Ситуация непонимания — начало всего

С чего же собственно начинается схематизация? Она начинается с процесса непонимания. На первый взгляд, читатели, чисто терминологически следовало бы сказать, что непонимание — это процесс отсутствия понимания, то есть процесс, в котором обнаруживается отсутствие понимания. Для нас процесс непонимания — не негативный, отрицательный процесс, но процесс положительный, у которого есть положительные характеристики, есть свой собственный результат.

Процесс непонимания предполагает демонстрацию самому себе своей неспособности понять. Процесс непонимания — это достижение границы, где ты уже не можешь понимать. Это ситуация, в которой человек актуализирует способность понимания, направляя ее на словесный текст, поведение другого человека, знаки, символы, и в этот момент обнаруживает, что его сознание ничего не схватывает. Счастливого состояния, что он что-то схватил, что-то понял, что-то высветилось в его сознании, уже нет. Как же действовать в таком случае?

Люди в подобных ситуациях ведут себя по-разному. Одни из них утверждают, что здесь ничего вообще нельзя понять и переносят свою неспособность на предмет понимания, понижая его значимость и дискредитируя предмет понимания в своих собственных глазах и глазах других людей.

Другие, заявляя: «Это — выше меня»,— уходят от вызова их сознанию и личности, не стремясь и не стараясь начать что-либо понимать. И это, безусловно, их право. Конечно, не всегда необходимо перенапрягать свое сознание, пытаясь осмыслить и понять то, что, возможно, и понять-то нельзя. Хотя человек с развитой способностью понимания может всегда сказать, почему данный текст непонятен и что в нем нельзя понять. В том случае, если у вас сформированы способность и техники понимания, вы можете не эксплуатировать и не напрягать свою способность понимания, но, отталкиваясь от своей способности, задать требования и норму к материалу понимания. Например, сказать, почему данный текст вообще не может быть понят.

Каким же должен быть способ действия, если вызов к собственному пониманию принят? Что в этой ситуации необходимо делать?

Необходимо дифференцировать, разложить ситуацию непонимания. Эта ситуация непонимания должна перестать восприниматься вами как однородное единое целое. Вы должны в ней обнаружить совершенно разные составляющие, разные взаимодополняющие моменты. Нельзя сказать, что все в ситуации непонятно, что вся ситуация вызывает единое, ровное чувство абсолютной закрытости и недоступности. Конечно же, это не так. Есть какие-то вещи и в этой ситуации, которые вам понятны. Они могут быть вами выделены и представлены как самостоятельно существующие. И есть то, что вас тревожит, делает ситуацию непонятной, неясной.

Очень часто бывают непонятны следующие моменты:

1) связи и отношения между понятными элементами единого целого;

2) происхождение, появление какого-то отдельного элемента, отдельной вещи;

3) источники данных представлений, откуда эти представления взялись;

4) многократное переплетение элементов и различных вещей друг с другом, их взаимные пересечения;

5) способ употребления даваемых и выделяемых представлений;

6) способ продолжения фрагмента текста, ситуации, кусочка символа или знака;

7) отнесение предъявленного представления к самому себе.

Обратим внимание на представленную нами диагностику непонимания. Основу этой диагностики — своеобразного распознавания условий, причин и результатов процесса непонимания — в скрытом виде составляют наши представления о том, как устроено понимание. В самом распознавании того, что не понимается, мы уже заложили представление о процессе понимания.

Понимание для нас оказывается процессом, которым в определенной мере можно управлять, если как-то просматривать условия его протекания и осуществления. В прямом смысле проделывать понимание как целенаправленное произвольное действие, видимо, нельзя. Понимание либо случается, либо не случается. У понимания есть своя собственная естественная динамика, в которую напрямую вмешиваться невозможно. Нельзя заставить себя что-то понять. Но можно научиться наблюдать за условиями и результатами процесса понимания. И дальше, наблюдая за условиями процесса понимания, можно стремиться к тому, чтобы влиять через изменение этих условий на процесс понимания.

Работая с процессом непонимания, мы заставляем себя проживать как бы несостоявшийся процесс понимания. Мы забираемся на территорию, не поддавшуюся нашему пониманию и начинаем на ней просматривать различные варианты процесса понимания. Осуществляя подобную работу, мы рефлектируем процесс непонимания как неуспешное предприятие, не удавшуюся свободную деятельность понимания.

Что означает рефлектируем? В рассматриваемом случае это означает, что мы можем представить протекание данного процесса таким образом, что на основании этого представления сможем попробовать заново воспроизвести данный процесс и попытаться ответить на вопрос, как он организован, устроен, сделан в самом широком смысле этого слова, какие инструменты, средства использовались нами при его организации и построении. Таким образом, мы пытаемся рассмотреть понимание так, как будто мы его проделываем.

Но ведь мы уже сказали, что понимание — не деятельность и не действие. И мы продолжаем настаивать на этом: понимание — не произвольно вызываемая целенаправленная деятельность, прежде всего, потому что понимание связано с особыми состояниями сознания, с переживанием чувства ясности и отчетливости. Так, например, первым указанием на то, что мы имеем дело с непониманием, является переживание впечатления запутанности и неясности того, что мы стремимся понять, и, наоборот, значительно большей ясности каких-то других предметов сознания. А это состояние ясности должно прийти, оно должно случиться, но мы его не можем целенаправленно специально вызвать.

Уважаемые читатели, если вы теперь посмотрите на то, что мы с вами только что проанализировали, то удивитесь, какую трудную работу мы стали проделывать. Мы забрались потихоньку в святая святых современной гуманитарной методологии.

Во-первых, мы с вами обсуждаем проблему начала схематизации — построения символов, знаков, схем. Этим занимается наука семиотика, анализирующая законы' и принципы происхождения и употребления знаков.

Но, обсуждая процесс построения знака, мы одновременно начали разбираться с процессами понимания и непонимания. Наука о законах и принципах понимания называется герменевтикой.

По всей видимости, само название деятельности понимания и интерпретации берет свое начало от имени древнегреческого бога Гермеса, который покровительствовал ученым, авантюристам, путешественникам и торговцам. Именно этот Бог (у римлян ему соответствовал бог Меркурий), отвечал за способность устанавливать взаимопонимание между людьми, принадлежащим двум разным мирам, двум разным группам, и понимать, схватывать совершенно неожиданное и непредвиденное происходящее.

Одновременно мы заговорили о состояниях сознания, и здесь мы попадаем на территорию феноменологии —. науки о феноменах сознания, или более широко, — консциентологии — науки о сознании. И чтобы разбираться в процессах схематизации, вам придется ориентироваться во всех этих областях.

Таким образом, для того, чтобы разбираться в процессе построения схем, нам необходимо одновременно анализировать процессы создания знаков и схематического языка, организовывать условия осуществления процессов понимания, рефлектировать и в широком смысле наблюдать за состояниями собственного сознания.

Дорогие друзья! Можете ли вы построить схему изложенного здесь содержания? Наша схематизация изложенного приводится ниже (рис. 15), но не спешите заглядывать туда. Постройте сначала свою схему.

Давайте теперь рассмотрим нашу схему. Что на ней представлено? Процесс понимания (большая стрелка), который остановлен и не может продвинуться к предмету понимания. Рефлексия (фигурка человека со звездочкой), который рассматривает ситуацию непонимания. Это рассмотрение оказывается затем представлено в трех совершенно разных предметах: в семиотике (дисциплине о знаках и схемах), в герменевтике (дисциплине о понимании) и, наконец, в консциентологии или феноменологии (дисциплине о сознании).

Что призвана передать или изобразить данная схема? Она призвана представить грань между тем, что понятно и как-то может быть изображено и поименовано, и тем, что непонятно.

Рис. 15. Ситуация непонимания, рассматриваемая в трех разных предметах

Так, мы на этой схеме условно можем обозначить: предмет нашего обсуждения — ситуацию непонимания с остановленным процессом понимания, который не может прорваться к предмету понимания, и три наших разных рассуждения про ситуацию непонимания — с точки зрения построения схемы и знаков, с точки зрения условий организации процесса понимания, с точки зрения организации сознания.

Совершенно непонятно, как движение в этих трех разных предметах связано друг с другом, как размышление по поводу семиотики соотносится с размышлением по поводу герменевтики, а каждое из них — с размышлением по поводу консциентологии. Непонятно, как размышления по поводу этих трех разных областей знания связаны и соотносятся с самим преодолением процесса непонимания. Но все, что нам непонятно, оказывается теперь обозначенным на схеме.

Мы, конечно же, можем перенести само соотношение процесса понимания/непонимания и на сами изображенные фигурки.

Мы можем начать говорить, что нам непонятно, что такое семиотика, что такое герменевтика, что такое консциентология, что такое рефлексия. Но в этом случае, обратите внимание, мы начинаем двигаться по самому полю схемы и либо углублять наши способы понимания этих нарисованных фигур, упираясь в них своим вниманием, либо специально выделять и рассматривать отношения между этими разными фигурами.

Пока нам достаточно сказать следующее: графическая схема является зафиксированной и обозначенной границей между тем, что понятно, и тем, что непонятно. Замечательный русский философ, математик, семиотик и богослов Павел Александрович Флоренский говорил, что «символы — это прорези, сквозь которые просвечивает реальность». С этой точки зрения, схемы являются такими же прорезями из понимания в непонимание. Они нам позволяют заглянуть в то, что нам непонятно.

Рис. 16. Схема как установление границы между понятным и непонятным

На данном рисунке (рис. 16) нами представлена принципиальная гипотеза того, что представляет собою схема. Фактически, данное изображение является весьма странным. При помощи подобных изображений мы на протяжении этой книги будем стараться изобразить Схему Схемы. Вместе с вами дорогие читатели, мы будем стараться нарисовать такую схему, которая бы нам позволила ответить на вопрос, что собой представляет схема всякой схемы.

Подобное мероприятие не совсем бесперспективно и не так уж заумно, как это может показаться на первый взгляд. Попытка ответить на вопрос, что такое Понятие Понятия привела Георга Фридриха Гегеля к построению своей замечательной философской системы объективного идеализма. Нам кажется, не совсем бесперспективно (по крайней мере, интересно) разобраться с тем, что такое музыка музыки или математика математики, политика политики. Поскольку именно на основе подобных ауторефлексивных образований, когда метод определенного мышления направлен на самого себя как на свой предмет, можно впервые, не блуждая в потемках, проанализировать и ответить для себя на вопрос: так что же такое схема, символ, знак, что такое понятие, что такое музыка и что такое математика.

Но мы заранее предупреждаем вас, читатели, что подобное предприятие может оказаться весьма опасным. Вы можете получить ответ такой мощности и такой убедительности, что очень многие ваши современники и многие люди после вас будут пользоваться только вашим понятием. А вас, если это и ожидает, то не очень скоро, впереди очень много работы.

Многие люди промысливали и старались дать ответ на вопрос по поводу разных важнейших кирпичиков культуры, определяющих для них устройство мира. Но уже сравнительно не так много людей старалось построить способ обращения с некоторой мыслительной вещью в соответствии с принципами организации самой этой вещи. Подобный способ обращения с некоторой вещью культуры в соответствии с принципами построения данной вещи и называется методом. А обучение построению схем в соответствии ^с Данным способом является введением в методологию — Учение о построении и разработке методов.

Но стоп, остановимся. Данное, изложенное нами содержание может быть изображено еще и другим способом. ° этом случае у нас получится другая схема.

Под дискурсом мы в данном случае имеем в виду рассуждение, которое может быть представлено как последовательность шагов

Она может быть представлена как жесткое разделение двух полей: поля того, о чем говорится. В свою очередь, второе поле может быть разделено на три разных по типу дискурса¹: дискурс, в котором ставятся проблемы конструирования схем (семиотический дискурс), дискурс, в котором ставятся проблемы понимания (герменевтический дискурс) и дискурс, в котором представляется и предъявляется наша работа с сознанием (консциентальный дискурс) (рис. 17).

Рис. 17. Разделение предмета обсуждения и способа обсуждения

Совершенно очевидно, что существует определенное отношение между этими полями и между этими разными дискурсами. Кроме того, необходимо обратить внимание на наше разное присутствие в этих полях. В поле 1 мы вообще не присутствуем. Мы в этом поле никак не действуем.

Мы о нем размышляем, оно является предметом нашего понимания. В поле 2 мы присутствуем. Мы его выстраиваем, организуя разные дискурсы. Но мы еще присутствуем вне первого и второго полей, в особом месте пространства, из которого мы и организуем разделение этих полей.

Это указание на разделение («диарезу»), различение указывает, что мы формируем при подобном движении некоторое знание и что здесь «Метапредмет "Знак"»: знаки, символы, схемы» соприкасается с «Метапредметом "Знание"». Таким образом, очень важно понимать, что создаваемые схемы с самого начала соединены со структурой знаний, но не совпадают по своему смыслу и назначению с ними, нельзя и сказать, что схема является альтернативой знанию. Это взаимоотношение схемы и знания мы рассмотрим в нашем учебнике позднее и более подробно.

Работа по построению схемы на основе установления отношения между пониманием и непониманием позволяет нам теперь иначе понимать уже созданные и готовые схемы. С этой точки зрения можно было бы сказать, что построение схемы является ключом к ее пониманию. Всякая схема, с которой мы сталкиваемся и которую должны попробовать понять, содержит это принципиальное разделение на то, что понятно, и на то, что непонятно. Как правило, любая схема содержит элементы, устройство и сущность которых неясна, неясно и отношение между ними. То, что непонятно, и то, что представлено на схеме, может стать предметом такой же целенаправленной мыслительной работы, как и то, что стало понятно. Но возникает вопрос: как мы изображаем то, что непонятно? Откуда у нас берутся средства представления и изображения, для того чтобы представить то, что нам принципиально непонятно?