Данные о древней металлургии в Южной Америке

Горный массив Анд, протянувшийся через всю Южную Америку, содержит огромные запасы полезных ископаемых, среди которых немало металлических руд – в том числе и медных. Само название Анды чаще всего считают произошедшим от инкского слова «anta» – «медь». В пользу именно такого варианта происхождения названия говорит наличие в Андах так называемого «меденосного пояса», простирающегося почти на четыре тысячи километров, а также знакомство древних инков с технологиями получения меди и ее сплавов.

Рис. 98. Горные склоны Анд богаты металлическими рудами

Задолго до того, как первые испанские конкистадоры ступили на земли Южной Америки в XVI веке, коренные жители Южной Америки уже умели плавить металлические руды, чеканить листовое золото и серебро и даже закаливать пластины из медных сплавов. Но несмотря на очень богатую историю местной металлургии, ныне мы крайне мало знаем о ее этапах и достижениях в развитии технологий получения и обработки металлов.

«На сегодняшний день мы черпаем все наши сведения о металлургии древних времен из трех источников. Первый – это коллекции, собранные в результате археологических экспедиций, и анализ их экспонатов. При этом размах мародерских раскопок достиг таких масштабов, что не приходится говорить о точности собранных данных. Это означает, что, как правило, археологи получают в свое распоряжение лишь мелкие фракции первоначального материала либо артефакты, «вырванные» из их контекста. Более того, черные копатели часто «восстанавливают» артефакты, полученные нелегальным путем. При этом бездумно разрушается возможность получения информации исходя из внешнего вида артефакта.

Второй источник – информация, собранная историками и этнографами во время конкисты. Испанские конкистадоры в целях ведения учета скрупулезно записывали то, как ими разграблялись дворцы и разрабатывались шахты инков. Пользы от таких архивов не много, с их помощью можно мало узнать о народах, предшествовавших инкам. При этом сами испанцы были гораздо более озабочены набиванием карманов золотом и, в меньшей степени, серебром. Ими практически не упоминаются медные сплавы и сама медь, а ведь именно благодаря им можно отследить истоки Андской металлургии.

Третий вариант – археометрия. В ней используется научный подход к археологическим памятникам и артефактам. Наиболее часто применяемым археометрическим анализом при работе в Андах является структурный химический анализ. Недавно ученые также провели геохимический анализ озерных отложений для отслеживания загрязнения атмосферы в процессе выплавки металлов» (К.Кук, М.Эббот, А.Вульф, «Металлургия в южных областях Южной Америки»).

К вышесказанному следует добавить, что основная масса объективных аналитических исследований археологических памятников и артефактов, связанных с южноамериканской металлургией, относится к совсем недавнему времени – буквально к последним 10-15 годам. И проводились они по достаточно ограниченному количеству как исследованных мест, так и непосредственно древних артефактов. Но зато дали весьма неожиданные и важные результаты, которые мы и рассмотрим далее.

Рис. 99. Конкистадоров интересовало прежде всего золото

На сегодняшний день самые ранние подтверждения металлургической деятельности в Южной Америке представлены в виде медного шлака из района Ванкарани в высокогорьях Боливии, который датируется историками периодом между 900 и 700 годами до нашей эры. Древняя металлургия в этом регионе исследована крайне слабо, и ныне практически ничего не известно даже о типе выплавлявшегося тут металла.

В той же Боливии известен древний центр Потоси, где выплавка и обработка серебра осуществлялась как минимум со времен Инкской империи и продолжалась длительное время уже даже после конкисты в колониальный период. Благодаря этому сохранились письменные хроники местных методов выплавки металлов.

Дополнительные свидетельства ранней металлургии получены в ходе исследований района Рамадитас в долине Гуатакондо на севере Чили буквально в конце ХХ века. Раскопки выявили доказательства того, что тут производилась плавка медных руд и чеканка листового металла. Историки датируют местное металлургическое производство примерно первым веком до нашей эры.

Все эти археологические участки входят в довольно большую зону древней металлургии, которая охватывает южные районы Перу, Боливию, север Чили и северо-западную часть Аргентины. Отдельные области этой обширной зоны имели, конечно, некоторую специфику, обусловленную различием местных условий по доступным полезным ископаемым, но технологии получения металлов из руд в целом были одними и теми же.

Другой большой регион, связанный с древней металлургией, зафиксирован на севере Перу (начиная примерно с района современного города Трухильо) и в Эквадоре. Здесь также в последнее время проведено немало исследований местной технологии, восходящей ко временам культур муисков и чибча, то есть к доинкскому периоду.

Создание позднее инками огромной империи, охватившей оба эти больших региона, и организация ими активного товарообмена по всей империи привели к широкому распространению металлургических технологий в Южной Америке.

Отметим, что здесь – как и в случае с Мезоамерикой – к озвучиваемым историками датировкам нужно относится очень осторожно. Во-первых, история Южной Америки также довольно сильно подгоняется под заранее заготовленную субъективную схему развития древних цивилизаций (хотя местные археологи порой не стесняются говорить и о цивилизациях, которым как минимум десять тысяч лет). А во-вторых, исследования южноамериканских металлургических центров имеют еще не столь богатую историю, как в Старом Свете, и абсолютно нельзя исключать, что в ходе дальнейших археологических работ следы металлургической деятельности могут обнаружиться и в более древних слоях.

Рис. 100. Потоси в колониальный период

В ходе изучения боливийского Потоси и близлежащей шахты Порко испанские ученые зафиксировали три различных типа печей, основным из которых была так называемая уайра – маленькая, а иногда и переносная восстановительная печь. Такие печи, работавшие на древесном угле, были сделаны из глины и часто располагались на вершинах возвышенностей для обеспечения естественного поддува воздуха за счет сильного ветра. Кузнечные мехи индейцам не были знакомы. В тех же районах, где нехватка воздушных потоков не давала возможности использовать печи с естественным поддувом, рабочие, как отмечает известный хронист Гарсиласо дела Вега, применяли «дутье, которое осуществлялось с помощью медных трубок длиной более или менее одного локтя (45 сантиметров), что зависело от размеров плавильной печи. Эти трубы забивались с одной стороны, оставалось только небольшое отверстие для увеличения тяги. Обычно несколько таких труб, от 8 до 12, располагалось вокруг плавильной печи, сильнее раздувая бушующий в ней огонь».

«…этно-исторические источники утверждают, что уайра имели цилиндрическую или сужающуюся кверху форму, а отверстия в глиняных стенах позволяли ветру проникать внутрь и снабжать кислородом зону горения. Колониальный летописец Альваро Алонсо Барба изобразил традиционную уайра, с открытым, а не арочным, верхом и пламенем, без воздуходувных трубок, выходящих из отверстий» (А.Алунни, «Исследование остатков медеплавильного производства в Сан-Бартоло, Чили»).

Будучи созданными из столь недолговечного материала, как глина, эти металлургические печи, естественно, были сильно подвержены внешним природным воздействиям, и буквально до последнего времени ни одна из них в целостном виде не была зафиксирована в археологических отчетах. Лишь в конце ХХ века в металлургическом комплексе Батан Гранде на севере Перу были найдены печи, сохранившиеся не только частично, но и даже в целостном виде. И уже совсем недавно – в 2005 году – рабочая уайра была обнаружена в Боливии.

«Королевские комментарии об инках» повествуют о том, что выплавляемая в таких печах медь служила вместо железа при изготовлении оружия. «Этот народ высоко ее ценил, поскольку она более полезна, чем золото и серебро; потребность в ней была выше, чем в любом другом металле, и именно ею платили налоги». Имеются упоминания о медных молотках, наконечниках мехов, стругах, топорах и строительных крючьях. Известный испанский хронист Сьеза де Леон свидетельствует о том, что перуанцы клали в рот покойника кусок золота, серебра или меди. Он упоминает вазы из меди и камня и небольшие печи из глины, которые топили углем и раздували огонь с помощью тонкого камыша, а не мехов. Во введении к своим хроникам Сьеза де Леон отмечает, что перуанцы использовали медные скребки для разглаживания и полировки стен и «ужасное медное оружие в форме звезды». По сведениям Риверо и Чуди, перуанцы не умели обрабатывать медь так же хорошо, как золото или серебро, однако делали идолов, плиты в ярд длиной с инкрустированными змеями и наконечники для скипетров, украшенные кондороподобными птицами. Домашние вазы инков были сделаны из золота и серебра, меди и камня.

Рис. 101. Бронзовая маска (Лима, Перу)

Судя по всему, испанские хронисты, чьи свидетельства приведены выше, не особо беспокоились о терминологии и перепутали понятия «медь» и «бронза». Об это достаточно однозначно говорят результаты анализов химического состава местных древних изделий. Анализы со всей определенностью показывают, что подавляющее большинство металлических артефактов Южной Америки создано из сплавов.

«Наиболее распространенными сплавами, обнаруженными на юге Южной Америки, были мышьяковая медь (мышьяковистая бронза), оловянная медь (оловянная бронза) и тройные сплавы меди, мышьяка и никеля. Существует также доказательство того, что инки сплавляли висмут с бронзой, добытой в районе Мачу-Пикчу. Также были найдены сплавы, состоящие из меди и золота (двойной сплав, иногда называемый тумбага) и меди-серебра-золота (тройной сплав), хотя и не в том же количестве, как медные сплавы…

Сплав мышьяка и меди был самым первым сплавом, используемым как в северо-западных районах Аргентины, так и в южных районах Перу. На северо-западе Аргентины мышьяковистая бронза использовалась в 400 году нашей эры, и ее использование продолжалось до колониального завоевания. Этот бронзовый сплав был использован для изготовления как орудий труда (топоры, долота и клинья), так и более тонких бытовых предметов (шило, иголки, браслеты и пинцеты). На юге Перу ранние подтверждения использования мышьяковистой бронзы в металлургии обнаружены в районе Пикилласта в долине Лукре около 600 года нашей эры. Это произошло во время влияния доинкской цивилизации, известной как Вари, которая господствовала в этом районе примерно в 600-1000 годах нашей эры. Эти артефакты из мышьяковистой бронзы, как правило, представляют собой предметы быта или орудия труда» (К.Кук, М.Эббот, А.Вульф, «Металлургия в южных областях Южной Америки»).

Развитый центр по производству мышьяковистой бронзы имелся на севере Перу – в районе Батан Гранде неподалеку от побережья Тихого океана.

Знакома индейцам была и оловянная бронза. К середине пятнадцатого века нашей эры в Инкской империи оловянная бронза использовалась для изготовления утвари и бытовых металлических изделий на всей территории Перу, Боливии, северо-запада Аргентины и северных районов Чили. При этом местные металлурги получали не только двойной сплав медь-олово, но и тройной – медь-олово-мышьяк. Из этих сплавов мастера изготавливали головки для боевых палиц, тяжелые бронзовые рычаги, ножи, довольно разнообразные хирургические инструменты, болас для ловли птиц и животных, булавки для застежек женской одежды, различные украшения для ушей и даже пинцеты для выщипывания волос. Такое широкое распространение оловянной бронзы послужило историкам основанием для выделения даже отдельного «Оловянного периода» в Инкской империи.

Рис. 102. Бронзовый инструмент для трепанации черепа (Ла-Пас, Боливия)

Слабые знания испанских конкистадоров в области металлов и сплавов сослужили им плохую службу. После завоевания Инкской империи конкистадоры начали переплавлять предметы, которые, по их мнению, были из золота. К их удивлению, они обнаружили, что эти «золотые предметы» на самом деле были отлиты из медных сплавов и имели только очень тонкий поверхностный слой золота. Для создания золотых поверхностей на сплавах, содержащих небольшой процент драгоценных металлов, местные мастера, как выяснилось, применяли довольно сложные технологии. В том числе они использовали процессы электрохимического золочения и истощения позолоты.

При электрохимическом золочении покрытие золотом или серебром имеет чрезвычайно малую толщину. Чтобы добиться этого, золото или серебро растворяли в кислотном или коррозионном растворе. При погружении медного изделия в этот раствор происходила химическая реакция, в результате которой поверхность покрывалась очень тонким слоем серебра или золота. Итоговый же цвет изделия мог быть изменен просто путем изменения относительного количества серебра или золота в растворе.

Истощенная позолота применялась для сплавов меди, серебра и золота. В этом случае для отделения золота от серебра использовались натуральные химические вещества так, чтобы при этом не затрагивалась поверхность желаемого драгоценного металла.

Так Фернандес де Энсисо в 1519 году писал об индейцах Санта-Марта:

«Индейцы владели большим количеством золота и меди. Много было у них и золоченой меди. Говорят, что индейцы золотят медь травой, которая растет в тех землях, и если истолочь ее и выжать сок, а потом вымыть в нем медь и положить ее в огонь, то медь приобретает цвет золота, и цвет этот ярче или бледнее в зависимости от того, больше или меньше взято травы».

«Археологи Риве и Арсандо высказали предположение, что колумбийские индейцы употребляли для золочения своих изделий то же растение, что применяют для золочения своих украшений жители Эквадора – oxalis pubes, которое на языке кечуа носит название «чулько». Его сок благодаря содержащейся в нем щавелевой кислоте растворяет оксид меди, образующийся при предварительном нагреве изделия из тумбаги. Таким образом, тонкий поверхностный слой в результате обеднения медью содержал практически чистое золото. По некоторым сведениям, для этих целей также использовалась предварительно выдержанная моча» (Ю.Карабасов, ««Металлургия и время. Энциклопедия»).