.

Нет, ты посмотри на них! Как бы мне хотелось так же сидеть с любимой, держать её за руку и болтать ногами на все текущие проблемы. Пора их оставить. Пусть наконец займутся друг другом. Влюблённая молодость, чистое, сильное чувство. Оберегать чистоту – истинное удовольствие. Какое счастье выпало на мою долю! Участвовать в жизни этих двух душ сразу особых тягот не приносит. Особенно сейчас, когда они вместе. Почти у каждого есть свой хранитель. А вот у меня сразу двое подопечных, и оба светленькие. Такая у нас судьба, жить чаяниями вашими. Так положено быть в миру. Жизнь плотская уникальна не только для самих её проживающих. Всё окружающее стремится её преумножить, устраиваясь рядом. Вот и нам, сторонним участникам, развитие положено иметь через своих подопечных. Если душенька человеческая светла, то и нам работы добавляется, а если положено заблудшего вести, то и нам достанется. Куда денешься, коли обязанности мои – оказывать помощь? Без нашей помощи ни одна душенька крест свой поднять не в силах. Вот и с моими подопечными в своё время хлебнули лиха достаточно. Зато теперь любо дорого посмотреть. Я с ними с обоими не так давно нахожусь. Предыдущую жизнь только Полиночкой занимался. Она тогда в мужском облике пребывала. А Пётр мне только нынче достался. Судьбы у них сливаются, да и задачи мне по силам оказались. Так бывает с нами, что приходится менять своих подопечных. Да что я тебе говорю, ведь ты и сам всё знаешь. Так что не виноват я вовсе, что оставить тебя пришлось. Ты уж пойми. Бывает период такой в развитии человека, когда постоянного хранителя человеку уже не требуется. Тогда доступ к душе его для многих открывается, уже по личному его желанию. К чему тебе моя помощь, если своих сил уже достаточно? Да знаю, что тяжко в одиночку приходится, но так надо, в этом суть закалки. Самостоятельность взращивается постепенно, по мере сил душевных. Считай, что у тебя экзамен на ответственность перед самим собой, а мы все за твоей спиной быть должны. На то жизненная передовая и нужна, чтобы человек смог, чтобы душа его смогла плоть вразумить. Ох, ты глянь. Голуби наши хотят понять, чем их узурпатор канцелярский дышит. Ну как им не пособить? Пора мне за дело приниматься. Свидимся позже, до встречи. А может, со мной ещё побудешь? Всё-таки они – твои преемники через меня. Посмотришь на них через мою душу? Вот и ладненько.

– Петечка, ты же сам наделяешь людей всякими желаниями, а они – ни сном, ни духом об этом. Вот наш директор что – спит и видит, чтобы всех своих сотрудников на работе уморить?

– Может, он и не хочет, только получается у него именно так. Ну разве это нормально, с одним выходным с девяти утра и до десяти, до одиннадцати вечера на работе гноить? У людей что, личной жизни быть не должно? И, между прочим, у нас в России во всех крупных конторах подобный режим. Тоже мне, рабовладельцы нашлись. Нет, я понимаю, конечно, что частный бизнес захватывает, как наркотик. И то, что он трудоголик чокнутый, тоже понятно. Ну раз хочет сам здоровье своё в валюту переводить, так флаг ему в руки. А всех остальных зачем угнетать? У нас даже причин таких нет, чтобы наизнанку выворачиваться. За эту зарплату вообще только до обеда работать полагается. Полина, неужели я не прав?

– Ты вроде умница в компьютерных делах, а всей картины видеть не хочешь. Взял да обвинил одного человека во всех тяжких за всю нашу социальную систему. Думаешь, он по-другому может поступать? Все вокруг не способны по-другому, а он лично для тебя ну просто обязан. Он же обычный совсем, как все. Ничего выдающегося в нём нет, хоть заищись. Неужели такой может хоть на шаг впереди других идти? Нетушки, Петюнчик, он только сейчас свою исключительность на зубик пробует. Когда ещё созреет до исключительности? Он инертен, как многие. Вот ты подумай, как обычно эта инерция в людях проявляется?

– Как, как – да просто, вот как. Думать люди привыкли, как принято всеми. Верить привыкли всему без проверки. Кто-то сказал, а все и уши развесили. Говорят, думать для большинства – самое тяжёлое занятие.

– Видишь, как просто объясняется… Вот, Петечка, ты же себя сам довёл до такого состояния, что даже от меня сбежал. Может, попытаешься жить, не теряя свои силы? Ты попытайся, а я помогу.

– Ну и что делать-то надо? Не забастовку же устраивать на работе. Я себе представляю: заходит наш шеф завтра, а мы все с плакатами: «Даёшь восьмичасовой рабочий день, а то хрен тебе – не будем жрать заказанного обеда». Ха – вот у него челюсть отвиснет. Да, надо у него ещё молоко за вредность стребовать.

– Славно посмеялся бы, только мне как-то не очень весело. А если ты опять загибаться будешь, то мне ещё больнее будет. Ведь ты, ты – дуралей лопоухий.

– Ну чего ты, Полинка? Я же понимаю всё, стараюсь, как могу.

– Ага, так стараешься, что искать тебя приходится с помощью ангела-хранителя.

– Это как так?

– А вот так. Ты что же думаешь, что я волшебница, что ли? Взяла, да и полетела туда, где мой миленький подыхает. Или ты у нас совсем слепой? Неужели невдомёк, что все эти странности нам как подарок даны, чтобы тебя, дурака такого, к жизни возвратить удалось.

– А знаешь, я ведь и вправду подумал, что ты того, ну, не совсем обычный человек. Я ведь даже в Бога толком не верю, а тут такие чудеса вокруг творятся. У меня ведь даже удивляться сил не осталось. Во как до ручки дошёл. А ты права, надо за себя всерьёз браться. Я влюбился в тебя ещё полгода назад, и всё никак сказать не решался. А ты за мной чуть не на край света дунула. У меня из близких толком никого и нет, только ты, Полина. Когда на земле ничего человека не держит, он слабый совсем, Полинка. Про ангела расскажешь? А то я совсем тёмный в этих делах.

– Ты точно постараешься над своими глупостями работать?

– Как смогу буду. Ты уж подсказывай только.

– Пусть тебе наш ангел подсказывает. Он у нас с тобой общий. Ты его слушай, он мудрый очень. Мы у него совсем новенькие, особенно ты.

– А ты, Полинка, почему больше, чем я?

– Да не больше, а дольше. Он говорит, что и прошлую жизнь за меня отвечал, а за тебя только в эту взялся.

– Как, наверно, забавно всё это смотрится со стороны. Сидим на краю вагона, болтаем. Мне уже давно не было так хорошо, так спокойно. Домой захотелось. Что скажешь? Как добираться будем – «по щучьему велению, по нашему хотению»?

– Ну уж нет, теперь сами, своими ножками. Видишь ли, чудеса так просто не происходят. Это такая помощь нам, когда без них нам никак обойтись нельзя. Вот чтобы к тебе вера в себя вернулась, видишь, какой фейерверк потребовался.

– А жалко, мне так понравилось с тобой по вагонам прыгать.

– Ну, спрыгнуть с поезда нам, пожалуй, ещё помогут. Вставай же, чего расселся? Нам ещё попутку ловить надо. А про ангела нашего по дороге расскажу.

Как тебе понравились мои голуби? Знаю, знаю, что ты ещё ничего не решил. Сейчас твоя судьба на перепутье, и податься, в общем, некуда. Любимая почила с миром, девочка твоя своё гнездо вьёт, вон какая самостоятельная. А у тебя так и не появилось единомышленников. Так бывает, что люди боятся сблизиться с сильным человеком. Знаешь ли, их это пугает. Предпочитают любить такого человека на расстоянии. Пустые страхи людские, куда от них денешься? Ты не обижайся на них. Люди боятся оказаться несостоятельными рядом с тобой. Ты же замечал, как тебя провожают взглядом даже самые успешные из них? Постарайся быть с ними проще. Знаю, что сложно. Когда память прошедшего начинает ручейками сбегать к своему источнику, сложно выдержать такое наводнение. Так вспомни себя, когда ты не был так одинок, когда радовался только нынешней жизни. Вспомни, как люди толпами были вокруг тебя, и им было комфортно рядом чувствовать твоё плечо. Я в тебя верю, сильный человек, ведь я – тоже значительная часть тебя. Ох, сколько же хлопот ты мне доставлял в прошедшие века, сколько солёной радости приняли наши души? То, что с тобой сейчас происходит, – это лишь соль прошедшего. Так прими и радость. У тебя получится, мне ли не знать? Мои новые голуби достались не только мне, но возможно и ты захочешь принять участие в их судьбе. Они молоды, и поиск смысла жизни у них в крови бурлит. Чем не единомышленники? Сколько я следовал за твоим выбором, неужели и моя новая необходимость не подходит моему духовному собрату? Наши судьбы слишком тесно переплетены, а значит, и условия жизненные разойтись не смогут.

– Я пошёл за билетом на самолёт. Пусть в Новосибирске меня доведут куда следует. Привычек новых не приобрёл, а старые тебе все известны. Всё, в путь.

 

По дороге в город

– Ну так как? Полинка, ты рассказывать будешь? Ты обещала, про ангела.

– Он смотрит.

– Кто смотрит?

– Кто-кто – водитель. Он всё время за нами подглядывает. В зеркальце зыркает. Если я начну рассказывать, то он вообще куда-нибудь врежется.

– Мы слишком громко разговаривали, а разговорчики наши, знаешь ли – того... Ну, не совсем обычные, так кажется.

– Да уж, такое впечатление, что мужичок что-то проглотил. И, кажется, это была швабра.

– Полинка, да не трясись ты от смеха. Неудобно же перед мужчиной. Всё, заканчивай. Лучше начинай рассказывать потихоньку, чтобы он не услышал.

– У-ух, ты меня всегда смешишь.

– Ничего себе, сама начала, а на меня сваливаешь. Не выкручивайся, рассказывай.

– Думаешь это так просто? Это мы с тобой просто разговариваем, а с ангелом так не выходит. Всё происходит на мысленном уровне. Ну не разговаривают ангелы словами. Первый шажочек делаешь, когда понимаешь, что твоя совесть слишком ничтожна. Не твоя личная человеческая часть, а вся совесть такой маленькой быть не может. Она сразу огромная. Люди её слушают маленько-маленько. Ну совсем мало. Ты меня понял?

– Понял, понял. Дальше рассказывай.

– Ну вот, я и говорю, что совесть в слова не помещается. Она сразу о всём сообщает. Так всё это через наших ангелов-хранителей проходит. Обязанности у них такие. Но знаешь, бывают исключения из правил. Со мной такое произошло несколько раз. Уж не знаю почему, но ангел наш говорил со мной словами. И о тебе сегодня сказал, вот.

– А со мной он станет разговаривать?

– Ты его сначала слышать научись, а потом видно будет. Может, и станет, я попробую спросить, ну, когда удобно будет.

– Договорились. Расскажи, в чём разница, чтобы ангела слышать.

– Петюнчик, ты меня уже замучил. Можно я у тебя на коленке посплю немного?

– Давай, и всё же расскажи. Я же пока не узнаю, всё равно не успокоюсь.

– Подвинься дальше к окошку – вот так. Какой ты тёпленький. Слушай, заноза в тёплом месте… Люди голос совести часто путают со всем остальным. Что это, всё остальное, – тоже не просто, но я точно рассказать не смогу. Знаю пока совсем мало. А вот про совесть без примеси всякой можно сказать так, что в основном мы свой канал помощи засоряем собственным мнением. Когда ждёшь подсказку, то нужно отличать собственные мысли от подсказки через ангела нашего. Когда привыкнешь получать помощь, не приписывая её в свои заслуги, то и отличать её научишься безошибочно. Всегда-всегда будешь знать, где твоя частичка, а где тебе подарили. Ну как, доходчиво?

– Удивительно просто получается.

– Вот когда я тебя двигала к окошку, это было моё личное, а дальше помощь тебе через меня – вот. Всё, я сплю уже. Тёпленький, родной Петюнчик… А, вот ещё. Нам завтра к шести вечера в аэропорт надо обоим.

– Это ещё зачем?

– Друг наш приедет. Надо бы встретить и всё такое.

– Что ещё за друг?

– А я откуда знаю? Встретим, увидим.

– Это что, тебе ангел нашептал?

– Вот заноза, я спать хочу. Лучше накрой чем-нибудь – дует.

 

На следующий день, к пяти вечера

– Вот это номер. Полинка, не беги так – успеем. Ты что шефу такое сказала? Он же, как телёнок, согласился и сразу обоих отпустил. Он же удавится потом от такой щедрости.

– Не удавится. Он нам ещё медаль за усердие на грудь повесит.

– За что это?

– Мы ему подарок привезём или он нам, – точно ещё не знаю.

– Да расскажи толком, не томи.

– До аэропорта довезёте? Нам в Толмачёво к шести надо успеть. Залезай, нам шеф на машинку денежку дал.

– Т-т-такого не бывает. Ты что, волшебница?

– Да нет. Как было, так и сказала, а как оно выйдет, посмотрим… Петечка, удивляться здесь нечему. Я и сама заинтригована будущей встречей. Такое шефу выпулить, – тут уж хочешь не хочешь, а головка загудит.

Знаешь ли, когда тебе не понятно, как действовать, то лучше полностью положиться на помощь от нашего ангела. Даже думать тогда не приходится, всё само собой происходит. Вот я шефу и сказанула, что если шеф пожелает свой бизнес на космическую высоту поднять, то нам с тобой надо родственника встретить в аэропорту. А он и спрашивает: «Чем это ваш родственник занимается, что так его превозносите?» А я и ответить что не знаю. Стою, с ноги на ногу переминаюсь, а потом взяла, да и выдала, что «если наш родственник своё туристическое агентство откроет, а вы, Олег Леонидович, с ним общий язык не найдёте, то вашей фирме не то что в ведущих не ходить, а и вовсе ничего не светит…» Кажется, ещё что-то говорила, не помню что. Я сама так испугалась, что слова, которые произносила, даже понять не смогла. Интересно, что это за родственничек такой? Ведь мы не кровную родню едем встречать, а духовного… Не знаю, каким словом назвать. В общем, сплошная загадка. Вот встретим, тогда и спросим, что это всё значит.

– Да уж, Полинка, что-то мне боязно. Как будто там монстр какой-то.

– Успокойся – пустое. Ангел-хранитель плохого делать не может вообще.

 

Встреча в аэропорту

– Вот вы где, голуби. А я всё смотрю, смотрю, а знакомых личиков не вижу. Давайте знакомиться. Меня Артёмом зовут, или просто – Аба, а для шефа вашего Заречный Артём Абаевич. Ну, что молчите?

– Мы же с вами не виделись никогда, а вы говорите, что знаете нас.

– Полина Юрьевна, это вы меня не видели. А я вас ещё верхом на поезде разглядел. И вообще, давайте домой поедем, а там уж и поговорим. Вон, ваш таксист ещё без дела мается. Ну что же вы застыли? Занимайте места, а то таксисты здесь вчетверо запрашивают.

– Ар… Абае… Аба, я тут такого шефу наговорила, что хоть сразу на работу не выходи. Он только поэтому нас к вам отпустил. Я ему такую пургу выдала, что и сама испугалась. А смысл в том, что вы либо супермен в туристическом бизнесе, либо он меня съест в сыром виде и Петю тоже покусает. Так что делать-то будем?

– Так, значит, супермен говоришь? Ну, ну. Хе, надо же, окрестила. Не волнуйтесь так, Полина Юрьевна. Вы всё правильно сделали. Вашу речь можно назвать кратчайшим решением адаптации человека.

– К чему это я его адаптировала?

– Скажем так, если человек никогда паровоза не видел, то ему следует сообщить правила безопасного с ним обращения. Что вы, кстати, успешно и сделали. Впрочем, помощь ангела нашего всегда кстати приходится.

– Аба Артёмов... Тьфу ты, Аба, объясните. «Наш ангел», это уже сразу к троим относится?

– Не совсем так. К вам сейчас мой прежний ангел-хранитель приставлен. Мы с ним испокон веков вместе были, а теперь к вам, стало быть. Можно сказать, по наследству достался. По наследству, наследство, – что-то в этом есть такое… Отложим покумекать.

Так что в родственники я вам гожусь. Не по крови, конечно, хотя, если капнуть в четвёртом-пятом поколении, то может статься… Впрочем, дела кровные не очень меня волнуют.

– Как же вы теперь без ангела, разве так можно?

– Говорят, даже нужно. Не переживайте так, это состояние не покинутой души. Скорее наоборот, наибольшей доступности для всех сущностей.

– Добрый день, молодой человек. Как вас по батюшке?

– Палыч. Александр Палыч. А в чём дело?

– Вы нас свезёте в обратную дорогу?

– Отвезу, конечно. Садитесь, только куда вам надо?

– Голуби, прошу вас занять заднее сиденье. Вот так, чудесно. У вас неплохо двигатель работает… Александр Павлович, давайте в город, только по старой трассе, через поля которая. Там нас ГАИ в кустах караулить не будет. А нам, собственно, лучше сразу подходящее жильё найти. Что-нибудь за городом, частное и не тесное. Видите, как нас много. Так, может быть, вы нам посоветуете что-нибудь подходящее?

– Я-то? А что – могу. У меня коттеджик построился в Бердском заливе. Окна на воду – красота. Себе строил – а тут продавать надо, чтоб их всех… Только там ремонту нету. Нет, я всё подключил, провёл, всё работает, даже обставил малость. А губы хате красить не стал. Раз продавать надо, что стараться? Кому надо, тот под себя сделает. Ну так как? Если на пару месяцев, то сдам, или пока не продастся.

– Годится, везите. Обживёмся, а там и продажу обсудим. По рукам?

– Во фарт, по рукам! Я вам там всё покажу, расскажу…

– Покажете, любезный, обязательно покажете, только завтра. Все дела завтра, а сегодня у нас праздник будет. Так что, Александр, зарулите, пожалуйста, в приличный магазинчик. В продуктовый, разумеется.

– Зарулим, конечно. Как звать-то вас, не спросил?

– Артём Абаевич к вашим услугам. Чем смогу помочь, то и сбудется. У вас, похоже, острая ситуация дома? Так вы расскажете, только не торопясь – завтра. Договорились?

– Да, я к обеду смогу приехать.

– Вот и чудненько. Так я вас ждать буду. Голуби, вы там живые?

– А нас на работе не потеряют?

– Так вот, чтобы не теряли, звони, Петро, шефу и скажи, что через три дня пусть с утра ждёт в гости, со смыслом. Будет ему от меня деловое предложение. А сегодня я вам выходной объявляю. Так ему и передай. Да, ещё, пожалуй. Посоветуй ему ко встрече чай зелёный купить. А потом сам принесёшь. Мы его сейчас выберем. Ну же, Петро, смелее.

 

Коттедж на берегу Бердского залива

– Что же вам сказать, голуби? Полина, ты же поняла, что шофёр наш – не случайный человек?

– Объясните точнее. А то я сразу не поняла, а вы раз – и в дамки.

– О-о, это ещё не все козыри. Александр ещё сыграет свою роль, вот увидишь. Опираться на помощь своих ангелов требуется не только нам самим. И для них это величайшая радость. Вот так-то. Есть потребность в помощи у нас, есть и у них. Как же иначе? Мы призваны непосредственностью момента, а результаты разбегаются сразу для всех сторон. Вот и ангелам достаётся от нас по полной программе. Всякое достаётся. Если человек с жизнью своей не справляется в принципе, то чаяния ангела-хранителя рушатся. Соль жизни – она на всех одна… Полина Юрьевна, как там у нас с ужином? Такой запах стоит, вай-вай, какой.

– Ещё минутку – и всё готово. Петечка, подавай на стол, вот это, это и посуду ополосни. Кружки в серванте видела. Там даже скатерть имеется.

– Артём Абаевич, мы пока в машине ехали, вы сказали, что жильё для троих требуется. А мы с Полинкой ни о чём таком и не мечтали, вроде.

– Молодой человек, то, что вы хотите от жизни, лучше знать заранее, а не когда всё произойдёт. Потом-то только руками разводить останется. Или вы думаете, что заранее знать в принципе невозможно?

– Наверное, что-то можно знать, а как всё узнаешь?

– Личный разум мало что сможет. Вам, молодой человек, у Полины Юрьевны учиться требуется. Вы же замечаете, когда она к помощи ангела вашего прибегает? Делайте это вместе, одновременно, тогда быстро научитесь. Голос совести, проходя через ангела-хранителя, приобретает индивидуальную непосредственность. А у вас и ангел общий, и совместных задач хватает. Неужели факт общего хранителя не убеждает вас в предназначенности душ ваших для жизни совместной?

Посмотрите на Полину. Она уже истомилась в ожидании, когда до вас, Пётр, дойдут такие очевидные вещи. Хотя вас никто не торопит, а знать заранее ваш выбор не составляет труда. Надо лишь задать вопрос и получить точный ответ. А потом уже ваша воля над ним подумать.

– На словах очень уж просто, а на деле что попало выходит.

– Вы когда на велосипеде ездить учились, так сразу и получилось!

– Я до сих пор часто падаю. Не даётся равновесие, хоть тресни.

– Когда в следующий раз попробуете, то пожелайте иметь равновесие внутри себя, а не конька-горбунка обуздать. Вот так и с помощью. Требуется хотеть понять помощь, которая всегда внутри вас. Сам себе человек помощь оказать не может. Она только сторонней может быть. Если человек поймёт это, то и различить сможет, где в его действиях помощь, а где личная несовершенная отсебятина.

Всё, голуби, моё терпение лопнуло. Садитесь за стол. Уже смотреть больно на всю эту красоту.

– Полинка, ты и в правду давно знала про нас с тобой?

– «Фома» ты, Петечка, и не лечишься. Почему мне такой глупый достался? Где-то вон – прямо профессор, а в таких простых делах – сущий ребёнок. Да не дуйся ты. Кушай лучше, остывает уже. Позже объясняться будем. А вам, Аба, спасибо огромное. А то я уж и не знала, с какого боку этого медведя расталкивать.

– Не нравится, так и не ешь.

– Всё, голуби, брейк. Мы вот сидим празднуем неизвестно что. Вы хоть назвать можете, что мы отмечаем?

– День тупости, кажется.

– Сегодня крокодилицам зелёная улица.

– Праздник у нас семейный. Так сказать, рождение новой семьи, а вы – ссориться. Отправлю-ка я вас в служебную командировку. А что? На месяц по регионам Сибири. Там всё между собой и выясните.

– По какому такому поводу? И зачем нам по северам мотаться?

– Через три дня, если вы ещё не забыли, у меня встреча назначена с вашим шефом. Так вот, независимо от того, примет он предложение или нет, вам предстоит участвовать в этом проекте. Или вы против?

– Не тяните, Аба!

– Пётр, вас интересует совместное будущее?

– Чего уж, рассказывайте.

– Полина, подай, пожалуйста, чайник.

Начнём с того, что моя основная деятельность связана с постоянными разъездами по геологическим, историческим, этнографическим и ещё кое-каким делам. Да, такая вот беспокойная жизнь. Так что все регионы России известны мне вживую. Пётр, я тут списочек мест всяких набросал. Ага, вот он, держи. Это места будущих туристических баз. Под каждым названием – координаты людей, которые помогут в организации на месте. С ними вам и предстоит поработать.

– Артём Абаевич, что это за проценты и значки против каждого места? А, вот, нашёл. Смотри, Полинка, это же соотношение видов туристических направлений. Если такие цифры точны, то это же клад для дела! Соотнесение географического положения со сферами человеческих интересов дает плановую картину очень надолго. Лишь бы расчёты оказались точны.

– Смею вас уверить, что информация эта точная. И вот ещё, позже получите к каждому такому месту инструкцию. С её помощью и, конечно, с местным гидом вы сможете разработать проект, ну и дальше по накатанной схеме. Впрочем, любые схемы можно изменить – скажем взять и на порядок их улучшить. Дольше месяца не задерживайтесь, возвращайтесь. А я за это время закончу все бумажные дела и организую другие направления деятельности. Привык за долгие годы жить государственными интересами. Думаю, что и нашу частную деятельность удастся сориентировать на общественные, государственные нужды. Вы, кстати, всегда должны иметь это в виду. Позже лекцию вам прочту на эту тему. Посмотрите ещё раз на список. На нём отражены виды человеческих интересов. Видите, сколько профессиональных направлений? Ну как, захотелось поучаствовать?

– Полинка, ты только взгляни, по каким местам мы поедем. Ну, чего ты – это же… Я вообще толком нигде не был, а тут столько объехать надо! Чего застыла?

– Думаю я, думаю.

– А чего здесь думать, ехать надо.

– Всё правильно, Полина. Вы мне, как наёмные сотрудники, не нужны совсем. Я вам предлагаю более тесное сотрудничество. Если уж родственники, то и дела вести надо с этим же подходом. Мы определим условия, обсудим их, вы внесёте свои предложения. Всё, как полагается в настоящей семье.

– Петечка, ты хоть понимаешь, что нам предлагают?

– Ты уж меня совсем за… Не важно, впрочем, за кого принимаешь. Неужели связь с одним ангелом-хранителем так существенно весит?

– Да, Пётр, именно столько и весит. Как говорится, друг моего друга – мой друг. А если с этим другом неразлучно чередою жизней топал, так неужели его новая родня не будет и для меня роднёй на все времена? Теперь чувствуете вкус нашего праздника?

– Чувствуем, Аба, чувствуем. Ну почему мы такие тугодумы? Вы вон, взяли – и всё сразу поняли, а до нас, как до жирафов, после стольких объяснений…

– Это ничего, Полина. У вас всё ещё впереди. Всё вырастет: и объём получаемой информации, и скорость её обработки, и много чего ещё. Если выбрали вместе быть, то поможем друг другу, и всё у нас будет как надо.

Поздно уже. Заночуйте здесь – жильё наше ласки требует. А домой Полина может просто позвонить. Неужели мама твоя тебя не отпустит?

– Да, да, конечно. Сейчас отзвонюсь.

– Пётр, не желаешь хозяйство обследовать?

– Потопали, а то я уже к стулу прирос. Кому сны сладкие, а кому думы бессонные.

 

Ночью

– Что скажешь, друг мой сердечный? Любо ли душе твоей, радуешься ли тому, что сделано?

– Ты сам совесть многих в душе содержишь. Тебе ли не знать, что молчание моё – от согласия. Теперь нам для обоих работа найдётся. Воспитание духом облечённого в слово, – это ли не помножит старания наши?

– Ну вот и чудненько.

– Есть у меня к тебе вопросец один. Полина его высказала, а понять никак не удаётся.

– Это о том, что человеческая речь с ангелом-хранителем почти для всех недоступна?

– Что за предосторожность такая?

– Можно сказать и так, а можно и по-другому. В человеческом слове нет полноты. Нет полного выражения даже в музыке. И только духовное озарение близко к мудрости высокого понимания. Чью душу осветит его проникновение, тот и созреет для понимания сути. Оно открывается через принятую несовершенность земных проявлений. Полина созрела для редких проникновений. Тебе, мой друг, стало доступно постоянство состояния мудрости. Стоит ли удивляться нашей способности к пониманию недосказанного смысла? Истина, даже не вполне понятая, не перестаёт быть истиной.

– Ты, как всегда, подарил мне столько, сколько требуется. А у меня, как всегда, есть достаточно времени, чтобы осмыслить мудрость бесконечного потока. И эта приятная молодая компания тоже подарена тобой. Благодарю сердечно.

– Что гложет тебя после этих событий?

– Всю жизнь я старался служить своему отечеству. Надеюсь, удастся не ослабить эту связь. Что же нового могут привнести в эти отношения наши голуби?

– Понимаю твои опасения. Частные семейные дела могут стать ступенькой, повышающей эффективность служения отечеству. В твоих силах создать для своей новой семьи необходимые условия. Голуби наши открыты для понимания. Делай то, что желаешь, а я подсоблю. Достигнуть нового уровня в делах общества всегда хорошо, даже если бьют за это палками. Но сейчас время поставило палку в угол за ненадобностью.

– Значит, ко времени наши частные старания?

– Ко времени, и успешность будет обласкана власть держащими.

– Пусть будет так, как требуется для всех сразу. Пусть будет так.

– Всё ли ты спросил у своей совести? Может, возникнут другие вопросы, если скажу тебе, что люди узнают последние события нашей встречи? Печатное слово такого же, как ты, донесёт сказку о нас до многих.

– Ну что же, пусть узнают. Пожалуй, я бы хотел тогда сказать людям о тебе, и о таких, как ты, – хранителях наших душ. К месту ли будут слова мои?

– Не мне и не подобным мне доносить смысл своего существования. Это дело человека, понявшего сам вопрос. Скажи своё слово людям.

– А может, пусть скажет тот, что напишет о нас? Интересно, как это у него получится.

– Сейчас спрошу, слушай.

Все знают, что ангелы-хранители есть у всех, но не знают, зачем. Хранить нас – слабый ответ, лишённый глубины. Знать об этом так же важно, как понимать свой организм. Если помощь через хранителей принимать с умом, то много пользы получится. В результате всем станет лучше. Простые вопросы – и простые ответы, так мы всегда и начинаем изучать что-то.

«В чём задача ангелов хранителей?» – один из таких вопросов. Ответов окажется множество. К примеру: адаптация информационного потока для конкретных условий своего подопечного или разделение ответственности за совершённое нами, или уравновешивание нашей несостоятельности. Да мало ли что ещё? Есть о чём поразмыслить. По крайней мере, ни один из православных не станет утверждать, что ангелов-хранителей не существует. Пусть хранят гармонию личности, так лучше для всех. Ведь мы сами не в состоянии этого делать. Ведь мы живём в основном текущими мгновениями, а прошлое с будущим нам подвластно только по степени нашего совершенства. Велико ли оно на данный момент, это совершенство? У каждого в отдельности – мизерно. А идеальное бытие может позволить себе быть несовершенным? Конечно, не может. Вот и выходит, что ангел-хранитель обязан выполнять функцию балансира. Эта задача может быть поручена только одному классу духовного братства, разделённому с нами только условиями существования. Да, когда-то все наши души были вместе. Всё возвращается на круги своя, только из разных условий. Вот и нам предстоит оказаться снова вместе, только с возросшими возможностями у обоих видов духовного бытия.

– А что, толково. Вот только дальше пусть эта сказочка окончится. Знаешь ли, частная жизнь всё-таки должна быть сокровенной. Достался всем малый отрывок семейной истории – и довольно. Если сокровенное ценно, оно поможет многим. Но должно же оставаться право выбора, обнародовать свою историю или нет? Тайна личного голоса совести для того и нужна, чтобы сохранялась возможность без изъяна слышать своего ангела-хранителя. Ведь ты моя самая постоянная семья, сколько бы мне ни пришлось возвращаться на Землю.