Общее понятие о языке как феномене

культурно‒исторического развития

Одна из важнейших особенностей речевой деятельности, отличающая ее от других видов деятельности, заключается в особом характере ее орудий, в качестве которых выступают знаки языка.

Речевое общение осуществляется по законам того или иного языка (русского, английского, немецкого и др.), который представляет собой целостную систему фонетических (графических), лексических, грамматических и синтаксических средств и соответствующих им правил речевого общения (правил речевой коммуникации). С помощью языка, как системы знаков*, осуществля­ется взаимодействие людей в процессе познания мира, в процессе совместной трудовой или другой общественно‒полезной деятельности. Знаки языка (хотя и в измененном, «трансформированном» виде) выступают как средство осуществления РД и в такой ее специфической форме, как внутренняя речь, являющейся основным инструментом индивидуальной речемыслительной деятельности. Исходя из этого, язык можно определить как «систему знаков, функционирующих в качестве средства общения и орудия мысли» (163, с.8).

Язык включает слова с их значениями («отношение» слова к обоз­начаемому им объекту реальной действительности) и синтаксис (система традиционно сложившихся норм, правил языкового построения речевых высказываний и, в первую очередь, правил отбора и сочетания слов при построении высказываний) [98, 207]. При этом опорными «строительными» элементами, из которых строится языко­вое сообщение, являются фонемы и графемы.

С философской точки зрения язык может рассматриваться как система общественно выработанных средств для осуществления деятельности общения. Как указывал Н.И. Жинкин, язык есть средство передачи сообщений, это его коммуникативная функция (84). Выполняя эту важнейшую функцию, язык должен обладать такими качествами, как «способность» к отражению окружающей действительности посредством определенных знаков (главным и универсальным из которых является слово), к фиксации и обобщению информации посредством определенных кодов.* А.Р. Лурия в связи с этим определял язык как сложную систему кодов, обозначающих предметы, признаки, действия или отношения, которые несут функцию передачи информации и введения ее в различные системы (155, с. 27).

«Язык имеет социальную природу. Он социален потому, что человеческое сознание, единственной формой существования которого является язык, есть общественное сознание, и всякая человеческая мысль всегда есть мысль человека как члена общества, потому что она ‒ сознательная мысль», ‒ подчеркивает А.А. Леонтьев (124, с.219).

Язык как предмет и как «инструмент» интеллектуальной деятельности человека стал объектом активного исследования различных наук (и прежде всего ‒ лингвистики) со второй половины XIX века. В XX веке проблема исследования языка в лингвистике, а позднее в психолингвистике приобрела особую актуальность. В лингвистике и психологии речи язык стал рассматриваться и как основное средство осуществления речевой коммуникации, и как феномен культурно‒исторического развития.

Так, В. Гумбольдт (65) указывал, что язык ‒ это часть «духовной культуры».

По его мнению, язык есть главная деятельность не только человеческо­го, но и «национального духа народа». В это понятие В. Гумбольдт включал психический склад народа, его образ мыслей, философию, науку, искусство и ли­тературу. При этом основоположник современной лингвистики полагал, что «дух народа» и его язык теснейшим образом связаны между собой.

На рубеже XIX и XX столетий в лингвистике было выдвинуто положение о том, что язык «включает в себя психический компонент» (65, 207 и др.). Внимание исследователей было сосредоточено на индивидуальном акте речи ‒ акте, по Г. Штейнталю, целиком психи­ческом. При этом «даже простые звуки, артикуля­ции обусловливаются духовным началом; как таковые, они могут быть подвергнуты чисто психологическому наблюдению» (346, с.47). Г. Штейнталь ввел в теорию языка такие понятия, как «психологический субъект», «психологический предикат» (что примерно соответствует понятиям современного коммуникативно­го синтаксиса: «тема» ‒ данное и «рема» ‒ новое).

Одной из важнейших научных концепций лингвистики является положение о роли языка в интеллектуальной деятельности человека. Положение о том, что «язык ‒ это условие мысли», высказывали мно­гие лингвисты XIX и XX в. (27, 177, 207 и др.).

Г. Пауль выдвинул положение о том, что, все языковые средства хранятся в виде слож­нейшего психического образования, состоящего из разнообразных сцеп­лений представлений. Эти хранимые в сознании представления обу­словливают возможность повторного появления в сознании того, что уже было, а отсюда и возможность понимания или произнесения того, что ранее уже понималось или произносилось. Из этого, по мнению Г. Пауля, следует, что любая грамматическая категория возникает на основе психологи­ческой (177).

 

Большое внимание проблеме языка и мышления уделял известный отечественный ученый А.А. Потебня. Опираясь на идеи Г. Штейнталя, А.А. Потебня считал, что область языка далеко не совпадает с областью мысли, и при этом полагал, что мыш­ление может существовать и без языка. Например, «творческая мысль живописца, ваятеля, музыканта не вырази­ма словом и совершается без него, хотя и предполагает значительную степень развития, которая даётся только языком. Глухонемой тоже по­стоянно мыслит ‒ и притом не только образами, как художник, но и об отвлечённых предметах, ‒ без звукового языка, хотя, по‒видимому, никогда не достигает того совершенства умственной деятельности, какое возможно для говорящих» (184, с.218).

А.А. Потебня полагал, что история человечества знает периоды, когда язык не был связан с мышлением: «В середине человеческого развития мысль может быть связана со словом, но в начале она, по‒видимому, ещё не доросла до него, а на высокой степени отвлечённости покидает его как не удовлетворяющее её требованиям» (185, с.52). При этом имеется в виду, что в первобытном обществе человек ещё не мог пользоваться всеми возмож­ностями языка, а на высокой стадии развития общества язык должен быть очень специализированным, для того чтобы человек имел возможность, используя разнообразные средства языка, передавать в своей речи тонкие смысловые нюансы.

Если язык рассматривать в процессуальном аспекте и с учетом его включения в деятельность человека, то в нем (языке) выделяется три взаимосвязанных составляющих: языковая способность; языковой процесс; языковые произведения (62, 197, 218 и др.).

Строение языка человека

Первая составляющая – языковая способность – это способность к адекватному использованию средств, знаков языка для осуществления речевой деятельности во всех ее видах и формах реализации (другими словами – способность к осуществлению РД как языковой деятельности). Обязательным компонентом языковой способности является знание человеком единиц и элементов языка и правил их функционирования (действия со знаками языка).

Под правилами функционирования единиц и элементов языка по­нимается способность человека, во‒первых, выбирать эти единицы из определенных разрядов, групп (языковых парадигм), т.е. совершать парадигматические опе­рации, во‒вторых, сочетать (комбинировать) единицы и элементы языка друг с другом, т. е. совершать синтагматические операции. Этот выбор и комбинирование осуществляются по усвоенным в онто­генезе (традиционным для данного языка) правилам, которые хранятся в памяти. Знания единиц языка и правил их употребления могут суще­ствовать у индивида на разных уровнях осознания: на уровне соз­нания (например, у языковеда или у индивида, владеющего письменной речью, или у владеющего речевым этике­том по отношению к выбору определенных слов, выразительных жестов, громкости голоса в определенных ситуациях обще­ния); на уровне т.н. предсознания и, наконец, на бессознательном уровне. В «стандартных» ситуациях речевой коммуникации выбор и комбинирование большинства язы­ковых единиц и элементов осуществляются на предсознательном и бессознательном уровнях. Субъекты РД (говорящие и слушающие) знают правила выбора и комбинирования (они формируются в онтогенезе и хранятся в нашей памяти), но не всегда могут их экспли­цировать (выразить, сформулировать).

Языковую способность некоторые ис­следователи называют «памятью языка» (т. е. памятью его единиц, элементов и правил их функционирования) или «языковой компетенцией» [87, 166, 197 и др.].

Второй компонент языка - собственно языковой процесс, т. е. реализация языковой способности. Эта реализация выражается в осуществлении комплекса взаимодействующих языковых операций, а именно: семантических, синтаксических, лексических, морфологических, морфо‒синтаксических, фонематических и фоне­тических. Например, это операции создания т. н. «базовых» семанти­ческих структур: S – P (субъект‒предикат) или S – P – O (субъект‒предикат‒объект), операции выбора, в частности, выбора используемых в РД синтаксических структур, операции извлечения слов из памяти и другие.

Третий компонент языка – языковые произведения, т.е. результат языкового процесса. У говорящего языковые произведения являются завершением процесса порождения речи, а у воспринимающего речь – одним из начальных звеньев процесса речевосприятия. Языковые (речевые) произведения принято также определять терминами «текст», «речевой материал»*.

Таким образом, язык – целостная знаковая система, состоящая из трех взаимосвязанных компонентов: языковой способ­ности, языкового процесса и языковых произведений. Языковая деятельность (как важнейшая составляющая РД) в типичном варианте включена в деятельность неязыковую и может выступать в ней средством функционирования всей психической деятельности и деятельности общения.

Большое внимание в лингвистике и психологии речи, а с их подачи – и в психолингвистике, уделяется проблеме взаимоотношений языка и речи. Приведем ниже основные концептуальные положения по данной проблеме, которые принимаются за основу большинством отечественных психолингвистов (62, 124, 154, 228 и др.).

Речь и язык составляют в речевой деятельности человека сложное диалектическое единство. Язык становится средством общения, речевой коммуникации и одновременно средством, инструментом мышления только в процессе речи (осуществления речевой деятельности). В свою очередь речь (как психофизиологический процесс порождения и восприятия речевых высказываний) осуществляется по правилам языка и на основе использования соответствующих знаков языка. Любое речевое высказывание подчиняется законам данного языка не только в отношении его фонетики и лексики, но и грамматики (включая синтаксис). Человек пользуется словами, принадлежащими к определенным грамматическим категориям (существительные, глаголы, прилагательные и т.д.), и соединяет их в предложении по правилам грамматики и стилистики.

Вместе с тем под влиянием ряда факторов (требования общественной практики, развитие научных знаний, взаимное влияние различных языков) речь изменяет и совершенствует язык. Как указывал Н.И. Жинкин, «язык создается в речи и постоянно в ней воспроизводится» (84, с.32).

Речь построена из элементов языка, подчинена его законам, но она не равна, не тождественна языку. В живом процессе речи языковые единицы получают «чрезвычайную прибавку», а именно выбор, размещение, комбиниро­вание, повторение и трансформирование. «Используясь в речи (как процессе речевого общения), знаки языка могут получать семантичес­кие наслоения, в их семантике (значении) могут происходит зна­чительные сдвиги, т.е. они могут в той или иной степени транс­формироваться. Ярким примером этого могут служить образные зна­чения слов и словосочетаний, возникающие в речи писателей и поэ­тов, ‒ метафорические, метонимические и иные» (76, с.43).

Специфика взаимоотношений языка и речи в рамках целостной речевой деятельности отражена также в приведенной выше (см. с.85) схеме главных образующих речевой деятельности, предложенной И.А. Зимней.

Лингвистический подход к интерпретации речевой деятельности в психолингвистике связан с возникнове­нием и бурным развитием трансформационно‒генеративной, или «поро­ждающей», грамматики Н. Хомского. Указывая, что язык ‒ это множество пред­ложений, каждое из которых имеет конечную длину и построено из конечного множества элементов, Н. Хомский отмечает, что каждое пред­ложение может быть представлено в форме конечной последователь­ности фонем (или букв) (249). В предложенной им грамматической модели существуют особого рода правила или операции (в основном, «трансформационные»), прилагаемые к синтакси­ческой конструкции предложения как к единому целому.* Разграничивая языковую способность, как область лингвистики, и языковую активность, относимую к области психологии, Н. Хомский рассматривает первую из них как способность говорить на данном языке, а под языковой активностью ‒ те высказывания, которые производит носитель языка.