Классификация исследовательских

Задач

 

Особое значение в научной, как и в любой другой деятельности, имеет сила стимулов, действующих на человека. Для развития реакции тренировки или реакции активации необходимо, чтобы проблемные ситуации, с которыми сталкивается исследователь, явились для него воздействием необходимой силы. Благоприятная дозировка интенсивности воздействия обычно непроизвольно устанавливается самим организмом человека, имеющего опыт исследовательской работы. Очень важно в связи с этим, чтобы начальная стадия адаптационной реакции (напомним, что она длится приблизительно 6 часов) проходила в спокойной ненапряженной обстановке, без спешки, жестких сроков и других ограничивающих факторов. При этих условиях автоматически устанавливается режим и интенсивность работы, необходимые для протекания нормальных физиологических адаптационных реакций. Однако это относится лишь к деятельности, являющейся реакцией на стимулы, силу воздействия которых можно варьировать, изменяя при этом интенсивность труда. Чтобы выделить класс таких варьируемых стимулов исследовательской деятельности, рассмотрим подробнее само понятие «стимул».

Адаптационные реакции есть отклик организма на необычные внешние или внутренние условия. Другими словами, стимулом, вызывающим адаптационную реакцию, является изменение внешних условий, а не сами эти условия. Ясно поэтому, что если воздействие повторяется регулярно и без изменения, то со временем оно вообще выпадет из круга раздражителей, на которые требуется какая-то адаптационная реакция. Организм по-прежнему реагирует на это воздействие, но реакция эта осуществляется стандартным образом и управляется условными и безусловными рефлексами центральной и вегетативной нервных систем, не требуя привлечения универсальных адаптационных реакций организма как целого.

– Иначе говоря, организм приспосабливается, а затем и привыкает к изменившимся внешним условиям.

Это привыкание требует формирования новых нейрональных структур и другой перестройки организма, по окончании которой изменившиеся условия уже воспринимаются как должное, и в дальнейшем реакция формируется только в ответ на отклонение от этих новых условий. И что же из этого следует?

– Что задачи, не требующие разработки новых для данного индивидуума подходов и легко решаемые с применением стандартных, привычных, хорошо усвоенных методов – «рутинные» задачи – не являются стимулом, способным вызывать адаптационные реакции у человека, занимающегося исследовательской работой.

Совершенно верно. Классом задач, которые требуют творческого мышления и в то же время делают его возможным являются так называемые разрешимые научные задачи [84]. Характеризуются они следующими признаками: основные концепции и теории, в рамках которых работает исследователь, во-первых, гарантируют существование решения задачи и, во-вторых, дают правила, которые ограничивают природу приемлемых решений, а также определяют характер тех шагов, посредством которых может быть получен результат.

Алгоритм решения такой задачи неизвестен, и она поэтому представляет для исследователя проблемную ситуацию. Но с другой стороны силу воздействия такой задачи, как стимула, вызывающего адаптационную реакцию, можно варьировать, так как основные направления исследования и этапы решения задачи определены сложившимися в данном научном сообществе концепциями, теориями и экспериментальными методиками. Исследователь имеет определенную свободу выбора последовательности действий, сроков выполнения работ и предлагаемой степени «окончательности» решения задачи. Иными словами, он располагает значительными возможностями для приведения постановки задачи в соответствие с теми объективными условиями, в которых он работает. Возможность варьировать постановку разрешимых задач, обеспечивая оптимальные или, во всяком случае, приемлемые темп и содержание работы, определяет исключительное место разрешимой задачи, как основного стимула исследовательской деятельности [84, 85].

Существует принципиально иной тип научных проблем, относительно которых неизвестно даже, могут ли они быть решены вообще. К таким проблемам (мы будем, следуя Т. Куну, называть их неразрешимыми) относятся многие важные задачи, научная и практическая значимость которых не вызывает сомнений.

– Примеры таких неразрешимых задач можно привести?

Это многие проблемы, связанные с созданием материалов, обладающих необходимыми свойствами, с устранением неизлечимых недугов и так далее. Сюда следует также отнести проблемы синтеза частных теорий сложных физических или биологических объектов в общую теорию, дающую описание объекта исследования как целого.

Несмотря на важность таких проблем, они обычно не являются непосредственным предметом научной деятельности. Их существование свидетельствует лишь об осознании обществом определенных социальных или производственных потребностей, удовлетворение которых невозможно без участия науки. Неразрешимые проблемы есть форма выражения социального заказа общества.

– А неразрешимость задачи – абсолютное свойство?

Нет, она обусловлена многочисленными и обширными «белыми пятнами», противоречиями и неопределенностями в имеющихся знаниях. Можно говорить о большей или меньшей степени неразрешимости проблемы, в зависимости от количества информации, недостающей для ее решения. Во многих случаях существующая информация достаточна для того, чтобы свести неразрешимую задачу к разрешимым методам системно-структурного анализа. При построении «дерева целей» генеральная цель – решение «неразрешимой» задачи – последовательно разбивается на цели, отвечающие более узким проблемам, пока не будут достигнуты уровни иерархии целей, соответствующие разрешимым задачам.

– Ну, намудрил. Проще говоря, задача разбивается на подзадачи до тех пор, пока последние не удастся решить.

Мне же надо было когда-нибудь показать, что я умный и владею строгим академическим стилем изложения… Но по сути Вы абсолютно правы.

Остановимся на вопросе о критериях выбора разрешимых задач для первоочередного рассмотрения. Имеется множество факторов социально-психологического характера, определяющих значимость задачи для исследователя, осознание и определение ее как актуальной. Объективный же критерий актуальности определяется необходимостью скорейшего достижения глобальной цели – выполнения социального заказа. Следовательно, наиболее актуальна та задача, без решения которой невозможен переход к следующему уровню иерархии целей.

– К более общей проблеме.

В заключение раздела остановимся на психофизиологической стороне проблемы выбора цели, определяющей содержание текущей исследовательской деятельности. Успешно адаптироваться организм может лишь к одному воздействию. Одновременное действие близких по силе раздражителей, каждый из которых может быть слабым или средним стимулом, обычно является сильным воздействием и приводит к развитию стресса. Поэтому одним из принципов организации и научной, и учебной деятельности должно быть правило: в каждый данный момент человек должен быть поглощен полностью только одной задачей, как бы ни были важны другие, ожидающие своей очереди. Важно, чтобы при выборе задачи для текущей работы определяющим фактором был системный анализ проблемы, приводящий к наиболее актуальной задаче.

 

 

Организация научной деятельности

 

Временная организация

Научной деятельности

На основе реакции активации

 

Для того, чтобы обеспечить высокую эффективность научной работы, наиболее желательна такая ее организация, которая создает условия для формирования и полноценной реализации адаптационной реакции активации. Вспомним, что реакция первичной активации развивается как отклик на стимул средней силы в течение 6 часов и длится двое-трое суток. Затем сила воздействия должна быть ослаблена для предотвращения перехода реакции активации в стресс. При условии периодического изменения силы стимула первичная активация переходит в стадию стойкой активации, которая может продолжаться многие недели. Для формирования реакции активации необходимо, следовательно, чтобы активационное воздействие длилось по меньшей мере 6 часов. Таким воздействием является стоящая перед исследователем научная задача, воспринимаемая им как разрешимая. По истечении этого времени, если, конечно, оно было заполнено попытками приступить к решению этой задачи, наступает время наиболее плодотворной творческой работы.

Следующие после этапа формирования реакции двое-трое суток должны быть полностью использованы для работы, в противном случае адаптационные изменения в организме, происходящие при формировании реакции активации, будут реализованы не полностью. В это время человек работает радостно, увлеченно и чрезвычайно результативно.

Из особенностей развития и протекания реакции активации следует естественный вывод относительно ее временной структуры. Поскольку суммарное время формирования реакции и поддержания наиболее высокой интенсивности деятельности равно приблизительно трем дням, то естественной физиологической единицей рабочего времени должна быть трехдневка. Три дня – это минимальный срок, по истечении которого имеет смысл контролировать и оценивать эффективность и результативность текущей работы, если, конечно, условия этой работы, субъективное восприятие силы стимула, отсутствие других существенных воздействий таковы, что можно ожидать формирования в процессе выполнения задания реакции активации.

Первые шесть часов трехдневки имеют характер раскачки. Человек полностью сознает необходимость той работы, которая ему предстоит. Более того, очень хочет выполнить ее как можно лучше и быстрее, и тем не менее, работа продвигается медленно. Возникает потребность, прежде чем заняться необходимыми выкладками, текстом, измерениями и т.д., с кем-то посоветоваться, кому-то позвонить по телефону, найти необходимые и не очень необходимые справки, а то и просто открыть какую-нибудь подвернувшуюся под руку книгу и углубиться в нее. Если рабочее место – письменный стол, и он находится дома, появляется желание пойти на кухню, выпить стакан чая или кофе, поесть и так далее. Внешне поведение человека выглядит так, как будто бы он стремится под любым предлогом уйти от своего рабочего места, от выполнения намеченной работы.

– А я-то все время переживал, какой я ленивый и несобранный!

Необходимо иметь ввиду, что все это – не проявление низких волевых качеств данного человека, а совершенно общее (подчеркиваю, общее) поведение на начальной стадии выполнения каждого нового этапа работы. Долговременная адаптационная реакция организма – реакция активации – еще только формируется, организм человека перестраивается применительно к предстоящей новой деятельности. Поэтому к решению каждой новой задачи следует приступать постепенно, не форсируя работу на начальном этапе, не думая о сроках (это не поможет!), позволяя себе некоторые небольшие отвлечения. На этом этапе хорошо выполнить необходимую техническую работу, ознакомиться с какой-нибудь ранее упущенной статьей, перечитать нужные места из монографий и т.д.

Важно только ни на минуту не терять из виду основную задачу, не отвлекаться от нее полностью. Любые сильные впечатления, длительные посторонние занятия или развлечения, особенно связанные со зрительным восприятием: кино, телевизор, театр, эмоционально насыщенные встречи с людьми, не имеющие отношения к решаемой задаче, могут сильно исказить или вообще прекратить развитие адаптационной реакции. Напротив, отсутствие подобных сильных посторонних раздражителей обеспечивает по истечении приблизительно 6 часов терпеливых усилий быстрое нарастание работоспособности. В условиях сформировавшейся реакции активации работа движется как бы сама собой, подчиняя своей внутренней логике действия человека. По мере возникновения в этом необходимости он записывает или набрасывает ход мысли, делает математические выкладки, не останавливаясь перед их сложностью и объемом, берет с полки книгу, находит в ней нужную информацию, переключается, если это потребовалось, на чтение научной статьи или монографии, причем читает очень быстро, мгновенно схватывая и используя в работе существенные идеи, соотношения или математические приемы. Все делается быстро, все направлено на решение основной задачи; переключение с одного вида деятельности на другой происходит мгновенно, легко и естественно, без усилий воли.

К концу трехдневки интенсивность работы следует несколько уменьшить.

– Обязательно?

Практически да. Необходимость в этом совершенно определенно ощущается субъективно: для сохранения высокого темпа работы, который до этого поддерживался сам собой, теперь требуется некоторое усилие воли. Появляется ощущение, что возможности продвижения в решении проблемы исчерпываются. Теперь можно отвлечься от работы, позволить себе какие-то развлечения, совершив далекую прогулку, захватив с собой на всякий случай компактную записную книжку. И на прогулке могут появиться неожиданные и важные идеи; возможно, придется достать блокнотик и сделать в нем какие-либо записи. При этом работа не только не прекращается, она продолжается, хотя и в более медленном, но весьма высоком темпе. Человек то и дело возвращается к работе на рабочем ли месте или там, где его застала интересная новая мысль или более точное и убедительное выражение старой, сформулированной ранее.

– То есть нужно просто снизить интенсивность работы, а не бросать ее?

Да, полный отказ от работы на этом этапе не только нежелателен, но практически невозможен. Принудительное «ничегонеделанье», связанное с внешними обстоятельствами, является в это время стрессором. Работу нельзя прекратить без ущерба для здоровья, если даже начался отпуск.

После трех-четырех дней такого «отдыха» интенсивность исследовательской деятельности вновь достигает максимального уровня, который сохраняется приблизительно три дня. В конце предыдущей трехдневки высокой интенсивности работы уже появилось ощущение, что круг разрешимых задач исчерпывается, что работа подходит к концу, теперь же мы снова видим ее непочатый край.

– А как насчет режима сна в это время? Бывает, что только разработаешься, а пора спать. Как тут быть?

Перестройка организма, связанная с формированием этой адаптационной реакции, длится 6 часов, то есть занимает практически целый рабочий день. Работа начинает успешно продвигаться лишь к вечеру, и здесь важно избежать соблазна поработать (раз уж работается!) ночью. При этом будет достигнут некоторый разовый результат, но напряжение систем организма, связанное с нарушением режима сна, приведет, скорее всего, к стрессу. Поэтому, обнаружив, что работа двинулась, появилась усидчивость, что «мысли просятся к перу, перо к бумаге», но время уже довольно позднее, скажем, 11 часов вечера, лучше всего… лечь спать. Дело в том, что адаптационные реакции развиваются лишь в ответ на тот или иной раздражитель. Сон поэтому не меняет типа развивающейся реакции. Поэтому человек, который уснул в состоянии реакции активации, проснется в том же состоянии с желанием продолжить работу. Проснувшись, он немедленно стремится к своему рабочему месту. Лучше всего, если возможно, продолжить работу немедленно после сна. Хорошо, если с вечера был набросан план первоочередных действий, фразы, с которых следует начать. Это позволит быстрее и более эффективно включиться в работу.

В условиях сформировавшейся реакции активации ночной сон становится более коротким: после 5-6 часов сна человек чувствует себя совершенно отдохнувшим и полным желания работать. В этом случае следует немедленно приступить к работе, не стараясь выдержать общепринятые нормы сна 7-8 часов. Желание уснуть может неожиданно появиться днем, в разгар деятельности. В этом случае не следует бороться с сонливостью, мобилизуя волю, привлекая на помощь крепкий чай или кофе. Лучше прилечь и вздремнуть. Вообще, для длительного поддержания реакции активации во всем, что касается сна, нужно беспрекословно следовать голосу природы.

– Итак, при циклическом (приблизительно один цикл в неделю) изменении интенсивности деятельности высокая эффективность исследовательской работы, свойственная реакции активации, может поддерживаться длительное время. Однако, как вы говорите, необходимым условием поддерживания реакции активации является отсутствие других стимулов, особенно стрессоров. Но это условие практически невозможно выполнить!

Именно по этой причине устойчивая реакция активации формируется редко, как правило, при исключительных обстоятельствах.

Приведенное описание временной структуры исследовательской деятельности основано на многочисленных наблюдениях, проводившихся на группе аспирантов и сотрудников Томского государственного университета и Томского государственного архитектурно-строительного университета. Предпринимались систематические попытки формирования реакции активации посредством вариации объема и сроков выполнения заданий по изучению научной литературы, собственно исследовательской работе и написанию научных статей. Собеседование с исполнителем проводилось через три-четыре дня. Каждая встреча с научным руководителем направления представляла собой совместные размышления, поиски, пути дальнейшего развития исследования, анализ не вполне ясных деталей. Такие встречи в зависимости от состояния решаемой проблемы могли либо носить характер краткого отчета по выполненной работе и согласования дальнейшего задания, либо продолжались несколько часов. В случае необходимости, к таким встречам привлекались консультанты. К концу такой совместной работы в течение времени, от нескольких минут до целого рабочего дня, намечалось задание на ближайшие 3-4 дня, после чего назначалась такая же встреча. Содержание и объем задания, его общую цель, стремились сформулировать таким образом, чтобы оно было для исполнителя стимулом средней силы.

В обычных условиях добиться высокого уровня интенсивности и эффективности деятельности, а также поведенческих проявлений, соответствующих реакции активации, удавалось сравнительно редко. Так, лишь у трех из 11 аспирантов первого и второго года обучения, что составляет 27 %, можно было идентифицировать поддержание этой адаптационной реакции в течение более или менее длительного периода от недели до нескольких недель.

– Каковы же были причины отсутствия ожидавшегося адаптационного ответа на задание?

1. Недостаточная субъективная значимость задания для аспиранта; научное значение предлагаемого исследования еще не вполне осознанно, а предстоящие 2-3 года в аспирантуре представляются необъятным сроком.

2. Наложение стимулов, другие параллельные задания.

3. Непредусмотренные объективные трудности, неисправность оборудования, ЭВМ, невозможность найти необходимую информацию, изменивший силу стимул, превратившийся в стрессор.

Формирования устойчивой реакции активации и наиболее полной ее реализации удавалось достигать лишь в специальных условиях. Вот один из примеров.

Аспирант третьего года обучения М. во время отпуска своего научного руководителя выехал вместе с ним в курортный город в Карпатах, взяв с собой целую библиотеку – два чемодана оттисков журнальных статей и необходимую справочную литературу. Аспирант и руководитель поселились в разных городах, расположенных в полуторах часах ходьбы друг от друга. Это исключало возможность общения в течение времени между встречами, назначавшимися, как правило, через три дня. Руководитель предполагал, не ставя, разумеется, в известность аспиранта, формулировать задания таким образом, чтобы они воспринимались им как стимулы средней силы. Казалось бы, высокая субъективная значимость заданий надежно гарантировалась тем, что до конца аспирантуры оставалось полгода, а текст диссертации еще отсутствовал; были готовы лишь тексты и расширенные черновики публикаций.

Между тем, руководителю пришлось констатировать, что для него самого значимость бесед и совместной работы при встрече была много выше, чем для аспиранта. Это определялось, по-видимому, двумя факторами: 1) чувством ответственности за успешное завершение аспирантуры М., выполнившим экспериментальные исследования, важные для всего коллектива и по объему далеко превосходившие тот, который мог быть осмыслен в рамках одной диссертации; 2) тем, что направление работы в ходе попыток представить ее в завершенном виде постоянно менялось, перестраивалась вся логика и даже генеральная цель. Появлялись все новые неясности, возникла потребность в учете факторов, которые в начале работы казались несущественными. Потребовалось выполнить много непредусмотренных теоретических исследований и вычислений. Однако здесь, в идеальных условиях курортной гостиницы, в отсутствие посторонних воздействий, при хорошем настроении и физическом состоянии, которые поддерживались прогулками в одиночестве по окрестным лесам и горам и, наконец, при наличии необходимого минимума литературы в виде двух чемоданов копий статей, захваченных с собой аспирантом, возникшие проблемы представлялись разрешимыми и, действительно, быстро решались совместными усилиями.

В ходе работы быстро выяснилась возможность решения гораздо более общей задачи. Оказалось, что основные уравнения, которые предполагалось использовать при завершении теоретической части диссертации при учете ограничений, связанных с характером макроскопических воздействий на исследуемый объект, образуют замкнутую систему, позволяющую, в принципе, описать широкий круг явлений. С этого момента руководитель работал на высшем в своей жизни уровне интенсивности.

Поведенческие проявления реакции активации аспиранта М. проявились лишь спустя полторы недели, после трех встреч. Быстрое запоминание большого объема информации, которая при каждой встрече обрушивалась на него, свидетельствовало об участии эмоциональной памяти, связанной с возбуждением центральной нервной системы. Об устойчивом возбуждении ЦНС говорила также постоянная легкая эйфория, проявляющаяся в оживленной жестикуляции и мимике. В этот период для М. было характерно радостное восприятие мира, природы, он с нежностью вспоминал о семье, особенно о жене, буквально как о чуде рассказывал об обстоятельствах его знакомства с ней. Легкость, с которой он поднимался по склонам гор на прогулках, показывало его отличное физическое состояние. В течение последующих двух недель работоспособность М. оставалась исключительно высокой.

В результате совместной работы обоих была сформулирована математическая модель явления, которое до этого не удавалось математически описать как целое; предшествующие теории были ориентированы на описание частных аспектов. Аспирант написал совершенно новую диссертацию. Ее основное содержание составляли уже не результаты экспериментальных исследований определенных сторон явления, а теоретическое описание этого явления как целого. Из экспериментальных же данных осталось лишь небольшое число графиков, необходимых для иллюстрации успешности математической модели. Эта переориентация потребовала разработки большого числа вариантов теории, поисков критерия отбора наиболее приемлемых из них, решения многих частных задач. Все это было связано с напряженным непрерывным поиском, совместным и поврозь, подходов к преодолению возникавших проблемных ситуаций и с огромным объемом математических выкладок. Это были недели непрерывной радостной работы и аспиранта, и руководителя, с полным взаимопониманием, с постоянно естественным образом изменявшимся разделением труда. Еще три месяца потребовалось М. для снятия некоторых оставшихся неопределенностей, написания и оформления диссертации.

Что же касается руководителя, то у него впереди было еще около полутора лет столь же напряженной работы по реализации открывшихся новых возможностей и дальнейшему обобщению теории. Все это время субъективные ощущения, внешние проявления и работоспособность соответствовали реакции активации.

Выяснилась интересная и важная черта реакции активации: стадия повышенной активации обладает высокой устойчивостью. Ведь работа продолжалась в обычной, к сожалению, далеко не благоприятной обстановке, когда всевозможные воздействия, указания, события, совещания следуют друг за другом беспорядочно почти непрерывным потоком. Тем не менее было достаточно вовремя сказать себе что-нибудь вроде: «А ну, работай веселей!», и настроение радостного возбуждения, а с ним и ровная высокая работоспособность возвращались. Удавалось обойтись и без слов, иногда достаточно было «вспомнить» субъективное ощущение состояния, соответствующего реакции активации. Подчеркнем, что произвольное поддержание фазы повышенной активации возможно лишь в случае, если реакция активации вполне сформировалась и устойчиво поддерживалась уже в течение длительного времени.

Несколько лет в нашем научном коллективе было правилом: успешно работающих аспирантов 3-го года обучения на стадии завершения диссертации командировать для работы в одну из лучших библиотек страны, обычно в библиотеку им. В.И. Ленина (ныне Российскую Государственную библиотеку), приурочивая время командировки к тому времени, когда в том же городе находится научный руководитель, иногда вместе с консультантом или вторым руководителем.

В этом случае создается исключительно благоприятная обстановка для формирования реакции активации.

– Почему?

Во-первых, перед аспирантом стоит единственная глобальная цель – завершение диссертации, причем эта задача становится к 3-му году обучения стимулом высокой значимости. Большую роль здесь играет то, что представление диссертации в срок или, по крайней мере, ее завершения в пределах срока аспирантуры от него требует и отдел аспирантуры, и руководство того учреждения, в котором после завершения аспирантуры он будет работать.

Во-вторых, нет никаких помех его работе по достижению этой цели. В его распоряжении практически вся литература, которая может потребоваться. Имеется весьма редкая в обычных условиях возможность контактов с руководителем или консультантом в такой мере, в какой это необходимо, причем последние не отвлекаются телефонными звонками и потоком текущих дел, они могут полностью сосредоточиться на проблемах, возникающих у аспиранта.

Мы стремились использовать эти благоприятные условия, чтобы добиться максимальной работоспособности и результативности работы аспиранта на основе реакции активации. Сила стимулов определялась содержанием и объемом работы, которая должна быть выполнена между встречами, которые, как правило, назначались через 2-3 дня. В четырех из семи случаев наша цель была достигнута. Как по поведенческим, так и по деятельностным проявлениям – легкая эйфория, приподнятое настроение, оптимизм прогнозов, увлеченность работой, ее высокая эффективность, много более глубокое, чем обычно, проникновение в проблему, охват ее в целом – можно было с несомненностью говорить о формировании реакции активации. Высокие темпы работы сохранялись в течение нескольких недель и после возвращения из командировки. Характерно, что работа в московских библиотеках в этих случаях становилась объектом последующих радостных воспоминаний на многие годы.

Высокой эффективности работы аспиранта в хорошей библиотеке способствует предшествующее интенсивное научное общение по проблемам, развиваемым в диссертационной работе и близким к ней. Поэтому мы стремились, по возможности, приурочивать командировку к научному семинару, конференции, школе, на которых сам аспирант или его ближайшие коллеги по научной работе выступали с докладами.

Попытки организовать работу аспирантов таким образом, чтобы вызвать реакцию активации в обычных условиях, то есть в Томске, и не в отпускное время не дали устойчиво положительных результатов. Зафиксировать с уверенностью реакцию активации, поддерживающуюся стабильно в течение двух-трех недель, удалось у трех из 15 аспирантов и стажеров.

– Как я понимаю, организовать научно-исследовательскую работу преподавателей с прицелом на формирование реакции активации еще труднее. Подготовка к лекционным и практическим занятиям, их проведение, участие в семинарах, заседаниях, собраниях содержат стимулы достаточной силы, чтобы они по их субъективной значимости для человека, активно участвующего в учебном процессе, соперничали с научной проблемой, в решении которой он принимает участие.

Поэтому организация режима научно-исследовательской деятельности, рассчитанная на формирование реакции активации у вузовского преподавателя возможна только в том случае, когда он находится в творческом или очередном отпуске, на факультете повышения квалификации или переведен на должность научного сотрудника для завершения докторской диссертации.

Из сказанного следует, что формирование реакции активации в процессе научно-исследовательской деятельности явление довольно редкое, поэтому, хотя при текущем планировании, конечно, необходимо обеспечивать условия для ее возникновения, но ориентироваться исключительно на эту реакцию нельзя.

Важный момент организации деятельности на основе реакции активации – организация выхода из этой реакции в связи с исчерпанием проблемной ситуации или вследствие возникновения тех или иных обстоятельств, заставляющих отложить работу. Коварство реакции активации состоит в том, что человек и все окружающие быстро успевают привыкнуть к тому, что он легко несет огромный объем работ и начинают относиться к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся. Однажды, в момент спада, этот объем оказывается непосильным. Тогда ситуация становится стрессовой. Необходимо учесть повышенную возбудимость центральной нервной системы при реакции активации, нетерпеливое желание работать, от которого недалеко до гнева, когда что-то мешает делу, нарушая естественный ритм работы и жизни.

Поэтому выходить из полосы интенсивной вдохновенной работы следует, переключаясь на деятельность, связанную с другим стимулом. Лучше всего, если это будет большой объем рутинных выкладок, экспериментальные наблюдения, приведение в порядок графического материала или чтение литературы в области, где чувствуется недостаток знаний и т.д.

Стрессором, как правило, оказывается и прекращение длительной напряженной работы, связанное с успешным достижением большой цели. В этом случае прежде, чем позволить себе расслабиться, надо попытаться поставить перед собой новую цель.